В 2014 году вышел фильм «Превосходство», там Джонни Депп играет роль доктора Кастера, гениального ученого-трансгуманиста, похожего на Андерса Сэндберга, который создал гиперразумную машину в духе идеи сингулярности Вернора Винджа. После выступления на конференции TED (на какой же еще) доктора Кастера убивает член RIFT, радикальной террористической группировки противников развития технологии. RIFT препятствует работе лабораторий, разрабатывающих искусственный интеллект, по всему миру. Убийство доктора Кастера – это часть плана, цель которого – помешать опасному, с точки зрения радикалов, технологическому прогрессу.

Джон Зерзан считает, что, если трансгуманисты продолжат двигаться в этом же направлении, происходящее в фильме «Превосходство» мы будем наблюдать в выпусках новостей, а не в кинотеатрах. «Если мы приблизимся к так называемому моменту сингулярности, то, мне кажется, появится много антитехнологических террористов, таких как RIFT», – говорит он мне.

Зерзан знает, о чем говорит. Он, наверное, самый известный анархопримитивист в мире и автор нескольких книг, объясняющих, почему технология – от Интернета до натурального хозяйства – это корень многих, если не всех, проблем современного общества. Он хочет избавиться от нее: Фейсбук, компьютеры, телефоны, электричество, паровые двигатели – все это. Анархопримитивизм – это ветвь анархистской философии, которая предусматривает отказ от государства, иерархии и расслоения общества и возврат к примитивному, доцивилизационному строю. Самый знаменитый неолуддит наших дней – это американец Теодор Качинский, более известный как Унабомбер. В период с 1978 по 1995 год Качинский разослал по почте 16 бомб в университеты и авиакомпании, убив трех человек и покалечив 23. В своем состоящем из 30 000 слов эссе «Индустриальное общество и его будущее» Качинский утверждает, что бомбы были крайней, но необходимой мерой, направленной на то, чтобы привлечь внимание к ограничению свободы человека, к которому приводят современные технологии. Во время суда в 1997–1998 годах Джон Зерзан стал доверенным лицом Качинского, разделяющим его идеи, но – он тут же поясняет – осуждающим его действия.

Качинский не был первым. В 1980-х французское движение “Clodo” (Комитет по ликвидации и подрыву компьютеров) забросало зажигательными бомбами склады нескольких компьютерных компаний. В 2001 году ФБР признало главной внутренней террористической угрозой организацию «Фронт освобождения Земли», которая объединяет несколько независимых групп, пытающихся спасти планету путем экономического саботажа и диверсий. Зерзан говорит, что уже есть новые «Унабомберы». В 2011 году в Нью-Мексико была организована группировка под названием “Individualists Tending Toward the Wild” (в пер. с англ. «Индивидуалисты, стремящиеся к первобытности»), которая сформулировала свою задачу, как «калечить или убивать ученых и исследователей (любыми насильственными действиями), которые способствуют прогрессу Техноиндустриальной системы». В том году они подложили бомбу в крупный центр нанотехнологий в Монтеррее. «Скоро появится множество подобных групп, если технология продолжит развиваться так же быстро, эффективно и повсеместно», – говорит Зерзан. «Жестокость по отношению к человеку недопустима, но вот уничтожение имущества и активное сопротивление технологическому прогрессу? Да, это необходимо, чтобы привлечь внимание людей».

Я вышел на Зерзана через его сайт, сам факт существования которого кажется парадоксальным. «Да, я согласен, – говорит он мне по телефону. – Я сталкиваюсь с этой дилеммой каждый день. Но, как бы то ни было, я только прорабатываю идеи. Нужно использовать все доступные средства, чтобы распространить эти идеи, даже если они тебе не нравятся». А Зерзану ужасно не нравится технология. Он вспоминает, как в 1970-х услышал о появлении сети Arpanet, и он подумал тогда, почему студенческие протесты в 1960-х не сумели добиться всего, на что он рассчитывал. В те годы он был радикально настроенным студентом, и его беспокоили вопросы гражданских прав и классовой структуры. Большинство единомышленников Зерзана считали, что компьютеры на их стороне.

Вместо того чтобы мечтать о будущем, Зерзан оглянулся на прошлое, изучив первые движения луддитов, а также рабочие движения, такие как «Толпаддлские мученики». Ему не понравилось то, что он увидел. Он объясняет: «Меня внезапно осенило, что механизация производства, появившаяся в XIX веке, не была просто экономическим шагом. Это была дисциплинарная мера! Благодаря этой мере, самодостаточные люди попали под контроль капиталистов». Как большинство технопессимистов, Зерзан считает, что технологии наиболее выгодны тем, у кого уже есть власть, поскольку они становятся дополнительными рычагами влияния на общество: дополнительные средства наблюдения за нами, контроля над нами, возможность превратить нас в сборные механизмы, как на британской фабрике XIX века. Зерзан настаивает: «Идея о том, что технология нейтральна, что это просто инструмент, в корне неверна. Все всегда было иначе. Она является воплощением базовых ценностей любого общества».

Что еще хуже, по мнению Зерзана, – это то, что мы стали слишком зависимы от технологий в повседневной жизни: общение, банковские операции, покупки и пр. В результате пострадала наша самодостаточность, уверенность в себе и, наконец, наша свобода: «Если ты во всем полагаешься на машину, ты постепенно перестаешь быть свободным человеком в полном смысле этого слова». С точки зрения Зерзана, современная вычислительная техника и Интернет – это самое страшное. «Интернет – это самый печальный результат нашей зависимости от технологии». Он говорит, что компьютеры создают ощущение, будто человек связан с другими людьми, но это фикция. Эта связь поверхностна, нестабильна и обезличена. По мнению Зерзана, Интернет лишает нас подлинного общения «лицом к лицу» и порождает бездумность, жестокость, нежелание мыслить и плохую концентрацию внимания. У него есть доказательства. Все больше писателей ²⁹⁵ указывают на возможный вред Интернета для здоровья: например, техностресс, пресыщение данными, синдром информационной усталости, когнитивная перегрузка и дефицит времени.

Он утверждает, что единственный выход – это отказаться от технологии и вернуться к доцивилизационному образу жизни путем глобальной деиндустриализации и того, что он называет «ревайлдингом». Если трансгуманистам близки писатели-фантасты, такие как Уильям Гибсон, то анархопримитивисты предпочитают произведения Генри Дэвида Торо, который пропагандировал возврат к природе. Я спрашиваю Зерзана, как далеко он готов зайти в своем стремлении к первобытному состоянию. Должны ли мы также отказаться и от диализных аппаратов? Водоочистительных станций? Лука и стрел? Он не уточняет, от чего именно нужно отказаться: он предпочитает рассматривать этот путь просто как направление движения. «Нам всем нужно перестать настолько полагаться на технологию. В данный момент мы движемся в ошибочном направлении, и нам нужно повернуть обратно». Но конечная точка этого пути, по его мнению, – это возврат к тому состоянию, в котором мы были тысячи лет назад: скитающиеся племена охотников и собирателей. Зерзан говорит: «Конечно, я признаю, что достичь этого будет очень сложно».

Взгляды Зерзана довольно радикальны. Но не только анархопримитивистов страшит трансгуманистическое будущее, в котором возможности будут безграничными. Фрэнсис Фукуяма, известный экономист, который назвал победу капиталистического строя «концом истории», объявил трансгуманизм «самой опасной идеей XXI века». Наверное, это несколько несправедливо. Одна из заявленных целей организации “Humanity+” состоит в том, чтобы изучить этические, юридические и социальные последствия кардинальных технологических изменений. Но те резкие прорывы в технологии, которые мы наблюдаем сейчас, безусловно, поднимают ряд трудных вопросов. Ученые в Швеции уже подключают роботизированные конечности к нервным окончаниям ампутированных частей тела. Компания Panasonic скоро запустит в свободную продажу экзоскелетные костюмы. Кроме того, существуют нанотехнологии, синтетическая биология, Интернет вещей, алгоритмический трейдинг, общий искусственный интеллект. С этим связано несколько экзистенциальных проблем: если бы Золтан превратился в файл с данными, хранящийся на нескольких серверах по всему миру, можно было бы считать его Золтаном? Можно было бы считать его человеком, заслуживающим тех же прав, что и все остальные представители нашего вида? Но возникает и много прагматических проблем: сколько длилось бы тюремное заключение, если бы мы жили до 500 лет? В каком возрасте нужно было бы выходить на пенсию? Кто будет решать, кому первому предоставлять новые технологии, как это могло бы регулироваться?