Соломон ехал рысью по дороге, глядя на далекий хребет и подмечая, как меняется вид на долину, – дорога неуклонно карабкалась вверх. Спустя полмили на обочине показался знак, указывающий на грунтовку, уходящую вправо на склон. Краска на указателе облупилась, но еще читались слова: «Лагерь „Гора духов“». Снизу на металлических петлях висел другой знак, поменьше: «Закрыто на лето – с середины апреля по середину октября».

Сзади доносился рокот одолженной Холли машины. Соломон выждал, пока она покажется за поворотом, затем направил лошадь на мягкую пыль проселка.

Лагерь прятался за отрогом холма в достаточном отдалении от дороги, чтобы создать у туристов ощущение полной оторванности от цивилизованного мира, но в достаточной близости от него, чтобы за двадцать минут добраться до города. Лагерь представлял собой немногим более чем горстку рамад – навесов из переплетенных веток, поддерживаемых столбами из мескита. Рядом журчал и плескал горный ручей, вздувшийся от недавнего дождя, и Соломон поехал к воде, чтобы напоить коня, минуя по пути обложенные белыми камнями кострища. Соломон представил мальчишек у ночного костра, поедающих зажаренную снедь, слушающих рассказы о духах и привидениях, глядя в мерцающее пламя. Джеймс Коронадо был когда-то таким мальчишкой.

Соскользнув с лошадиной спины, Соломон позволил Сириусу идти к воде. Отсюда виднелась вся долина: и выжженная пустыня, и аэродром, и город, чьи фонари зажигались в сгущающихся сумерках. Солнце быстро садилось, бросая длинные черные тени, словно ночь сочилась из земли, чтобы утопить день. Закат резко очертил горный хребет вдалеке, выделив V-образное ущелье напротив. За спиной послышался натужный рев старого мотора. Смолк. Взвизгнула несмазанными петлями дверца.

Холли подошла к Соломону.

– Ваш муж приезжал сюда в ночь своей смерти, – сказал он.

Холли поглядела на долину, на лагерь. Похоже, никто не заходил сюда уже месяцы.

– Отчего вы так думаете?

Соломон указал на треугольную выемку в хребте напротив:

– Это ущелье – на всех фото, висящих в кабинете вашего мужа. Он приезжал сюда с самого раннего детства. Здесь для него безопасное, полное счастливых воспоминаний место, спрятанное от всех – в особенности сейчас, когда не сезон. Идеальное место, чтобы укрыться от опасности.

Соломон кивнул в сторону угнездившегося в долине города и продолжал:

– Джеймс мог буквально посмотреть сверху вниз на свои проблемы и оценить их в дальней перспективе.

Жеребец фыркнул, помотал головой, явно встревоженный чем-то, ударил копытом в землю, пошел вдоль ручья, прочь от лагеря.

– В чем дело? – встрепенулась Холли.

– Пока не понял, – ответил Соломон, принюхиваясь, прослеживая, куда глядит лошадь, сосредоточив свои острые, как у хищника, чувства.

Что напугало Сириуса? Запах? Звук?

Последний свет чах, сгущались тени, в каменных складках склона, высящегося над лагерем, вырисовывались странные фигуры. Соломон сделал шаг вперед. Потом еще один.

И заметил движение в тени у самой дальней рамады. Снова втянул воздух и уловил то, отчего по спине, по затылку побежали мурашки.

Кровь. Но не свежая.

Он пошел по запаху вглубь лагеря, к одному из кострищ. Почти все их заполняла сухая трава и мескитовая труха, нанесенные летними ветрами. Но посреди этого лежали черные уголья. Здесь кто-то был. И остался. Соломон чувствовал взгляд. Он осмотрелся, внимательно и настороженно изучил лагерь вокруг. Тьма быстро сгущалась, гасила последние остатки света, превращая лагерь в обитель мрака и глубоких теней.

Движение.

Соломон повернулся – и замер от изумления.

Холли подошла, проследила за его взглядом.

– Ваш муж и в самом деле приходил сюда, – прошептал Соломон, глядя в тень под крышей рамады. – И умер здесь.

– Откуда вы знаете?

– Он здесь. Я гляжу на него прямо сейчас.

В сгущении теней стоял призрак Джеймса Коронадо, озадаченный и растерянный.

– Я не вижу его, – дрожа от волнения, чуть не плача, выговорила Холли. – Я чувствую его, но не вижу.

– Он стоит у столба на краю теней. И смотрит прямо на вас.

Она всхлипнула:

– Скажите, как он выглядит?!

– Как на фото. Но он обесцветился. Он похож… в общем, он похож на меня.

Холли вытерла слезу со щеки и двинулась к нему.

– Он исчезает, – предупредил Соломон. – Когда вы подходите, он расплывается.

Опять всхлип. Холли ускорила шаг.

– Он пропадает, – предостерег Соломон, но она не слушала.

Стоило ей оказаться в тени, как призрак мгновенно исчез. Холли обняла место, где он был только что. Застыла, лишь чуть покачиваясь, шепча, что любит его, и скучает, и готова отдать все ради счастья увидеть его лицо снова.

Соломон подошел, положил руку ей на плечо. Холли повернулась, опустила руки, грустно улыбнулась, затем шагнула вперед и поцеловала в губы – и обняла так, словно обнимала кого-то другого, а не чужака, которого знала всего лишь день.

– Спасибо, – сказала она. – Он не должен был умереть. Мы должны были прожить всю жизнь вместе. Я так и не попрощалась с ним. И не надеялась ощутить его так близко. Спасибо за это.

Соломон коснулся своих губ, и из глубины пустой памяти всплыла истина. Так нежно, как его поцеловала Холли, Соломона не целовали уже давно. И оттого ему стало очень одиноко. Но в поцелуе было еще кое-что, распознанное разумом, отчего перехватило дыхание.

– Думаете, он умер здесь? – спросила Холли, рассматривая землю.

– Нет, – ответил Соломон, принюхиваясь, следуя за запахом крови к самому краю кострища.

В окаймлявшем его кольце камней одного не хватало. Соломон поискал по лагерю, но не нашел пропажу. С камнем могли сделать что угодно: бросить в ручей, кинуть с обрыва, швырнуть из окна мчащейся машины. Но вряд ли нужно искать камень, чтобы понять, как его использовали. Соломон присел на корточки, погрузил пальцы в смесь рыхлой земли и соломы на месте камня. Железистый запах крови послышался сильнее.

– Вот здесь он и умер. Его ударили в висок камнем, которого теперь не хватает в кольце. Потому и пролом в черепе с правой стороны. Ударил сзади правша. Трудно услышать, как подкрадываются сзади, если воет ветер и рядом бурлит горный ручей. Да и темно здесь.

Соломон посмотрел по сторонам.

– Убийца, наверное, следил за ним, пришел сюда, убил, а потом инсценировал аварию на дороге.

– Морган, – произнесла Холли – словно выругалась.

– Наверное.

Она опустилась рядом с Соломоном на колени, провела ладонью над темной землей, будто гладя ее. А он посмотрел на место, где возник призрак, и пошел туда. Под навесом царила уже кромешная тьма, земляного пола было не разглядеть.

– У вас есть фонарь?

Холли подошла, вытягивая из кармана телефон, передала Соломону. Экран залил холодным светом землю под ногами, опорный столб. На нем виднелись вырезанные ножом, потемневшие от времени пометки. Соломон провел по ним пальцем, угадывая буквы.

– Здесь ваш муж спал в детстве, когда ходил со сверстниками в походы, – заметил Соломон, представляя, как Джеймс вырезал в темноте, после отбоя, свои инициалы, оставляя метку на будущее. – А рядом, похоже, копали землю.

Он смел рукой мусор. Под столбом земля казалась мягче и рыхлее, чем в других местах.

– Здесь что-то закопано, – сказал Соломон, догадавшись, зачем призрак появился именно здесь.