ГЛАВА 3

Разбудили нас рано — едва рассвело, как в комнатах адептов прозвучала высокая до ломоты в зубах трель колокольчика.

Выразительно скривившись, я открыл глаза и мрачно уставился на белый потолок. Всегда ненавидел сигнал побудки, несмотря на то что для юных мэтров он звучал на целых полчаса позже — академия с пониманием относилась к ночному образу жизни моих коллег, поэтому не издевалась над будущими повелителями смерти. А вот про то, что светлых будили ни свет ни заря, я понятия не имел. До этого конкретного момента. Что, разумеется, не способствовало улучшению настроения и не вызвало у меня ни малейшего энтузиазма.

— Вставай, Гира-аш! — до отвращения бодрым голосом пропел Нич, с размаху плюхнув мне на живот какую-то книжку. — Собирай учебники и тащи свои бренные останки в столовую! Юные адепты должны хорошо питаться, чтобы не выглядеть так, как выглядишь сейчас ты!

Раздраженно отбросив одеяло и уронив его вместе с книгой на пол, я неохотно встал и, кинув быстрый взгляд в зеркало, поморщился: не так уж я и страшен по утрам. Чего он напраслину возводит?

Конечно, мослы еще торчали, вышибая жалостливую слезу у неподготовленных зрителей, но я не пренебрегал физическими упражнениями и за последний месяц кое-чего добился. Да и питался не в пример лучше, чем когда находился в неприхотливой трансформе. Другое дело, что все питательные вещества ушли в рост, поэтому я как был тощей глистой, так и остался. А то, что мою кожу теперь от горла до пяток украшала сложная татуировка, похожая на проявление болезненной фантазии безумного художника, было просто жизненной необходимостью.

Да, я прекрасно понимаю, что выглядело это жутко: чудовищное переплетение ломаных линий, дикие узоры, которые словно рисовали дрожащей с перепою рукой, по всему телу кляксы, подозрительно напоминающие потеки крови… но, во-первых, они проявлялись не всегда, а во-вторых, в точности повторяли рисунок темных каналов моего тела. К тому же Нич сам предложил использовать для татуировки вытяжку из семян астериса, обладающую слабым магическим фоном. И прекрасно знал, что впитавшийся в кожу состав будет не виден при дневном свете, но зато в отсутствие освещения начнет полыхать желтоватыми огнями, напоминающими свечение гнилушек.

— Свет, — буркнул я, мельком оглядев жутковатое отражение, кажущееся из-за отсутствия татуировок на лице безголовым. Если кто-то встретит этот кошмар на темной улочке, то навсегда останется писающим в штаны и вздрагивающим от каждого шороха ваулой.

Впрочем, свои плюсы тут тоже имелись — если что случится, я всегда смогу использовать эффект неожиданности.

Под потолком послушно зажглось несколько магических светильников, и безголовая жуть из зеркала исчезла, превратившись в обычного рыжеволосого подростка.

Нич, обнаружившийся в изголовье моей кровати, гадко хихикнул, а потом шустро перебрался на комод и уже оттуда наставительно заметил:

— Ничего. Главное не раздеваться в общественных местах и не общаться с женщинами в темных помещениях.

Я мрачно покосился на довольного таракана.

— А я, между прочим, тебе форму почистил! — важно надулся тот.

— Спасибо. Кто бы мог подумать, что за мной будет ухаживать светлый архимаг? Портянки вечером постираешь?

— Болван. Нагадивший на тебя грифон был не просто иллюзией — ректор снабдил его не только заклинанием поиска, но и умением ставить магические метки. Видимую-то ее часть ты вчера благополучно стряхнул, а вот самую важную как раз и не заметил…

— Заметил, — проворчал я, натягивая форму. — Что я, глупее тебя? Просто решил заняться этим с утра.

Нич фыркнул.

— Да тебя поутру не поднять! Не услышать знаменитый академический колокольчик…

— У нас в башне всегда был колокол. Не чета этому недоразумению.

— Посмотрим, как ты завтра запоешь, — буркнул задетый за живое Нич. — Кстати, ты уже опаздываешь. А если бы я не почистил мантию, тебя бы отыскали в два счета!

— Почему это я опаздываю? — непонимающе обернулся я, натянув брюки до середины бедер.

— Потому что для светлых адептов занятия начинаются раньше, чем для некромантов!

— Да я же только встал! Звонок прозвенел совсем недавно!

— А это был уже второй, — гаденько хихикнул Нич. — Первый ты благополучно продрых. Так что до начала занятия у тебя осталось примерно… пять минут.

— Что-о-о?!

— Точнее, уже четыре.

— И ты молчал?!

Нич проворно переметнулся на свою постель, чтобы оказаться от меня как можно дальше, и уже оттуда резонно заметил:

— Ты мне про тайник не сказал. Надо же было вернуть должок?

Глухо ругнувшись, я натянул брюки до конца, торопливо их застегнул, накинул на себя рубашку, подхватил со стула мантию и, цапнув уже собранную сумку с книгами и тетрадками (хоть на это у него ума хватило!), вылетел за дверь.

— Постарайся не убить преподавателей! — вместо напутствия крикнул мне в спину таракан. — И не забудь: обед ровно в полдень в общей столовой!

— Тебя убью вместо преподавателя, — процедил я уже из коридора, который, как и следовало ожидать, был абсолютно пуст. — А потом воскрешу и переселю в тело жирного клопа, которого буду сперва поджаривать на медленном огне, а затем охлаждать в морозильной комнате до посинения. Говорят, резкие перепады температур закаляют тело, а ты у нас пока слабенький…

Одно хорошо — телепортационная арка никуда не делась и в мгновение ока перенесла меня в учебный корпус, позволив не тратить время на прогулку по улице, как пришлось сделать остальным. Привлечь к себе внимание я не опасался: мастер Лиурой, которого я целый месяц водил за нос, наверняка сообщил о моих талантах в ректорат. В том числе и о том, что я не понаслышке знаком с рунным алфавитом, и о доставшейся мне в наследство коллекции редких книг, где наверняка могут сыскаться полезные заклинания.

Другой вопрос, что у светлых на факультетах очень ревностно относились к соблюдению правил. Нич в свое время такого понарассказывал, что я в какой-то момент твердо уверился: все светлые — ненормальные. Поэтому на урок несся со всех ног, теряя приличествующее мэтру достоинство, но при этом не отказав себе в удовольствии посмаковать подробности своей страшной мести фамильяру, посмевшему поставить меня в такое неловкое положение.

В класс я зашел подчеркнуто спокойным шагом, сохраняя на лице невозмутимое выражение. Надменный, ничуть не запыхавшийся, я закрыл за собой дверь ровно в тот момент, когда в коридоре прозвенел третий колокольчик, возвещающий о начале занятия.

— Добро пожаловать, — хмыкнул при виде меня поднявшийся из-за стола преподаватель — худощавый, неприятный с виду тип в длинной черной мантии без каких-либо знаков отличия. — Вы очень вовремя, адепт. Еще одна секунда — и мне пришлось бы начинать урок с наказания.

Я огляделся.

Комната оказалась большой — в боевой трансформе мне пришлось бы потратить секунд тридцать, чтобы обежать ее по кругу. Но вот обстановка была совершенно незнакомой: раньше в учебных классах стояли удобные столы и скамьи для учеников, пол был ровным, а не поднимающимся по направлению к противоположной от кафедры стене; да и не случалось такого в мое время, чтобы студенты занимали положение выше преподавателя. А тут все обстояло ровным счетом наоборот: почти два десятка стоящих полукругом и узких до неприличия столов, где могла поместиться лишь тетрадка и локти ученика; высокие ступени, уходящие чуть ли не под потолок; длиннющая доска на две трети стены; стоящий перед ней такой же длиннющий стол, на котором без помех можно препарировать двух человек, и какое-то непонятное сооружение перед ним, смутно похожее на трибуну. К ней как раз и подошел совершенно незнакомый мне мастер, с вежливым недоумением уставившись на меня.

За партами, как и следовало ожидать, уже сидели первокурсники — все двадцать восемь человек, среди которых отыскалось аж двадцать две нагло ухмыляющихся рожи и шесть симпатичных девичьих мордашек, насмешливо меня изучающих.

Впрочем, меня больше интересовал преподаватель.

Гм. И правда, в первый раз его вижу — тощий, сутулый, с невыразительной физиономией, надменно выдвинутым вперед подбородком и выпирающими скулами. Занятный тип. Довольно молодой. И он явно не станет моим любимым преподом в академии.

— Проходите, молодой человек, — с издевательской улыбочкой предложил учитель, демонстративно поправив бумаги на своей «трибуне». А потом небрежно добавил: — Мы так долго вас ждали, что от нетерпения чуть не сгрызли себе все ногти на руках.

Ага. Язвим, значит. Пытаемся умничать. Авторитет себе набираем среди малолеток.

Я вежливо улыбнулся.

— Благодарю вас, мастер. Поверьте, я бесконечно сочувствую вашим безвинно пострадавшим рукам, но осмелюсь напомнить, что ногти имеются и на нижних конечностях.

— Как вы сказали? — замер маг, резко подняв голову от бумаг и вперив в меня недобрый взгляд. — Это что, у нас на курсе завелся шутник?

Я удивленно моргнул.

— Ну что вы, мастер. Я вообще шуток не понимаю.

— Ах вот как… — На тонких, кажущихся почти незаметными губах мастера заиграла недобрая улыбка. — Как вас зовут, адепт?

— А вас?

Преподаватель удивленно дрогнул и, слегка прищурившись, медленно произнес:

— Мое имя — мастер Нарди фон Берден, адепт. Я ваш преподаватель по основам магического моделирования, а также основам рунной и заклинательной магии.

— Очень приятно. А меня зовут Гираш, и я ваш новый студент, — бодро отозвался я.

— Это ваше полное имя? — почти ласково осведомился он.

— Нет, мастер. Полное звучит: Вальтиер Сугнар Гираш Невзун. Но я предпочитаю, чтобы меня называли только третьим именем. Оно, на мой неискушенный взгляд, более благозвучное.

Улыбка мастера увяла, а брови, напротив, сдвинулись к переносице.

— Вы барон Невзун?

— Совершенно верно, — все так же вежливо согласился я, терпеливо стоя у двери. — В АВМ меня порекомендовал наставник — мастер Лиурой. Возможно, вы о нем даже слышали.

У преподавателя в глазах промелькнуло какое-то странное выражение.

— Да, конечно. Кто же не слышал о мастере Лиурое… значит, вы тот самый барон Невзун?

— А что, нас на самом деле много? — внезапно обеспокоился я. Оп-ля. Неужто кто-то претендует на мое наследство?! — Знаете, в последнее время мне только и говорят об отсутствии близких родственников…

— Насчет этого вас не обманули, — задумчиво отозвался маг. — Насколько мне известно, вы последний представитель своего рода. Однако сложившаяся вокруг вас ситуация выглядит довольно забавно, не находите?

Хм. Ну, в принципе, я и не сомневался, что все, кому надо, уже в курсе. И даже похихикали, узнав, что в темном семействе вдруг появился первый за долгие годы светлый маг.

— Не вижу в этом ничего забавного, мастер.

— Думаю, вы поймете меня позже, — многозначительно улыбнулся мастер фон Берден, а затем, видно, почувствовав себя отмщенным, благодушно кивнул: — Проходите, адепт. Не стоит задерживать целый класс, выясняя такие незначительные подробности.

Ха-ха. Это он меня типа оскорбить хотел?

Проигнорировав озадаченные взгляды сокурсников и сделав вид, что не понял намека, я красноречиво помялся.

— В чем дело, адепт? — недовольно спросил фон Берден, нахмурившись.

Я выждал небольшую паузу, во время которой по группе студентов прошло легкое волнение, а потом преувеличенно громко вздохнул и, оглядев их совсем еще детские мордашки, негромко осведомился:

— Скажите, мастер, а могу ли я сесть не в общем ряду?

— Что? — удивленно моргнул светлый, машинально окинув взглядом немаленькое помещение, где на первых рядах уже не было ни одной свободной скамьи — наивные первокурсники, видимо, решили, что чем ближе к учителю, тем лучше, и, не сговариваясь, скучились вблизи «трибуны».

— Я хотел бы занять отдельное место, — терпеливо повторил я, упрямо топчась у входа. — Если это, конечно, возможно.

Мастер фон Берден выразительно обвел правой рукой учебную комнату.

— Здесь полно свободных лавок, адепт.

— Да, вы правы. Но, боюсь, они находятся слишком далеко от вас.

— Да неужели? — насмешливо фыркнул светлый, покосившись на пустые задние парты. — Настолько далеко, что вам это кажется неприемлемым? Или у вас иная причина находиться к преподавателю как можно ближе?

— У меня редкое заболевание. — Я сделал несколько быстрых шагов к «трибуне», одновременно понизив голос до доверительного шепота: — Избирательная глухота называется. По этой причине, сидя вдалеке, я вряд ли смогу уловить все детали вашей познавательной лекции. Нет, если вы запретите, то в последующие два с половиной часа мне придется многократно вас перебивать и переспрашивать, что может нарушить ход ваших мыслей и испортит впечатление от лекции.

Мастер нахмурился.

— Таковы правила, и я не могу их менять, адепт. Вы можете занять любое понравившееся из оставшихся в аудитории свободных мест, барон.

— Благодарю, этого вполне достаточно, — чинно наклонил голову я и прошествовал к его собственному столу, где стояло одно-единственное на весь класс кресло, уже нагретое для меня светлым. В него-то я и уселся под обалдевшими взглядами сокурсников и под недовольный кашель такого же обалдевшего преподавателя. После чего демонстративно взвалил на стоящий рядом стол свою немаленькую сумку, привычным жестом сложил руки на груди и приготовился внимать.

— Адепт Невзун! — наконец опомнился мастер. — Что вы себе позволяете?!

Я с недоумением повернулся к нему:

— А что?

— Вы еще спрашиваете?!

— Вы предложили занять любое понравившееся место… и я выбрал это.

— Но оно уже занято! — рявкнул, не сдержавшись, фон Берден, вперив в меня яростный взгляд.

— Кем же это? — изумился я.

— Мною!

— Так вы ведь стоите на трибуне, — с подкупающей простотой указал я на истинное положение дел и с кресла так и не поднялся. — И будете там находиться вплоть до окончания занятия. Разве нет? Или преподавателям уже разрешается начитывать материл сидя? Насколько я помню, в правилах академии написано, что…

— Я знаю правила, — процедил светлый.

— Очень за вас, рад, — вежливо улыбнулся я. — Тогда, я думаю, вы согласитесь, что на время урока это место можно считать свободным. И я ничем не нарушил вашего приказа, а всего лишь воспользовался вашим же любезнейшим предложением. Когда лекция закончится, я с удовольствием снова уступлю это кресло вам.

— Ус-ступите?! — почти прошипел взбешенный маг.

— Конечно! — с воодушевлением подтвердил я и обезоруживающе улыбнулся. — Вы ведь не возьмете свои слова обратно?

У светлого негромко клацнули зубы, покраснело лицо и налились кровью глаза. Пальцы он сжал на «трибуне» так, что та оглушительно скрипнула. И все это — под моим кристально чистым, абсолютно открытым и полным искреннего участия взглядом, в котором прямо-таки горела уверенность в собственной правоте.

— Х-хорошо… — свистящим шепотом выдавил наконец маг, взглядом обещая мне страшную расправу. — Сидите, адепт Невзун. Но после окончания урока вы останетесь и перескажете мне содержание этой лекции, понятно?

Все. Я его уже люблю!

Я расплылся в новой улыбке и закивал, как дурной.

— Как скажете. Только давайте уже начнем поскорее, а то вы не успеете изложить материл.

Какое-то время светлый буравил меня бешеным взглядом, но потом резко отвернулся, сжал челюсти так, что на скулах заиграли желваки, и, подняв глаза на притихших адептов, сухо бросил:

— Действительно, начнем…

Положив ногу на ногу, я блаженно откинулся на спинку честно отвоеванного кресла и прикрыл веки.

Ну что поделаешь? Люблю комфорт. И там, где его можно сохранить, приложу все усилия, чтобы не лишать себя даже крохотного удовольствия. Конечно, отношения с данным конкретным светлым после этого явно ухудшатся до состояния «безудержная ненависть», но чем-то приходится жертвовать ради достижения целей. Тем более что этот представитель академии лично мне ничем не интересен.

К тому же сегодня я не выспался, а общаться со злым некромантом — занятие, опасное для здоровья и жизни. Так что можно сказать, что я добровольно избавляю окружающих от необходимости терпеть мой гнусный характер.

— Адепт Невзун! — вдруг подозрительно ласково обратился ко мне мастер фон Берден, некстати оторвав от размышлений. — Мне показалось или вы спите на моей лекции?!

Неохотно приоткрыв один глаз и оценив выражение лица светлого, я с укором покачал головой:

— Как вы могли так плохо обо мне подумать? Просто из-за проблем со слухом я крайне плохо воспринимаю зрительную информацию и отвлекаюсь на внешние раздражители. А мне бы не хотелось упустить ни слова из столь безупречно подобранного материала. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Продолжайте, мастер. Хотелось бы узнать, как вы рассматриваете возможность применения второго закона дуолаттики в отношении развивающегося дара.

— Это весьма сложный и неоднозначный вопрос, — несколько обескураженно ответил маг, не ожидавший отпора. — И на него нет единого ответа. Хотя большинство исследователей сходится на том, что в отношении к дару законы дуолаттики неприменимы.

— Если верить теории одного известного архимага и считать, что все существующее подчиняется этим законам, то почему именно магический дар стал тем исключением, которое только подтверждает правило?

— Вы знакомы с учением мастера Твишопа, адепт? — задал вопрос в лоб мастер фон Берден.

Я улыбнулся:

— У нас богатая семейная библиотека.

— Неужели? И как, в таком случае, вы могли бы прокомментировать это противоречие?

— На мой взгляд, оно вполне укладывается в первый закон дуолаттики, мастер, о котором вы только что говорили, — вежливо отказался я от обсуждения щекотливой темы.

— Что ж. — Фон Берден удостоил меня любопытным взглядом. — В таком случае возвращаясь к теме дуолаттики, я должен еще заметить…

Я успокоенно прикрыл веки и отключился.

Все. До конца занятия меня вряд ли побеспокоят. А если что, содержание лекции я и без того знаю наизусть — мастер фон Берден банально передрал ее с записей моего учителя. Так что я не напрасно его изводил перед началом урока и непременно выясню, почему ректор допускает использование чужих лекций без ссылок на первоисточник. Мои размышления прервал тихий скрип открываемой двери.

— Адепты? — внезапно изменился голос лектора, став напряженным и вибрирующим, как натянутая струна.

Я с удивлением приоткрыл глаза и озадаченно уставился на группу адептов, неловко переминающихся в дверях. Один, два, три… хм… да их восемь, оказывается. И все — с черными грифонами на груди.

— Можно, мастер? — робко спросил стоящий первым паренек с решительным лицом самоубийцы.

Мастер фон Берден натянуто улыбнулся.

— Конечно. Проходите… коллеги. Мы давно вас ждем.

— Благодарю, — коротко наклонил голову все тот же паренек и, настороженно покосившись на напрягшихся за партами светлых, вошел в аудиторию.

А следом за ним, старательно прикрываясь друг дружкой, зашли остальные… все до единого темные, которых зачем-то принесло на урок.

— Устраивайтесь быстрее, мэтры, — поразительно мирно попросил вошедших преподаватель. — Вы и так опоздали, поэтому вникать будете по ходу дела. Если что-то не поймете, подойдете потом, я разъясню.

Дети просочились на верхние ряды, а я чуть с кресла не упал, наблюдая за этим чудом. Нет, я не понял: что делают темные на занятии у светлых?!

— Спокойно, — привлек к себе внимание учеников мастер фон Берден и в подтверждение своих слов достал из нагрудного кармана какую-то бумагу с печатями. — Распоряжение ректора. В связи с нехваткой преподавателей ваши группы будут заниматься вместе. Правда, только на теоретических занятиях. Надеюсь, все меня услышали?

— Да, мастер, — растерянно отозвался класс, и я окончательно выпал в осадок. После чего окинул внимательным взглядом жмущихся друг к другу темных и очень надолго задумался, полностью потеряв нить рассуждений лектора.