Когда-то криптография была либертарианской мечтой, средством запустить революцию. Шифропанки были ярыми либертарианцами в духе персонажей Айн Рэнд, очень озабоченными проблемами свободы личности. Сегодня вопрос конфиденциальности и анонимности в сети стал главным предметом внимания людей различных политических взглядов. «С политической точки зрения, шифропанки сейчас везде», – немного мрачно отмечает Мэй.

Большинство шифропанков, борющихся против правительственной слежки, – это не борцы за свободный рынок и не убежденные рэндианцы типа Тима Мэя. Смари – мыслящий анархист, который поддерживает отказ от государства, как Мэй, но считает, что люди, когда их оставят в покое власти, будут объединяться и создавать процветающие общества, а не превратятся в изолированных отшельников. В отличие от Мэя, такие, как Смари, беспокоятся о благосостоянии, правах меньшинств и других вещах. Но всех их объединяет недоверие к государству и власть имущим, – особенно к службам безопасности, – и все они считают, что криптография – это математическая гарантия перераспределить баланс сил в пользу обычных людей. Энрик Дюран, открытый противник капитализма, совпадает с Тимом Мэем в своем отношении к биткоину как к «важному шагу на пути к конечной цели создания интегрированных сообществ», – пишет он мне по электронной почте. К миру без национальных государств. Криптовалюты «могут положить конец ¹¹² нашей зависимости от евро, и сократить влияние государства на нас».

Хотя взгляды на мир у всех абсолютно разные, они все считают, что конфиденциальность и анонимность крайне важны для формирования здорового, эффективного, свободного общества. Для шифропанков, анархистов и либертарианцев, анонимность является гарантом сохранения за человеком возможности обладать множеством личностей и персон. Из этого следует, что криптография расширяет степень свободы человека, что в конечном итоге приведет к тому, что люди будут жить более полной и независимой жизнью и искать свой собственный путь. Так все это выглядит с точки зрения Амира. Он говорит: «Мы пытаемся выбить себе больше свободного пространства, чтобы люди могли делать что-то значимое. Гораздо лучше создавать надежные сети, основанные на взаимоотношениях между людьми, чем на судьях, бюрократии и полиции». У Амира полно идей. В следующем году он планирует установить производственные аппараты для развития ресурсосберегающего земледелия и переработки отходов: «Мы хотим построить собственную промышленную экономику», – говорит он. Он считает, что ему удастся построить дом за 1000 евро и продать его в пять раз дороже. Вырученные деньги он вложит в создание еще одной колонии “Calafou” где-нибудь в другом месте: «Если от нас хотят, чтобы мы играли в дурацкую экономическую игру, мы победим в ней – и выкупим мир обратно».

Но если все станут пользоваться биткоинами, государству будет трудно собирать налоги и пополнять бюджет: пострадают здравоохранение, образование и общественная безопасность. Ведь именно на этих вещах и стоит демократия, это источник поддержки для большинства нуждающихся. Общество нельзя разрушить и воссоздать как компьютерную программу, его законы отличаются от предсказуемых математических правил. Если в норму войдет по-настоящему анонимное общение, этим неизбежно воспользуются преступники. Некоторые продвинутые личности или группы, которые борются за анонимность в сети, делают это из добрых побуждений. Они не осознают, что параллельно продвигают политические идеи жесткого, радикального либертарианца из Калифорнии.

Тим Мэй не заботится об их мотивах, потому что он считает, что финальное сражение неизбежно. Он говорит, что все три ставки сделаны: помимо PGP и анонимного браузера, теперь есть и анонимная валюта: «И, мужик, – восклицает он, – теперь мы точно избавимся от Большого брата!» Мэй убежден, что в ближайшие десятилетия правительства, в том виде, в каком мы их знаем, будут уничтожены, и на их место придет цифровое «Ущелье», которое он называет «киберзаменой». Там люди смогут существовать ¹¹³ безо всякого государства, создавая интернет-сообщества по интересам и взаимодействуя друг с другом напрямую. Как и Амир, он абсолютно не сомневается, что в скором времени это вызовет бунт у тех, кто находится на дне жизни, даже несмотря на радужные перспективы в будущем. «Криптоанархия предлагает возможности тем, кто может за них ухватиться, кто обладает достаточными знаниями для того, чтобы предложить что-то на продажу», – написал он в 1994 году. Его взгляды не стали менее радикальными: «Скоро мы увидим, как исчезнут бесполезные едоки, – говорит он лишь с долей иронии. – Приблизительно четыре-пять миллиардов людей на планете обречены: криптография может сделать мир более безопасным местом лишь для одного процента». Какое-то время будет очень нелегко, по его мнению. Только уничтожив все то, что нас защищает: правила, законы, благосостояния, – мы сможем полностью раскрыть свой потенциал.

Я покинул колонию “Calafou”, восхищаясь тем, что Амир и остальные пытаются сделать, но беспокоясь о том, к чему это может привести. Амир во многом не похож на Мэя. Он уверен, что такие места, как “Calafou”, представляют собой более удачную альтернативу другим способам жизни, для каждого, а не только для избранных пяти, или даже одного, процентов, именно в этом залог победы. Но, как и Мэй, он считает, что криптография совершит переворот, не важно как, и какими будут последствия. Математические формулы и беспощадная точность цифр создадут мир колоний в духе “Calafou”: небольших, автономных, саморегулируемых общин, которые принадлежат и контролируются людьми.

В “Calafou” проводятся «народные собрания», на которых жители встречаются и решают общие задачи, обговаривают проекты, обязанности и т. д. Это, своего рода, греческая агора: механизм совместного принятия решений, в котором участвует каждый член этого зарождающегося маленького сообщества. «Нас в мире хакеров это не волнует. Мы не верим в это. Мы выступаем за свободу личности. Если у тебя есть идея, просто бери и делай», – говорит Амир. Когда я уходил из колонии “Calafou”, пересекая бетонный мост в обратном направлении, в сторону внешнего мира, Амир сказал мне: «Так много людей просто жалуются и ничего не делают. Мы делаем. Мы решаем проблемы». Шифропанки пишут код. И он побрел обратно, в свое «Ущелье».