В апреле 1941 года я вновь выехал во Львов. Вернувшись, мне начальник секретариата подал вчерашнюю газету «Правда», где написано постановление Совнаркома о назначении меня 1-м заместителем наркома госбезопасности.

Я созвонился с Хрущевым и спросил его, что это значит. Он ответил, что он возражал, но затем дал согласие, придется ехать. Для моих родных это также было неожиданным. А со мной даже никто и не поговорил. Вот как бывает. Ну что ж, переехали в гостиницу «Москва».

В Москве сразу мне не понравилось. Наркома госбезопасности Меркулова я мало знал, с Кобуловым, которого назначили заместителем наркома Госбезопасности, были стычки. Он меня не любил, а я его — еще больше.

Но вместе с этим Берия, который стал заместителем председателя Совмина СССР и наркомом внутренних дел, их всех поддерживал.

С первых дней я увидел, что Кобулов хочет прибрать все в свои руки. Я воспротивился и сказал Меркулову, тот ничего не ответил, а через 5 дней был подписан приказ НКВД и НКГБ СССР о командировании меня и Абакумова (заместителя НКВД) в Прибалтику для разоружения офицеров Латвии, Литвы и Эстонии…

Работать на пару с Абакумовым мне тоже не хотелось, так как это был барин, малограмотный пижон, вышедший в «люди» на следственных делах Кобулова, и больше всего — битьем заключенных. Одним словом, мне не повезло.

В Риге мы с Абакумовым дважды поругались. Он нажаловался на меня Берия, что я не даю ему работать. Он был заместителем у Берия.

Разоружать офицеров войск бывших буржуазных армий Литвы, Латвии и Эстонии оказалось не таким легким делом.

Посоветовавшись с командующим Прибалтийского Военного округа генерал-полковником Кузнецовым*, он сказал, что выделит необходимое количество войск, автотранспорт, продовольствие и железнодорожные вагоны, но помочь в методике разоружения он не может, «вам виднее».

Абакумов — это дуб, который ничего умного предложить не мог, поэтому я ему сказал, чтобы он занимался обеспечением порядка в тех городах, где я буду разоружать.

С эстонскими офицерами я поступил просто: приказал нашему советнику при эстонской армии собрать всех офицеров в клуб «на совещание в связи с предстоящим учением», те собрались. В это время вокруг клуба были сосредоточены наши бойцы и командиры, которых было видно в окна.

Я вошел в зал и сказал, что: «Правительством Эстонии принято решение расформировать эстонскую армию. Прошу господ офицеров это принять как должное решение и подчиниться».

Затем, не дав время для размышления, я предложил сдать оружие при выходе из клуба. И медленно цепочка офицеров потянулась к выходу, а там наши 4 офицера обыскивали и изымали револьверы и пистолеты и тут же сажали в автомашины для отправки в поезд, который их должен <был> увозить в глубь территории СССР.

Следующим мы разоружали литовский корпус. При этом пришлось предварительно продумать ряд вариантов с тем, чтобы безопаснее сделать, и главное, чтобы не разбежались.

Окончательно был принят вариант — выезд в поле на учение по картам. Разоружать намечено двумя группами: «синяя» сторона и «красная» сторона.

Когда я подъехал к «синей» стороне, то офицеры лежали на опушке леса. Внутри леса была сравнительно широкая просека, по которой проходила дорога, выбрав хорошее место (пошире), я туда послал два взвода красноармейцев с автоматами и приказал командиру роты расположить их лежа вдоль дороги.

Туда же решил завести в шеренге по 2 офицера. Условились, что по команде полковника первая шеренга «направо», а вторая — «налево» (чтобы они встали лицом друг к другу), красноармейцы вскакивают и беру т наизготовку автоматы.

Я пошел во главе этой колонны офицеров и в нужном месте остановился, полковник перепутал команды, и получилось так, что офицеры-литовцы встали лицом к красноармейцам, а спиной — друг к другу.

Когда они увидели перед собой дула автоматов, то два литовца не растерялись и открыли по нам огонь из пистолетов. Я присел и крикнул командиру «Разоружить!», началась нервная обстановка.

Литовцы разозлились и нехотя сдавали оружие. Наши бойцы, вместо того чтобы изъятое оружие прятать в карманы, стали засовывать за пояс, а литовцы — отнимать у них. Я крикнул громко: «Слушайте мою команду! Немедленно сдать оружие, а затем я объясню, в чем дело».

В общем, справились, затем я им, как мог, объяснил, что «сопротивление вызовет только напрасное кровопролитие, так как есть приказ высшего командования о разоружении, поэтому вы должны подчиниться».

Злые, понурив голову, офицеры пошли в указанное место. «Красная» сторона была разоружена более спокойно, так как мы уже учли ошибки разоружения «синей» стороны.

С латышами справились более спокойно. Там мы собрали в одном месте, вокруг были наши красноармейцы. Я выступил и объяснил обстановку и приказал сдать оружие, с ними инцидентов не было.

Потом через месяц, когда немцы напали на Советский Союз, мы почувствовали, как правильно было решено с разоружением. Мне рассказывали наркомы госбезопасности Латвии, Литвы и Эстонии, как подло, предательски вели себя семьи этих офицеров, и как сразу начали помогать немцам.