Коронный свидетель
«– Каков он, папа? Или ты еще его не видел?
– Дядю Джо? (Прозвище И. Сталина в окружении Ф. Д. Рузвельта и У. Черчилля; встречается также в переписке между президентом США и премьер-министром Великобритании. – В. Ч.). Как же, я видел его. В субботу я хотел пригласить его на обед, но он ответил, что очень устал. Вчера под вечер, когда я приехал сюда, он зашел ко мне.
– Прямо сюда?
Отец рассмеялся:
– Маршал сидел вот здесь, на этой кушетке, Эллиот, как раз на том месте, где сидишь ты…»
Это отрывок из книги «Его глазами» Эллиота Рузвельта, сына президента США, написанной через год после кончины главы американского государства, который месяца не дожил до победы над гитлеровской Германией. Разговор состоялся 29 ноября 1943 года, на второй день Тегеранской конференции. Здесь впервые встретились вместе три лидера главных держав антигитлеровской коалиции – Сталин, Рузвельт и Черчилль. Эллиот только что прибыл в иранскую столицу и зашел к отцу. Естественно, сына интересовало, какое впечатление на Рузвельта-старшего произвел Сталин, которого на Западе считали загадочной, непредсказуемой и одновременно одной из самых мрачных личностей в истории. Поэтому Эллиот нетерпеливо спросил:
«– О чем вы говорили? Или это государственная тайна?
– Вовсе нет, – возразил отец. – Разговор большей частью проходил в таком духе: „Как вам понравилось ваше помещение?“ – „Я вам очень благодарен за то, что вы предоставили мне этот дом“. – „Что нового на Восточном фронте?“… Кстати, оттуда поступают прекрасные новости.
Сталин очень доволен: он надеется, что еще до того, как мы отсюда разъедемся, Красная армия перейдет границу Польши. В общем, вот такой разговор. У меня и не было особенного желания сразу же приступить к делу.
– Прощупывали друг друга, так, что ли?
Отец нахмурился.
– Я бы выразился не так.
– Прости, пожалуйста, – поправился я.
– Мы знакомились друг с другом, выясняли, что мы за люди.
– Что же он за человек?
– Как тебе сказать… У него густой низкий голос, он говорит не спеша, кажется очень уверенным в себе, нетороплив – в общем, производит сильное впечатление.
– Он тебе понравился?
Отец решительно кивнул головой».
Затем Рузвельт-младший поинтересовался результатами первого пленарного заседания конференции.
«– Сталину показали наш план операции „Оверлорд“ (кодовое обозначение высадки войск западных союзников в Северной Франции. – В. Ч.), – сказал отец с улыбкой. – Он взглянул, задал один-два вопроса и затем прямо спросил: „Когда?».
Далее Рузвельт-старший сделал весьма примечательное заявление:
«– Я уверен, – сказал он, – что мы со Сталиным поладим. В ближайшие дни будет ликвидировано немало недоразумений и подозрений прошлого, надеюсь, раз и навсегда. Что касается дяди Джо и Уинстона…
Тут хозяин Белого дома замолк, раздумывая.
– Не так гладко, что ли?
– Здесь мне придется основательно потрудиться, – продолжил президент. – Они так не похожи друг на друга. Такая разница во взглядах, темпераментах…»
Затем, пишет Эллиот, президент рассказал об обеде, который был дан в честь Сталина, Черчилля и высших дипломатических советников, и о том, что они засиделись до одиннадцати часов вечера, осторожно и неторопливо беседуя о политике. При этом необходимость в переводе оказалась незначительной помехой. Зато очень серьезно мешала диаметральная противоположность взглядов Сталина и Черчилля.
Рузвельт-младший полюбопытствовал, какие именно политические вопросы обсуждались.
«– Мы говорили обо всем, что приходило нам на ум, – ответил президент.
Он перечислил темы беседы: послевоенная организация мира, организация трех государств, которые должны будут поддерживать мир, точная договоренность насчет того, что мир до такой степени зависит от единства действий этих государств, что в важных вопросах отрицательная позиция хотя бы одного из них должна будет налагать вето на спорное предложение в целом. Отец сказал, что вопрос о праве вето подлежит еще тщательному обсуждению, но что, вообще говоря, он поддерживает этот принцип, учитывая бесспорную необходимость сохранения единства „тройки“ в будущем…»
Разговор отца с сыном был прерван. Президент направился на торжественную церемонию. Черчилль вручал Сталину от имени английского короля и народа Великобритании большой двуручный меч – дань уважения героям Сталинграда. Затем состоялось очередное пленарное заседание. После него отец и сын Рузвельты встретились снова.
Президент сказал, что сегодня они будут в гостях у Сталина. Он добавил, что обед будет в русском стиле и, если эксперты из госдепартамента опять не напутали, за обедом будет множество тостов.
В заключение, пишет Эллиот Рузвельт, его отец подытожил:
«Этот человек умеет действовать, У него всегда цель перед глазами… Работать с ним одно удовольствие. Никаких околичностей. Он излагает вопрос, который хочет обсудить, и никуда не отклоняется…»
Из архивной справки
Тегеранская конференция глав правительств Великобритании, СССР и США состоялась 28.11–01.12.1943 года.
Рассматривались важнейшие вопросы войны, послевоенного сотрудничества и обеспечения прочного мира. В центре работы находилось обсуждение и координация дальнейших военных действий против гитлеровской Германии.
По настоянию советской делегации было принято решение об открытии второго фронта в Северной Франции в мае 1944 года.
Обсуждался вопрос о вовлечении Турции в войну на стороне антигитлеровской коалиции.
В Декларации трех держав о совместных действиях в войне против гитлеровской Германии (принята 01.12.1943 года) говорилось: «Мы пришли к полному согласию относительно масштабов и сроков операций, которые будут предприняты с востока, запада и юга. Взаимопонимание, достигнутое здесь, гарантирует нам победу».
Советская сторона, идя навстречу союзникам, заявила о готовности по завершении военных действий в Европе вступить в войну против Японии.
США поставили вопрос о расчленении Германии после войны на пять автономных государств. Предложение было поддержано Черчиллем, который настаивал также на создании Дунайской конфедерации с включением в нее Австрии, Венгрии и некоторых южных районов Германии. Советский Союз выступил против этих планов, и они были переданы на доработку в европейскую комиссию.
Принята Декларация об Иране, в которой подчеркивалось желание трех держав сохранить полную независимость, суверенитет и территориальную неприкосновенность Ирана.
Обсуждался вопрос о Польше. В предварительном порядке достигнуто соглашение о том, что восточная граница Польши будет проходить по «линии Керзона» (принятое наименование линии, рекомендованной в 1919 году Восточным советом Антанты в качестве границы: проходит через Гродно – Брест – Устилуг – восточнее Грубешово, через Крылов и далее западнее Равы-Русской, восточнее Перемышля до Карпат; названа по имени тогдашнего министра иностранных дел Великобритании. – В. Ч.), а западная в районе Одера.
Обсуждались также вопросы послевоенной организации мира. «Мы уверены, – заявили руководители трех держав, – что существующее между нами согласие обеспечит прочный мир. Мы полностью сознаем высокую ответственность, лежащую на нас и на всех Объединенных Нациях, за осуществление такого мира, который получит одобрение подавляющей массы народов земного шара и который устранит бедствия и ужасы войны на многие поколения».
Первая встреча трех лидеров показала несостоятельность гитлеровской дипломатии на раскол в лагере союзников. Она сыграла большую роль в укреплении англо-американо-советской коалиции во время войны.
Сейчас совершенно ясно: положительные результаты конференции были обеспечены явным сближением позиций американской и советской сторон, особенно в вопросах открытия второго фронта в Европе и дальнейшего ведения войны. Черчилль, который возражал почти против всех предложений Сталина, вынужден был либо отступать, либо уступать, поскольку Рузвельт, взявший на себя роль третейского судьи, в большинстве случаев становился на сторону кремлевского властителя.
Этому может быть одно объяснение: похоже, хозяин Белого дома попал под влияние Сталина. Именно к такому выводу неизбежно придет любой объективный исследователь, когда внимательно проанализирует не только итоги Тегеранской конференции, но и беседы между президентом Рузвельтом и его сыном.
