Глава 14

Уходя из его кабинета, я понимала, что этот раунд остался за ним. Он обыграл меня по всем фронтам, но одно сражение – это же еще не война. Будем считать, что сейчас у нас 1:1. Вчера он сбежал от меня, а сегодня я из его кабинета, сославшись на то, что хочу успеть выбрать подарки. Просто моя нервная система больше бы не выдержала новостей, с этими бы разобраться.

«И вообще, можно считать это тактическим отступлением!» – решила я, заходя в свою комнату.

Там я застала служанку, развешивающую вещи. Оказалось, что одна из стен комнаты не монолитная, а скрывает за собой большую гардеробную. С любопытством я зашла туда.

– Я уже заканчиваю, – сообщила мне женщина, немного нервно отреагировав на мое приближение.

Кивнув ей, я стала осматриваться. Вещи были определенно не мои. Они были подобраны на все случаи жизни, начиная от спортивной одежды и заканчивая дорогими вечерними платьями. Выдвинув ящик с нижним бельем, я обнаружила множество дорогих и сексуальных комплектов, из которых многие я бы в жизни не надела, даже когда встречалась с Денисом. Чего стоят одни трусики с ниткой жемчуга на том самом месте!

Увидев знакомое белье, я почувствовала, что закипаю, как чайник. Из всего моего личного гардероба этот высокородный мерзавец посчитал достойным забрать лишь тот сексуальный комплект, который я покупала для своей первой ночи с Денисом!

Служанка отшатнулась, поймав мой взгляд. За ее спиной я увидела свои конспекты, книги. Обойдя ее, обнаружила и всю свою косметику, сложенную на полочке, и разные мелочи.

– Мебель сегодня доставят, я все разложу! – поспешно произнесла женщина.

– Не спешите с этим, – бросила я, резко развернувшись и выходя оттуда. Она не виновата, все претензии надо высказывать не ей. Ничего, вот вернемся с ужина, и я с хозяином дома поговорю, так поговорю, что мало тому не покажется!

Они перевезли мои вещи! Этот факт взбесил меня до предела. Очень захотелось найти вчерашнюю антикварную ножку и пойти поговорить с высокородным по душам. А что, я примитивная же, мне все можно!

Хорошо хоть, мне принесли компьютер, и я немного отвлеклась. Он был их модели. Плоская панель, при включении которой возникает голографический экран. Немного попыхтев, я разобралась с управлением. Нашла выход на их магазины и немного полазила, смотря товары и одежду. Потом бросила заниматься ерундой, переключившись на земные товары.

Что можно купить почти взрослой девушке и остальным детям? Немного подумав, я заказала старшей ноутбук, второй девочке планшет, а мальчику радиоуправляемый вертолет и приставку. Подтянув к себе сумку, достала кошелек и оплатила все покупки своей карточкой. Потом поискала себе одежду и выбрала на вечер повседневное платье в пол. Меня привлекла красивая клетка из персикового, бежевого, белого, зеленого, коричневого цветов. Сверху можно набросить мою бежевую куртку, будет сочетаться. Заказала еще сумку-клатч через плечо. К платью подобрала обувь на невысоком каблуке, и на этом мои покупки были завершены. Надевать что-либо из одежды в гардеробной я не собиралась.

Пока я была занята, служанка незаметно ушла. Пришлось вылавливать первого попавшегося слугу и пытать на тему, к кому обратиться, чтобы доставили мои покупки. Тот забрал компьютер, заверив меня, что все будет исполнено. Лишь после его ухода я стукнула себя по лбу и обругала за то, что так и не связалась с Дианой. Пусть у меня не было телефона, но можно же было связаться через любую социальную сеть.

Расстроенная, решила убить время и пошла в душ, смывать с себя все тяготы сегодняшнего дня.

До самого отъезда высокородный избрал со мной тактику общения через слуг, что меня вполне устраивало. Мне принесли заказанные платье и обувь. Насчет остальных покупок сообщили, что их доставили и уже загрузили во флайт.

Платье мне подошло и село хорошо, а вот туфли немного жали. Времени разнашивать их у меня не было. Представив, что придется мучиться в неудобной обуви, я решила остановиться на своих балетках. Они светло-бежевые и диссонанса с платьем не было, хотя с каблуками оно смотрелось бы лучше. Мысли пойти примерить что-нибудь из обуви в гардеробной мне даже в голову не пришло.

Странная улыбка появилась на лице дейгасса, когда он увидел меня, идущую к флайту, чуть придерживающую платье рукой.

– Прекрасно выглядишь, – сообщил он.

Я чуть склонила голову, принимая комплимент, и села во флайт. Сам он тоже выглядел внушительно. Дорогущий темный костюм делал его еще строже и недоступнее. Про себя я подумала о том, что лучше бы он оделся попроще, а то в его присутствии хотелось вытянуться по струнке и не дышать. Этот мужчина просто излучал ауру властности и силы, которая ощутимо давила на окружающих.

– Мне казалось, ты заказывала себе туфли, – обратился он ко мне, когда мы взлетели.

– Они жмут, – кратко ответила я, смотря в окно.

Последовала небольшая пауза, и он спросил делано безразличным тоном:

– А в гардеробной подходящей обуви не нашлось?

– Не знаю. Я не смотрела, – ответила ему, все так же глядя в сторону.

– Почему? – повис в воздухе между нами вопрос.

Ничего не говоря, я медленно повернула к нему голову и лишь после этого произнесла:

– Давайте вопрос гардеробной и вещей в ней мы обсудим после встречи с моими родными.

Сказав это, я опять отвернулась от него.

Некоторое время мы летели в молчании. Я кожей чувствовала его недовольство. Наверное, он не привык, чтобы его так явно игнорировали, так как через некоторое время опять завел разговор:

– Не было нужды оплачивать покупки своей карточкой. Надо было воспользоваться моим счетом. Там неограниченный лимит.

Действительно, при покупках по умолчанию стояли его данные, но я провела оплату через себя. После его слов мне пришлось сжать зубы и несколько раз глубоко вдохнуть. Лишь после этого я смогла довольно спокойно ему ответить и не нагрубить:

– Мы едем к моим родным, и для меня было важно купить им подарки от себя. – При этом я посмотрела на него тяжелым взглядом, настойчиво прося не доставать. Он внял и больше не произнес ни слова.

Я испытывала нервозность перед встречей с родственниками и нервно теребила ремешок клатча. Надо же, всю жизнь никого не знала, а тут и папаша нарисовался, и у мамы сестра с детьми есть, бабушка еще жива. У меня возникло желание посетить родительский дом матери. Посмотреть, как она жила, где выросла. Пусть хоть на немного, но стать ближе к ней.

Мы стали снижаться, и я подалась к окну, вглядываясь в пятиэтажные дома, двор с детской площадкой, заставленный автомобилями. Тетя жила не в самом лучшем районе провинциального города. Я даже названия его так и не спросила. Лету до него было около получаса.

Первыми приземлилось наше сопровождение и лишь после них мы. Когда мы вышли, Маркангасс достал пакеты с подарками, которые я тут же у него взяла. Коробка с вертолетом была объемная, и все в руках не помещалось. Тогда я всучила пакет с ним высокородному. Нет, ну он же идет со мной, пусть хоть что-то мальчику подарит. Надо было видеть, как вытянулись лица у его людей. Наверное, я совершила беспрецедентный поступок, раз их хваленое самообладание дало сбой. А он ничего, повел себя, как будто так и надо, ни один мускул на лице не дрогнул. Мне же было не до этих мелочей. Мыслями я готовилась к встрече.

Лифта не было, и подниматься пришлось пешком. Маркангасс шел впереди. По пути я отметила свежевымытые ступени и горшки с цветами на каждом этаже. Тетя жила на четвертом… Стоило позвонить, как дверь тут же открыли, как будто стояли за ней.

– Здравствуйте! – поздоровался немолодой мужчина, почему-то сначала с Маркангассом, а потом с нами. – Проходите, – заметно нервничая, пригласил нас он. Маркангасс не сдвинулся с места, а мы вошли.

– Катерина! – позвал он.

Мужчине было около пятидесяти. Волос почти нет, и большая лысина глянцево блестела в свете электрической лампочки, что горела в коридоре. Синяя рубашка плотно обтягивала пивной животик.

В узком коридоре было не развернуться, и он пригласил нас в комнату.

– Можете не разуваться, – сказал нам. Бросил взгляд поверх моей головы на высокородного. Смутился. Порозовела даже лысина.

– Пойдемте! – позвал нас за собой, спешно отворачиваясь.

В комнате на диване сидели дети семейства. Стоял накрытый праздничный стол.

– Знакомьтесь, это наша старшенькая, Анжелка, – указал он на симпатичную светловолосую девушку с ярким макияжем, одетую в обтягивающее мини-платье.

– Это Светлана, – представил он вторую девочку. Тоже светловолосую, как и сестра. Она была миловидная, но не такая красивая, как старшая.

– А это мой Иван, – с гордостью указал он на мальчика. – Меня Владимиром зовут.

– Людмила, – представилась я. Чуть замявшись, решила, что надо представить и своего спутника. – Днай Астарт аль Саргатанс… Мой знакомый, который помог вас найти.

Говорить о его статусе не стала, чтобы не усугублять положение. Хозяин и так нервничал.

– Катерина! – позвал он жену.

– Уже иду! – отозвался женский голос. – Сегодня от волнения весь день из туалета не выхо…

Я обернулась навстречу ей, а она осеклась, увидев нас.

Пышная женщина за сорок. Она так и застыла в дверях, впившись в меня взглядом. Вьющиеся светлые волосы создавали нимб над ее головой.

– Вылитая Серега! Их порода, – заявила она, отмерев и заходя в комнату. На дейгасса она бросила опасливый взгляд. – Здрасте…

– Серега? – севшим голосом спросила ее. Почему-то стало обидно, что во мне нет ничего от матери.

– Папаша твой. Потащил Лизку за собой в город и бросил. Если бы не он… – печально вздохнула она.

– Это вам, – протянула я подарки детям, чтобы хоть как-то разрядить гнетущую атмосферу.

Пока они их разворачивали и ахали, все немного оживились. Я попросила посмотреть альбом с фотографиями моей мамы.

– Я всего лишь несколько снимков нашла. Все дома остались, – сообщила она и взяла альбом, который лежал на виду. Наверное, заранее подготовила и достала. – А тебя как зовут?

– Людмила.

– А я Катерина. Я еще девочкой была, когда твоя мать в город уехала. Вот мы, перед самым ее отъездом, – ткнула она пальцем в фотографию.

Я увидела на ней светловолосую девушку с косой через плечо. Миловидная, без косметики. Она улыбалась в камеру открытой улыбкой, обнимая девочку. Мы мало с ней были похожи. Она была крупной в кости, но не полной, а я более тонкокостная. Разве только стиль одежды совпадал. На фотографии мама была в джинсах и майке на бретельках. Я тоже в повседневной жизни предпочитаю джинсы из-за удобства.

Высокородный приблизился, тоже рассматривая фотографию из-за моего плеча.

– А вы?.. – Женщина перевела взгляд с него на меня.

– Это мой знакомый, который помог вас найти, – быстро произнесла я, не давая возможности ему ответить.

– А-а-а, – протянула она, но похоже, сделала свои выводы.

– Что же мы стоим? Давайте к столу! – спохватилась она.

Если вначале знакомство проходило немного натянуто, то дальше начался форменный кошмар. Нас усадили за стол. Высокородного во главе, меня рядом на стул. Со мной села тетя. Дети остались сидеть на диване. Дядя зачем-то пошел к магнитофону и включил восточную музыку. Анжела почему-то встала и вышла из комнаты.

– Мы слышали, что в столице дорогому гостю принято еду подавать прям на теле девственницы. Анжелка у нас… да… не побрезгуйте, – нервно произнес хозяин дома, отирая вспотевшие ладони о штаны.

Тут появилась и сама девушка, переодетая в восточную одежду. Ее наряд состоял из расшитого лифчика, выгодно подчеркивающего высокую грудь, и пышной юбки с высокими разрезами. В руках она несла маленький поднос с рюмкой. Девушка танцующей походкой подошла к высокородному. Потрясла бедрами и грудью и, прогнувшись, поставила на свой бюст рюмку, как раз в ложбинку между грудями.

Я расширенными глазами следила за всем этим представлением, даже не зная, как реагировать. Ее пышная грудь взволнованно вздымалась, и водка немного расплескалась.

– Я не пью, – отрывисто произнес высокородный.

– Не знали. Извините! – заволновался мужчина. – Что кушать будете? Анжела, положи…

Я не поняла, что и куда она должна была положить: на тарелку дейгассу или себе на грудь. Девушка вернулась в вертикальное положение, только забыла о рюмке, и она перевернулась на нее.

«А может, и не забыла», – подумала я, наблюдая за тем, как ручейки побежали по ее телу, а она ничуть не смутилась, лишь бурно дышала. Не знаю, чего она ожидала от дейгасса. Может, что он схватит салфетку и начнет их промокать?

– Я не голоден, – произнес высокородный, глядя на хозяина дома и игнорируя девушку. И вроде спокойно сказал, но все окружающие почувствовали его неудовольствие.

– Извините, если что не так… Как лучше хотели, – еще сильнее разволновался мужчина. Отвернувшись, он выключил протяжные восточные мотивы. Не оборачиваясь к нам, схватил полотенце и промокнул лысину и лицо. Уровень напряжения в комнате возрос в разы. Даже мальчик притих, который до этого вертел вертолет и с тревогой смотрел на взрослых, не понимая, что случилось и почему все молчат.

Анжела ушла переодеваться, а тетя, чтобы заполнить возникшую паузу, заговорила:

– Сестра приезжала к нам, уже после расставания с Серегой, на выходные. Ее утром стошнило, и мать тут же поинтересовалась, не принесет ли она в подоле. Лизка нам так и не призналась, что залетела, и в тот же день уехала. Я больше ее и не видела.

– Неужели она больше не приезжала? – удивилась я. Ладно, во время беременности, но она же год еще была жива после моего рождения.

– Нет. Они поссорились с матерью. Та стала попрекать, что зря она уехала. Ею попользовались и бросили, а ей теперь люди будут глаза колоть непутевой дочерью. Лизка гордая была, сразу после этого собралась и сказала, что ноги ее больше дома не будет. Так и вышло… Живой она уже не вернулась.

От таких новостей сердце сжалось. Тетя показала мне еще две фотографии матери. На одной ей было лет двенадцать, а на второй, где она была еще меньше, держала на руках младенца. Наверное, как раз свою сестру.

– Вы знали о моем существовании? – задала я трудный вопрос.

– Матери говорили, что Лизку с животом в городе видели, а потом все. По срокам ты раньше времени родилась, семимесячная. Мы думали, что ты не выжила. И кто из знакомых ее видел после этого, говорили, что она смурная ходила.

Я ужаснулась безразличию родных людей. Никто из них не сделал попытки найти мою мать, помочь, узнать, как дела. Думали, что у той умер ребенок, но никто не приехал посочувствовать, поддержать. Собирали новости от чужих людей, а сами и с места не сдвинулись. Как можно быть такими?!

Вернулась Анжела и села напротив меня на диван, рядом с высокородным. Тетя начала что-то накладывать мне в тарелку, а я сидела как замороженная.

– А ты в детдоме выросла или тебя усыновили? – полюбопытствовала тетя.

– В детдоме.

– Почему никто не взял? Или ты болеешь чем-то?

– В детстве часто болела, – увидев, как у женщины загорелись любопытством глаза, пояснила: – Простудой. Постоянно сопливая ходила. Потом переросла, но взрослых не любят брать.

– Тем лучше! Тебе же квартиру дали?

– Да, – кратко ответила я, не став уточнять ни район, ни состояние этой самой квартиры.

– Ты там живешь? – спросила Анжела, стрельнув взглядом на высокородного.

– Нет. Там никто не живет. Я уехала оттуда и снимаю.

– Так надо сдавать! – подал голос хозяин дома. Он уже выпил рюмку и чувствовал себя свободнее.

– Я не стала этим заниматься.

– Ты чего?! Хочешь, мы поможем? – Все оживились и в ожидании посмотрели на меня.

Я не знала, что ответить, растерявшись от их напора. Ситуацию спас дейгасс. Или еще более усугубил…

– Девушка, вы перепутали мое колено со своим. Перестаньте его гладить, – ледяным тоном произнес высокородный.

Я потрясенно посмотрела на свою двоюродную сестру, а у нее хватило совести смутиться и потупить глаза, пискнув: «Простите!»

– А давайте выпьем за встречу! – решил спасти ситуацию хозяин дома. – Людочка, вам беленькой или вина?

Меня перекосило от этой «Людочки» и от перспективы пить.

– Я не пью! – поспешила отказаться я.

– Беременная? – тут же спросила меня тетя и опустила взгляд на мой живот. – А ты замужем?

Второй вопрос был лишним, так как она прекрасно видела, что у меня нет обручального кольца. Наверное, хотела уязвить и хоть как-то реабилитировать поведение дочери. По ее взгляду я увидела, что она уже проводит параллели с моей матерью.

Мне стало тошно от всей этой ситуации, от тех новостей, что я узнала, от поведения моей двоюродной сестры, которая стелилась перед дейгассом.

– На оба вопроса – «нет!» – ответила я и встала. – Простите, но нам пора.

Высокородный поднялся следом за мной. Все всполошились:

– Что же вы… даже ничего не поели, – всплеснула руками женщина.

– Мы недавно из-за стола. Спасибо за все. Вы не против, если я возьму фотографии мамы?

– Да. Бери. Что же так быстро? Ты даже ничего о себе не рассказала.

– Да нечего рассказывать, пока учусь.

– Людочка, спасибо! Такие дорогие подарки, – подал голос ее муж и перевел взгляд на высокородного, кивая ему. Я восхитилась, как он умудрился никого не обидеть: словами благодарил меня, а жестами дейгасса.

– Это такие стипендии большие? – ехидно спросила меня Анжела.

– Нет, хорошие чаевые. Я подрабатывала в ресторане.

– Может, ты и нашу туда устроишь? – оживилась тетя. – Она заканчивает в этом году.

– Людочка, а что насчет квартиры? – напомнил хозяин дома.

Я почувствовала, что мне не хватает воздуха и меня сейчас стошнит, и была благодарна высокородному, который взял ситуацию в свои руки:

– Думаю, все эти вопросы можно решить в другой раз, – отрезал он, и все смолкли, замороженные властностью тона. Его аура как будто заполнила всю квартиру, давя на меня и вытесняя остальных. Они это почувствовали. В глазах людей я увидела страх. В этот момент они осознали, что дейгасс хоть и похож на нас, но не человек. – Меня ждут дела.

Провожать нас пошли всем семейством на улицу. Стоило мне выйти из подъезда, как я тут же расстегнула клатч и, порывшись в нем, извлекла темные очки. Мне было плевать, что на улице смеркается, смотреть в глаза этим людям я больше не могла. Сама не знаю, зачем взяла их, когда перекладывала вещи из сумки, а пригодились.

– Людочка, а зачем очки? – удивилась тетя.

– Светобоязнь, – нагло соврала я.

– А-а-а… Значит, все же больная, – с удовлетворением заключила она.

– Вы приезжайте к нам! – пригласила Анжела, а я отметила ее «вы», а не «ты».

– Днай Астарт аль Саргатанс очень занятой. Я больше не осмелюсь отрывать его от дел, и так воспользовалась сегодня его добротой и положением, – развеяла ее надежды, разочаровав ответом.

– Тетя, а ты еще приедешь? – дернул меня за рукав мальчик, привлекая внимание.

Я присела перед ним и посмотрела в чистое лицо ребенка. Стальной обруч, сжимавший сердце, немного отпустил. Я подняла очки и сказала:

– Слушайся родителей и не обижай девочек, и тогда я подарю тебе на день рождения все, что ты захочешь.

– А мне? – тут же спросила средняя девочка, которая промолчала весь вечер, изучая планшет.

– Тебе тоже, – пообещала с улыбкой ей, вставая и вновь надевая очки.

Я держала на лице улыбку, благодаря всех за встречу, выражая радость от знакомства, и испытывала облегчение, что они не видят моих глаз.

– Людочка, звони! – сказал муж тети. – Ведь можно и по телефону все вопросы решить.

– А какой у тебя номер? – спросила меня тетя.

Я замялась с ответом, так как мой телефон отобрали и я понятия не имела, вернут ли, или надо будет покупать потом новый. Симка же была левая и мне ее не восстановить.

– Время! – бросил мой спутник, и это оборвало все вопросы.

Мы сели в ожидающий флайт. Причем мне дверь открыл высокородный, а ему Маркангасс, который потом обошел флайт и сел на свое место впереди.

Мы взлетели. Родственники махали руками, а я, смотря на их удаляющиеся фигуры, ощущала в душе пустоту.

– Вы быстро. Девочка, я о тебе много нового сейчас узнал, – шутливо произнес Маркангасс.

– Что?

– Оказывается, ты так поспешила с отъездом, потому что побоялась, что Анжела уведет у тебя твоего кавалера. Это твоя тетя мужу сказала.

– Не трогай ее! – сказал высокородный на своем языке и что-то нажал, поднимая перегородку.

Я же сжалась и отвернулась к окну, не находя слов.

После знакомства с родственниками осталось неприятное чувство, как будто я испачкалась в чем-то липком, да еще в душу плюнули.

Вообще-то они обычные люди. Насколько я помнила, это у тети второй брак, а две девочки – от первого. Муж же ее вроде ко всем детям относится ровно, принял их. У них своя семья. Жили не тужили, а тут я им на голову свалилась. Типа родня. Какая родня? С родней надо общаться, ходить на праздники и дни рождения. Поддерживать в бедах и радостях.

А чего я хотела от встречи или ждала? Какое им до меня дело? Они меня столько лет не знали, и еще б не знать. Видят, что не бедствую, и нормальное желание – попросить помочь дочери устроиться в жизни получше. Не стоит обижаться на то, что они решили поправить свое положение за мой счет. Я же прилетела вся такая, с дейгассом, вот они и напридумывали себе всякого. Просто хваткие и быстро сориентировались.

Еще из этой встречи я вынесла, что близко не смогу с ними общаться. Надо будет узнать, когда дни рождения у младших детей, и буду высылать им подарки. Делать подарки Анжеле я не планировала. Такая предприимчивая девушка и без меня найдет того, кто будет ей их дарить.

Прижавшись лбом к окну, я невидящим взглядом смотрела на проносящийся под нами город. Так тяжело и мерзко мне еще никогда не было.

– У тебя еще бабушка есть, – нарушил молчание высокородный.

– Нет. Я не готова встречаться с остальными родственниками, – отрывисто ответила ему.

Представив, что бабушка окажется не доброй бабушкой, которую я представляла в детстве, а кем-то наподобие моей тети, я поняла, что хватит. Не хочу проверять, что она за человек. Да и какой может быть женщина, что выгнала свою дочь, когда той было плохо, и потом так и не поинтересовалась, как она живет? Это безразличие меня убивало.

Я жалела свою мать и сочувствовала ей. Может, я ее оправдывала и идеализировала, но она тоже осталась в свое время одна, без поддержки родных. Только о моем существовании они не знали, а ее осознанно вычеркнули из своей жизни, отказавшись.

Наверное, ей даже было тяжелее, чем мне. Ведь намного легче не иметь семьи, чем иметь и потерять, когда твои самые близкие люди отворачиваются от тебя.

В этот момент меня пронзило такое острое чувство одиночества, что закололо сердце. Я осознала, что в этом мире одна и мое желание найти родственников – это иллюзорная надежда обрести близких людей. Пора признать, что никому из них я не нужна и безразлична. Всем плевать, есть я на свете или умерла. Никто из них даже не расстроится, случись со мной что.

Я настолько глубоко задумалась, что забыла о том, что не одна. Для меня стало полнейшей неожиданностью, когда мой спутник неожиданно что-то рыкнул и рывком придвинул меня вплотную к себе, пересадив. Обхватив мою голову ладонью, он уткнул мое лицо в свою грудь.

Очки больно надавили на переносицу, и, вместо того чтобы возмутиться и потребовать, чтобы он меня отпустил, я выдавила из себя:

– Очки-и-и!

Он ослабил захват. Другой рукой сорвал с меня очки и вернул в исходное положение. Я забарахталась под его хваткой, стараясь отстраниться, но он держал хоть и не больно, но крепко. Больше никаких действий мужчина не предпринимал, и постепенно я затихла. Сидела, вдыхая запах его тела. Немного экзотичный, не такой, как у людей. Тревожащий. Но, странное дело, я успокаивалась. Аура его тела как будто укутала меня, как теплое одеяло. Боль в душе постепенно затихала, и, стыдно сказать, я пригрелась под его рукой. Он ослабил захват, его пальцы уже не держали мою голову, вжимая в себя, а просто лежали, почти неощутимыми круговыми движениями зарываясь мне в волосы.

В какой-то момент я расслабилась, а он запрокинул мне голову свободной рукой и поцеловал. Все это у него вышло без напряга, естественно, как будто мы по сто раз на дню с ним целуемся. Вот я сижу, прикрыв глаза, а в следующий момент он приподнимает мое лицо за подбородок, и его губы накрывают мои.

И ведь начни он меня целовать, как тогда в раздевалке, ломая и подчиняя себе, я бы начала сопротивляться и обязательно вырвалась, но этот поцелуй отличался от тех, как небо и земля. Легкий, без малейшего давления. Его губы просто дарили тепло, нежную ласку. И вот эта нежность, да особенно от него, была совершенно неожиданной и подкупала. Именно она заставила меня приоткрыть губы и ответить на поцелуй.

Впитывала его нежность, как сухая губка воду. Тянулась к нему, как подсолнух к солнцу, обняв одной рукой за шею. Одним этим поцелуем он рушил все бастионы, что я построила против него. Пусть не навсегда, а лишь на этот момент, но я сложила оружие, забыв о нашем противостоянии.

Меня сломило его сочувствие и попытка утешить. Получить сочувствие, и от кого? От нелюдя! От абсолютно жесткого, властного, даже деспотичного дейгасса. Не знаю, в какой момент у меня полились слезы из глаз. Просто почувствовала, как он вытирает их, ловит губами, покрывая поцелуями ресницы.

– Что ты… что ты… – немного растерялся он.

Я и предположить не могла, что его что-то может выбить из колеи и сделать растерянным. И вот эта растерянность очеловечила его, что ли, сделала ближе, и я расплакалась, выплескивая скопившееся разочарование. Некую детскую обиду той маленькой девочки, которая росла в детдоме и в глубине души мечтала обрести родных людей. Весь неприятный осадок от недавней встречи, что вселяла надежду, а принесла лишь горькое разочарование.

Он опять прижал меня к своей груди и дал выплакаться, гладя по голове. Нехитрая ласка вернула меня в детство, когда таким образом меня утешала Тома. Создала ощущение, что рядом близкий человек, которому я небезразлична. И когда он вновь меня поцеловал, я не протестовала. В данный момент я нуждалась в тепле, а он щедро мне его дарил.

Как-то незаметно поцелуи становились более глубокими, а танец языков откровеннее в своем желании. Из искры нежности они раздували пламя. Я не хотела думать, куда все это заведет. Просто жила моментом, впитывая мельчайшие изменения оттенков поцелуев. Чувствовала, как нарастает градус желания. Поцелуи становились более требовательными, жадными, но они меня не пугали, а находили отклик в душе, задевая тайные струны.

Я плавилась от того жара, что возник между нами, и наслаждалась его голодом. Он не мог мной насытиться, а я получала удовлетворение от его нужды во мне. Если раньше он меня еле касался, то теперь его руки начали путешествовать по моему телу. Я прильнула к нему, а он потянул меня на себя, и я оседлала его, оказавшись сверху.

Впервые отпустила контроль над ситуацией, забывая обо всем. Раньше с Денисом я не могла позволить себе потерять голову, чтобы не зайти в ласках дальше, чем следует, из-за специфики своей работы. Всегда была чуть настороже. Сейчас же во мне не вовремя перегорел внутренний предохранитель, и я слетела с тормозов, без оглядки отдаваясь ласкам. Не остановила его, когда мужские руки начали собирать материю платья и скользить по моим ногам, поднимаясь вверх. Отдала себя во власть его жадного рта. Хотела забраться ему под кожу и свернуться там, отогреваясь в его тепле. Он был сильным, и я оплетала его, как лиана, чтобы его сила стала моей. Не уклонялась от урагана его ласк, что он обрушил на меня. Я потеряла связь с реальностью, забывая о том, где я. Растворялась в этом чужом, но таком сильном мужчине.

В наш обособленный мир ворвался звук открываемой и тут же захлопнувшейся двери флайта. Мы прилетели. Он лишь недовольно рыкнул и не позволил мне вынырнуть из чувственного дурмана, в который мы погрузились, вновь целуя меня. Лишь через некоторое время низким голосом приказал: «Зажмурь глаза!»

Не знаю, что и как он сделал, но я почувствовала, как напряглось его тело, делая бросок.

«Мы же во флайте? Куда?» – мелькнули вопросы на периферии сознания.

Следующим моим ощущением было чувство движения, полета, и вот он уже опускает меня на постель…

Он деспотичен в своем желании, властно ведя за собой, раздевая меня и раздеваясь сам. Я даже понятия не имела, где мы находимся. Весь мир сузился до него, его рук, губ, дыхания…

Рывок – и мое тело раздирает боль. Я сделала попытку вырваться из-под него, распахивая глаза, но он мертвой хваткой держал мои бедра, погружаясь еще глубже, заполняя меня без остатка. Откинул голову, и я услышала его протяжный стон. Лицо исказилось, как будто от муки, а потом он опустил голову и посмотрел на меня. В его глазах ярким светом горели звезды.

– Смотри на меня! – приказал он, обхватывая мое лицо и делая мощное движение бедрами. Мне больно, но я не отвела взгляда, погружаясь во тьму его глаз, а яркие звезды как будто что-то выжигали во мне…

Боль ушла. Толчки следовали один за другим. Безжалостные, сильные, меняющие мое тело и подстраивающие под себя. Я и представить себе не могла, что существует такая степень близости и обладания. Кажется, у нас одно тело на двоих, мы спаяны навеки первобытными движениями. Странный жар зарождался во мне, нарастая и угрожая сжечь меня без остатка.

– Астарт! – закричала я, и от этого его тело выгнулось дугой. Он сделал невероятно глубокий толчок внутри меня, и в ответ мое тело свело судорогой. Меня выбило из этой реальности и вселенной мощной волной наслаждения.