Существенное делание монаха — молитва, как то делание, которое соединяет человека с Богом. Все прочие делания служат или приготовительными, или способствующими средствами для молитвы, или же даются тем, которые по нравственной немощи или по недостатку умственных способностей не могут заниматься всецело молитвою. Говорит преподобный Марк Подвижник: «Не могущим претерпевать в молитве, хорошо находиться в служении (заниматься трудами и рукоделием в послушании), чтоб не лишиться того и другого; но тем, которые могут, лучше не нерадеть о лучшем».

Преподобный Марк, объясняя слова Господа: Делайте не брашно гиблющее, но брашно пребывающее в живот вечный, научает, что значение их заключается в том, чтоб молитвою искать Царства Небесного, которое внутри нас, как сказал Господь, обетовавший ищущим Небесного Царства доставить все телесные потребности Своим Божественным Промыслом.

Объясняя слова святого апостола Павла: Не сообразуйтеся веку сему, но преобразуйтеся обновлением ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия благая и угодная и совершенная, преподобный Марк говорит: «Апостол наставляет нас к исполнению совершенной воли Божией, желая, чтоб мы вовсе не были даже судимы. Зная же, что молитва содействует к совершению всех заповедей, он не перестает многократно и многообразно заповедовать о ней и говорить: молящеся на всяко время духом, и в сие истое бдяще во всяцем терпении и молитве. Из этого знаем, что молитва различествует от молитвы; иное — непарительною мыслию молиться Богу, и иное — предстоять на молитве телом, а мыслию парить. Опять: иное — молиться в известные времена и приступать к молитве по окончании мирских бесед и занятий, и иное — предпочитать и предпоставлять молитву, сколько можно, мирским попечениям, по наставлению того же Апостола: Господь близ: ни о чемже пецытеся, но во всем молитвою и молением со благодарением прошения ваша да сказуются Богу. Подобное этому говорит и блаженный апостол Петр: Уцеломудритеся убо и трезвитеся в молитвах, все попечение ваше возвергше Нань, яко Той печется о вас. Во-первых же, и Сам Господь, зная, что все молитвою утверждается, говорит: Не пецытеся, что ясте, или что пиете, или чим одеждитеся: но паче ищите Царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам. Может быть, этим Господь призывает нас и к большей вере: ибо кто, отвергши попечения о привременном и не терпя скудости, не поверит Богу, вследствие этого, относительно вечных благ? Это-то объясняя, Господь говорил: Верный в мале, и во мнозе верен есть.

Но и в этом обстоятельстве Он снизошел нам человеколюбиво, зная, что неизбежно ежедневное попечение о плоти, не отсек ежедневного попечения; но, попустив попечение о настоящем дне, повелел не заботиться о завтрашнем. Повелел Он это весьма прилично, благолепно и человеколюбиво: потому что невозможно человекам, облеченным в тело, нисколько не заботиться о том, что относится к жизни тела. Многое сократить в малое, при посредстве молитвы и воздержания, возможно; но всеконечно презреть все, относящееся к телу, невозможно. И потому желающий, по Писанию, в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова достигнути, не должен предпочитать молитве различные служения или без нужды, как случится, брать их на себя, ниже, под предлогом молитвы, отвергать их, когда они встретятся по нужде и смотрению Божию, но рассматривать, различать и служить смотрению Божию без испытания. Иначе мудрствующий и не признает, что одна заповедь может быть выше и главнее другой, как то видит из Писания и не хочет направлятися ко всем заповедем, смотрительно встречающимся ему, как то заповедует Пророк. Нужное и смотрительно встречающееся с нами — неизбежно, а безвременные занятия должно отвергать, предпочитая им молитву, в особенности же те занятия, которые низвлекают нас ко многим расходам и к собранию излишнего имущества. Насколько кто ограничит их и отвергнет предметы их, настолько удержит мысль от парения, насколько удержит мысль, настолько даст место чистой молитве и докажет веру во Христа. Если же кто, по причине маловерия или другой какой немощи, не может так поступать, тот, по крайней мере, пусть признает истину и подвизается по силе, обвиняя свое младенчество. Лучше подвергнуться ответственности за оскудение, чем за прелесть и возношение: в этом да удостоверит тебя притча Господа, представляющего в первом состоянии мытаря, а по втором — фарисея. Постараемся отстранять от себя всякое мирское попечение надеждою и молитвою. Если же не возможем исполнить этого как должно, то будем приносить Богу исповедание в оскудениях; от упражнения же в молитве не попустим себе отступить. Лучше подвергнуться укорению за частное упущение, нежели за совершенное оставление. Во всем сказанном нами о молитве и неизбежном служении много нам потребно вразумления от Бога к рассуждению, чтоб знать, когда и какое занятие мы должны предпочитать молитве: потому что каждый, упражняясь в любимом ему занятии, думает совершать должное служение, не зная, что служение должно рассматривать в отношении угождения Богу, а не в отношении угождения себе. Тем затруднительнее здесь рассуждение, что и эти нужные и неизбежные заповеди не всегда одинаковы в отношении к исполнению, но одна другой, в свое время, должны быть предпочтены. Не всякое служение совершается всегда, но в свое время, а служение молитвы законоположено нам непрестанное, потому и должны мы предпочитать ее занятиям, в которых не настоит необходимой надобности. Все Апостолы, уча этому различию народ, желавший привлечь их к служению, сказали: Не угодно есть нам, оставльшим слово Божие, служити трапезам. Усмотрите убо, братие, мужы свидетельствованы от вас седмь, ихже поставим над службою сею. Мы же в молитве и служении слова пребудем. И угодно бысть слово сие пред всем народом.

«Начнем дело: преуспевая постепенно, найдем, что не только надежда на Бога, но и извещенная вера, и нелицемерная любовь, и непамятозлобие, и братолюбие, и воздержание, и терпение, и глубина разумения, и избавление искушений, и даров дарование, и исповедание сердечное, и прилежные слезы доставляются верующим молитвою. Не только это, но и находящих скорбей терпение, и чистая любовь к ближним, и познание духовного закона, и обретение правды Божией, и наитие Святого Духа, и подаяние духовных сокровищ — словом, все, что обетовал Бог подать верующим в этом и будущем веке. Невозможно душе восстановить в себе образ иначе, как только Божиею благодатию и верою человека, когда он пребывает умом в непарительной молитве и великом смиренномудрии».

Подобно преподобному Марку рассуждает и преподобный Макарий Великий: «Глава всякого благого тщания и верх добрых дел есть всегдашнее в молитве пребывание, чрез которую и другие добродетели приобретаем, содействуя Подающему руку Тому Самому, Который и зовет нас на сие. Ибо общение с таинственной силой, и сопряжение мыслей, намеревающихся вдатися [полностью посвятить себя. — Ред. святости, яже к Богу, и прилепление самой души, горящей любовию ко Господу чрез оную же, неизглаголанно в молитве подаваемы бывают достойным. Глаголет бо: Дал еси веселие в сердцы моем. И Сам Господь сказует: Царство Небесное внутрь вас есть.

Святой Иоанн Лествичник называет молитву матерью всех добродетелей.

Преподобный Симеон Новый Богослов говорит о внимательной молитве: «Святые отцы наши, слыша слова Господа во Священном Евангелии, что от сердца исходят помышления злая, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, татьбы, лжесвидетелства, хулы и что сия суть сквернящая человека; опять слыша в другом месте Евангелия, что Господь заповедует нам очистить внутреннее сткляницы и блюда, да будет и внешнее их чисто, оставили всякое иное дело и подвизались всеусильно в этом делании, то есть в хранении сердца, зная наверно, что вместе с этим деланием они удобно приобретут все прочие добродетели, что без этого делания не может ни стяжаться, ни пребыть ни одна добродетель. Некоторые из Отцов наименовали это делание сердечным безмолвием, другие назвали вниманием, иные — трезвением и противоречием, иные — истязанием помыслов и хранением ума: потому что все занимались им и при посредстве его сподобились Божественных дарований. О нем говорит Екклесиаст: Веселися, юноше, во юности твоей, и ходи в путех сердца твоего непорочен и чист, и удали сердце твое от помышлений; о нем говорит и Приточник: Аще взыдет на тя дух владеющаго (прилог диавола), места твоего не остави, то есть: не попусти ему войти в место твое, под именем места разумея сердце; о нем говорит и Господь наш в Священном Евангелии: не возноситеся, то есть: не расточайте ума вашего туда и сюда; опять в другом месте говорит: блажени нищии духом, то есть: блаженны те, которые не стяжали в сердце свое ни одной мысли этого мира, но нищи — не имеют никакого мирского помысла. И все Божественные Отцы наши много написали об этом. Кто хочет прочитать их писания, тот увидит, что написал подвижник Марк, что сказал святой Иоанн Лествичник, и преподобный Исихий, и Синаит Филофей, и авва Исаия, и великий Варсонофий, и многие другие. Кратко сказать: кто не внимает хранению ума своего, тот не может быть чист сердцем, тот не сподобится зреть Бога. Кто не внимает, тот не может быть нищ духом, не может плакать и рыдать, ни быть кротким и смиренным, ни алкать и жаждать правды, ни быть милостивым и миротворцем, ни изгнанным правды ради. Вообще скажу: невозможно стяжать никакой другой добродетели иным образом, как только вниманием. И потому тебе должно озаботиться о нем более, нежели о чем другом, чтоб на самом деле стяжать то, о чем говорю тебе». Затем предлагает Преподобный непрестанно совершать молитву Иисусову при соединении ума с сердцем, причем подвижник может постоянно пребывать в трезвении и отгонять именем Иисуса всякий греховный помысл, откуда бы он ни возник, отгонять его, прежде нежели он войдет и изобразится. При посредстве этого делания стяжавается опытное и существенное познание падших духов; познав их, мы стяжаем к ним ненависть и памятозлобие, вступаем в непрестанную брань с ними, воздвизаем против них естественную ревность, гоним их, поражаем, уничтожаем.

Блаженный Никифор определяет внимание так: «Одни из Святых назвали внимание блюдением ума, другие хранением сердца, иные трезвением, иные мысленным безмолвием, иные иначе. Всем этим выражается одно и то же, как бы кто сказал хлеб, или сказал ломоть и кусок; так понимай и об этом. Что есть внимание и какие его свойства, тому научись тщательно. Внимание есть чистого покаяния познание, внимание есть воззвание души, ненависть к миру, восхождение к Богу; внимание есть отвержение греха и восприятие добродетели; внимание есть несомненное извещение в прощении грехов; внимание есть начало умозрения, правильнее же — причина умозрения: ибо Бог, при посредстве его, нисходит и является ему. Внимание есть несмущение ума или, правильнее, твердость его, дарованная душе милостию Божиею; внимание есть низложение помыслов, памяти Божией храм, сокровищехранитель терпения встречающихся напастей; внимание — причина веры, надежды, любви». Блаженный Никифор, подобно преподобному Симеону Новому Богослову и прочим святым Отцам, предлагает в средство ко вниманию непрестанное упражнение молитвою Иисусовою при соединении ума с сердцем. Приглашая всех иноков, произволяющих стяжать истинное преуспеяние, к подвигу внимания и соединенной с ним непрестанной молитвы, Никифор говорит: «Вы, желающие сподобиться великолепного, Божественного светоявления Спасителя нашего Иисуса Христа, вы, желающие восприять ощутительно пренебесный огнь в сердце, вы, которые тщитесь получить существенное примирение с Богом, вы, которые оставили все мирское для приобретения и стяжания сокровища, сокрытого на селе сердец ваших, вы, которые хотите, чтоб светильники душевные отныне возжглись светло и потому отреклись от всего временного, вы, которые хотите разумно и опытно познать и приять Царство Небесное, находящееся внутри вас! придите, и поведаю вам науку и художество вечного, небесного жития, вводящие делателя своего без труда и пота в пристанище бесстрастия, не боящиеся ни падения, ни обольщения от бесов, тогда только упадающие, когда мы, по причине преслушания, пребываем вне этого жительства, где-то в далекой стране, подобно древнему Адаму, который, презрев заповедь Божию, вступив же в дружество со змеем и признав его верным, насытился плода прелести до пресыщения и низверг бедственно в глубину смерти, тьмы и тления себя и всех своих потомков. Невозможно нам получить примирение и соединение с Богом, если мы, во-первых, не возвратимся по возможности к себе, если не войдем в себя. Преславно — отторгать себя от общения с миром и от суетного попечения и неослабно соблюдать находящееся внутри нас Небесное Царство. По этой причине монашеское жительство названо наукою из наук и художеством из художеств: это преподобное жительство доставляет не какие-либо тленные предметы, чтоб в них мы похоронили ум наш, отвлекши его от лучшего, но обещает страшные и неизреченные блага, которых око не видело, о которых ухо не слышало, которые вовсе не известны для сердца. И посему несть наша брань к плоти и крови, но к началом и ко властем и к миродержителем тмы века сего. Если настоящий век — тьма, то бежим от него, бежим, помышляя, что у нас нет ничего общего со врагом Божиим. Желающий быть другом ему, соделывается врагом Бога, а соделавшемуся врагом Бога кто может помочь? И потому будем подражать Отцам нашим и, подобно им, займемся взысканием находящегося внутри сердец наших сокровища, и, найдя, будем держать его крепко, возделывая его и храня: таково наше назначение с самого начала».

Преподобный Нил Сорский советует желающим упражняться в сердечном безмолвии отречься от всех вообще помышлений и заменить их призыванием имени Господа Иисуса, то есть молитвою Иисусовою. «Должно, — говорит преподобный Нил, — понуждаться молчать мыслию и от мнящихся правых помыслов непрестанно смотреть в глубину сердечную и говорить: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя». Так вожделенно это делание, так оно обширно, преисполнено обилия духовного, что святой апостол Павел предпочитал пребывание в нем ума всем прочим помышлениям и размышлениям: Не судих бо ведети что в вас, говорит он, точию Иисуса Христа, и сего распята.

Блаженный старец Серафим Саровский говорит: «Истинно решившиеся служить Господу Богу должны упражняться в памяти Божией и непрестанной молитве ко Иисусу Христу, говоря умом: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. Благодатные дарования получают только те, которые имеют внутреннее делание и бдят о душах своих».

Преподобный Марк Подвижник, называя в 4-м Слове своих сочинений молитву главнейшим деланием монаха, долженствующим обымать все частные его делания, всю жизнь его, в 1-м Слове называет главным и единственным деланием монаха покаяние, а заповедь о покаянии — главною заповедию, объемлющею все прочие заповеди. Противоречие представляется здесь только при наружном взгляде. Это значит, что делание покаяния должно быть соединено с деланием молитвы в одно делание. Господь соединил их: человек да не разлучает. Бог, говорит Сын Божий, не имать ли сотворити отмщение избранных Своих, вопиющих к Нему день и нощь. Здесь указано на делание избранных, на их непрестанную молитву: она названа воплем, то есть выражением плача и покаяния. «Покаяние, — говорит преподобный Марк, — как я полагаю, не ограничивается ни временем, ни какими-либо делами: оно совершается исполнением заповедей Христовых, соразмерно этому исполнению. Заповеди одни, более общие, заключают в себе много частных, и многие части порочности отсекают разом. Например, в Писании сказано: Всякому же просящему у тебе дай и от взимающаго твоя не истязуй, и: Хотящаго заяти у тебе, не отврати, — это заповеди частные. Общая же, заключающая их в себе, — Продаждь имение твое, и даждь нищим, и взем крест твой, гряди вслед Мене, разумея под крестом терпение встречающихся нам скорбей. Раздавший все нищим и взявший крест свой исполнил разом все вышеозначенные заповеди. Опять: Хощу, говорит Писание, да молитвы творят мужие на всяцем месте, воздеюще преподобныя руки, общее же: Вниди в клеть твою, и помолися Отцу твоему, Иже в тайне, и еще: Непрестанно молитеся. Вшедший в клеть свою и непрестанно молящийся в этом заключал приношение молитв на всяком месте. Опять сказано: не соблуди, не прелюбы сотвори, не убий и тому подобное, общее же этого: Помышления низлагающе, и всяко возношение взимающееся на разум Божий. Низлагающий помышления поставил преграду всем вышеименованным видам греха. По этой причине боголюбивые и известно верные понуждают себя на общие заповеди и не упускают исполнения частных, когда оно по обстоятельствам потребуется. Из всего этого я заключаю, что дело покаяния совершается при посредстве следующих трех добродетелей: очищения помыслов, непрестанной молитвы и терпения встречающихся скорбей. Эти три добродетели должны быть совершаемы не только наружным образом, но и умным деланием, чтоб укосневшие в них соделывались бесстрастными. А как без этих трех добродетелей не может быть совершено дело покаяния, то я думаю, что покаяние приличествует всегда и всем, хотящим получить спасение — и грешникам, и праведникам, потому что нет степени совершенства, на которой бы не было нужным делание поименованных трех добродетелей. Посредством их приобретается начинающими введение в благочестие, средними — преуспеяние, совершенными — утверждение и пребывание в совершенстве. Как преподобный Марк в его 4-м Слове, так и прочие вышеприведенные Отцы свидетельствуют, что терпение всех встречающихся скорбей и успешное отражение помыслов доставляется молитвою; они называют молитву источником покаяния. Она — и мать покаяния, и дщерь его. Сказанное святым Иоанном Лествичником о молитве и памяти смертной можно, со всей справедливостию, сказать о молитве и покаянии: «Воспеваю две сущности во единой ипостаси (во едином лице)». Делание покаяния и молитвы — одно, но оно совмещает в себе два различных вида добродетели.

Отражение греховных помыслов и ощущений совершается при посредстве молитвы; оно есть делание, соединенное с молитвою, неразлучное от молитвы, постоянно нуждающееся в содействии и в действии молитвы. Преподобный Нил Сорский, ссылаясь на преподобного Григория Синаита, говорит: «Блаженный Григорий Синаит достоверно зная, что нам, страстным, невозможно победить лукавые помыслы, сказал следующее: никто из новоначальных не может удержать ума и отогнать помыслы, если Бог не удержит ум и не отгонит помыслы. Удерживать ум и отгонять помыслы свойственно сильным, но и они отгоняют их не собою: они подвизаются на брань против них, имея с собою Бога, будучи облечены благодатию и всеоружием Его. Ты же, если увидишь нечистоту лукавых духов, то есть воздымающиеся помыслы в уме твоем, не ужасайся, не удивись; если явятся и благие разумения о разных предметах, не внимай им, но, удерживая дыхание по возможности и ум заключая в сердце, вместо оружия призывай Господа Иисуса часто и прилежно. Они отбегут, будучи невидимо опаляемы Божественным именем. Когда же помыслы начнут очень стужать, тогда, встав, помолись на них, а потом опять берись с твердостию за прежнее делание», то есть за моление именем Господа Иисуса. Святой Иоанн Лествичник в Слове о молитве говорит: «Приходящего пса — греховный помысл — отгоняй этим оружием — оружием молитвы, и сколько бы раз он ни покусился напасть, не окажи ему послабления». Симеон Новый Богослов: «Сатана с подчиненными ему духами приобрел право с того времени, как при посредстве преслушания причинил человеку изгнание из рая и отлучение от Бога невидимо колебать и ночью, и днем словесность каждого человека, одного много, другого мало, одного больше, другого меньше, и не иначе можно оградиться уму, как непрестанною памятию Божиею. Когда силою креста напечатлеется в сердце память Божия, тогда он утвердит в непоколебимости словесность. К этому ведет мысленный подвиг, которым обязался подвизаться каждый христианин на поприще веры Христовой; если же он этого не достигнет, то суетен его подвиг. Для мысленного подвига служат вводными все и многоразличные подвиги всякого, претерпевающего страдания ради Бога с целию преклонить к себе милосердие Божие и исходатайствовать у него возвращение прежнего достоинства, чтоб напечатлелся в уме Христос».

Постоянное пребывание в молитве хотя и составляет существенное делание инока, но оно нуждается в приуготовительном обучении, как видно из вышеприведенного Слова блаженного Никифора, который, упоминая о преподобном Савве, говорит, что этот вождь многочисленного общества иноков, когда усматривал, что монах основательно изучил правила монашеской жизни, соделался способным бороться с сопротивными помыслами и блюсти свой ум, то предоставлял такому монаху безмолвствовать в келлии. Приуготовительное обучение к непрестанной молитве совершается посредством послушания и упражнения в монастырских трудах, как сказал преподобный Филимон: «Бог хочет, чтоб мы являли наше тщание к Нему сперва в трудах, потом в любви и непрестанной молитве». Ничто так не способствует молитве, как послушание, умерщвляющее нас для мира и для самих себя. Великое благо молитвы проистекает из послушания, как сказал преподобный Симеон Новый Богослов. Находящиеся в послушании и занимаюшиеся монастырскими трудами никак не должны считать себя свободными от упражнения молитвою: без этого самые труды и даже послушание будут бесплодными, мало того, принесут зловредный плод тщеславия и других грехов, непременно являющихся в той душе, в которой окажется бедственная пустота, в которой не живут сила и благоухание молитвы. Занимаясь монастырскими трудами и рукоделием, молись часто, если не можешь еще молиться непрестанно; возвращайся к молитве, как ни вспомнишь о ней: молитва постепенно обратится в навык, и частая молитва неприметным образом перейдет в непрестанную. «Подвижники послушания, — говорит святой Иоанн Лествичник, — различным образом употребляют ноги: одна из них движется к служению, другая неподвижна на молитве». Под словом ноги разумеется вся деятельность. «Видел я просиявших в послушании и не нерадевших, по возможности, о умной памяти Божией, — говорит тот же святой, — как они, встав на молитву, немедленно овладевали умом своим и проливали потоками слезы: они были предуготовлены преподобным послушанием». Из этого видно, что древние подвижники при монастырских трудах не позволяли себе суетного развлечения, но, занимая руки делом, занимали ум молитвою. По этой причине, когда они приходили в церковь или начинали в келлии исполнять свое молитвенное правило, немедленно ум их и сердце устремлялись к Богу без всякого препятствия. Напротив того, кто при трудах и рукоделии позволяет себе суетные мысли и разговоры, тот, встав на молитву, никак не может справиться с умом своим, непрестанно исторгающимся из его власти, непрестанно обращающимся к тем предметам, которые привлекали его к себе до времени молитвы.

Чадо, говорит Писание, от юности твоея избери наказание, и даже до седин обрящеши премудрость. Якоже оряй и сеяй приступи к ней и жди благих плодов ея: в делании бо ея мало потрудишися, и скоро ясти будеши плоды ея. Не будем терять драгоценного, невозвратного времени, не будем губить его, предаваясь рассеянности, празднословию и другим пустым занятиям: с самого вступления нашего в монастырь ознакомимся тщательно с монашескою жизнию и в юности возделаем душевную ниву истинным подвигом, чтоб в старости и при преселении в вечность возрадоваться об обилии благодатных даров, залогов спасения, залогов блаженства на небе. Аминь.