Труп Бобби Галлахера завернули в больничную простыню и отнесли в пикап, чтобы отвезти в городской морг. «Скорую» для этого выделить не смогли. Огонь преодолел вспаханную полосу, все отступали. Настроение в полевом госпитале поменялось. Суета прекратилась, ввиду близкой и очевидной беды люди работали сурово и сосредоточенно, молча готовились принимать жертвы, зная теперь в точности, как они будут выглядеть, пахнуть и кричать.

Стоя в тени дорожного знака, Соломон наблюдал за приближающимся огнем. В голове гудело от наплыва информации: оценок скорости ветра, характеристик пожаров в пустыне, того, что творит огонь с человеческим телом. Соломон слушал рев пламени, посвист ветра, крики ястребов и стервятников, привлеченных бедой, сулящей смерть и пищу. Птицы кружили высоко над городом в восходящих потоках от красных гор, а когда поднимались высоко, сильный верхний ветер нес тварей в пустыню. Причем несло их навстречу пожару – а значит, наверху дул ветер, противоположный тому, что гнал огонь. Из-за гор шел другой атмосферный фронт.

– Я хотел бы поблагодарить вас, – сказал доктор, работавший с умершим Бобби.

«Доктор М. Палмер», – прочитал на прицепленном к карману значке Соломон.

– Я запаниковал. Перестал ясно мыслить. Вы были правы. Вместо того чтобы цепляться за фальшивую надежду, Бобби умер в мире. Вы были к нему милосердны.

Милосердны…

В самом ли деле Соломон взял умирающего за руку из милосердия? Едва ли. Просто так было нужно и правильно, и никто другой подобного бы не сделал. Соломон в этом не сомневался – так же как и в информации о предметах и событиях, возникавшей в сознании при первом же взгляде на них. Соломон пришел сюда спасти человека.

– Джеймс Коронадо, – пробормотал он.

– Простите? – Доктор нахмурился.

– Полагаю, его после аварии привезли в больницу?

– Он был мертв по прибытии, потому его повезли прямо в морг. Пациентов везут к нам, если они еще дышат.

– Но результаты вскрытия хранятся в больнице?

– Конечно.

– Мне можно будет их увидеть?

– Увы. – Палмер покачал головой. – Их показывают лишь близким родственникам.

Холли Коронадо. Все дороги ведут к вдове.

– Спасибо, доктор Палмер.

– Да не за что, – ответил тот, пожав плечами.

За спиной доктора беглецы от пламени собирались вокруг грузовика. Кое-кто был еще в парадной, надетой на похороны одежде – словно люди шагнули из городского прошлого, завлеченные перспективой увидеть его конец.

Мэр Кэссиди вскарабкался на кузов и поднял руки, призывая к тишине:

– Друзья, послушайте! Мы стали свидетелями трагедии. Ужасной трагедии. Придет время, и мы оплачем погибшего. Но не сейчас! Бобби Галлахер отдал жизнь, помогая защитить город от огня. Но угроза не миновала. Напротив, она растет. Так что лучший способ воздать должное нашему другу – сделать так, чтобы его жертва не оказалась напрасной. Теперь к нам летят «Геркулесы». Шеф, как там с ними?

Морган вскарабкался на грузовик, встал рядом:

– Да, сэр. Два «Си – сто тридцать» идут из Таксона.

В воображении Соломона явился тупоносый широкий самолет: объемистый фюзеляж, четыре мощных винтовых двигателя на длинных прямоугольных крыльях.

– Местный пожарник на нашем аэродроме, заправляется. С ними и с тем, что имеется здесь, на земле, мы победим огонь! – заявил шеф полиции.

Память Соломона подсказала: груз С-130 – 2700 галлонов. Может полить полосу в шестьдесят футов шириной и четверть мили длиной.

Соломон посмотрел на пустыню, прикидывая ширину фронта, используя для сравнения размер горящего грейдера. Тот был тридцати футов длиной. То есть ширина фронта…

Велика. Слишком.

– Теперь нужно перегруппироваться и возвращаться к огню, – вещал мэр. – Возьмите с собой воду, потом за инструменты – и к делу!

Внимание Соломона снова привлекли далекие крики высоко парящих птиц. Он посмотрел вверх, не слушая мэра, сосредоточившись на приносимых ветром криках, и уловил запах, прилетевший с верхним ветром, – слабый, едва ощутимый, но тем не менее дающий надежду.

Мэр уже заканчивал речь:

– Мы выжжем полосу за полмили от города. Самолеты сделают за нас бо́льшую часть работы, но до того надо продержаться.

– Это бессмысленно, – сказал Соломон, сам не сразу поняв, что говорит вслух.

Все посмотрели на него.

– Бессмысленно что? – переспросил Морган.

– Полмили – это слишком много пустыни, чтобы перекрыть ее всю, – пояснил Соломон, подходя к грузовику, поводя рукой, указывая на падающий вокруг серый пепел. – Скоро он будет падать раскаленным и зажжет пустыню за любой расчищенной полосой. Очаги станут вспыхивать повсюду, а загасить их все вам не хватит людей.

Соломон ловко взобрался на грузовик:

– Огонь перепрыгнет вашу полосу и пойдет дальше. Лучше всего – остановить огонь в самом узком месте.

– Мистер Крид, вы эксперт и по пожарному делу? – багровея, поинтересовался Морган.

– Нет, но я знаю историю, – ответил Соломон и крикнул в толпу: – Две с лишним тысячи лет назад триста спартанских воинов сдержали четвертьмиллионную армию персов, заставив их пробиваться через узкий проход между горами и морем.

Он повел рукой налево, в пустыню:

– Самый узкий участок пустыни – в проходе между каналом для стоков и отвалами шахт. Сдержать пламя можно здесь!

Толпа загудела, но умолкла, когда затрещало радио:

– Это «Чарли три-один-четыре-десять», иду от Таксона, прием!

Морган наклонил голову к микрофону на лацкане пиджака:

– Говорит шеф Морган, вас слышу! Рад, что вы с нами. Конец связи.

– Вас понял! Передаю на открытой частоте, нас слышит «Чарли восемь-шесть-пять-ноль», тоже из Таксона. Мы выходим на дым, начнем через минуту. Укажите цель.

Вдалеке в небе появились два пятнышка. Самолеты.

– Сколько им требуется времени, чтобы заправиться и вернуться сюда? – спросил Соломон.

– Сорок минут, – ответил Кэссиди. – Ну, может, чуть меньше.

– Через сорок минут фронт пожара будет уже у дверей церкви. Прикажите самолетам заливать полосу прямо здесь. Это ваш единственный шанс.

Соломон чувствовал устремленные на него взгляды всех собравшихся, ощущал страх, сомнения. Люди отчаянно хотели совета, приказа, но не знали, кому верить и за кем следовать. От их нерешительности в Соломоне снова проснулась ярость. Захотелось просто оставить их, уйти прочь, подняться в горы, сесть там и смотреть, как огонь пожрет город. Чего не миновать, если последуют плану Моргана. Пожар могуч, и эти люди – ничто перед ним.

Но…

Если город сгорит, потерпит неудачу и Соломон Крид. В этом нет сомнений. Если погибнет Искупление, погибнет и всякая возможность выяснить, что же произошло с Джеймсом Коронадо. И что тогда делать? А может, огонь пойдет дальше? Сожжет весь мир и, куда бы Соломон ни пошел, пожар его нагонит?

– А как с домами? – поинтересовался Кэссиди. – На них ведь тоже посыплется горячий пепел.

По толпе побежал шепоток, там и тут закивали.

Овцы. Бессмысленные овцы. Соглашаются с тем, кто высказался последним. Они заслуживают огня.

В плече Соломона вспыхнула боль – напоминание о том, что нужно сделать здесь. Рев пропеллеров уже заглушил рев пожара. Еще минута – и самолеты будут здесь. Нет, меньше минуты.

– Эй, что легче загорится от упавшего раскаленного угля: сухая трава или черепичная крыша? – крикнул Соломон в толпу.

Снова все посмотрели на него, и кое-кто закивал, понимая, к чему он клонит.

– Если мы обольем водой дома и поставим людей с ведрами и пожарными шлангами, мы погасим любое возгорание. Вы не сделаете то же самое в пустыне – слишком мало людей. А огонь там занимается быстрее. Слишком большая площадь, слишком мало рабочих рук. Оборону нужно держать здесь. Встаньте тут или бегите. Выбор за вами.

Он повернулся к Моргану и добавил тихо, так что услышали лишь коп с мэром:

– Но решайте быстрее!

Первый самолет проревел над головой, мощный рокот моторов, казалось, отдавался в грудной клетке.

– Говорит «Чарли три-один-четыре-девять», – сообщила рация. – Вижу незаконченную полосу к юго-востоку от дороги и разрыв на северо-западе. Мы можем уложить линию вдоль фронта пожара, чтобы сдержать его. Давайте цель, и мы пойдем на заход. Конец связи.

Морган не ответил. Он глядел на Соломона, шалея от ярости. Как же, перед всеми ему, шефу полиции, указывает какой-то чужак!

– Дай мне! – буркнул Кэссиди и выхватил у копа микрофон: – Говорит Эрнест Кэссиди, мэр города. Кладите полосу прямо у края города, понятно? Вдоль старых шахтерских хибар. Дайте нам минуту на отход и красьте город красным.

Он сунул рацию Моргану и пробормотал:

– Ну кто-то же должен навести тут порядок.

Затем изобразил улыбку, повернулся к толпе и закричал:

– Вы слышали меня? Всем отступить! Разберемся на команды, чтобы прикрыть все за новой линией. Все за работу!

Толпа рассыпалась, будто осколки разбившейся тарелки, довольная тем, что ее снова заняли, разрешили слушаться команд.

– Не чудесно ли? – тихо проговорил Морган. – Человек, начавший этот пожар, теперь указывает нам, как его потушить.

– Я не говорил, что вы сможете его потушить, – улыбнулся Соломон. – Я сказал лишь, что вы можете его сдержать. Этот пожар – природная сила, явившаяся по воле Божьей.

– И что нам делать? Молиться о чуде и надеяться на лучшее?

Соломон снова посмотрел на птиц и глубоко вдохнул. Запах, приносимый верхним ветром, усилился, стал более явным. Битумный резкий запах мокрых креозотовых кустов. Вот она, сила природы. Веление Божье.

Запах идущего в пустыню дождя.