Глава 37
Москва
Алина смирилась с причудами своего воображения. Странно, что ее босс стал частью этих причуд, и, похоже, переживал то же самое.
Секретарша сидела в приемной, отвечала на звонки, сортировала документы – делала свою обычную работу. А в голове мелькали страшные картины: черноволосая женщина ловко орудует ножом… варит колдовское зелье…
После той кошмарной ночи в отеле приступы дурноты участились. Особенно с наступлением темноты. Алина покрылась испариной, хотя в приемной было прохладно. Она отталкивала от себя жуткие мысли, погружалась в работу, думала о чем угодно, только бы не осознавать весь ужас своего положения.
Мать донимала ее расспросами. Стыдила, что она не ночует дома. Алина отбивалась, как могла.
«У тебя кто-то есть? – допытывалась подруга, которая покрывала ее отлучки. – Захомутала богатого папика?»
Алина то злилась, то плакала. Она прочитала в Интернете, что при ее симптомах нужно есть больше сладкого, и положила в рот шоколадную конфету. Такое лечение ей по вкусу. Она с детства была сладкоежкой.
– Алло?.. Самсона Карловича нет…
Бушинский предупредил, что его не будет в офисе до конца недели. Секретарша обрадовалась. Так ей легче справиться с наваждением. В одиночестве, без назойливого напоминания о том, чего она не понимала. Бесконечные звонки отвлекали ее от тяжких раздумий. А подумать было о чем.
– Алло? Самсон Карлович отдыхает… Да… Звоните с понедельника…
Алина боролась со слезами, с беспричинным волнением, с гневом, который не на кого было обрушить. Будь это ее приемная, она бы разгромила здесь все, от стула до лампочки. А поскольку имущество чужое, с нее взыщут за нанесенный ущерб. Ведьма пряталась в темноте, но Алина ощущала ее присутствие. Казалось, та хихикает, упивается ее страхом.
Девушка сунула в рот очередную конфету.
– Алло?.. Да… Господин Бушинский уехал на отдых… Будет в понедельник…
«Уволят меня или не уволят? – гадала она. – Шеф наверняка в бешенстве. Но виду не подает. Говорил со мной вежливо… Может, ему тоже не по себе?»
– Алло?.. Нет… Да, конечно… Я запишу… Нет… Самсон Карлович в отпуске… Извините…
Она сделала пометки в журнале, навела порядок в шкафах, полила цветы, в кои-то веки сама вытерла пыль, не дожидаясь уборщицы.
Опять чертов телефон!
– Алло? – Алина узнала голос женщины, которая звонила уже в третий раз. – Господина Бушинского нет… Я вас не обманываю!.. Он уехал на несколько дней… Зачем мне лгать?.. Приезжайте в офис и убедитесь… Как ваша фамилия?.. Рассохина?.. Не докладывала… Потому что Самсона Карловича нет на месте!.. Нет!.. Думайте что хотите…
Рабочий день подошел к концу. Еще один день из череды таких же однообразных дней. Завтра она опять придет сюда и увидит те же стены, тот же стол, тот же компьютер… будет отвечать на звонки, гнать от себя нелепые мысли, есть конфеты…
– Рассохина, – повторила она вслух, подкрашивая губы перед выходом на улицу. – Это же редакторша из «Бальзаковского возраста»!..
На столике в приемной лежали номера журналов, яркие, в глянцевых обложках. Посетители, которым приходилось ждать, от скуки перелистывали их, иногда даже читали. Алина к журналам не прикасалась. Они были частью темного мира, куда она предпочитала не заглядывать…
* * *
– Чем закончится история Джейн? – недоумевал Ренат.
– Смертью…
– Я не про ту Джейн, что замерзла на корабле. Я про рукопись! Насколько я понял, автор пишет продолжение.
– Это Бушинский так думает, – сказала Лариса. – А на самом деле продолжение разворачивается на наших глазах.
– В Трошино? Ты это имеешь виду?
– И это тоже.
– Что должно было случиться, уже случилось. Пусть Бушинский сам выпутывается. Может, прозреет!
– Он на нас надеялся. Думал, мы ему всё выложим на блюдечке…
Ренат покачал головой.
– Он бы нам не поверил. Люди склонны драматизировать ситуацию, когда дело того не стоит. Зато когда реально пахнет жареным, они проявляют непростительную беспечность. Бушинский поздно сообразил, что попал в серьезную переделку.
– Чему удивляться? Давно ли мы были такими же?
– Его ослепила любовь к Джейн. Он погрузился в вымысел, который имеет скрытую подоплеку. Эта история вовсе не плод чьей-то больной фантазии. Она содержит конкретные факты, завуалированные в литературном сюжете.
– Настоящие Майкл и Джейн Рейли жили и умерли в восемнадцатом веке…
Каждое слово давалось Ларисе с трудом. Губы немели, язык не слушался. Она словно хлебнула того самого зелья, которое усыпило команду «Септимуса». Женщина на борту – плохая примета. Матросы роптали, но капитан был неумолим. Он не мог оставить Джейн на растерзание ее алчному и жестокому отцу. После того, что они сделали, путь назад им был заказан.
Ее глаза закрывались, свет мерк. Прежде, чем сон стал темным, как ночь, перед Джейн пронеслись последние приготовления к отплытию. «Септимус» снялся с якоря тайком, раньше назначенного срока, и взял курс на северо-запад. Майкл торопился, опасаясь погони. Джейн доверилась ему, о чем впоследствии пожалела. Впрочем, если бы время вернулось вспять, она поступила бы так же. Лучше умереть, чем жить до старости с жирным китайцем, которому отец пообещал отдать ее в жены. Он помешался на деньгах, его жадность не знала меры. Он готов был продать собственную дочь за сундучок с золотом. Иногда ей казалось, что отец смотрит на нее похотливым взглядом! Джейн решилась бежать с Майклом в Англию. Капитан «Септимуса» был так молод и хорош собой, что ее сердце дрогнуло. Джейн еще не встречала настолько красивых мужчин.
Ее отец одним из первых начал торговать бенгальским опиумом. Он был коренным британцем, аристократом, но осел в Китае, куда возил эту отраву. Однажды нищий курильщик опиума расплатился с ним какой-то дивной штуковиной. Зная отцовскую скупость, Джейн заинтересовалась, что бедолага дал ему вместо денег. Вещь поразила ее своим видом, она в буквальном смысле обожгла девушке руки. Джейн разволновалась, плохое предчувствие камнем легло на сердце…
– Что это было? – спросил мужской голос.
Джейн испуганно вздрогнула. Неужели отец застал ее в своей потайной комнате?
Внезапно морок рассеялся, она очнулась, пришла в себя.
– Я не дочь торговца опиумом?
– Нет, Лара, нет! – Ренат взял ее за плечи и легонько встряхнул. – Посмотри на меня!
– Я не успела кое-что разглядеть… Ты мне помешал!
– Видела бы ты себя! Побледнела, задрожала, как будто тебя застали на месте преступления.
– Почти…
Картины жизни загадочной Джейн все еще мелькали в ее сознании. Вот она в кладовой, где отец хранил самое ценное… Вот капитан «Септимуса» признается ей в любви… Вот он умоляет о помощи… Вот она спускается из окна своей спальни по веревочной лестнице… Вот они с Майклом на палубе корабля… Тусклый фонарь на мачте освещает последние приготовления… За бортом плещется черная морская вода… Гремит якорная цепь…
– Она обокрала своего папашу, – прошептала Лариса. – Ради Майкла! Поэтому они сбежали! Трюм «Септимуса» был набит шелком только для прикрытия. На самом деле Майкл увозил с собой куда большую ценность…
– Что? Что именно?
– Они заплатили жизнью за свой поступок…
Лариса бормотала нечто бессвязное, пока ее не сморил глубокий сон. Ренат не будил ее. Он пытался посмотреть на события двухвековой давности глазами Майкла Рейли. Ни черта не вышло!
Логика подсказывала, что в сундуке, который он видел в каюте мертвого капитана, находилась то самое, из-за чего погиб «Септимус». Но что это? Неужели, золотое руно?
Лариса проснулась спустя полчаса и ничего не смогла добавить к уже сказанному.
– Надо повидаться с Рассохиной, – твердила она. – Может, она что-нибудь знает.
– В рукописи нет ни слова о корабле мертвецов.
– Зато там есть Джейн и Майкл Рейли, есть отец героини, есть странные ритуалы… есть нечто неуловимое между строк… Думаю, Бушинский не случайно влюбился в Джейн? Он ее видел!
– Но ведь он сам категорически отрицает.
– Он ее видел! – повторила Лариса. – И отнюдь не в театре!
Ренат молча покачал головой. В его голове была каша из противоречивых мыслей, образов и событий. Любые рассуждения упирались в стену времени. Бушинский не вписывался в судьбу Джейн Рейли – кем бы она ни была…
