Глава 4. Мечи во мгле
Густой туман приполз вместе с сумерками. Бесшумный, неотвратимый и непроглядный, он стлался над водой клочьями густых бело-серых облаков.
Команда корабля взывала к милости богов. Все знали, что в тумане живут Шепчущие. Белоглазые серые тени, приносящие безумие. Каждому мореходу известно, что самая страшная мгла скрывается не за бортом, а внутри человека. Шепчущие из тумана будили туман в голове. И тогда на кораблях творились ужасные вещи.
«Счастливый тюлень» сбавил ход у Дозорного утеса. Год назад здесь стоял гарнизон дружественного Сокрушителю Скальдов ярла Хакона Смелого. Но после смерти Браги многое могло измениться.
Капитан решил не испытывать судьбу и зайти за пресной водой в темноте, а потом как можно скорее убраться восвояси. Если гарнизон на месте, то часовые дозора просто проследят за торговым кораблем. А вот если их нет…
На всякий случай Стюр сам сел во главе лодки с бочками для воды и негромко скомандовал своим людям отплывать. За весла сели быстрый и ловкий, как хорек, Хрут Трорсон, заросший пшеничным волосом Свен Сутулый и молчаливый Торлейк Гора, никогда не расстававшийся с громадной секирой. Опытные мореходы прекрасно понимали, что происходит, и лишних вопросов не задавали.
– Можно я с вами? Все равно сна нет, – пристал к морякам Ратмир. Капитан на миг заколебался, но потом махнул рукой – садись!
Как только причалила лодка, из тумана показались силуэты людей со щитами и клинками наголо. Команда во главе со Стюром взялась за мечи и топоры.
– Опустите оружие! – тихо приказал один из воинов на берегу.
Щелкнуло огниво, зажегся факел. Огонь озарил троих дружинников в заискрившихся от яркого света кольчугах.
– Вы люди Хакона? – уточнил Стюр и перевел дух. – Я капитан торгового судна Стюр Высокий, сын Угги Высокого, а это моя команда. Мы хотим пополнить запасы пресной воды.
Он обернулся и показал жестом на пару пустых бочонков, темневших на дне лодки. Служивые люди любят четкость и ясность, а если этого не происходит, они начинают нервничать. Стюр не любил волновать вооруженных до зубов людей.
– Берег под охраной ярла Хакона, капитан, – зажегший факел воин знаком заставил своих людей опустить клинки. – Проходите.
– Нам к ручью, – на всякий случай пояснил командир «Тюленя».
Хрут и Торлейк взяли на плечи бочки, Стюр со Свеном и Ратмиром двинулись вперед. Старший дозора пошел рядом, освещая факелом путь.
– Ты, я вижу, из новой команды, – обратился капитан к дружиннику. Тот молча кивнул. – А что случилось с Браном, который командовал гарнизоном осенью?
– Заболел, – буркнул тот.
– А с его людьми? – как можно беззаботнее улыбнулся Стюр, незаметно кладя руку на рукоять ножа на поясе.
– Они… – начал тот и подавился хлынувшей из горла кровью.
Стюр всадил ему клинок по самую рукоять из моржовой кости. Зажав спутнику рот, Стюр осторожно опустил его в траву.
– Гарнизоном осенью командовал Торгейр, а эта тропа ведет в противоположную сторону от ручья, – прошептал капитан умирающему и, коротко размахнувшись, всадил нож под ухо. Тело вздрогнуло, выгнулось, замерло.
Стюр оглянулся на команду. Ратмир, Хрут, Торлейк и Свейн отложили бочки, обнажили оружие и ждали его приказа.
– Гарнизон захвачен. Это разбойники. Нужно прорываться к кораблю, – прошептал капитан. – Но на берегу, скорее всего, засада…
– Значит, нужно обмануть обманщика, – негромко сказал Ратмир. Все повернулись к нему, и юноша, чуть смущаясь неожиданным вниманием, продолжил: – Так говорил человек, учивший меня сражаться… Они думают, что усыпили бдительность. И пусть. Скорее всего, нападут с тыла, когда мы пойдем к лодке. Руки у нас будут заняты бочками, возможности отбиться никакой. У сходней по бокам по сторожевому домику. Там они и будут прятаться. Нужно рискнуть и напасть первыми.
Ратмир кивнул на размытые туманом стволы деревьев.
– Духи этого места за то, чтобы мы вернулись живыми. Если удастся прорваться к лодке, туман скроет от стрел.
Стюр внимательно посмотрел на юношу и кивнул. Обсудив шепотом план действий, команда двинулась назад.
Неясный силуэт лодки все так же покачивался у мостков. У затянутых полупрозрачной мглой сходней никого не было.
– В атаку, – шепнул Стюр.
Ратмир и Хрут метнулись к правой постройке, капитан и Свен – к левой.
Пинком распахнув дверь, Ратмир сразу почувствовал тревожное тепло и кисловатый запах пота притаившихся.
Он коротко рубанул сгусток шевельнувшейся темноты слева. За ним к следующему дверному проему скользнул Хрут, замерший с топором у притолоки. Кто-то вскрикнул и шумно упал, звякнув выпавшим из руки металлом.
Завозилось справа, напоролось на лезвие Мстителя. Взвизгнуло, умолкло под следующим ударом. В сени, где остались лежать два истекающих кровью тела, бросились те, кто прятался в темноте.
Ратмир выскочил наружу, утонув в сгустившемся тумане. Двое врагов бросились следом. Противники кружили друг перед другом, словно зыбкие тени. Бой превратился в танец призраков среди полупрозрачных стволов деревьев. Из приоткрывшейся двери между мирами за танцорами наблюдало костяное лицо смерти.
Первого бросившегося на него Ратмир встретил косым ударом и почти развалил напополам. Но второй, сжимавший в руках длинную рукоять огромного топора, тоже решил нападать.
Ратмир ушел от удара большой секиры, попятился и снова провалил еще один удар. Противник бросился вперед, не заметив подкравшегося сбоку Хрута. Тот подставил ногу, и враг рухнул прямо под меч Ратмира.
Со стороны скрытого за пеленой гарнизона раздались глухие крики и грохот. В тумане, гремя призрачным оружием о щиты, появился отряд людей, похожих на безликие тени.
– К лодке! – крикнул Стюр. Он вместе с Торлейком придерживал под руки раненого Свена, прижимавшего ладонь к окровавленному боку.
Мореходы едва успели прыгнуть на борт и оттолкнуться от сходней. Один из преследователей бросился за ними в воду, но могучий Торлейк успокоил его ударом секиры. Голова лопнула, как тыква. Парень взмахнул руками и шлепнулся в воду лицом вперед, подняв шумную тучу брызг.
Над головами команды «Тюленя» свистнула пара стрел. Туман тут же заволок их плотным сероватым облаком.
– Что, взяли? – захохотал Свен, повернулся к кораблю, и лицо его медленно вытянулось.
На проступившей из мглы палубе «Счастливого тюленя» команду ждал целый отряд. У каждого из них было по топору и щиту.
– Рю! – закричал Ратмир. – Рю, ответь!
С корабля не доносилось ни звука. Хранили молчание и фигуры застывших на палубе воинов.
– На нас напали призраки! – прошептал Свен, поправив на груди распятие и перекрестившись. Потом на всякий случай вытащил из-под ворота рубахи молот Тора и поцеловал серебро.
– Кто старший? – Стюр выпрямился во весь рост и сложил руки на груди. – Кто старший, я спрашиваю?!
– Твой корабль захвачен. Бросайте оружие. Поднимайтесь на борт по одному, – сказал один из маячивших на палубе силуэтов.
– Не привидения… – перевел рядом дух Свен, снова осеняя себя крестом.
– Вы знаете, кому принадлежит этот корабль? – загремел Стюр Высокий. – Знаете, что этот человек сделает, когда узнает, кто угнал его добро?
Воины хранили молчание.
– Тогда я скажу! – зарычал капитан, сжимая огромнее кулаки. – Каждому из вас вырвут легкие и…
Стюр вздрогнул, покачнулся и рухнул в лодку. Из спины капитана торчал топор. Ратмир, Торлейк, Хрут и Свен увидели, как из тумана выплывают лодки, огибая их с обеих сторон. Из каждой посудины целились лучники. На носах стояли, приготовившись к бою, рослые воины с оружием наготове.
– Кто еще хочет поговорить? – лениво спросил один из них, дюжий бородач с обритой головой. Он единственный из всех пренебрег кольчугой и возвышался над всеми в простой льняной рубахе.
Воины рассмеялись, загремев оружием.
– Мы сдаемся! – Свен выпустил секиру из рук.
Торлейк с ненавистью взглянул на него и бросился в воду. Тренькнули тетивы луков. Утыканное стрелами тело, вспенив воду ногами, поднялось и тяжело закачалось на темной волне.
Ратмир бросил меч вслед за Свеном и Хрутом. Бритый задумчиво почесал бороду, принимая решение.
– Этих троих на берег. – Он повернулся к воинам на корабле. – Как там у вас?
– Порядок! – донеслось в ответ. – Потерь нет. Команда мордами в пол. Корабль наш.
– Присмотрите за ними. А я пока этих расспрошу.
Ратмиру, Свену и Хруту связали руки и пересадили в другую лодку. Труп Стюра обыскал главарь, срезал с пояса мошну, покрутил в пальцах флягу с бальзамом. Открыл крышку, понюхал, поморщился.
– Что за дрянь?
– Семя коня, обрюхатившего твою мать, – сказал Ратмир.
Бородач уставился на него. Юноша спокойно смотрел ему в глаза.
– Теперь ему вряд ли пригодится, – усмехнулся бородач, пнул тело капитана за борт и бросил вслед флягу. – А ты, свинья, еще раз поднимешь на меня свое рыло, отправишься за ним.
Ратмир рассмеялся, не отрывая от него взгляда.
– Я сам! – рявкнул вожак, жестом заставив бойцов опустить луки. Он перехватил в руке топор и шагнул в лодку. – Ты умрешь не быстро…
Ратмир резко дернул ногой. Меч, уроненный плашмя аккурат на ступню, взлетел прямо в руку.
Раскаленная добела ненависть наполняла тело до краев пружинистой силой. И снова где-то за горизонтом событий словно вспыхнули полустертые руны воспоминаний: долгий бег по ночному лесу, горячий запах испуганной добычи, прыжок, вскрик и горячая, липкая, сладкая кровь на клыках…
«Я всегда готов к бою. Я с радостью встречаю любого противника».
– А ты хорош! – Бородатый взвыл от восторга и взмахнул секирой.
Ратмир чуть шагнул вбок, чтобы противник, сам того не желая, прикрывал его от лучников, снова натянувших тетивы… И покачнулся от удара в затылок. Ослепительная вспышка громыхнула в мозгу так, что, казалось, растрескался череп.
– Я поймал его! Поймал! – тонко закричал Хрут сзади, замахиваясь тяжелым якорем на веревке для нового удара.
– Х-хорек… – Ратмир повернулся на обмякших ногах, попытавшись достать предателя мечом. И грохнулся, ударившись переносицей о борт, от мощного удара ногой в спину.
– Я поймал! – успел услышать он радостный вопль Хрута, вдруг оборвавшийся вскриком и хрипом.
– Такой бой испортил, болван, – пробурчал бритый, вытирая окровавленную секиру о рубаху убитого, который все еще сжимал в руках якорь.
Мертвые глаза удивленно уставились в небо, кровь толчками била из перерубленной глотки.
– Падаль за борт, – сказал вожак своим людям, – а этого, – он ткнул носком сапога в живот лежащему без сознания Ратмиру, – ко мне. Мы еще не закончили.
* * *
Открывать глаза не хотелось. Но после очередной порции обжигающе ледяной воды пришлось. Ратмир с трудом разлепил веки и выругался про себя.
Двое молодцев привели его в полутемную клеть, где за низким столом восседал Бритый. Перед ним стоял глиняный кувшин с пахучей брагой, рядом лежал большой кусок козьего сыра. В руках вожака чернело лезвие Мстителя. Он внимательно рассматривал руны на рукояти меча, осторожно касаясь их грубыми пальцами.
– Добрый меч, – сказал он, не глядя на Ратмира. – Откуда он у тебя?
– Где взял, там нет. – Юноша напряг связанные руки и, убедившись, что узлы держат крепко, плюнул в кувшин на столе.
– Меткий, – задумчиво сказал бородач, наблюдая за расплывающимся в настойке плевком. – Мне будет приятно убить тебя твоим мечом.
Он медленно поднялся из-за стола и крутанул запястьем с клинком. Лезвие с гудением рассекло воздух.
Неужели легендарный Мститель, подаренный Сигурдсоном, закончит его собственную жизнь? Глупо… Вдруг кто-то из свидетелей окажется скальдом и сложит про его дурацкую смерть насмешливую песню. Он обретет бессмертие – но не героическое, о котором мечтает каждый доблестный муж, а нелепое и смешное, над которым будут ухмыляться юнцы под песни у костров…
– Развяжи мне руки, – Ратмир прислушался к звучанию своего голоса и удовлетворенно отметил, что тот почти не дрожал, и добавил: – Трусливая задница.
– Ты заслуживаешь умереть в бою, – сказал бородатый и, с хрустом потянувшись, поднялся с лавки. – Но ты обозвал меня. А значит, я передумал.
Каждым вздыбившимся волоском на теле Ратмир почувствовал близкую смерть. Она стояла совсем близко, дыша сырной кислятиной, и скалила желтые зубы.
«Лучше бы меня растерзали волки».
– Есть люди, которые любят сражаться, – бритый тянул время, наслаждаясь его тоскливым ожиданием, – а есть те, кто любит убивать. Знаешь, как меня называют? – Маленькие кабаньи глазки сверлили побелевшее лицо Ратмира.
– Мясник! – Голос, окликнувший бритого, оказался таким знакомым, что юноша вздрогнул. Он повернул голову, пытаясь рассмотреть вошедшего.
Высокий человек с видимым усилием переступил порог. Прислонился к стене, вздохнул и тяжело заковылял к ним, осторожно переставляя замотанную бурой от крови тряпкой ногу.
Ратмир узнал его сразу. Все те же вечно растрепанные, выгоревшие на солнце волосы, насмешливая зелень глаз. Новый шрам, прорезавший угол рта и загибавшийся кверху, наложил на лицо печать вечной ухмылки. Это лишь подчеркивало беспокойный характер Эйнара Пересмешника.
Изуродованная рука теперь венчалась железной насадкой, откуда торчал короткий нож с узким, но толстым лезвием. На поясе с тяжелой позолоченной пряжкой поблескивала серебряная рукоять старого знакомого – изогнутого клинка по имени Ветер.
– Сколько раз говорил: сначала думай, потом бей, – человек устало вздохнул и остановился рядом с притихшим бородачом, – узнай, кто он. Чей корабль…
– Эйнар, – сказал Ратмир.
Имя встреченного старого друга, которого не видел целую вечность, звучало волшебным заклинанием от уныния и трезвости.
Ратмир поднял кулак с оттопыренными указательным и мизинцем. Человек замер, медленно обернулся. Постоял, вглядываясь в лицо, – и заорал, бросился к другу, крепко прижал к груди здоровой рукой:
– Ратмир! Ратмир! РАТМИР!
