Глава 36
Пашка услышал истошные вопли матери и скатился по лестнице в погреб.
– Мам, ты чего? Зашиблась?
Она схватила картофелину и запустила в него со всей дури. Клубень попал парню в голову.
– Эй, что там такое? – крикнул сверху дядька. – Не тронь мать, щенок!
– Это вы ей скажите, – заскулил Пашка, потирая лоб. – Она картошкой кидается. Совсем рехнулась!
Слепцов спустился вниз и узрел картину, которая раньше рассмешила бы его. Но теперь кое-что изменилось, и ему было не до смеха.
Анюта сидела на полу, обхватив колени и стуча зубами. Ее лицо исказила гримаса ужаса. Она явно не соображала, где находится и кто перед ней.
– Что с тобой, сестричка?
Она сжалась и втянула голову в плечи. С двумя врагами ей не справиться. Здесь они ее и прикончат.
– Это же я, Паша, – испуганно забормотал сын. – Посмотри на меня… Мам!.. Это же я!
Голос показался Анюте знакомым. Она вздрогнула и бросила на него безумный взгляд.
Слепцов топтался сзади, не зная, что предпринять. Тащить ее наверх или оказывать помощь прямо здесь.
– Может, воды принести?
– Мама от вас заразилась, – прошептал парень. – Раньше с ней такого не случалось. Как вы приехали, так и понеслось!
– Это все из-за меня, – покорно кивнул Слепцов. – У нее нервы сдали. Не жалеем мы ее!
Они оба растерялись. Слепцов догадывался, что могло произойти, но помалкивал. Пашка же был потрясен и напуган состоянием матери. Между тем она медленно приходила в себя.
– Пещера… я провалилась в пещеру…
– Это наш погреб, мам! Мы здесь овощи храним, соленья разные. Погляди! Вон бочка с капустой, вон банки с огурцами…
Анюта с опаской повернула голову и увидела… бочку. Банки! Картошка! Боже… А где же пещера? Как ее вызволили оттуда?
– Осторожно, сынок… не провались…
– Куда тут провалишься? – вмешался Михаил. – Пол земляной, крепкий.
Он топнул ногой для убедительности. Анюта истерически вскрикнула. Если они все втроем провалятся, так и сгниют в пещере.
– Не пугайте ее, – разозлился Пашка. – Ей и так плохо.
Слепцов опустился на корточки возле сестры и стал ее уговаривать, исподтишка озираясь по сторонам:
– Холодно здесь, Анюта, идем наверх. Я тебе помогу. Давай руку, не бойся…
Женщину била дрожь. Она пересилила свой страх и протянула ему влажную ледяную ладонь.
– Мишаня?.. Как ты меня нашел?.. Если бы не ты…
Они уговорили ее подняться по лестнице. На каждой ступеньке Анюта ойкала и оглядывалась.
– Мы не провалимся?..
Выбравшись из погреба, Михаил приказал племяннику:
– Беги, баню топи. Матери попариться надо. Иначе захворает. Она вся как лед!.. Сколько она тут просидела?
– Не знаю…
В кухне он налил сестре граненую стопку самогона и заставил выпить. Она закашлялась, порозовела, глаза прояснились. Что с ней случилось, Анюта объяснить не смогла. Она быстро опьянела. Заплетающимся языком твердила про пещеру и сундук с сокровищами, пока ее не сморил сон.
Пашка доложил, что баня готова, и они с трудом разбудили Анюту. Она уже не вспоминала ни про пещеру, ни про сундук…
* * *
Официантка из чебуречной задержалась на работе и теперь вынуждена была идти в темноте одна, вздрагивая от каждого шороха и шарахаясь от каждой тени. Фонари не горели. Бродячая собака облаяла ее, за заборами откликнулись дворовые псы. Девушка решила позвонить сожителю и попросить, чтобы тот вышел ей навстречу.
– Блин!.. Телефон разрядился…
Они недавно сняли комнату и заплатили за полгода вперед. Не съезжать же теперь? До убийств на пустыре ходить по улице Лесорубов было так же опасно, как по любой другой окраинной улице, где тусовались подростки и местные алкаши.
Приближаясь к проулку, который вел на пустырь, официантка замедлила шаг. Страх тисками сжимал ее сердце. Не надо было торчать на работе до последнего посетителя. Пусть бы лучше ей не заплатили сверхурочные.
Она шла вперед, слыша стук собственных каблуков и ощущая гул крови в венах. Казалось, рядом кто-то крадется. Она судорожно оглядывалась, но улица была пуста. Ни одного прохожего. Неизвестно, хорошо это или плохо.
Падающий из окон домов свет выхватывал из мрака то деревянный забор, то корявое дерево, то старую ель. Девушка оступилась, попала каблуком в ямку и чуть не упала. Не хватало еще в грязи вываляться. Она наклонилась, разглядывая каблук. Уцелел или нет?
Со стороны пустыря оглушительно грянул свистящий рык, иначе не назовешь. Кто мог издавать такие кошмарные звуки? Конечно же, чудовище, которое убивает женщин. Оно рычало, выло и шипело одновременно.
От этого воя у официантки перехватило дыхание, она потеряла равновесие и схватилась за ветку, стараясь удержаться на ногах. Ее сумка упала в грязь, в руку вонзился острый сучок. От ужаса и боли у девушки помутилось в голове. Она бросилась бежать, не разбирая дороги. Впереди мелькнула черная тень. Официантка слышала тяжелое дыхание и чавканье…
Возможно, это она сама громко дышит и шлепает по мокрой земле. Возможно, это дышит и чавкает чудовище. Маньяк, который гонится за ней, чтобы убить. Нечистая сила, которой бесполезно противиться. Черт, который хочет утащить ее в преисподнюю.
Девушка бежала, натыкаясь на деревья и продираясь напролом сквозь кусты. Ветки цеплялись за нее, пытались остановить. Отдать на расправу чудовищу. Принести в жертву злому духу…
У нее не хватало дыхания, ноги подкашивались, в ушах звенело. И когда что-то мягкое обвило ее шею, она не поняла, что это – смерть. Петля затягивалась, крик застрял в горле… тело стало ватным и обмякло… Белый шар луны вспыхнул напоследок в ее зрачках и погас, растворившись в ночи…
Ужасный звук застал Вольского врасплох. Он увлекся борьбой со страхом, который постепенно подчинял его себе. Незримый наблюдатель сверлил его недобрым взглядом, незримые волки подбирались к нему со всех сторон, злобно скалились и роняли слюну. Сыщику хотелось вскочить и бежать от этого мрачного пустыря, безмолвных развалин, осязаемых теней…
Крик «чупакабры» пригвоздил его к месту, парализовал каждую клеточку, заморозил кровь. Вольский на мгновение умер. Очнувшись, он дал волю инстинктам. Прыгнул в оконный проем и ринулся прочь. В темноте ориентиры терялись, луна едва светила, придавая очертаниям деревьев пугающий ореол. Словно ее задачей было способствовать злу. Детектив кружил в зарослях, натыкался на бревенчатые стены бараков, опять кружил, пока не споткнулся обо что-то бесформенное…
Его рука машинально скользнула в карман, вытащила и включила фонарик раньше, чем его ум отдал телу эту команду. Белый луч упал на лежащую на земле женщину.
Вольский тихо выругался и наклонился над ней. Женщина была молодая, длинноногая, одетая в джинсы и короткий пуховик. Ее задушили шарфом, который показался сыщику знакомым. Где-то он уже видел этот яркий шарф крупной вязки. Должно быть, ручная работа…
Профессиональный долг взял верх над страхом. Наличие трупа, вопреки логике, успокоило детектива и придало ему решительности. С этим он привык иметь дело. Он убедился, что девушка мертва, и собрался звонить в полицию. Увы! Оказалось, что сотовый выпал где-то по дороге, пока он петлял по пустырю, ломая кусты и оставляя кучу следов. Не хватало, чтобы завтра криминалисты обнаружили рядом с трупом его мобильник.
На поиски телефона ушла уйма времени и сил. Когда Вольский наконец подобрал сотовый у оконного проема, где была его точка наблюдения, звонить он передумал. Хорошо, что он надел в ночное не шнурованные ботинки, а поношенные кроссовки, которые теперь нужно выбросить. Хоть на пустыре топчутся все кому не лень, а все же стоит подстраховаться.
Детектив вынужден был признать свое поражение. Он не только не выследил убийцу, а сам попал в неприятности. Как работает «система», он знал не понаслышке. Попадать в ее жернова не хотелось. Оправдываться придется долго. Маньяка он упустил, убийство не предотвратил. Из-за своей оплошности он может потерять доверие клиента и заработок.
Вольский решил не рисковать. Чтобы не иметь лишних хлопот, немного погодя он сообщит о трупе анонимно. Так будет лучше для всех.
Покидая пустырь, он вышел на улицу Лесорубов и вспомнил, где видел убитую девушку. Это официантка из чебуречной. Она живет неподалеку? Или шла к кому-то на свидание? А может, в гости? Завтра он выяснит, как жертва оказалась вблизи пустыря.
Завтра… завтра… Уже сегодня! На востоке небо позеленело, скоро начнет светать. Сыщик посмотрел на часы и покачал головой. Пора домой. Уснуть не удастся, но хотя бы полежать часок…
Ошеломленный ночным «приключением», он не мог собраться с мыслями. Кошмарный крик, который приписывают нечистой силе, вовсе не выдумка. На пустыре, в непосредственной близости от источника, его воздействие просто ужасает. Но что это за источник? Человеческое горло не в состоянии издавать такие звуки. На звериное рычание или вой тоже не спишешь. Может, это гипноз какой-то?
– Выходит, звука нет, а я его слышу, – пробормотал Вольский. – И другие тоже. Значит, гипноз – массовый? Чушь…
Его вдруг осенило, где он видел такой же шарф, как на трупе…
