Утром Нике влетело от мамы. Но не то чтобы сильно. Смиренно выслушала и насчет «куда тебя носило с этим чертом на мотоцикле», и «не отпирайся, вся куртка полынью провоняла». Еще про «каков поганец, заколдовал меня, что ли, пусть только сунется, я ему такое колдовство устрою»… и другое в этом духе.

А потом: «Ночью первую пропавшую девочку нашли, знаешь?»

Знаю, мама. Лучше бы не знала…

Молчала. Болела. Вся, целиком. Внутри и снаружи.

Занятия просидела как на иголках. Сосредоточиться не удавалось. Впрочем, Ника и не надеялась на то, что сможет слушать преподавателей. Она и в универ-то приехала лишь затем, чтобы не коротать день в пустой квартире наедине с мыслями о той девушке, Лизе, которая так непонятно и жутко умерла.

А вдруг следующей найдется Ксюша?

Вот так же. «Упала. Потом ползла». Большое влажное пятно на асфальте. Упала. Откуда?

И понеслось: вторая душа. Речной утопленник. Игни. «Я сделаю небольно. Я умею». Надо бы найти Шанну. Поговорить с Антоном. Иначе она с ума сойдет.

Ника была практически уверена, что снова найдет скрипачку возле театра драмы. Но ошиблась.

Ни зрителей, ни Шанны, ни ее магии. Только спешащие по своим делам редкие прохожие с одним и тем же выражением лица: «Не влезай – убьет».

Не дойдя до площади, Ника свернула в арку между домами. В очередной раз поразилась резкой смене декораций. Контрасту между слегка подпудренным штукатуркой лицом города и его же убогой изнанкой.

Ноги сами вывели к нужному перекрестку. На противоположной стороне улицы по-прежнему сушились развешанные на натянутой веревке пододеяльники. И – вот удача! – прямо по курсу маячил знакомый красноволосый затылок. С единственной длинной прядью.

Шанна прохаживалась возле магазина. Явно кого-то ждала. Ника нарочно медленно прошла мимо. Не сработало – скрипачка уткнулась в телефон и ничего вокруг не замечала. Пришлось подойти вплотную и банально кашлянуть.

– Ой, привет! – Надо же, как родной обрадовалась. – А ты как тут?

– Учусь неподалеку, – ответила Ника и неопределенно махнула рукой себе за спину.

– Я-асно… а я Тоху жду. Прикинь, в общаге свет вырубили. Проводка задымилась или типа того. Всех выгнали. Вонища жуткая. Вот мы и решили пока что…

– Продуктами затариться, – договорил за нее появившийся рядом Антон Князев. И улыбнулся не менее радостно, чем его подруга минутой раньше: – Здравствуй, Ника!

Улыбка, правда, тут же сошла с лица.

– Слу-ушай… я честно не думал, что он так сделает. Иначе с самого начала не стал бы тебе предлагать.

– О чем ты?

– Ну, Игни… Ночью… – Антон поудобней взял пакеты, и все трое двинулись к переходу. – Он ведь прикрывался тобой… от Есми. Тоже мне, додумался. И в тот жуткий дом тебя зачем-то потащил. Мог бы сам разобраться. Чего добился? Сволочь трусливая…

– Так, подожди, – Ника постаралась говорить непринужденно. Хотя последние слова ее резанули. – Откуда ты знаешь?

– Видел, – ответил он просто. – Тебя и его. И все остальное. Я всегда вижу Игни. Что-то вроде сна. Но не совсем так.

– Точнее, совсем не так, – заметила Шанна и вдруг резко остановилась, хватая за рукав Антона. – Стопэ, ребята, – сказала она глухим голосом. – Нам туда нельзя.

На ее лице отчетливо читался ужас. И что самое страшное, Антон теперь выглядел так же. Оба неотрывно уставились в одну точку. Через дорогу.

Бабка какая-то. В пальто, скрывающем руки так, словно их нет вовсе. Похожая на кучу серой, облепленной репьями шерсти, к которой смеха ради приставили старушечью голову.

Но выглядело не смешно.

Светофор моргнул, красный свет сменился зеленым. Люди торопливо двинулись на другую сторону. Бабка топталась на месте. Как будто не могла шагнуть с тротуара на «зебру».

– Чего она там застряла? – спросила Ника.

– Перекресток! – нервно пояснила Шанна. – Не ее тема. Кто-то должен ее перевести. Прикинь, какая неудача? – Она неожиданно вытянула в сторону бабки руку, показывая средний палец. – Валим, ребята, валим!

Судя по всему, «валить» для обоих было делом привычным. Дернули слаженно. Ника замешкалась и отстала. Зато успела заметить, как какой-то добросердечный мужчина предложил старушке помощь.

– Не оглядывайся! – крикнула Шанна. И рванула наискось через очередной перекресток. Проскочила в полуметре от летящего на нее автомобиля. Водитель длинно просигналил. Наверняка обругал вдобавок.

Вскочив на бордюр, Ника, конечно же, оглянулась.

А бабка нехилый такой спринтер. Уже притопывает возле очередного светофора. Как будто все это время они не бежали, а неспешно прогуливались.

Мальчик с портфелем. Откуда только взялся? Жуткая старуха без рук склоняется к нему, что-то шепчет. Тот кивает. Идут.

– Ник, ты же местная! – воскликнула Шанна. – Куда дальше?

«На площадь!» – осенило Нику. Движение там будь здоров: развязка, транспорт, народу полно. И целая куча перекрестков.

– Дворами! – скомандовала она, уже на ходу мысленно прокладывая маршрут. Все трое опрометью бросились через детскую площадку, поросшую бурьяном. Поплутали между домами и выскочили чуть раньше, чем Ника рассчитывала, прямо к зданию пединститута. Еще один рискованный забег между машинами, гудки в спину. Мимо фонтана – к подземному переходу. Здесь уже люди. Много людей…

– Все, – тяжело выдохнул Антон, как только нырнули под землю. Привалился спиной к стене, Шанна встала рядом. Ника хватала воздух широко открытым ртом и никак не могла надышаться.

– Сюда она не сунется. Подземка – это вторая не ее тема, – пояснила красноволосая скрипачка, тоже задыхаясь.

– Кто… Она… Такая?

– Коровья Смерть!

От непривычно быстрого бега у Ники кружилась голова, во рту противно пересохло. Перед глазами мельтешили багровые точки. Те двое пришли в себя гораздо быстрее.

– Тох, а это… продукты наши где? – спросила Шанна уже без одышки.

– Бросил, – обреченно признался Антон. – Там где-то. Сама попробуй побегать с пятью килограммами картошки, моркови, капусты и – что ты там еще напоследок набрала? Десяток кирпичей?

– Лучше бы мне отдал! – с досадой выкрикнула девушка. Зло пнула стену тяжелым ботинком.

Кажется, она чуть не плакала. – Ну, все! Горячий душ и кухня свалили от меня!

– От меня ноутбук свалил, я же не психую, – заметил Антон примирительно, но это не помогло.

– Пусть Игни вещи притащит, должна же от него быть хоть какая-то польза, – проворчала Шанна и, отвернувшись, пошла к выходу. Антон последовал за ней. Оба подозрительно быстро перестали волноваться по поводу возможной новой встречи с жуткой бабкой. Зато Ника волновалась нешуточно. Несколько раз вдоль и поперек просканировала взглядом площадь, прежде чем покинуть подземный переход. Когда наконец решилась, она снова догнала Антона и Шанну, уже возле входа в кремль.

Достопримечательности, что ли, осмотреть решили?

Шанна по-прежнему дулась. Что до Антона, то он, казалось, и думать забыл о потерянных вещах, как только увидел военную технику. Самолет, «катюши» и танки находились здесь все то время, что Ника себя помнила. С самого детства, когда она в компании такой же детворы, как сама, не по разу облазила их все. То есть ничего интересного в этом музее под открытым небом она не находила. В отличие от Антона, который внимательно читал таблички, а потом застывал возле каждого облепленного детьми «экспоната». Как маленький.

– Он, что, танков никогда не видел? – с легкой насмешкой поинтересовалась Ника. Шанна отрицательно помотала головой. Иронии при этом не разделила. Нике стало неловко, и она поспешила сменить тему. – Разве нам больше не нужно убегать от этой… Коровьей Смерти?

– А хочешь, я тебе ее покажу? – оживилась красноволосая скрипачка.

Ника передернула плечами:

– Вообще-то я ее уже видела.

– Такую – еще нет! Спорим? Да ладно тебе, пошли! Да не бойся ты…

– Только без этих твоих спецэффектов, – вмешался вдруг Антон. Оказывается, не только на танки пялился. – Человек неподготовленный… я вас здесь подожду, – прибавил он и устремился к макету подводной лодки.

А Шанна направилась к арке Дмитровской башни. Выйдя из кремля, с прищуром огляделась по сторонам и вместе с группкой прохожих двинулась на противоположную сторону дороги.

– Вот! – Она с довольным видом ткнула пальцем вниз и поддала ногой ворох тряпья на гранитных ступенях, ведущих к памятнику. Пока до Ники медленно доходило, что именно это было старухиной одеждой, Шанна пояснила: – Полчаса – больше удар не держит. Проверено. Я когда первый раз увидела, решила, что она прямиком в преисподнюю провалилась. Р-раз – и только барахло на земле осталось. А знаешь, в чем фишка?

Ника, конечно, не знала.

– Вот валяется эта хрень на улице. Дворник приходит – и в урну его. Потом оно попадает на свалку. Бабка такая восстает, из помойки выбирается и заново принимается нас искать – прикинь?! В общем-то, поэтому мы еще живы. Она никогда нас не поймает. Нереально.

– А зачем ей вообще вас ло…

Ника замолчала на полуслове. Показалось, или тряпье едва заметно шевельнулось?

– Ша-ан… – начала было она, но тут куча уже вполне отчетливо дернулась и поползла прямо к ее ноге.

Ника взвизгнула и взлетела вверх по ступеням. Проходящая мимо семейная пара покосилась на нее с осуждением. А красноволосая девушка начала отчаянно хохотать. Прям пополам сложилась от смеха.

– Да не дрейфь, сгинула она! – наконец успокоила Нику Шанна, утирая слезы. И в подтверждение своих слов разворошила мыском ботинка грязные обноски. – Это я сделала. Смотри. – Она провела перед собой рукой со скрещенными пальцами. Бабкино тряпье совершило прыжок. Затем к вороху присоединился пустой пакет из-под чипсов. Все это время Ника боролась с позорным желанием дать деру. – Я просто пошутила!

Просто пошутила она. Фокусница.

– Наигралась? – Очень вовремя подоспевший Антон Князев смотрел на подругу с неодобрением. – Просил же – без спецэффектов…

Смотри не смотри, а виноватой Шанна все равно не выглядела. Вместо того чтобы мучиться угрызениями совести, она жадно рассматривала вывеску ближайшей пиццерии.

– Тох, у тебя деньги остались?

– Рублей двести, – ответил Антон, машинально похлопав по карманам куртки. – А что?

– А то, – передразнила его Шанна. – Жрать охота так, что просто ангст…

– Пойдемте, – негромко сказала Ника. И повторила, когда на нее наконец-то обратили внимание: – Пойдемте, я добавлю.

– Человечище! Мы обязательно вернем. В смысле вот он обязательно вернет. Не сомневайся.

И окончательно повеселевшая Шанна первой скрылась за стеклянными дверями кафешки.

Потом шли по набережной под моросящим дождем. С этими-то двумя все ясно – им было все равно, куда идти. Но неотвязное присутствие Ники начинало выглядеть странно. Только когда позади осталась та самая гостиница, откуда, по словам мамы, похитили вторую девушку, Ника наконец решила заговорить.

– Что теперь собирается делать Игни? Мы ведь так ничего и не выяснили.

Антон и Шанна обменялись быстрыми взглядами. Кажется, даже едва заметно друг другу кивнули.

– То же самое, – сказал Антон. – Искать Есми.

– Ему снова понадобится моя помощь?

– Нет.

– Если надо, то я пойду! – заверила Ника.

– Не пойдешь, – отрезал парень и поглубже натянул на голову капюшон.

Дождь усиливался.

– Ты же сам говорил, что Есми ничего ему не расскажут. Они ведь… враги, верно?

– Захочет – справится. – Это прозвучало пренебрежительно. Да и вообще, обычно разговорчивый Антон на этот раз проявлял чудеса лаконичности.

– Лучше не настаивай, – почти не размыкая губ, посоветовала Шанна, которая пряталась от дождя вместе с Никой под ее зонтом. И добавила уже громко: – Чертов дождь! Как всегда, вовремя!

– Если хотите, можете переночевать у меня, – неуверенно предложила Ника.

Судя по тому, как загорелись глаза у Шанны, она была двумя руками за, но Антон не позволил ее восторгу вылиться наружу. Опередил:

– Спасибо, Ник, но ты и так нас очень выручила. Ночевать – это уже слишком. Я не самый приятный гость, особенно ночью… Нет, – твердо прибавил он в ответ на умоляющий взгляд подруги. – Не-ет. Даже не вариант.

– Хотя бы помы-ыться… – проныла та и красноречиво поскребла пальцами стриженый затылок. – О! А это что за жемчужина архитектуры?

– Дом с привидениями, – машинально ответила Ника. Потому что горожане называли здание именно так.

Грязно-коричневые стены, античный портик с колоннами, полукруглые балконы. Вечно запертая серая дверь. Двухэтажный нежилой особняк. Внутри, должно быть, красивая отделка. Если хоть что-то сохранилось.

– «Яркий образец архитектуры ретроспективизма неоклассического направления, – вслух прочла Шанна надпись на фасадной табличке. – Восходит к образцам вилл эпохи итальянского Возрождения выдающегося зодчего шестнадцатого века Андреа Палладио». Тох, ты хоть одно слово понял?

– Понял, ага, – с тяжелым вздохом подтвердил Антон. – Ну, что? Ты или я?

– Давай я. Ты же в прошлый раз лазил.

Справа от особняка над невысокой кованой оградой нависали ветви яблонь – часть бывшего хозяйского сада. Шанна поежилась, вынырнула из-под зонта и скрылась за углом. Оказавшись по ту сторону ограды, она недолго бродила вокруг дома в поисках подходящей лазейки – Ника слышала, как шуршат под ногами незваной гостьи опавшие листья. Спустя некоторое время серая железная дверь скрипнула и приоткрылась. Изнутри пахнуло сыростью.

– Заходите, – глухо произнесла Шанна. – И не пытайтесь повторить самостоятельно, – прибавила она, взглянув на Нику. С хитрым прищуром и дружеским тычком в плечо. – Офигеть, как люди раньше жили, да?

Точнее не скажешь. Даже с учетом многочисленных ремонтов и переделок его разными владельцами-арендаторами «под себя», старый дом поражал высотой потолков и просторностью комнат. Лепнина, наверное, родная. Паркет, скорее всего, тоже никогда не менялся. Все остальное – увы и ах. Продавленный диван, несколько стульев без спинок и письменный стол с замочными скважинами на каждом ящике еще помнили, должно быть, работников того научного общества, которое занимало особняк последним. С тех пор здесь вряд ли ступала нога человека. Судя по нетронутому слою пыли.

– А почему дом с привидениями? Вроде же нет никого, – полюбопытствовала Шанна. Вдвоем с Антоном они ловко перетаскали немногочисленную мебель в один угол. Получилось неплохо. Относительно уютно даже.

Стремительно темнело. Электричества в доме, разумеется, не было. Единственным источником света служили уличные фонари. Так себе источник. Хотя не совсем в темноте, конечно. Друг друга видели, еще часть пола и кусок стены. Все остальное тонуло в сумраке.

– Это городская легенда, – замогильным голосом произнесла Ника. Почему-то каждое сказанное здесь слово звучало именно так – глухо и мрачно. Хотя в пустом доме, по идее, должно раздаваться эхо. А этот будто нарочно приглушает все звуки. – В советское время рабочие переделывали здесь лестницу и нашли замурованный в стене клад. Он пролежал в тайнике пятьдесят лет. Хозяева надеялись вернуться, но так и не вернулись. А после того как тайник вскрыли, по ночам из дома начали доноситься шорохи. Прохожие замечали в окнах огни и тени… Словно привидения устраивают здесь балы.

– И еще они воют и играют в кегли своими головами, – буднично добавила Шанна. – Ты это… насчет приглашения-то, как, не передумала?

Ника помотала головой.

– Тогда поехали. Тоху одного надолго оставлять нельзя. А ночью так вообще…

– Нашла беспомощного, – фыркнул Антон. Уселся прямо на пыльный диван и уткнулся в телефон. – Хоть до утра гуляй. Радуйся жизни…

– А я тем временем подохну тут в гордом одиночестве, – оптимистично закончила фразу красноволосая скрипачка. – Не раскисай, бро! Скоро буду.

Как ни крути, а возвращаться домой в компании Шанны было гораздо лучше, чем в одиночестве. Потому что в голову нет-нет да и лезли мысли о сверхскоростной старухе, речных утопленниках и даже недоказанных призраках старого особняка, которые, должно быть, вовсю наслаждались сейчас обществом Антона Князева.

– Волнуешься за него?

Уж слишком напряженно вглядывалась Шанна в окно пустого троллейбуса. И болтала меньше, и не выпускала из рук телефон.

– Умом понимаю, что ничего не произойдет, – откликнулась та не оборачиваясь, – а все равно думается. Когда рядом, все-таки спокойнее…

Ника молча покивала, а Шанна продолжила говорить – уже больше сама с собой, чем с нею:

– Со стороны, наверное, странно выглядит, что я за ним таскаюсь. В смысле любая другая на моем месте уже плюнула бы на эти переезды постоянные и свалила в нормальную жизнь. Но я так не могу. Тоха храбрится, хотя сам знает, что без меня пропадет. Даже не в еде дело или там покупках… у них с Игни такая штука дурацкая происходит… Вот представь, ложится спать здоровый человек. Просыпается – то синяк в пол-лица, то вообще кровища хлещет. Нарывается Игни, а прилетает Тохе. Я, конечно, слабая. Много чего не знаю. Так, по верхам нахваталась. Могу только боль снимать и раны, если несильные, залечивать. Правда, по-крупному Тохе еще не доставалось. Не знаю, смогу ли помочь. Но лучше бы и не пришлось.

– Где ты этому научилась? – спросила Ника, мигом припомнив старую часовню, драку Игни с призраком и кровь на руке Антона. Значит, действительно может.

– Уржешься, если скажу. – Помолчала, но желание излить душу, видимо, пересилило. – Та старуха, которую ты сегодня видела, на самом деле моя бабка.

– Э-э…

– Коровья Смерть – моя ба-буш-ка, – по слогам произнесла Шанна. – Так понятней?

Да уж, все сразу встало на свои места.

– Не-а, – призналась Ника, чем изрядно повеселила свою спутницу.

– Не пугайся ты так. Не родная, – хихикнула Шанна, наблюдая за сменой эмоций на Никином лице. – Она меня у родителей еще в детстве украла. Цвет волос видишь? Думаешь, крашу? Ни фига! Собственный. Наоборот, ничего поделать не могу. Вот поэтому меня бабуля и нашла. Ты, говорит, родилась, чтоб место мое занять. Как помру – все, что ведаю, тебе передам. А дотоле талдычь, глупина, куда какую лебеду ложить, чтобы вереды известь. А не слухать и лениться будешь – персты попереломаю… а еще у нее вместо рук грабли.

– Гра-абли?

– Ну. Поэтому она их и прячет. Короче, до семи лет я людей вообще не видела. В школу пошла – ни букв, ни цифр не знала. Зато про вереды – хоть ночью буди – все расскажу. Учителя думали, что я из староверов. Поэтому, мол, и говорю странно, и дикая такая… Ничего, привыкли. Ну, и я тоже. На бабкино место, правда, совсем не хотелось. Зверье я люблю, даже муху не могу прихлопнуть. Не то что корову… Но это ж еще непонятно когда будет. Так я тогда думала…

– Тут я тебя очень хорошо понимаю. Коровьей Смертью становиться… Бр-р! Поэтому ты и сбежала? – Ника так увлеклась, что чуть не пропустила свою остановку. В последний момент выскочили.

– Угу. Только не с первой попытки удалось. Я еще в тринадцать лет слинять пыталась. Думала, родители школьной подружки меня к себе возьмут. Казалось, это так просто: захотели и забрали. Бабка тогда наняла двоедушника, чтобы меня вернуть. Игни. Много денег ему заплатила – на них он потом мотоцикл купил – и два дня жизни сверху пообещала. Сказала, что даст ему возможность увидеть дневной свет. Это, наверное, еще сильнее подействовало. Так вот, за все это он в момент меня выцепил. Мелкий был, тощий. А скрутил запросто. И обратно к бабке притащил. Ой, что тогда было…

– Наказала?

– Не то слово, – покачала головой Шанна. – Потом много времени прошло, и он снова меня разыскал. Только уже Тоха. Я-то не знала. Обругала его по-всякому. Словами, которых от бабки нахваталась. А он такой: Игни тебя вернул, он же тебя и вытащит. Я его теперь вот так держу… – Она сжала пальцы в кулак и потрясла им перед лицом. – Оказывается, все это время он учился подчинять себе вторую душу. Наставника какого-то встретил. А потом сам Игни к бабке заявился. Избу подпалил, меня за руку – и аля-улю, бабулечка! Вот такая история…

Ника вынырнула из рассказа Шанны только на пороге собственной квартиры. Отперла дверь, включила свет. Мамы снова не было.

И как-то резко потянуло в сон.

– Мрак, а не история, – пробормотала она, с трудом удерживая глаза открытыми. – Проходи. Только у нас тут не очень…

А сама на ощупь, как зомби, двинулась в свою комнату.

– Да все отлично, – прозвучал голос гостьи откуда-то издалека.

– Все-таки мне нужно увидеть Игни. – И подушка по-особенному мягкая, и одеяло само попалось под руку. – Как думаешь, он придет?

– Ну, конечно.

– Мы снова будем искать Есми… – гнула свое Ника. – И на этот раз обязательно все выясним… Только вот спать жутко хочется.

– Так и спи. Спи, я тут сама разберусь, – шепнула Шанна с такой знакомой ласковой интонацией, что не возникло даже намека на желание возразить. Именно так говорил с Никиной мамой Игни. Перед тем как увести Нику с собой.

Последним, что она услышала, был ее собственный голос:

– А что такое вереды?

Ответа так и не узнала.