С приездом включился в работу. Много нерешенных вопросов. Заместители сидят, как святые, ждут начальника и ничего не решают. К тому же до сих пор сотрудники органов госбезопасности перестраховываются, как бы чего не вышло, потому что десятилетиями видели, как их подымали наверх, потом бросали вниз. Потому что на этом деле, если не советоваться с ЦК и не докладывать всех неприятностей, то можно уподобиться Ежову и Берия, которые пришли из ЦК и возомнили, что им всё дозволено, и начали самовольничать. Этого нельзя допустить.

Мой первый заместитель Лунев оказался пустым, безграмотным кляузником, который десятки лет сидел в аппарате Московского обкома партии и бездельничал. Всегда был в роли заместителя заведующего, сам ничего на себя не брал. И тут такую же политику повёл.

Я с ним крупно поговорил после одной командировки, откуда он вернулся. Ездил на периферию, я его еле вытолкал. Проверял транспортные органы КГБ, которые по распределению ему же непосредственно подчинены. Приехал и докладывает мне о непорядках, что плохо работают и т. д. Я ему говорю: «А почему же вы плохо так ими руководите? Вы же отвечаете перед ЦК за это».

Он в амбицию, он представляет себе, как в обкоме, инспектором, приехал, проверил, выявил недостатки и доложил, а сам в сторону. Я говорю: «Так не пойдёт, товарищ Лунев, надо засучить рукава и самому трудиться, решать, брать на себя ответственность, тогда и устраним недостатки».

Начальник транспортного управления КГБ, бывший секретарь ЦК Таджикистана, хороший партийный товарищ Егоров* дважды приходил жаловаться, чтобы его передали другому заместителю, так как товарищ Лунев — пустой человек, больше болтает и ничего не делает. Весь день читает сводки ТАСС, в которых пишутся все новости в мире, и газеты, да бегает в административный отдел на всех кляузничать.

Я это всё Луневу высказал. Днём мне он понадобился по делу, позвонил, а секретарь отвечает: «Выехал в ЦК», т. е., видимо, в административный отдел сплетничать. Вот с таким первым заместителем и поработай!

В общем-то, Комитет Госбезопасности за работу в последующем в ЦК товарищ Хрущёв на президиуме похвалил и сказал, что дела в разведке идут успешно. Утвердили попутно проект постановления ЦК о награждении сотрудников КГБ, которые обеспечивали поездку правительственной делегации в Индию, Бирму и Афганистан. Меня дописали в ЦК на орден Красного Знамени.

Это уже 13-й орден, число довольно не сладкое.

На днях приходил ко мне на доклад генерал-лейтенант Леонов, начальник Главного управления особых отделов, им руководит мой заместитель Ивашутин, тоже бывший «особист».

Леонов довольно приятный коммунист, всю жизнь прослуживший в Армии на политработе. Во время войны был членом Военного Совета фронта. Прямой, смелый коммунист, свои мысли не скрывает, не подделывается, не подхалимничает, с большим партийным стажем.

Так вот этот Леонов после решения деловых вопросов мне говорит: «Иван Александрович! Я решил с вами ещё раз поговорить по-товарищески. Я знаю, вы меня поймёте. У меня заместителем работает полковник Миронов, хотя он друг, приятель товарища Брежнева (это бывший заместитель начальника Главного управления Советской Армии), но, — при этом многозначительно улыбнулся, — всё-таки я скажу, что это сутяжник и провокатор высшей марки. Он, видимо, задался целью занять моё место начальника Главного управления. Если вы скажете мне уйти, я тотчас же уйду в отставку, так как у меня выслуги предостаточно. А с таким подлецом я больше работать не могу. Всё время строит интриги между заместителем начальника управления и мной, подсиживает, и, в общем, ничего в нём нет партийного, хотя он до этого где-то с товарищем Брежневым работал в обкоме партии. Я сам партийный работник, но такой дряни ещё не видел. До меня он был заместителем у ныне расстрелянного врага, „бериевца“, Гоглидзе. С ним он, говорят, хорошо сработался, вместе арестовывали генералов Советской Армии в 1951–1952 годах, за разные мелочи, а теперь он поднял нос, чувствуя поддержку товарища Брежнева».

Я, выслушав его, сказал, что если нужно, то поговорю с ним и предупрежу о том, чтобы он перестал подлостями заниматься. Товарищ Леонов согласился, и на этом мы договорились.