17 марта 1876 г.

Кто от каких скорбей изнывает, а мы с тобою, сестра, несем скорби собственного сочинения. Нам все хочется на клирос, а Господу все хочется, чтобы мы смирились и походили бы на Него, смиренного и кроткого, и понесли бы, подобно Ему, скорби, хотя и не такие, какие Он нес за наши грехи, а маленькие и в тысячную долю; а мы и совсем не хотим Божиего, а чтоб непременно было - хоть хуже - да наше. А Господь-то нигде не сказал, что Он любит певиц хороших да здоровых девиц; а кого же любит? Кротких! «На кого воззрю? - говорит Он. - Токмо на смиренного и кроткого и трепещущего словес Моих».

А тут еще скорби за брата - хотят взять в христолюбивое воинство, на защиту нас же самих и отечества. Мы с тобою не крепко храбры, а желаем быть спокойны. Не хотим, чтобы неприятели пришли и посрамили нас и перекололи бы живых; а брат все-таки не ходи, а сиди с нами и жди, пока враги накроют. Где же тут разум? Где христианская любовь? Что тут делать? Оставь и не лезь туда, куда тебя не просят. Не изыскивай сама себе скорбей, которых ты искать не обязана, а ищи, и зело ищи Того, Кого мы с тобой обязаны, и неотложно обязаны искать: ищи Иисуса, Жениха нашего, Питателя нашего, Надежду нашу, Жизнь и Свет очей наших! И не постыдимся.

Знаю, что без привычки звать Его постоянно - трудно, и очень трудно! Да кто ж от тебя требует, чтобы ты неустанно твердила сию молитву. Делай по силе, делай со смирением и самоукорением, и обыкнешь, и полюбишь ее так, что и насильно не оторвут от нее. Потому что она сладка и радостотворна. «Помянух Бога и возвеселихся». Будь же мирна. Никогда не стесняйся писать ко мне - с любовию все приму и по силам отвечу. Теперь едва ли придется тебе писать до святой недели, а потому желаю тебе в мире и благодушии встретить сей светоносный праздник. А аще Богу угодно, то и в добром здоровье. Но все-таки нам должно помнить, что истинная наша Пасха - там, во свете незаходимом, со тмами тем Ангелов и святых и Источником Света - Сладчайшим Иисусом.

Недостойный и. Анатолий.