Глава 7
Германия тридцать второго. Страна неразрешенных споров и противоречий. Бурлящий политический котел готовый в любой момент взорваться и разнести не только Германию, но и всю Европу. Относительная стабильность обеспечивалась только невероятной популярностью фон Секта и тем, что благодаря советским заказам мировой кризис не настолько сильно ударил по экономике.
«Демократия Германии противопоказана»! — поставил, в свое время, политический диагноз фон Сект. Он и сейчас был готов подписаться под этими своими словами.
Ханс (Ганс) фон Сект или Сфинкс, как прозвали его сослуживцы, за замкнутый, холодный, расчетливый характер, сочетавшийся, однако, с изысканными манерами, тактом и высокой культурой, за внешнюю невозмутимость и спокойствие в любой, самой критической ситуации. Президент Германии. С момента своего избрания он очень многое сделал для того чтобы вытащить страну из болота поражения. Он любил повторять: «Пути Господни неисповедимы. Даже проигранные войны могут привести к победе».
Сект сидел за большим рабочим столом в своем, не очень любимом, но положенном по рангу, кабинете. Даже такому, до предела занятому человеку, как президент Германии, необходимо время чтобы просто подумать. Оценить то, что сделано и то, что предстоит. В конце — концов, он просто устал. Имеет он право хоть на минуту слабости?! Он не молод. И последние пятнадцать лет занят одним — вытаскивает свою страну из пропасти, в которую её стараются столкнуть.
Оказавшись во главе государства, фон Сект занялся спасением армии. Армия не должна превышать ста тысяч. Значит, мы создадим новую армию. Комплектуемая по вольному найму, Германская армия будет состоять из небольших мобильных частей, где служат отборные, высококвалифицированные командиры. Когда ограничения будут сняты — а фон Сект ни на мгновение не усомнился в том, что рано или поздно они будут сняты! — на этой основе можно будет в кратчайший срок сформировать и обучить настоящую, мощную и многочисленную армию. Кадры нового рейхсвера составили офицеры-фронтовики, и он в первую очередь занялся их спасением и подготовкой.
По всей Германии, как грибы после дождя, вдруг в одночасье выросли всевозможные клубы — военные и спортивные, автолюбительские и авиационные. Там, под видом инструкторов, тренеров и судей, укрывались тысячи офицеров разбитой армии. От рейхсвера они получали материальную поддержку и оружие. В этих клубах молодежь под видом спортивной проходила допризывную подготовку, а сами инструктора при необходимости могли мгновенно стать в ряды армии, многократно усилив ее. (О масштабах предполагаемого усиления косвенно говорит существовавший в 1930 году секретный план «А», предусматривавший быстрое превращение семи пехотных дивизий официальной армии в двадцать одну).
Кроме того, по всей Германии, как бы сами собой, расплодились так называемые «добровольческие корпуса» — фрайкоры, численность которых во много раз превосходила армию. Если «черный рейхсвер», был организацией полуофициальной, то фрайкоры представляли собой что-то вроде отрядов самообороны, ни под какие условия не подходили и никаким ограничениям не подлежали. Состоявшие в основном из бывших участников войны, а также молодых людей, не успевших на нее попасть, они служили не только подспорьем рейхсверу, но и неисчерпаемым резервуаром для поддерживавших рейхсвер политических партий.
Нет, Германия есть Германия — с кадрами для будущей армии там все всегда в порядке. Куда труднее оказалось с вооружением. О том, чтобы развивать военную промышленность на территории Германии, не приходилось и думать — контроль победителей был слишком пристальным и всеобъемлющим. Тогда немцы придумали обходной путь — они стали вывозить капитал в другие страны, создавать там военные заводы. Заключались соглашения с испанскими, японскими, шведскими, швейцарскими фирмами, которые должны были производить и поставлять автоматическое оружие. В Голландии разместили заказ на производство подводных лодок.
Но все это не решало проблемы. Танк без танкиста — кусок железа. Танки с танкистами без стратегии и тактики — железный скот на бойне. Нужны были школы, нужны были полигоны — обучать кадры, разрабатывать стратегию и тактику новых родов войск, испытывать новейшую технику. Разместить все это в маленьких, насквозь просматриваемых европейских странах нечего было и думать. Надо искать что-то другое. Нужен мощный, неподконтрольный Антанте и заинтересованный в сотрудничестве союзник. И такой союзник нашелся — Советская Россия.
Армия — это основа, но далеко не всё. Нужна была сила, идея способная объединить народ, поднять его на борьбу за возрождение великой Германии.
Монархист по убеждениям, он готов был пригласить вернуться в страну изгнанного после восемнадцатого года кайзера. Останавливал лишь страх перед возможной гражданской войной и четкое понимание того, что дважды в одну реку не войти. Заманчивым казался союз с вновь набиравшим силу национал-социалистическим движением Гитлера. Программа понятная любому самому безграмотному и недалекому. И главный враг налицо — еврей и коммунисты. Но если с первым еще, куда ни шло, евреев не любили традиционно, то с коммунистами намного сложнее.
Экономика Германии более чем на сорок процентов загружена Советскими заказами. Заказами коммунистов. Это нельзя было сбрасывать со счетов. Но самое главное, коммунисты, после двадцать третьего года, стояли за укрепление государственной власти и отказ от условий версальского договора. В их партии из-за этого произошел раскол. Двадцать пятый год. Бились страшно. Насмерть. Но справились своими силами. Ни правительству, ни армии не пришлось вмешиваться. Озверевшие от недоедания и страха за будущее свое и своих семей, рабочие отряды Тельмана буквально порвали интернационалистов, после того, как узнали, какие суммы те потратили не на помощь рабочим, а на подготовку восстания и подкупы. И ведь как ловко Тельман сумел все это преподнести! Обыграл эту толпу прожженных политиканов на их же поле! Тогда, воспользовавшись ситуацией, Сект приказал арестовать всё руководство левого крыла КПГ и её активистов. А потом использовал их как козырную карту, когда надо было заткнуть рот французам и британцам, поднявшим дикий шум по поводу якобы антисемитских погромов в Германии поддержанных правительством. Проявил «добрую волю» и под шумок, выкинул их всех из страны. Пускай устраивают революцию в Великобритании и оставят в покое бедную Германию. Конечно, отправил не просто так. Перед этим, пока «спасенные от ужаса народного гнева» приходили в себя, с ними провели очень активную работу. Стены Маобита весьма этому способствовали. От полученной информации, многое повидавший на своем веку Сфинкс, чуть не потерял всю свою невозмутимость. Германия была на краю катастрофы. Если бы не Тельмановцы.
И ведь они не остановились на достигнутом. Наладили контакты с национал-социалистами Штрассера, и пошли на создание объединенной партии. НКПГ — национальная коммунистическая партия Германии. Тельман, лидер коммунистов, в своей последней статье, опубликованной большинством центральных газет, заявил ясно и недвусмысленно: «Время революций прошло! Если мы хотим построить в Германии социализм, то сначала мы должны вытащить страну из того болота, куда она загнанна усилиями Антанты. Мы должны очиститься от позора Версаля! Мы должны показать всему миру, что Германия способна возродиться как Феникс. И если Британские империалисты и их союзники стремятся соблюсти свои интересы за счет Германии, то пусть не обижаются, если Германия выставит им за это счет. Великое будущее возможно только для великой страны! И мы национал-коммунисты призываем всех, кому дорога Германия, объединиться для её возрождения. Единая страна! Единый народ! Единая победа!». Попробуй после такого заявить, что коммунисты враги нации — сам окажешься врагом номер один. И этот жест — вытянутая вперед правая рука с крепко сжатым кулаком. Куда лучше нацистской вытянутой вперед ладони. Внушительнее.
Видимо и здесь этот хитрый грузин приложил свою руку. За прошедшие годы уважение Секта к Сталину только возросло. За десять лет вывести страну из такого кризиса который Германия не испытывала в самые тяжелые годы и не просто вывести а перегнать весь мир по темпам развития! «Видел ли мир большую катастрофу, чем испытала Россия в последней войне? И как быстро поднялось советское правительство в своей внутренней и внешней политике»! — он это написал ещё в двадцать пятом. Теперь бы добавил: «Стремительно и беспощадно разобраться с оппозицией, которая грозила развалить все с таким трудом созданное. Начать всеобъемлющую реформу в армии и проводить её последовательно и решительно. Этим может похвастаться далеко не каждый политический деятель».
И его умение подбирать людей! Фрунзе, Зиньковский, Молотов, Куйбышев. «Кадры решают всё» — ведь это не просто фраза, это стиль и метод руководства. В свое время Сект сознательно пошел на всестороннее сближение сначала с Советской Россией, а потом и Союзом. Он искренне считал, что только в союзе с Россией Германия способна обрести несокрушимую мощь. Тем более, что в отличие от многих европейских русофобов прекрасно знал историю — Россия никогда не искала территориальных приобретений в Европе. Хотя не раз за свою историю могла её прибрать к рукам со всеми потрохами. Даже протекторат над Польшей и Финляндией навязанный в свое время русским международными соглашениями не вынудил их присоединить эти территории к империи.
«Польша! Проклятая Польша! Жадная, разлагающая все, с чем соприкоснется! Раковая опухоль на теле Европы!», — ненависть его к Польше была безгранична. Паразит, возникший и жирующий на свежих кровоточащих ранах двух поверженных волей судьбы гигантов Германии и России. Да какой там волей судьбы! Волей Антанты. Волей Британии и Франции. Будь они на веки прокляты!
Вот и еще один пункт, сближающий Германию и Россию. Союз с Россией, Германии жизненно необходим. А лидер национал-социалистов, их фюрер видит это по-другому. «Германия, должна увеличить свою территорию на Востоке — в основном, за счет России. Это означает, что новому рейху предстоит снова отправиться в поход по стопам древних тевтонских рыцарей и с помощью германского меча обрести землю для германского плуга и хлеб насущный для нации». О судьбах воинственных тевтонцев фюрер благоразумно не упоминает… А зря! Правда, в последние годы, этих высказываний почти не слышно. Даже совсем не слышно. Ему бы о таком доложили немедленно. Видимо и до Гитлера стало доходить, что он не там ищет врага. Да и поддержки в армии он теперь такой не имеет. Недовольные «излишней медлительностью», теперь могут размять свои кости, а заодно и мозги в России. Теперь реальностью становятся не только совместные учебные и технические проекты. Русские предлагают проводить совместные маневры. Пусть пока неофициально, не стоит раньше времени дразнить собак, но, тем не менее, это такой шаг к сближению о котором он в свое время мог только мечтать.
Невольно вспомнился 23-й год. Призрак революции носился в воздухе. Все как с ума посходили. И вдруг как гром среди ясного неба — коммунисты заявляют о своей поддержке курса правительства на стабилизацию обстановки в стране и предотвращение интервенции со стороны стран Антанты. В последний момент Москва нажала на стоп-кран. Став президентом, Сект теперь прекрасно понимал, чего стоило Сталину принятие такого решения. Но он его принял.
Секту те годы вспоминались как сплошной, затянувшийся до бесконечности кошмар. Какие усилия ему пришлось приложить, чтобы армия осталась нейтральной, свободной оп участия в политических распрях! Рейхсвер остался той единственной силой, которая смогла удержать государство от полного распада. Но огонь до конца не погашен до сих пор.
Как тогда помогли советские оборонные заказы! Сект был готов оплачивать многие проекты из германской казны, но советы сами пошли на встречу. Тогда, принимая советскую делегацию, Сект впервые встретился с Фрунзе. Правда, нарком прибыл в Германию не в составе делегации, а на лечение. Хотя чего там было лечить? Все профессора в один голос завили, что советский нарком абсолютно здоров! Видимо русские не хотели раньше времени привлекать внимание к переговорам участием в них такой фигуры. Итак, Фрунзе. Профессиональный революционер, не имеющий за плечами кроме тюрем, ссылок и подпольной работы ни какого образования, удивил Секта глубиной своих знаний. Позже он узнал, что труды Клаузевица и Мольтке, Фрунзе изучал, ожидая приговора в камере смертников. Когда в конце переговоров, воспользовавшись тем, что они остались наедине, Фрунзе произнес тост за будущего президента Германии, Сект был настолько поражен, что даже не мог скрыть своего изумления. Фрунзе лишь улыбнулся в пышные усы: «Не переживайте вы так, право слово. Считайте, что побывали на бесплатном сеансе у цыганки-гадалки». Прошел год и Эберт назначил Секта своим приемником на посту президента. Вот тогда и вспомнилось загадочное предсказание Фрунзе.
За прошедшие годы, Советы уже неоднократно доказали верность не только букве но и духу заключенных соглашений. В отличие от Американцев они не просто давали деньги, а предлагали руку помощи, как товарищи по борьбе. В двадцать девятом Сект тоже колебался, принять помощь от американцев и немалую, в обмен на отказ от заключения экономического договора с Союзом или заключить договор, практически на туже сумму, с Советами. Тогда он выбрал Советы и не прогадал. Заводы Германии работали на полную мощность, тысячи специалистов трудились на советских заводах. Союз предлагает значительно расширить сотрудничество вплоть до приглашения немецких колонистов для освоения целинных земель Дальнего востока и Казахстана.
Дальний восток — край невиданных богатств и огромных неосвоенных территорий. Край, где совсем недавно отгремела невиданная до сих пор война, стремительная как удар молнии. Блицкриг. Послевоенная мечта германских генералов, осуществленная русскими. За две недели отхватили кусок Китая размером с половину Франции! Никто и пикнуть не успел. Лига наций только успела внести вопрос на рассмотрение, а рассматривать уже нечего. Факт совершился. Советы подписали с Японией сначала соглашение о перемирии и прекращении боевых действий, а затем и полномасштабный мирный договор. Вечером того же дня копия статей договора была доставлена фельдъегерем из Москвы спецрейсом ТБ-1 Москва — Кенигсберг — Берлин. Москва договорилась с Токио о разделе сфер влияния. Невероятно! Более чем столетние усилия британской и американской дипломатии, как говорят русские; «псу под хвост»! Союзу отошла вся территория к востоку от линии КВЖД и пятидесятикилометровая буферная зона к западу. Остальная территория Китая, а также Индокитай и Малайзия признавались зоной интересов Японии. Был подписан отдельный протокол об отсутствии взаимных территориальных претензий. На Японию проливался нефтяной дождь, гарантировались поставки по льготным ценам стратегических материалов, но каждый пункт был жестко оговорен. Никакой безвозмездной помощи, никакого альтруизма — жесточайший прагматизм.
Реакцию Лиги наций предсказать было нетрудно — и Союз и Японию обвинили во всех мыслимых и немыслимых грехах. На вполне резонные возражения, что поскольку правительство Чан Кайши не справилось с возложенными на себя обязательствами по объединению Китая и не может гарантировать соблюдение интереса третьих стран, то оно не является легитимным и страны вправе сами обеспечивать свои интересы, никто внимания не обращал. Все резолюции с осуждением действий Японии и Союза проваливались. Создавались многочисленные комиссии для проверки деятельности комиссий, которые в свою очередь должны были проверить… и так до бесконечности. Сект с истинным наслаждением наблюдал за этой бюрократической войной. Сталин опять обхитрил всех. Пока шли бесконечные разбирательства, и голосования, Советы скупали все, что предлагалось на рынке высоких технологий. Страна жила впроголодь, но на это денег не жалели, сполна используя все преимущества даваемые членством в Лиге. Российское золото лилось рекой в западные банки, с помощью Германии и Турции в обход «золотой блокады». Но золото это лишь метал, а Британские, Американские и Французские заводы стояли, и инфляция от этого только нарастала. Сталин выигрывал самое ценное — время.
Сталин. Загадочный, немногословный кавказец, железной рукой взнуздавший бешеных коней революции. Чего же он хочет на самом деле? На этот вопрос необходимо получить ответ. От этого зависит судьба Германии. С русским или против них? Сейчас еще можно, что-то изменить. Сталин предложил личную встречу. Невероятное предложение! Иезуитская любезность Сталина или искреннее желание скорее информировать своего союзника? Вопросы, вопросы.
А тут еще глава абвера, фон Бредов со своей докладной запиской об антигосударственной деятельности различных масонских организаций в Германии. Картина получается страшная — контроль почти над сорока процентами политических партий, преимущественно радикального толка, находится в их руках. Агенты влияния внедрены почти во все государственные структуры. И что со всем этим делать?! Взять и по примеру Сталина всех пересажать в лагеря? Но у нас демократическая страна! Черт бы побрал эту демократию и тех, кто нам её навязал! Объявить их вне закона? Вой пойдет по всей «просвещенной и культурной» Европе. Бредов пишет, что советская разведка предлагает помощь. Интересно, как они это представляют? Советская разведка в Германии разбирается с германскими проблемами — срам на весь мир! Но все-таки Фердинанда надо вызвать, пусть доложит подробности. Может быть, что-то дельное придет в голову самому. И решать с этим надо быстрей, до встречи со Сталиным. Опять Сталин! Почему так сложилось, что все проблемы Германии, так или иначе, решаются в России? Или так и всегда было, а мы просто не желали себе в этом признаваться?
А сейчас назревает очередной кризис. Выборы. И от его позиции зависит многое, если не всё. Он — Сфинкс. И он умеет ждать. Ждать и готовиться. Но теперь время ожидания кончилось. От его решения зависит судьба Германии. Опять. Опять наступить на горло одной своей мечте — увидеть во главе страны и нации кайзера. Но выполнить свою другую — возродить величие и дух Германии. А это значит, придется идти на союз с коммунистами. Все логично и неотвратимо. Пора отбросить сомнения и страхи.
От тягостно-возвышенных мыслей и воспоминаний отвлек звонок телефона. Прямая линия связи. Этим телефоном могли воспользоваться только три человека в Германии — канцлер, министр иностранных дел и главнокомандующий рейхсвером. Сект взял тяжелую черную трубку.
— Слушаю.
— Господин президент, это Шлейхер.
— Что случилось, господин канцлер? Я же просил меня сегодня не беспокоить.
— Господин президент! Это крайне важно! Только что состоялось покушение на Грегора Штрассера. В его машину брошена бомба. А потом, её расстреляли из автоматического оружия. Выживших нет. Вы меня слышите? Господин президент, вы меня слышите?!
— Слышу, Карл. Слышу. Что делают Гитлер и Тельман?
— Пока не известно. Никаких обращений и заявлений ещё не было. Всё случилось буквально несколько минут назад.
— Это хорошо. Вы молодец, что сразу поставили меня в известность. Теперь слушайте внимательно и выполняйте. — Когда Сфинкс, говорил так, даже канцлер мгновенно вспоминал, что в первую очередь он офицер, и лишь потом канцлер, — Немедленно пригласите к себе обоих. Пускай берут с собой всех кого посчитают необходимыми. Как только улягутся первые страсти, думаю, что часа им на это хватит, появлюсь я. Заранее о моем визите не извещайте. Это должно выглядеть неожиданно. Всё понятно?
— Так точно. Господин президент!
— Выполняйте.
Сект медленно положил трубку на рычаги. Обеими руками провел по волосам, разглаживая и без того безукоризненную прическу.
— Само провидение дает нам шанс. И я им воспользуюсь.
Сект умел добиваться своего. Сфинкс он и есть сфинкс.
Через день он держал в чуть дрожащих руках экстренный выпуск Vilkischer Beobachter с речью Гитлера. «Памяти товарища по борьбе». Глаза торопливо пробегали строчки, временами задерживаясь и возвращаясь к прочитанному. По мере чтения нервная дрожь в руках проходила. Теперь Сект читал уже спокойно, положив газету на стол, делая торопливые заметки в блокноте. Ему удалось! Ему опять удалось! Он не просто вытащил Германию из очередного кризиса. Он смог её объединить. Гитлер и Тельман договорились. Договорились! Речь Гитлера это показала со всей очевидностью. Они больше не враги и не соперники, они теперь соратники по борьбе с общим врагом. Англия не могла сделать Секту лучшего подарка, чем совершенное покушение на Штрассера. Шеф криминальной полиции Мюнхена, где и произошло убийство Штрассера, Генрих Мюллер, сработал невероятно быстро и четко. Ему не только удалось схватить исполнителей, но и выйти на цепь заказчиков. Далеко её размотать не дали. Но все следы вели в Британию. Сделать столько за одни сутки! Эта информация, вовремя поданная и в нужном оформлении, послужила той последней веткой, которая сломала спину упрямства Гитлера.
НСДАП готова объединиться со своими братьями из НКПГ для совместной священной борьбы против западной плутократии и происков мирового сионизма. «Неужели, кто-то действительно верит, что страна в состоянии достигнуть прогресса, если её политическая жизнь разрывается во внутренней борьбе, как в Германии сегодня. Тридцать четыре партии на одну страну. И это, в тот самый момент, когда перед нами стоят величайшие задачи, которые могут быть решены лишь в одном случае. Когда собранны воедино все силы нации! Нас называют нетерпимыми, не способными ужиться людьми, отказывающимися сотрудничать с другими партиями. Они путают нас с собой. В это историческое для Германии и её народа время, мы объединяем все национальные силы в один кулак!
Они всё не желают понять, что происходит нечто другое, отличное от буржуазной парламентской политической партии. Наше движение и наше единение держится на том, что просто невозможно уничтожить. До того как объявились эти тридцать партий, был германский народ. Когда эти партии исчезнут, народ по-прежнему останется. И мы не желаем быть представителями, какого либо рода деятельности, класса, религии или местности. Мы будем представлять весь народ Германии»!
Яснее не скажешь. Скоро должны были доставить и речь Тельмана. Он должен был со своей стороны подтвердить идею объединения. Как будет называться партия и кто кем будет в ней это уже следующий вопрос. Главное сделано. Теперь можно и нужно форсировать переговоры с Советами. Сталин предлагает личную встречу, он — рейхпрезидент Германии, принимает предложение. «Если этот мир плох, то его надо изменить». Время пришло.
Колеса тайной дипломатии завертелись с удвоенной скоростью. Немцы и русские любили и главное — умели создавать обстановку полной секретности. Да и как в этой ситуации могло быть иначе. Слишком многое было поставлено на карту. Слишком многое зависело от этой встречи. В таком деле нет места случайностям, и, тем более, чужим ушам и глазам.
Вечером того же дня в резиденцию Секта прибыл рейхсканцлер Шлейхер. Давний соратник Секта, продвинутый им в верхние эшелоны власти для противодействия центристам и лейбористам. Человек жесткий. Преданный и лично Секту и Германии, но не политик. Тоесть абсолютно. Собственно у власти он был недолго, всего три месяца. И теперь пришло время с этой властью прощаться. Разговор получился коротким и сугубо деловым. Собственно, Шлейхер и сам прекрасно понимал, что он фигура временная и готов был, вернутся к службе в рейхсвере в любой момент. Секта он понял сразу и был готов его безоговорочно поддержать.
Вызванный следом за Шлейхером главнокомандующий сухопутных войск Германии фон Хаммерштейн всегда привлекал Секта своей энергичностью, способностью быстро и четко разбираться в хитросплетениях Германской политики и в любой ситуации соблюдать интересы армии. После обмена приветствиями, Сект даже не пригласил Хаммерштейна сесть. Словно подчеркивал необходимость принятия быстрых и резких действий.
— Генерал, я пригласил вас для очень важного разговора. Наступает время больших перемен и ответственных решений. Демократия чуть не сыграла с Германией злую шутку. Я знаю вас как человека обладающего политической проницательностью и самое главное как человека чести. Поэтому буду предельно с вами откровенен. Настало время, когда Германии предстоит возродиться как великой державе и громко заявить об этом на весь мир. Вы барон хорошо знаете мою позицию, мою доктрину. Только союз с Россией, даже при некоторой политической зависимости от неё, позволит не только сохранить, но и возродить величие Германии. Ставка на коммунистов сейчас — это гарантированный военно-политический союз с Россией завтра. В этот переломный момент я хочу быть уверен, что армия останется не просто нейтральной, но и поддержит меня. Что вы на это ответите?
— Господин президент, если это позволит возродить величие Германии и смыть позор поражения, то армия будет приветствовать любую сильную власть. Но что вы имели в виду, говоря о поддержке армии?
Сект прошелся по кабинету. Остановился перед огромной, на всю стену картой Европы. Монокль в левой глазнице радужно поблескивал цейсовской просветленной линзой. Наконец повернулся к Хаммерштейну.
— Союз с Россией, для нас означает подготовку к новой войне. Возможно, даже, скорее всего, мировой войне. И Германия должна вступить в эту войну не только с сильной и по-современному оснащенной армией, но и с единым, исполненным волей к победе руководством. Объединившись, Гитлер и Тельман способны создать такое руководство. Но! Они, особенно Гитлер, способны зарваться. Почувствовать себя непогрешимыми и непобедимыми. К сожалению, я сфинкс только по прозвищу и я не вечен. А союз с Россией нужен Германии навечно! Я не собираюсь повторять ошибку Бисмарка.
За время своего монолога Сект подошел к Хаммерштейну почти вплотную и теперь смотрел ему прямо в глаза. Обычно холодные, серого цвета глаза, сейчас сверкали как золингеровская сталь.
— Германии нужна гарантия такого союза. И армия, должна стать таким гарантом! Вы, Хаммерштейн, создадите корпус охраны союза. Не перебивайте меня! Я, пока, являюсь гарантом соблюдения конституции. И я могу вносить в неё поправки. Внесение таких изменений будет мои условием партии Гитлера-Тельмана. И они на это пойдут! Не ваша забота думать про формулировку. Ваша забота создать инструмент, обеспечивающий её выполнение. Выполнение при любых условиях. Вплоть до свержения правительства Германии, если оно пойдет на нарушение союза.
Сект напряженно смотрел на генерала, словно пытался проникнуть в его мысли. Видимо оставшись удовлетворенным, прикрыл глаза. Отвернулся и снова подошел к карте. Постучал по ней пальцем.
— Хаммерштейн, посмотрите на эту карту. Внимательно посмотрите. Я хочу, чтобы вы поняли, не только умом, но и сердцем поняли, по-другому нельзя.
Хаммерштейн пристально рассматривал карту, которую ему приходилось видеть каждый день, у него в кабинете бала точно такая же. Но сейчас он словно увидел её впервые, так, как видел старик Сект. И ему становилось не по себе. Каждым изгибом своих, изуродованных волей победителей в мировой войне, границ карта действительно кричала — ВОЙНА!
— Вы видите. Германия самой судьбой расположена меж двух миров. Непримиримых миров Хаммерштейн. И воевать нам придется все равно. Или с Россией, или против неё.
Антанта даст нам любые деньги, только бы мы сцепились в смертельной схватке с Россией. Россия предлагает полноправный союз.
Я верю в силу нашей армии и наш народ. Мы сможем победить в любой войне. Но какой ценой и для чего? России нужна сильная Германия и возможно объединенная Германией Европа, как надежный партнер способный гарантировать безопасность её западных границ. Территориальные претензии их к Польше и Румынии естественны и справедливы. А для них, — Сект ткнул пальцем в сторону Британских островов, — для них мы только меч. Орудие, которое когда оно затупится, надо выбросить или переплавить.
Холодный северный ветер принес с собой дождь. Крутая, свинцово-серая, балтийская волна с гулом ударяла в крутые борта корабля, поднимая тучи брызг, временами долетавшими даже до мостика. Учебный линкор крингсмарине «Шлезвиг-Гольштейн», с трудом удерживая пятнадцатиузловый ход, спешил с дружественным визитом в Кронштадт. Давно запланированный поход, о котором последние два месяца трубили все газеты Германии. Старый, времен Ютландской битвы, линкор, один из двух оставшихся у немцев по Версальскому соглашению, не привлек к себе внимания Британских и Французских спецслужб. Если бы они только могли предположить, что на борту линкора находится имперский президент Германии Ханс фон Сект!
Все было обставлено с истинно немецкой аккуратностью. Провожаемый корреспондентами и членами правительства, Сект уехал в свое загородное имение для поправки пошатнувшегося здоровья. Только вместо уютного «сельского дома» оказался на борту «Шлезвиг-Гольштейн».
Сект спешил, и старые машины работали с предельной нагрузкой. Личная встреча со Сталиным, договоренность о которой была удивительно быстро достигнута, была ему жизненно необходима. Когда решается судьба Германии, не может быть ни каких личных амбиций. Если нельзя провести встречу на нейтральной территории и совершенно непредставим визит Сталина в Германию, то он сам прибудет в Россию.
Подписанный накануне министрами иностранных дел договор о взаимных гарантиях, представлял собой хорошую основу для предстоящей встречи. Фундамент заложен крепкий. Пришло время строить здание будущего союза.
Даже здесь, на борту корабля, Сект старался не терять самого драгоценного — времени. Доклады, отчеты, проекты — ежедневная рутина, которую не отложишь в долгий ящик. Ко всему прочему — это ещё и хорошее подспорье успокоить нервы. Когда голова занята делом, в неё не лезут дурные мысли. И все же, непредсказуемость предстоящей встречи и её результатов, лежали на плечах тяжким грузом. Стали категорически отказался заранее оговорить круг вопросов, которые будут рассматриваться. Ограничился фразой о взаимных интересах и долгосрочном сотрудничестве. И всё, и ничего! И почему они должны встретиться обязательно до выборов? Вопросы, вопросы. А Германии как никогда нужна определенность. Если бы не необходимость соблюдения секретности и не эта проклятая Польша! Отправился бы на поезде или самолете. И не было бы этого выматывающего ожидания. Впереди целая ночь!
Сект с раздражением, благо никто не видит, отодвинул лежащие перед собой бумаги. Даже его спокойствию и выдержке есть предел! И все же, надо взять себя в руки. И если не получается работать — лечь спать. Не хватало завтра предстать перед Сталиным с помятым и опухшим от бессонной ночи лицом.
Рюмка конька, сигарета и качка — отличный набор для людей страдающих бессонницей. Так что Секту всё же удалось поспать и наутро быть внешне собранным и спокойным. Сфинкс — он в Германии Сфинкс.
Зайдя в адмиральскую каюту, командир линкора, капитан цур-зее Вильгельм Маршалл, застал Секта именно таким — строгим, собранным и готовым к любым неожиданностям.
— На горизонте Кронштадт, господин президент. Нас встречают корабли Балтийского флота.
К застывшему на кронштадском рейде линкору стали подходить многочисленные катера и барказы и немудрено, что в этой суете никто не обратил внимания на одинокий разъездной катер. Наконец Сект ощутил под ногами прочную и надежную землю и невольно с интересом огляделся. Какая она советская земля?
Когда через два дня «Шлезвиг-Гольштейн» отправлялась обратно, настроение фон Секта было совсем иным. Прошло время неопределенности, настало время действия. И, черт возьми, ему это нравилось! Он стоял у открытой заслонки иллюминатора, с наслаждением вдыхая свежий соленый ветер, и мелким глотками смаковал действительно превосходный армянский коньяк, презентованный ему Сталиным. Сект не был тщеславным человеком, но ничто человеческое ему было не чуждо, и мысль, что именно ему удалось осуществить мечту Бисмарка о создании тройственного союза Германии, России и Японии, приятно согревала. Конечно, до реально оформленного союза со всеми положенными в таких случаях протоколами и соглашениями пройдут годы, но самое главное было достигнуто, теперь очередь за дипломатами. Сект любовался редким по красоте закатом, позволив себе хоть на короткое время выбросить из головы груз постоянных забот. Сегодня был его день, его праздник. Собственно говоря, праздник всей Германии, хотя она об этом сейчас и не подозревала. Сект погрозил кулаком в сторону заката и скрытой за горизонтом Великобритании.
— Приходит время расплаты господа! Я еще увижу, как германский орел вцепится в гриву вашему льву, советский серп вопьется ему в глотку, а молот вобьет последний гвоздь в могилу британской империи!
В уединении адмиральской каюты никто не видел слез железного Сфинкса. Все было не зря.
Поезд плавно покачивало. Стук колес был почти не слышан. Его гасили бронированные стены, толстые стекла и мягкие ковры на полу. Лампа с зеленным абажуром отбрасывала яркое пятно света на стол с разложенными на нем бумагами и книгами. Правда сейчас они были отодвинуты в сторону и уступили свое место в центре вазочке с вареньем и стакану крепкого ароматного чая в витом серебряном подстаканнике. Сталин пил чай, не торопясь, вприкуску. Отхлебывал небольшими глотками, запивая приторную сладость ягод. Вспомнил счастливого Секта и невольно улыбнулся в прокуренные усы. Конечно, встреча удалась, и результаты были достигнуты немалые. Искренняя ненависть Секта к Антанте и Польше нашли у нас полную поддержку. Чем-то Сект напоминал известного римлянина, который каждое свое выступление в сенате заканчивал словами: «И поэтому, Карфаген должен быть разрушен».
«Если бы все было так просто, дорогой господин президент. Похоже, вы не представляете себе, с какой силой нам придется столкнуться. Предстоит борьба не с Антантой, а англо-саксонской цивилизацией. И драка будет страшная. Насмерть. До последнего фунта и доллара. Вы любите образные сравнения, господин президент, тогда можно сформулировать так: „Воина между цивилизацией чести и цивилизацией наживы“, или если вам больше нравиться „между честными тружениками и ворами торговцами“, выбирайте, что вам больше нравиться. И воина эта будет без всяких там рыцарских правил, с ударами из-за угла и ядом в стакане, с совращением любимых женщин и кражей детей, с такой грязью, что вам не привидится и в самом кошмарном сне. И на этом поприще мы им не соперники. Нам остается надеяться только на нашу силу и ум, доблесть и отвагу наших народов. Второго шанса не будет. Но вы, похоже, этого не знаете и это к лучшему — „Больше знания — больше скорби“. Когда придет время, мы вас просветим».
А Тельман — молодец! Сколько сил пришлось потратить тогда, в двадцать четвертом, да и потом, чтобы убедить его — время Коминтерна прошло. Что если коммунисты хотят победить, то вместо идеи мировой Коммуны должны во главу угла поставить идею построения социализма в возрожденной и могучей Германии. Но он понял. А многие наши «товарищи» не поняли. И понимать не хотят. Но мы этих «товарищей» заставим понять, как они неправы. Исключительно по рекомендациям графа Толстого — непосильным трудом на благо всего народа.
Да, Тельман много добился. Не без нашей скромной помощи конечно. Все-таки раскол национал-социалистов, это во многом заслуга Зеньковского.
Партия Гитлера во многом нам ближе по духу, чем все эти эсдеки. Гитлер прекрасно понимает, что у нас есть один враг — западный либерализм, и те, кто его поддерживает и подпитывает, его идеологи и главные распространители — сионисты. И за всем этим — Англия. Или они считают, что они за ЭТИМ. А на самом деле, их самих уже давно используют. Вот только используют по взаимному согласию.
Гитлер. Тот, кто начал войну с СССР, там, в неведомом будущем. И он же, сейчас, готов стать активным участником советско-германского союза. Сажал коммунистов в лагеря и пошел с ними на объединение. Но, ведь его основные идеи и лозунги остались неизменны. Почти неизменны. Изменились мы, коммунисты. Мы начали очищение партии. Мы отмежевались от сионизма. И не мы пришли к Гитлеру. Это он пришел к нам. Но все равно, кое-что мне не понятно. До двадцать четвертого года, он утверждал, что Англия и Германия самой историей обязаны быть друзьями и соратниками. А потом? За шесть лет Англия превращается у него в злейшего врага Германии и всего человечества. Это конечно правильный подход и совершенно верное понимание. Но откуда возникли такие перемены? Ведь агенты британских и сионистских кругов вокруг него так и вертятся. Надо помочь Секту разобраться с этой сворой шакалов.
Сталин прервал свой внутренний монолог и, закурив папиросу, подошел к, закрытому плотными бархатными занавесями, окну. Снова улыбнулся. Только улыбка была больше грустная.
— А шкуру неубитого медведя, мы ловко поделили.
Перед глазами, будто воочию встала карта мира. Граница советской зоны влияния проходила от побережья Балтийского моря западнее Мемеля, вдоль восточного берега Вислы, круто забираясь на запад, рассекала пополам Чехословакию и выходила к берегам Адриатики, включая в себя всю Югославию. Вся остальная Европа входила в сферу интересов и влияния Германии. Китай и государства Тихоокеанского региона отходили к Японии.
— Зрелище не для слабонервных.
Сталин сломал недокуренную папиросу в пепельнице.
— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…. Только бы успеть.
Он раздраженно тряхнул головой отгоняя непрошенные мысли. Что бы успеть, надо было работать. Нужно было выигрывать дни, часы и минуты.
Тихонько скрипнул стул, и усталое лицо склонилось над бумагами. Пальцы бережно открыли книгу на заложенном месте.
Гитлер спешил в Берлин. Съезд партии в Нюрнберге прошел непросто. Но он своего добился. Партайгеноссе Геринг, Гесс, Рэм — поддержали его по всем пунктам. Геббельс, не в счет, он способен только вещать его, Гитлера, идеи. Болтун и демагог. Талантливый демагог. И нужный. Но, не товарищ.
Теперь предстояла очередная встреча с Тельманом и Сектом. Очень важная встреча. Именно теперь должно решиться, кто станет канцлером Германии и возможным приемником Секта.
С Тельманом приходится считаться. За ним сила и миллионы голосов промышленного севра и запада Германии. Но у партии и нации должен быть один вождь и один лидер. Тельман неспособен объединить вокруг себя нацию и, видимо, это понимает. Иначе непонятно почему он пошел на уступки. Если только не по указке из Москвы. Или на него смог повлиять президент? Но должность заместителя по партии будет его. Это Гитлер решил окончательно. Тельман сумел вычистить КПГ от всякой либеральной и сионистской сволочи. Значит, сможет сделать это и в интересах объединенной партии. Такой жесткий и решительный человек партии и Германии необходим. Свою честность он доказал, когда вместе с тысячами евреев выгнал из партии и свою жену. Теперь уже бывшую жену.
Но если с Тельманом и коммунистами было все более-менее понятно, то президент оставался «сфинксом». Это было неприятно. Это раздражало. Но ничего поделать с этим Гитлер не мог. Сект олицетворял собой армию. А армия в Германии, это намного больше, чем просто вооруженные силы. Это надежда и дух Германии.
Дух. Что-то нематериальное, но от этого не менее весомое и действенное. Он это знал. Знал как никто. Он не забыл, да и никогда не сможет забыть весну двадцать четвертого года. Это ниспосланное ему озарение. И это состояние ужаса, которое он тогда испытал, почувствовав себя разбитым стариком трясущейся рукой засовывающим себе в рот капсулу с ядом под рев артиллерии и разрывы бомб стирающих Берлин с лица земли. Русских снарядов и русских бомб. А за всем этим, торжествующе-гнусные рожи заокеанских властителей денег. Еще бы им не торжествовать. Им удалось стравить два братских народа в бессмысленной бойне. Вместо величия тысячелетнего Рейха, развалины Германии и могилы миллионов её лучших сынов и дочерей. Он не позволит этому случиться! Он разорвал путы лжи и обмана вокруг себя. И никому не позволит больше ему лгать и обманывать.
Величие Германии закладывалось её предками, и он был глупцом, когда пытался забыть их заветы. Он был ослеплен парадным образом Британской империи. Его гипнотизировали её сила и мощь. Её захваченные по всему миру колонии и чудовищный флот. Противостоять ей — немыслимо! И только союз с империей может спасти и возвеличить Германию. Как он ошибался! Как он мог забыть, что Британия ВСЕГДА предавала ВСЕХ своих союзников! Ему мерещился кошмар захваченной и управляемой сионистами России, но он не видел, не хотел видеть, что сердцем сионизма стали Британия и САСШ. Он хотел стать спасителем не только Германии, но и Европы, в первую очередь, понимая под Европой — Британию. Слепец! Наивный идеалист. А ведь чтимый им «Железный канцлер» не уставал твердить, что Германия должна с Россией дружить, а не воевать. «Сила Германии — на востоке. Её враги — на западе». Его заветы забыли, и Германия получила позор поражения в Мировой войне. Понадобились невероятные усилия Секта и Сталина, чтобы наладить между двумя странами взаимопонимание и подойти к созданию союза. И если англичане и сионисты прилагают все усилия для того чтобы этого не допустить — значит Сталин и Сект правы. И теперь от него, Гитлера, зависит, чтобы этот союз состоялся. Чтобы величие третьего рейха стало явью, а не кровавым миражом.
