Глава 24
Посреди зала разыгрывалась безобразная сцена, а Лариса… «видела» совершенно другую картину.
То была другая Джейн и другой мужчина рядом с нею. Стены галереи сузились, пол прогнил, с потолка свисала паутина…
– Майкл! – воскликнула девушка. – Что ты здесь делаешь?
Она не ожидала застать молодого человека в пустующем домике. Обычно они встречались на просеке, когда Джейн удавалось улизнуть из дому. Свидания были редкими и оттого особенно сладостными.
Майкл оказался фанатом русского быта, как он утверждал. Любовь ко всему русскому у него развилась якобы во время изучения языка. Правда, единственным проявлением этого увлечения были прогулки по лесу с корзиной для грибов.
После первой встречи в «избушке на курьих ногах» Майкл еще несколько раз приезжал по грибы. Джейн поджидала его в условленном месте, и они дотемна бродили в поисках опят, подосиновиков и груздей. Все грибы англичанин отдавал девушке. Так начался их роман.
– Что ты здесь делаешь? – повторила Джейн, ощущая холодок в груди. – Грибы не растут в домах, даже заброшенных.
Молодой человек растерялся. Пустая корзина стояла в углу, а Майкл прятал руки за спиной.
Джейн стало страшно. Вдруг он набросится на нее, изнасилует и потом убьет?
Она через силу улыбнулась и спросила:
– Что там у тебя?.. Подарок?.. Ты знал, что я приду, и приготовил мне сюрприз?
Она заглушала страх словами, болтала всякую ерунду. Майкл молча слушал, не двигаясь с места.
– Я люблю тебя, – дождавшись паузы, сказал он. – Я готов поселиться здесь, в этой развалюхе… лишь бы мы могли чаще видеться. Каждый день без тебя проходит впустую…
Он лгал, но как убедительно он это делал! Джейн хотела верить его словам. Хотела верить, что он держит за спиной цветы или флакон духов.
– Я люблю тебя! – твердил он. – Верь мне, Джейн! Что бы ни случилось, верь мне.
– Что у тебя в руках?
– Пойми меня правильно, я…
Она сделала шаг вперед, и Майкл попятился. Он пятился, пока не уперся спиной в стену.
– Покажи мне, что ты прячешь…
– Не удивляйся!
Он нехотя протянул ей скомканное красное тряпье. Всего лишь тряпье! Джейн в недоумении отступила. До нее не сразу дошло, что происходит.
– Видишь, я нашел между досок какой-то балахон…
– Балахон?! – ахнула она. – И ты туда же? Вы с Чарльзом оба чокнутые! В Англии все такие? Или через одного?
– Я случайно наткнулся на эту тряпку, – неуклюже оправдывался Майкл.
– Что это значит?! – прогремел мужской голос, и…
Лариса очнулась. Деревянные стены пропали, Майкл и Джейн растворились в воздухе. Вместо них в выставочном зале выясняли отношения Бушинский и женщина в красном.
– Как ты посмела? – возмущался он. – Что за фокусы?!
– В чем дело? – отбивалась женщина. – Отпустите!
На крики подоспел охранник и девица, которая раздавала посетителям галереи каталоги.
– Мужчина, прекратите! Дома будете скандалы устраивать!
– Заткнись, щенок…
– Успокойтесь! Или я выведу вас из зала!
– Я полицию вызову! – взвизгнула девица.
– Не надо полицию, – сдался Бушинский. – Мы сами разберемся. Между собой.
Он взял женщину за руку и потащил к выходу. Публика, перешептываясь, смотрела им вслед. Охранник проводил их до двери и вернулся.
– Он пьяный? – предположила девица.
– Вроде трезвый. Псих какой-то. Разбушевался, набросился на женщину, чуть платье ей не порвал. Псих!..
Ренат увлек Ларису за собой на улицу. В темноте окна галереи сияли желтым светом. В воздухе пахло дождем.
– Ну и где они? Как сквозь землю провалились.
– Я что-то пропустила? – сообразила Лариса. – Отвлеклась и будто выпала в другую реальность. Я вдруг погрузилась в воображение автора повести! Почувствовала себя этим человеком! Понимаешь?.. Он переживал каждый эпизод внутри себя, словно… словно… Это не женщина, Ренат. Я догадывалась, что…
– Ошибаешься, – перебил он. – Знаешь, кто прикидывается Джейн? Рассохина, редактор журнала «Бальзаковский возраст»!
– Не может быть…
– Я бы тоже не поверил, если бы Бушинский не крикнул: «Рассохина, это ты! Я тебя узнал! Кончай комедию!»
– Я не слышала. Я была…
Лариса замолчала в изумлении. Рассохина и есть Джейн? Нонсенс! За кого она принимает своего босса? За слабоумного, который столкнется с ней нос к носу и не узнает?
Лариса искала объяснение этой нелепости и не находила. Ренат вглядывался в темноту, напрягая слух. Начавшись в зале, сцена должна иметь продолжение за ее пределами.
– Идем на парковку… Они там! Бушинский сейчас посадит «Джейн» в машину, чтобы не поднимать шум на улице, и устроит допрос с пристрастием. Я ей не завидую.
– Что-то одно с другим не клеится, – вздохнула Лариса. – Глупо получилось!
Ренат быстро шагал вперед. Свидание состоялось, но прошло явно не так, как было задумано.
– Мы имеем дело с умным человеком, – заметил он.
– Ты о Бушинском? Или о Рассохиной?
Ренат прибавил шагу. Надо спешить. Бушинский на взводе, может натворить беды…
* * *
Деревня Трошино
Татьяна опасалась за свою жизнь. Может, ее муж уже дал соответствующие указания управляющему. Посулил денег. Она ни в ком не была уверена.
Ступников был напряжен. Обдумывал каждое слово. Идти по тонкому льду – не самое приятное занятие.
Известие о смерти любовника повергло Татьяну в шок, который она снимала алкоголем. Она заставляла управляющего пить вместе с ней.
– Боишься, что я тебя отравлю? – усмехался бывший ухажер.
– Боюсь выглядеть дурой. Не люблю, когда на пьяную женщину смотрят трезвым взглядом.
– Если тебя спросят, зачем ты звонила покойному, что скажешь?
– Скажу, что по работе. Я бухгалтер, между прочим, и начисляла Гене зарплату. Мы крайне редко созванивались.
В беседке, где они засиделись до полуночи, гулял ветер. Запах реки смешивался с дымом от мангала. Ступников жарил рыбу на сетке. Жир обильно капал с тушек, шипел на углях. Татьяну затошнило.
– Думаешь, это он убил Гену?
– Кто? Самсон?
– Приревновал и убил. Насмотрелся, как мы… – она икнула и потянулась за водкой.
– Может, хватит? Тебе будет плохо.
– Хуже уже некуда… Гена убит! Теперь убийство повесят на меня. Повесят?
– В театре знали о ваших отношениях?
– Шила в мешке не утаишь. Кто-то наверняка пронюхал о нас с Геной, раз установил камеру. И этот «кто-то» сольет инфу в органы или мужу, если я откажусь платить. Шантажист с меня не слезет! У него такой козырь в руках, что…
Она махнула рукой и проглотила остаток водки на донышке рюмки. Качнулась вперед, навалившись грудью на стол.
– Меня загнали в угол. Бушинский мог нанять детектива, чтобы тот следил за мной. Эти парни своего не упустят. Сыщик решил получить и с заказчика, и с меня. Остричь сразу двух овечек. Чик-чик!.. И полна коробушка баксов!
– Тебе уже звонили по поводу денег?
– Как? Телефончик-то мой тю-тю…
Ступников задал вопрос, который крутился у него на языке.
– Бушинский наверняка ищет тебя. Вдруг он сюда нагрянет? Что тогда делать?
– Ты мужик или нет?.. Придумай что-нибудь…
– Здесь тебе оставаться нельзя.
– А куда мне идти? В гостиницу? К матери? Там меня в два счета сцапают. Мне страшно, Аркаша!..
– Кстати, твоя мать наверняка бьет тревогу. Будь я на месте Бушинского, первым делом позвонил бы теще.
Татьяна сжала пальцами виски и простонала:
– Боже! Этого только не хватало! У мамы сердце… Ей нельзя волноваться!
– Должен быть какой-то выход.
– Ага, – пьяно кивнула она. – Ты не знаешь Самсона. Он меня так просто не отпустит… прибьет и закопает вместе с Геной.
– Гену, скорее всего, уже похоронили.
Татьяна вздрогнула, шумно вздохнула и утерла пару слезинок. Страх за свою жизнь притупил все прочие чувства. Смерть любовника лишила ее иллюзий. Тот, кто пытался ее утопить, не шутил.
– Мне конец, Аркаша…
– Я тебя спрячу, но ненадолго. Сама понимаешь, рано или поздно Самсон догадается, что ты здесь.
На Ступникова накатило ощущение беды. Добром это не кончится. Его иногда посещало странное чувство, что всё окружающее ему чудится. Этот чужой дом, чужие собаки… чужие люди. Татьяна тоже показалась ему чужой. Даже его первая влюбленность в нее не более чем игра. Каждый в молодости переживает нечто подобное.
– Как ты обходишься без женщины? – вдруг спросила она. – Не жалеешь, что расстался с Верой?
– Нет.
– Завел себе подружку из местных?
– Это тебя не касается.
В другой раз Татьяна сделала бы ему выговор за грубость. Но сейчас она зависела от этого человека. И ссориться с ним было неразумно…
