Выписка 1. «Дух — существо невещественное, отличное от тела». Такое определение дает западный писатель всякому вообще духу. Из этого определения не исключается и Бог, поставляемый таким образом в один разряд со всеми духами. Не высказано это здесь с ясностию, но ясно усматривается, как дальше будет видно, особенно из статьи, в которой западным писателем рассматриваются вообще духи.

Выписка 2. «Ангел — существо духовное, разумное, первостепенное по достоинству между тварями».

Выписка 3. «Душа — существо духовное, мыслящее, начало жизни в человеке».

Выписка 4. «Отцы Церкви различного мнения о естестве ангелов. Одни, как Тертуллиан, Ориген, святой Климент Александрийский и другие, думали, что ангелы всегда облечены тонким телом. Другие, как святой Василий, святой Афанасий, святой Кирилл, святой Григорий Нисский, святой Иоанн Златоуст и другие, признавали их существами чисто духовными. Таково мнение всей Церкви; но Священное Писание свидетельствует, что ангелы часто являлись облеченными в тело; итак, мы не видим, почему бы мнение Тертуллиана было опасным». Дальше докажется, что ссылка западного писателя на восточных Отцов — неверна.

Выписка 5. «Многие философы нашего века до того простерли пристрастное суждение, что решились утверждать, будто писатели Священного Писания и Отцы Церкви не присваивали слову дух того смысла, который даем ему мы, что под этим словом они разумели только вещество весьма тонкое, существо огненного свойства или воздушное, недоступное для наших чувств, а отнюдь не существо решительно невещественное». Суждение, названное здесь пристрастным, есть суждение верное. Ни Священное Писание, ни святые Отцы не давали слову дух того значения, которое начали давать ему западные очень недавно. Священное Писание и святые Отцы признают, исповедуют, проповедуют совершенную невещественность и независимость от пространства и времени единого Духа-Бога. Употребляют они слово дух для обозначения нравственных свойств. Во всех же случаях, когда духом называется предмет одушевленный и неодушевленный, и Писание и Отцы именно разумеют вещество, вещество тонкое, отличное от вещества грубого. Выражение, что сотворенные духи — существа огненного или воздушного свойства, принадлежит именно Отцам, как докажется далее точнейшими выписками из Отцов.

Выписка 6. «Мы сознаемся, что во всех известных языках нет слова, собственно и исключительно употребляемого для обозначения существа невещественного. Как воображение оказалось недостаточным для изобретения такого выражения, то должно было прибегнуть к метафоре и ею заменить его. Большая часть наименований, данных ему, означают дух, дыхание, служащее знаком жизни».

Выписка 7. «Но все человеки, не имея никакого понятия о философии, по естественному суждению различали существо живое, действующее, начало движения, от существа мертвого, страдательного, неспособного к движению. Первое они называли духом, второе телом, или веществом. Это различие современно по древности своей миру, распространено повсюду, где находится человек. Все были столько уверены в безжизненности вещества, что предполагали присутствие духа повсюду, где усматривали движение». На этом основании, столько неверном, западный писатель зиждет свое учение о духах.

Выписка 8. Сущность вопроса приводится к следующему:

«Когда писатели Священного Писания, Отцы Церкви и древние философы говорят о Боге, о ангелах, о духах, то принимают ли их существами мертвыми, страдательными, не движущимися, или существами, которые чувствуют, мыслят и действуют?» Очевидно: Бог, Творец духов, поставлен здесь в один разряд существ с сотворенными Им духами.

Выписка 9. «Писатели Священного Писания и святые Отцы, признававшие сотворение, понимали, что Бог действовал единою волею Своею: рече Бог: да будет свет, и бысть свет. Существо вещественное может ли быть творцом?» Западный писатель признает и сотворенных духов решительно невещественными: то, по сделанному им возражению, должно признать духов способными к творению из ничего, так как эта способность приписывается решительной невещественности. Здесь опять Бог поставлен в один разряд с сотворенными духами, и видно усилие, при помощи такого смешения, обстаивая совершенную невещественность и духовность Бога, обстоять мнение Западной Церкви о совершенной невещественности сотворенных духов.

Выписка 10. «Мало нужды для нас знать, думали ли древние или нет, что всякий дух всегда облечен тонким телом; для нас довольно того, что эти два существа никогда не были смешиваемы». Отцы не признавали духов облеченными в тело, но самое существо их признавали тонким телом.

Выписка 11. «Однако мы сознаемся, что словом дух в Священном Писании не обозначается всегда существо невещественное. Как отличительное свойство духа есть действие, то древние называли духом всякую причину действующую, каковы ветер, вихрь». Точное определение значения, которое давали Писание и Отцы слову дух, будет видно далее из выписки, сделанной из творений святого Кирилла Иерусалимского.

Выписка 12. «Неверующие говорят, что до Декарта философы и богословы приписывали духам пространство». Это показывает, с которого времени Западная Церковь приняла свое нынешнее мнение о духах. Писатель ее не оспаривает этого. Он присовокупляет: «Когда б это было и справедливо, то из этого еще ничего не следует, потому что, несмотря на Декарта, и теперь еще имеются философы, которые, допуская существенное различие между телами и духами, утверждают, что последние не находятся в совершенной независимости от пространства». Имеются, надо заметить, философы, но не богословы; богословы западные единодушно признали независимость от пространства сотворенных духов наравне с Богом. Новейшим философам, если они знакомы с положительными науками, объясняющими вещество, нет никакой возможности признать как независимость ограниченного существа от пространства, так и невещественность такого существа, наравне с невещественностию неограниченного существа, Бога. Декарт заимствовал свое мнение у древнего языческого философа Платона. Декарт не видит никакой связи, никакого сродства — употребляем техническое выражение химии — между духом и веществом. Это справедливо в отношении к одному Богу: потому что для уничтожения сродства между предметами нужно бесконечное различие между ними. Так отличается от всего один Бог. Отвергая всякое отношение души и духов к пространству, Декарт, вместе с этим, дает душе место в мозговой железе, чем, очевидно, противоречит сам себе. Таким образом он ограничивает душу пространством и веществом, ставит в зависимость от пространства и вещества. Из этого вытекает, как необходимое последствие, понятие о вещественности души, находящейся в естественной и невольной связи с телом. И мнение Декарта, и мнение Платона основаны единственно на произвольном предположении, а не на точном выводе из науки, как того требуют, при настоящем развитии своем, все науки, рассуждающие о веществе. По этой причине система Декарта и Платона не может и не должна иметь никакого значения в науке: место этой системе — в истории науки, подобно прочим отжившим знаниям, которые в свое время признавались или всеми или многими за истину. Эта система, противоречащая Священному Писанию, не должна иметь никакого места в православном богословии: с принятием ее должно быть отвергнуто учение Писания о рае и аде, в которых сотворенные духи будут блаженствовать и мучиться в определенном отношении к пространству и веществу. Самое существование сотворенных духов должно быть отвергнуто! если душа не ограничивается телом и не имеет сродства с ним, то она, ознаменовывая для нас свое пребывание в теле, есть уже не существо, а только явление, подобно звуку и прочим явлениям в природе. Церковные писатели второго века, святой мученик Иустин и Тертуллиан, со всею удовлетворительностию опровергли учение Платона. Сам Бержье замечает, что «учение Платона о Боге, о ангелах и о душах, будучи принято, подрывает, без сомнения, главнейшие основания христианства».

Выписка 13. «Богослов должен знать, на каком основании обвиняются писатели Священного Писания и Отцы Церкви в незнании естества духовных существ, в веровании, что Бог, ангелы и души человеческие суть существа телесные». Не вернее ли этому богослову, сознав свое знание незнанием, обратиться к тщательному изучению Священного Писания и Отцов Церкви, чтоб почерпнуть из них истинное знание? Заметим: Бог опять поставляется в один разряд духовных существ с сотворенными духами и с человеческою душою.

Выписка 14. «Первая истина, которой научает нас Священная История, состоит в том, что Бог есть Творец, что Он сотворил все Словом Своим или простым действием Своей воли: почему Он — чистый Дух. Эта же История научает нас, что Бог сотворил человека по Своему образу и по Своему подобию. Итак, человек не есть только тело: он разумен, действует, свободен в своих волях, как Бог». Не достало только западному писателю высказать с откровенностию свое мнение, что человек по душе такое же существо, как и Бог. Это, однако, как непременное последствие вытекает из такого умствования. Бог, не только по существу, но и по свойствам, совершенно отличается от сотворенных духов и души человеческой. Его свойства неограниченны, и существо — неограниченно. Свойства сотворенных духов ограниченны: по необходимости ограниченно и существо их. Если существо их ограниченно, то и духовность их ограниченна. Напротив того, духовность Бога — беспредельная: она — совершенная и решительная духовность. Никак не требуется от образа, чтоб он был тождественного существа с своим подлинником. Это видим на изображениях человеческих. И портрет и статуя могут иметь ближайшее сходство со своим подлинником: никак не следует, чтоб самое существо их было тождественно с существом подлинника.

Выписка 15. Григорий Богослов (Назианзин) говорит, что «Ангел — существо огненного свойства, или дух (дыхание) разумный. По мнению Мефодия, души суть тела разумные (мысленные). Если верить Кассию, священнику Римскому, — дух человека имеет тот же образ (figure), как и тело, дух разлит во всех частях тела. Наконец, святой Августин признает, что душа в некотором смысле есть тело». Блаженного Августина особенно уважают западные. Они дают ему первое место между Отцами Церкви, называют божественным. Мнение Августина поставило западного писателя в затруднительное положение.

Выписка 16. «Древние часто смешивали понятие о теле с понятием о сущности. Они называли телом всякое существо ограниченное, описываемое местом, всякое существо, подверженное случайным приключениям и изменениям. В этом смысле они сказали, что один Бог — бесплотен». Эти древние — суть Отцы Церкви. Западный писатель, высказывая их мнение, не одобряет его. Очевидно: ему хотелось бы, чтоб Отцы не выразились так, чтоб новейшее учение западных о совершенной духовности Ангелов, демонов и душ человеческих, духовности, одинаковой и равной с духовностию Бога, не встретило непреодолимой преграды в Предании Церкви, то есть в писаниях Отцов.

Выписка 17. «Отец Пето, приведши во 2 главе места из Отцов, которые кажутся предполагающими ангелов телесными, приводит в 3 главе очень большое число этих святых учителей, утверждавших совершенную духовность небесных духов». Сколько можно положиться на это, мы увидим дальше. Наименовал же Бержье признающими ангелов чисто духовными святого Афанасия Великого, святого Василия Великого, святого Иоанна Златоустого, Кирилла Александрийского. О Григории Богослове он не упомянул как о уличенном в противном мнении (выписка 4 и 15).

Выписка 18. «У Отцов, в прениях их с еретиками, вырывались иногда выражения неправильные, заимствованные у древней философии. Это произошло от того, что язык человеческий всегда очень недостаточный для выражения предметов богословских, не мог быть приведен в короткое время к такой точности, в какой он находится ныне». Чтоб оправдать мнение, недавно принятое Западною Церковию, писатель ее усиливается привести к мысли, что Отцы Церкви заимствовали свои выражения о духах у древних философов.

Выписка 19. Мозгейм говорит, что «древние философы различали в человеке две души, именно душу чувственную, которую они также называли духом и которую они представляли себе тонким телом, и душу бестелесную, неразрушимую, бессмертную. При смерти человека обе души отделялись от тела человеческого и пребывали всегда соединенными, но не смешиваясь, так что одна душа могла быть решительно отделяема от другой. Этот критик (Мозгейм) полагает, что Отцы Церкви сохранили в христианстве это мнение философов». Учение о том, что человек имеет душу и дух, находится и в Священном Писании и в святых Отцах. По большей части оба эти слова употребляются для обозначения всей невидимой части существа человеческого. Тогда оба слова имеют значение тождественное. Различается душа от духа, когда это требуется для объяснения невидимого, глубокого, таинственного аскетического подвига. Духом называется словесная сила души человеческой, в которой напечатлен образ Божий и которою душа человеческая отличается от души животных: животным Писание также приписывает души. Преподобный Макарий Великий на вопрос: «Иное ли есть ум (дух), и иное душа?» — отвечает: «Якоже члены тела, многие суще, единым человеком именуются: так и члены души суть многие, ум, воля, совесть, помышления осуждающие и оправдывающие; однако вся сия в едину соединены словесность, и члены суть душевные; едина же есть душа — внутренний человек». В православном богословии читаем: «Что касается до духа, который, на основании некоторых мест Писания, почитают третиею составною частию человека, то, по словам святого Иоанна Дамаскина, он не есть что-либо отличное от души и подобно ей самостоятельное, а есть высшая сторона той же души; что глаз в теле, то ум в душе».

Выписка 20. «Предположим на минуту, что, может быть, некоторые Отцы Церкви точно думали таким образом. Из этого уже следует, что эти Отцы, так как и древние философы, имели очень ясное понятие о совершенной духовности, потому что они приписали ее разумной душе, которую они называли νόος, mens (ум, дух), насколько она отличалась от души чувственной (φυχή, anima, душа), которую представляли себе весьма тонким телом. Из этого также следует, что Отцы, хотя и полагали ангелов всегда облеченными в тонкое тело, но не смешивали их по этой причине с телами; и признавали их собственно существами духовными». Не признавали Отцы, как выше сказано, ангелов, облеченными в тонкое тело: они признавали самую сущность их тонким телом.

Выписка 21. «Правду сказать, Отцы, вынужденные подчиниться общеупотребительному образу выражения, были приведены в то же затруднение, в которое были приведены философы. Необходимость заставила их объяснять естество, свойства и действия души при посредстве выражений, заимствованных от предметов вещественных: потому что ни один язык вселенной не может представить иных выражений. Таким образом некоторые из Отцов употребляли слово тело в подобном смысле тому, какое имеет слово сущность, потому что последнее слово не употреблялось у латинян в том значении, в каком оно употребляется у нас. Другие называли образ существования духов формою (образом, видом их), действия их движением. Иные обозначали присутствие души во всех частях тела разлитием, и так далее. Это все — метафоры; основывать на них выводы — смешно (безрассудно)». Очевидно: западный писатель думает, что духи не имеют не только вида, но и движения. Так и следует думать последователю Декарта. Невозможно иметь движения тому, кто не имеет никакого отношения к пространству. Для движения необходимо пространство. Имеющий движение непременно находится в известном отношении к пространству, то есть занимает в пространстве известное место. Занимающий в пространстве определенное место непременно должен иметь свой вид, свою форму. Переменяющий места непременно должен иметь движение. Признание движения есть признание зависимости от пространства, есть признание вещественности. Отвержение движения и зависимости от пространства для сотворенных духов должно непременно соединяться с отвержением существования сотворенных духов, с отвержением всех поведаний Священного Писания о действиях этих духов. В Писании повсюду говорится о движении духов, о перемене ими места, о виде их.

Выписка 22. «Предположим, что Отцы худо объясняли те места Священного Писания, в которых говорится о телесных действиях демонов, что они ошибочно приписали этим духам легкие тела, вкусы и наклонности человеческие. Это заблуждение чисто отвлеченное, по вопросу очень темному, не касается никакого догмата христианской веры. Из этого не следует, чтоб демоны были, по естеству их, существа вещественные, или извлеченные из вещества, но что они имеют нужду облекаться в тонкое тело, когда Бог дозволяет им действовать на тела». Что это? — Туалет. Если духи имеют нужду каждый раз облекаться в тела, когда они являются человекам, то для таких тел, принимаемых только на время, принимаемых при каждом явлении, нужно обширное складочное место; или же каждому явлению духа должно предшествовать сотворение тела для него. Дело делается проще: духи являются собственным существом при отверзении очей у тех человеков, которые видят духов.

Западный писатель называет учение о духах вопросом очень темным, не относящимся ни к какому догмату христианской веры. С этим нельзя согласиться. Всякая наука темна для не изучившихся ей; остается она значительно темною для изучившихся недостаточно и поверхностно. Результаты, которых достигают некоторые науки, представляются невероятными для непосвященных в таинства науки. Измерения, производимые тригонометрическими инструментами, наш простой народ называл колдовством, и некто, в первый раз увидавший астрелябию, сломал ее, признав в ней действие волхвования. Познание духов, познание по возможности точное и подробное, необходимо для христиан. Цель пришествия Христова на землю заключается в том, чтоб разрушить дела диавола, чтоб упразднить диавола. Из этого следует: не зная, что — диавол, мы не можем знать, что именно сделал для нас Христос; самый догмат о том, что Христос пришел на землю, чтоб разрушить дела диавола и упразднить его, должен остаться необъясненным для тех, которые не заботятся получить надлежащее понятие о духах. — Бог положил вражду между семенем жены-Евы и семенем змея-сатаны, то есть между человеками, которые — естественно семя жены, и демонами, которые — семя и чада сатаны по заимствованному от него настроению: диавол, яко лев, рыкая, ходит, иский поглотити кого-либо из нас; мы должны вести непрестанную войну к началом и ко властем [и к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным. Находясь в таком опасном положении, находясь постоянно в войне и под сверкающим огненным кинжалом нашего злейшего врага и убийцы, мы нуждаемся знать этого врага в возможной для нас подробности, чтоб противопоставить ему все должное сопротивление, чтоб охраниться от него во всех отношениях. Без такого знания можно очень легко остаться в общении с ним, не примечая того, тем более, что он всегда прикрывает себя личиною добра. Этому подверглись весьма многие, нисколько не поняв своего бедственного состояния: и в то время, как Иудеи провозглашали себя сынами Бога, Бог, предстоявший им лицом к лицу, объявил им, что они — чада диавола. Святые Отцы признают крайне нужным отчетливейшее знание духов и стараются преподать его. Недостаток в основательном познании о духах ведет или к прямому отрицанию существования духов, или к косвенному. Косвенным отрицанием существования духов со всею справедливостию можно назвать отвлеченное понимание их западными, причем все участие духов в деятельности человечества, излагаемое в Писании и Отцах, должно быть отвергнуто. Вместе с этим по необходимости должно быть отвергнуто значение вочеловечения Христова, а этим извращается правильное понимание и исповедание христианства. Откуда такое явление несчастное? из жизни в духе и системе миродержцев, как Господь сказал иудеям. Падшие духи принимают величайшее старание о том, чтоб действовать скрытно и пребывать незамеченными. Тогда действия их получают наибольшее развитие. По этому признаку да ведают те, которые отрицают прямо или косвенно существование духов, что они вступили в решительное подчинение демонам и в единение с ними, отчуждившись от Бога.

Выписка 23. «Пророк Илия, желая воскресить некоторое дитя, сказал Богу: Господи Боже мой, да возвратится убо душа отрочища сего в онь. Историк присовокупляет, что душа этого дитяти возвратилась в него, и он воскрес». Это свидетельство очень затрудняет западного писателя, выражая движение души, которое, как мы видели, он отвергал, называя подобные выражения относительно духов метафорами. Бержье, упомянув, что в Писании много подобных мест, ничего не сказал ни о движении души, ни о зависимости ее от пространства, а только обратился с упреком к материалистам, отвергающим воскресение.

Из выписок, сделанных нами, приходим к следующему общему заключению: западные, принявшие в недавнее время много учений чуждых и противных Православной Церкви, недавно приняли чуждое и противное ей учение о совершенной невещественности сотворенных духов, приписали им духовность в той степени, в какой имеет ее Бог. Они поставили Бога, Творца всех и всего, в один разряд существ с сотворенными духами, признают их независимость от пространства, отрицают в них подобную телам способность к передвижению, словом сказать, приписывают существу их свойства, одинаковые с Богом, не преставая, впрочем, признавать их созданными и ограниченными. В этом учении заключается явное противоречие: это учение уничтожает само себя. Западный писатель думает основывать свое мнение на Священном Писании, на Отцах Церкви и на науке. В этих трех отношениях мы обязаны представить удовлетворительное опровержение, которое должно быть вместе свидетельством правоты и святости учения, преподаваемого Православною Церковию.

Бог есть существо всесовершенное, не имеющее ничего общего с существами сотворенными. Он, один Он есть собственно Существо. Аз есмь Сый, сказал Он о Себе. Аз есмь живот, сказал Господь о Себе: якоже бо Отец имать живот в Себе, тако даде и Сынови живот имети в Себе. Существование разумных тварей и жизнь их отличаются от Жизни-Бога подобно тому, как отличается свет, который издают от себя предметы, освещенные солнцем, от света изливающегося собственно из солнца, из источника света. Бытие и жизнь тварей есть слабейшее отражение бытия и жизни, составляющих собственно Божие свойство. Святой Иоанн Дамаскин говорит: «Благий, всеблагий и преблагий Бог, будучи весь благость, по безмерному богатству своей благости, не потерпел, чтоб благо, то есть естество Его, пребывало одно, и никто не был причастником его. Для сего Он сотворил умные и Небесные Силы, потом видимый и чувственный мир, наконец, человека из умного и чувственного естества. И так все, сотворенное Им, по самому бытию, участвует в Его благости: потому что Он для всех есть бытие, все в Нем существует, не только потому, что Он привел все из небытия в бытие, но и потому, что сила Его сохраняет и поддерживает все, Им созданное. Особенно же участвуют в Его благости живые существа, как по бытию, так и по причине жизни; и еще более существа разумные, как по сказанным выше причинам, так и потому, что имеют разум. Ибо последние (то есть существа разумные) несколько ближе к Нему, хотя Он несравненно выше всего». Подобно этому рассуждают и все святые Отцы Православной Церкви. Святой Афанасий Великий: «Безрассудным было бы разнородное по естеству признавать равночестным. Что общего, или какое сравнение между Творцом и сотворенными Им предметами?». Святой Василий Великий: «В твари нет ничего сходственного с Творцом: напротив того, она во всем не сходствует с Творцом». Святитель Димитрий Ростовский приводит слова святого Силвестра папы Римского: несть той же образ и подобие Богу и Ангелом, «яко ниже естество и сила едино есть, но ино есть естество Божие, ино же ангельское». Блаженный Феофилакт Болгарский: «Все зданное естество, по елику к Богу, скотско есть: по сему и овча зватися могут Горния Силы (Ангелы)». Преподобный Макарий Великий, определяя отношение души человеческой к Богу, к существу Божию, говорит: «Он — Бог, а она — не Бог; Он — Господь, а она — раба; Он — Творец, а она — тварь; Он — Создатель, а она — создание; ничего нет общего в Его и ее естестве, но только по бесконечной, неизреченной и недомыслимой любви Своей и по благоутробию Своему благоволил Он вселиться в сем создании, в этой разумной твари».

«Сущность Бога, — говорит святой Иоанн Златоуст, — неизреченно (безмерно) превышает человеков, Ангелов, Архангелов и всякий, без исключения скажу, разум созданий, и не может быть постигнута ими. — Не яко Отца видел есть кто, токмо сый от Бога, Сей виде Отца. Видением называет здесь (Господь) познание: и не сказал просто: «Никто не видел Отца», и потом умолчал, чтоб не подумал кто, что Он сказал это только о человеках, но желая показать, что ниже Ангелы, ниже Архангелы, ниже Высшие Силы могут видеть Его, сделал это ясным чрез дополнение: ибо сказав не яко Отца видел есть кто, присовокупил: токмо сый от Бога, Сей виде Отца. — Царь царствующих и Господь господствующих, Един имеяй безсмертие и во свете живый неприступнем. Остановись здесь немного и спроси еретика, что значит — во свете живый неприступнем. Желаю, чтоб ты дал должный вес точности Павла (Апостола): он не сказал свет — неприступен, но во свете живый неприступнем, чтоб ты научился, что если самый дом неприступен, тем более Бог, обитающий в этом доме. Впрочем, сказал он это не для того, чтоб ты подумал, что у Бога есть дом и место, но чтоб ты более и более изучил непостижимость Бога. Он не сказал обитает в свете непостижимом, но в неприступнем, что далеко выше непостижимого. Непостижимым называется то, что не может быть постигнутым при посредстве изыскания и изучения: неприступным же то, что, по свойству своему, ниже может подвергнуто изучению, к чему никто не может приступить. Что скажешь на это? Конечно, скажешь, непостижим для человеков, но не для Ангелов и не для Высших Сил. Чтоб ты научился, что Он неприступен не только для человеков, но и для Высших Сил, услышь, что говорит Исаия (назвав Исаию, объявляю определение Святого Духа: потому что Пророк говорит из действия в нем Святого Духа): бысть в лето, в неже умре Озия царь, видех Господа седяща на престоле высоце и превознесение, и исполнь дом славы Его. И Серафимы стояху окрест Его, шесть крил единому и шесть крил другому: и двема убо покрываху лица своя, двема же покрываху ноги своя. Скажи, прошу, почему закрывают лица и закрывают ноги крыльями? почему, говорю, как не потому, что не могут выносить сияния и лучей, исходящих от престола? хотя они видели не самый свет, без умерения его, ниже самое чистое Существо, но все, что они видели, было приспособлено. В чем состоит это приспособление? В том, что Бог является не таким, каков Он есть, но умеряет Себя, соответственно способности того, кто должен увидеть Его, и приспособляет Себя к немощи видящего. А что совершалось совершавшееся по приспособлению, это явствует из самых слов Писания. Пророк говорит: видех Господа седяща на престоле высоце и превознесение. Бог не сидит на престоле, потому что такое положение относится к телу; Бог не может помещаться на престоле, потому что Божество не определяется местом. Но и столько умалившегося не могли выносить, стоя близ Его: Серафимы стояху окрест Его. Потому именно не могли видеть, что стояли близко. Близко, говорю, не местом: этим Святой Дух хотел объявить, что Силы ближе нас к этому Существу, но самого Существа не могли видеть. Итак, хотя слышишь, что Пророк говорит: Видех Господа, не подумай, чтоб он видел существо Божие. Он видел к себе приспособленный образ, и видел не так ясно, как видят Высшие Силы: он не мог видеть столько, сколько может видеть Херувим». Святой Афанасий Великий на вопрос Антиоха: «Каким образом Пророки часто представляются видевшими Бога?» — отвечал: «После всех Пророков, после пришествия Христова, апостол, евангелист и Богослов Иоанн сказал: Бога никтоже виде нигдеже. Чтоб доставить этим словам все вероятие, как весьма важным и существенным, он прибавил: Единородный Сын, Сый в лоне Отчи, Той исповеда. Также и святой апостол Павел говорит: Егоже никтоже видел от человек, ниже видети может. Итак, никто из человеков не мог видеть существа Божия таким, каково оно есть; но Бог, приспособляя Себя к немощи человеков, принимал соответствующий этой немощи образ и являлся Пророкам. Известно, что Он, бесплотный, часто являлся им в образе человека, облеченного плотию. Из этого явствует, что они видели не существо Бога, но славу Его». Такое приспособление Бога при явлении Его душам святых с особенною ясностию описывает преподобный Макарий Великий: «Сущий (то есть Бог), и как хочет и чем хочет, по несказанной благости и по недомыслимой доброте, прелагает, умаляет, уподобляет Себя святым и достойным верным душам плототворя Себя, по мере их удобоприемлемости, чтоб Невидимый для них был видим, и Неосязаемый, соразмерно свойству душевной тонкости, был осязаем, и чтоб души ощутили благость и сладость Его и на самом опыте усладились светом неизреченного наслаждения. Когда хочет, бывает Он огнем, пожигая всякую негодную, прившедшую в нас страсть. Ибо сказано: Бог наш огнь поядаяй (есть). Когда хочет, — бывает неизреченным и неизъяснимым упокоением, чтоб душа упокоевалась покоем Божества. Когда хочет, — бывает радостию и миром, согревает и оберегает душу. Таким образом, как Сам благоволил, являлся Он каждому из святых Отцов: иначе — Аврааму, иначе — Исааку, иначе — Иакову, иначе — Ною, Даниилу, Давиду, Соломону, Исаии и каждому из святых пророков, иначе — Илии, иначе — Моисею. Как Сам благоволил, являлся Он каждому из святых, чтоб успокоить, спасти и привести в познание Божие. Ибо все, что ни захочет, удобно для Него, и, умаляя Себя, как Ему угодно, плототворит и образует Себя, делаясь видимым для любящих Его, по великой и невыразимой любви, в неприступной славе света являясь достойным, соразмерно с силами каждого». Такое приспособление Божие для общения с разумными тварями необходимо не только для душ человеческих, но и для Ангелов, по согласному учению святого Иоанна Златоустого и преподобного Макария Великого: потому что Бог, отличаясь от всех тварей бесконечным отличием и превосходя их бесконечным превосходством, не может быть по собственному существу ни видим, ни постижим, ниже приступен для них каким бы то ни было способом. Объясняя это, преподобный Макарий говорит: «Беспредельный, неприступный и несозданный Бог, по беспредельной и недомыслимой благости Своей, оплототворил Себя и, так сказать, как бы умалился в неприступной славе, чтоб можно Ему было войти в единение с видимыми Своими тварями, разумею же души святых и Ангелов, и возмогли они быть причастными жизни Божества. А всякая тварь, и Ангел, и душа, и демон, по собственной природе своей, есть тело: потому что, хотя и утончены они, однако ж в существе своем, по отличительным своим чертам и по образу, соответственно утонченности своего естества, суть тела тонкие, тогда как это наше тело в существе своем дебело». Это изложение очень естественно. Если сотворенные духи ограниченны, то и существо их и свойства — ограниченны. Если существо их и свойства — ограниченны, то и духовность их — ограниченна. Если духовность их ограниченна, то они по необходимости должны иметь известную степень вещественности, свойственную их природе. Напротив того, если припишем им совершенную невещественность, то есть неограниченную духовность, то вместе с сим по необходимости должны приписать им неограниченность существа, потому что только одно неограниченное существо может иметь и должно иметь неограниченные свойства. Сотворение тварей в разнообразных формах, в различных степенях, снабжение им многоразличными свойствами преподобный Макарий, со всею справедливостию, приписывает всемогуществу Творца и Его воле, для которой нет ничего ни затруднительного, ни невозможного. «Восхотел Бог, — говорит Преподобный, и без труда сотворил из ничего существа грубые и жесткие, например, горы, дерева (видишь, какова твердость их естества!), потом средственные — воды, и из вод повелел родиться птицам, и еще тончайшие: огонь и ветры, и даже те, которые по тонкости невидимы телесному глазу». Современная наука нисколько не противоречит этому учению, напротив того, она сошлась в чудное согласие с ним. Познания отжившие, признанные вполне ошибочными, противоречили ему.

Из приведенных нами извлечений из святых Отцов, принадлежащих не только Восточной Церкви, но и всей Вселенской, видно, какое величайшее различие, какое бесконечное различие Отцы Церкви, основываясь на Священном Писании, признавали, исповедывали, проповедывали между существом Бога и существом Ангела, демона и души, хотя и Священное Писание и святые Отцы вообще называют и Бога Духом, и Ангелов и демонов и души человеческие духами. Этим выражается только то, что как Бог, так и Ангелы и демоны и души невидимы для телесных очей наших. Называются они бесплотными, невещественными по той причине, что не имеют нашей плоти, нашей грубой вещественности, не подлежат нашим чувствам, чем отличаются от разряда вещественных предметов, подлежащих нашим чувствам. Называются разумными, мысленными, по главному отличительному их свойству, уму, или духу — способности не только мыслить, но и ощущать духовно. По последней причине человек также называется существом разумным; он называется словесным, по свойству словества, по силе словесной, или духу, который имеет его душа и которого не имеют земные животные, называемые бессловесными, но имеющие также жизнь, инстинкт и свои ощущения, что называется душою их даже в Священном Писании. Так понималось и было принято выражаться в обществе человеческом всегда; так понимается и принято выражаться и ныне. В общеупотребительном образе выражения, которого держатся и ученые вне своих кабинетов, подверженное нашим чувствам называется вещественным, а неподверженное — духовным, невещественным. Общий образ выражения употребляется наиболее Священным Писанием и святыми Отцами, так как целию и Писания и Отцов было то, чтоб слово, возвещаемое ими, было удобопонятно для всех человеков, а отнюдь не для того, чтоб составляло исключительную собственность ученых, не доступную для массы. Но и в Писании и в Отцах точность смысла и значения всегда сохранялась, и всегда может быть определена.

Образ понимания древними христианами естества духов и слова дух с удовлетворительнейшею точностию объясняет святой Кирилл Иерусалимский. Этот образ понимания основан всецело на Слове Божием. «Под общим названием духа, — говорит Архиепископ святого града, — сказано в Священном Писании о многом и различном. Настоит опасность, чтоб кто-либо не смешал значение со значением, не зная, к какому духу отнести написанное: почему ныне оказалось существенно нужным отметить верными признаками тот Дух, Который Писание называет Святым. Аарон именуется христом, Давид и Саул также именуются христами; но истинный Христос — один. Так и наименование духа отнесено к разным предметам: почему необходимо видеть, кто именно называется Святым Духом. Многое носит имя духа. И Ангел называется духом; и душа называется духом; и этот дующий ветер называется духом; и великая сила называется духом; и нечистое деяние называется духом; и демон-противник называется духом. Остерегись же и, услышав это слово, не прими, по сходству наименования, одного вместо другого. О душе нашей говорит Писание: Изыдет дух его, и возвратится в землю свою. Опять говорит оно о душе: созидаяй дух человека в нем. Об Ангелах же говорит в псалмах: Творяй Ангелы Своя духи, и слуги Своя пламень огненный. О ветре говорит: Духом бурным сокрушиши корабли Фарсийския. И: Якоже в дубраве древо ветром (духом, υπο πνεύματος) возколеблется. И: Огнь, град, снег, голоть, дух бурен. О Святом Учении Сам Господь сказал: Глаголы, яже Аз глаголах вам, дух суть и живот суть, то есть глаголы эти — духовны.

Наименованием дух обозначается также грех, как мы сказали выше, но в другом и противном знаменовании, например, когда говорится: духом блужения прельстишася. Называется также духом нечистый дух, демон, но с этим дополнением — нечистый. К каждому слову дух присоединено слово, которым изображается качество духа. Если Писание говорит о человеческой душе дух, то с присовокуплением человека; если говорит о ветре, то выражается: дух бури; если знаменует грех, — говорит дух блужения; если означает демона, — называет его духом нечистым, чтоб мы знали, о каком именно предмете идет речь, и чтоб ты не подумал, что это говорится о Святом Духе. Да не будет! Это наименование дух есть среднее и общее, и все, что бы то ни было, не имеющее густого и плотного тела, по всеобщему употреблению, называется духом. И потому демоны, как не имеющие таких тел, называются духами».

«Никакая тварь не равночестна Святому Духу. Все чины Ангелов, все небесное воинство, совокупленные воедино, не могут быть уподоблены и сравнены со Святым Духом».

Сделав такое определение значению, в котором сотворенные духи называются духами Писанием и общим употреблением между христианами, сказав, что нет ничего общего, нет никакого сравнения между сотворенными духами и Духом-Богом, Кирилл называет духов бесплотными и бестелесными, в общепринятом смысле. В «Слове на Сретение Господне» он говорит: «Он — Бог Слово, приведший в бытие все из ничего единым словом. Он — Денница, сотворивший прежде денницы бесплотные Силы небесных, бестелесных, невидимых воинств и чинов». О естестве диавола святой Кирилл говорит, что «он создан добрым, по своему произволению соделался диаволом, получив себе имя от образа деятельности. Быв сначала Архангелом, он получил наименование диавола от оклеветания; быв благим служителем Бога, он соделался и назвался сатаною, потому что сатана значит противник».

Подобным образом и преподобный Макарий Великий, упомянув только в 4 Беседе, что Ангел, демон и человеческая душа, несмотря на тонкость существа своего сравнительно с грубыми телами, имеют свойственную себе вещественность, в прочих Беседах, подобно прочим Отцам, называет духов существами бесплотными. Беседу 16 он начинает так: «Все разумные существа, Ангелы, говорю, и души и демоны от Создателя сотворены простыми и не имеющими никакого примешения». Точно так выражаются все Отцы, сказавшие о духах прямо, что они имеют легкие, газообразные тела, как то: Василий Великий, Афанасий Великий и другие; они называют духов, по общему употреблению и пониманию Писания и человечества, существами простыми, бесплотными, невидимыми. Те же из святых Отцов, которые не сказали прямо, что духи имеют свойственную им вещественность, как, например, святой Иоанн Златоуст, — описали духов таким образом, что из этого описания со всею очевидностию явствует газообразная вещественность духов. Эту-то вещественность и называют все древние простою, бесплотною, духом.

Ипотеза о совершенной невещественности сотворенных духов, не подчиняющейся ни времени, ни пространству, ипотеза, приписывающая сотворенным духам одинаковую сущность с Богом, явилась в семнадцатом столетии. Она заимствована Декартом, как мы уже сказали, в значительной степени у древних языческих философов. Как Отцы могли быть последователями той ипотезы, которая принята западными еретиками после их? Да если б она появилась и в их время, как бы они могли согласиться с нею, когда она богохульно приписывает тождественную сущность сотворенным духам с Духом-Богом, когда все Отцы проповедали бесконечное, неизмеримое различие между сущностию Бога и сущностию духов, когда они отвергли подобное учение платоников. Погрешность западных и заключается в том, что они усиливаются навязать Отцам понимание Декарта о невещественности и бесплотности духов, а скрывают то понимание о этой невещественности и бесплотности, которое имели Отцы, которое всецело находится в Писании и возвещается Писанием. Злохитро навязывая Отцам ипотезу Декарта, западные стараются ввести Отцов в столкновение между собою и противоречие друг другу. Ни столкновения, ни противоречия между Отцами нет и не бывало. Все они проповедуют бесплотность духов в смысле Священного Писания, которое называет духов бесплотными — сравнительно с человеками. Некоторые из Отцов, как мы уже сказали, называя духов бесплотными, упомянули, что они имеют свойственные им тонкие тела; некоторые же, называя их бесплотными, не упомянули, что они имеют тела, но описали их так, что из описания со всею очевидностию явствует вещественность духов, им свойственная. Этих-то вторых Отцов западные стараются ввести в столкновение с первыми, оклеветывая вторых, якобы они держались неизвестной им ипотезы Декарта или же отвергнутой Отцами ипотезы Платона. Не могли бы Отцы принять ипотезы Декартовой, если б и знали ее. Они предали бы ее анафеме как учение богохульное, поставляющее Бога в один разряд с тварями, как ведущее к отвержению важнейших событий, о которых повествует Писание. Как мог бы Архангел Гавриил, явясь Захарии, встать одесную олтаря кадильного, если б он не имел никакого отношения к пространству? Как мог бы Архангел сперва войти к Божией Матери, потом возвестить Ей благовестие, наконец уйти от Нее, если б он не имел движения, ни отношения ко времени и пространству? и как могли бы Ангелы сперва явиться пастырям Вифлеемским, потом воспеть славословие вочеловечившемуся Богу, наконец отойти на небо, как повествует Евангелие, если б они не имели никакого отношения к пространству, времени, к вещественности? Ипотеза Декарта ведет к отвержению Писания, к неверию. Рационализм Декарта и совершил это: он обильно распространил безбожие, обманув множество легкомысленных наружным блеском своим. Теперь он пал, как чуждый смысла, в него может веровать одно невежество, одно отсталое знание, не знакомое с наукою в ее современном развитии, может веровать лишь при отвержении и поведании Писания и Предания Православной Церкви.

Учение Декарта о совершенной невещественности духов, о их независимости от времени и пространства, будучи поверено наукою, является равновесным отрицанию существования духов. Выставляя их равными Богу по существу, оно делает невозможным их существование. Бесконечное существо может быть только одно. Если допустить даже два таких существа, а не множество, то и эти два существа должны быть уже изображены числом, как имеющие ограничение одно другим, и потерять свойство бесконечного. Неограниченное же по свойствам непременно должно быть неограниченным и по существу. Таков непреложный вывод положительной науки — математики, против которого нет возражения. Две величины не зависят от пространства: бесконечное (∞) и точка (·). Для независимости от пространства надо быть тем или другим. Что такое бесконечное и точка? Это — идеи.

Бесконечное есть идея, явившаяся в уме человеческом от постепенного увеличения чисел, идея о величине, превышающей числа. По этой причине бесконечное есть величина неопределенная, непостижимая для человека, как сама по себе, так и по свойствам. Но самый закон чисел доставил многие верные, достопримечательные понятия об этой величине. Мы не остались при одной бесплодной идее! Мы поняли, что бесконечное, чтоб пребыть бесконечным, не должно подвергаться никакому изменению ни при приложении к нему каких бы то ни было чисел, ни при вычитании из него каких бы то ни было чисел. Разность между бесконечным и всеми числами — бесконечна. По этой причине все числа пред бесконечным равны между собою. Будучи сличаемы вне отношения к бесконечному, они имеют определенное различие между собою. Опять — что значит величина? Это — идея, явившаяся в уме нашем от сравнения предметов с нами. Понятие вполне относительное, а не существенное! По закону математики, — которая, не обретая в слове человеческом достаточных средств к изображению своих предметов и своих понятий выражениями, соответствующими требованию процесса науки, изображает их знаками, — Бог со всею точностию изображается бесконечным. На основании законов математики Бог должен быть признан существом превысшим всякого определения, не имеющим ничего общего с существами, которые могут и должны быть изображены числами, каковы духи. Даже по этому великолепному закону, если Бог — существо, то все без исключения твари, одаренные жизнию, уже не существа, а нечто иное. Если же они существа, то Бог есть нечто Иное, бесконечно превысшее того, что тут называется существом. Таково различие между Богом и разумною тварию! Таковы понятия, доставляемые наукою в настоящем ее развитии. Математика, действуя знаками, изображая знаками и предметы и свойства их, достигает самым верным путем познаний, не достижимых иным путем, часто не выразимых словом. Чтоб объяснить это примером, понятным для каждого, укажем на принятый в учебных заведениях обычай изображать цифрами способности учащихся, их прилежание и успех в науках. Почему так? потому что цифрами выражаются эти отвлеченные понятия с такою точностию и определенностию, для каких слова решительно недостаточны.

В противоположность идее о бесконечном, идея о точке или нуле составилась от постепенного уменьшения чисел. Точка есть величина, не имеющая никакого пространства ни в длину, ни в ширину, ни в высоту или глубину. Очевидно, что нет в природе ни точки, ни пути или следа точки — линии. В природе существуют одни тела, то есть предметы, имеющие три измерения. Все, что ни есть в пространстве, что ни ограничивается пространством или местом, есть тело. Геометрические точка и линия суть тела, приблизительно изображающие точку и линию. Они удовлетворяют механизму науки, но не выражают ее точного понимания. Это доказано со всею положительностию и решительностию. Отымите пространство у какого-либо предмета, — и вы, не имея возможности возвести ограниченное к бесконечному, по необходимости должны низвести его к точке или нулю, то есть отвергнуть существование предмета. Таким образом со всею ясностию доказывается совершенная нелепость вполне отвлеченного понятия о духах, которое составили себе многие — разумеется, не изучившие предмета с основательностию, доступною для одного христианина-аскета. Отвлеченное понятие о духах есть отвержение существования духов.

Декарт ученостию своею возбудил удивление во многих современниках своих. Точно: он сделал известный прогресс в науке; но этот прогресс ничтожен в сравнении с прогрессом, который совершился после недавнего появления новой науки — химии. Она произвела неимоверное превращение в понятиях человечества о веществе, и многие познания, пред которыми человечество благоговело в течение тысячелетий, сложены в архив для истории науки как оказавшиеся вполне ложными. Современники Декарта повторяли с восторгом его изречение: дайте мне движение, и я сделаюсь творцом! Он мог произнести такую хвастню только при современном ему понятии о веществе, о четырех стихиях, о простом и сложном, и так далее. Творение чего-либо из ничего свойственно одному бесконечному: оно производит число, преобразив в него ноль бесконечным действием на ноль. Но положим, что дано движение Декарту. Как он примется творить, когда начала вещества человеку неизвестны и не могут быть известны? Что тут делать с одним движением? Творить должно известное и из известного; творение неизвестного и из неизвестного невозможно. Возьмем в пример воду. Во времена Декарта она признавалась веществом простым, несложным. В новейшие времена она разложена посредством гальванизма на два газа, кислород и водород: при разнообразном соединении с теплородом она бывает в виде плотного тела, тела жидкого и тела газообразного; при посредстве микроскопа усмотрено в воде множество движущихся животных, называемых инфузориями. Наука, достигшая этих открытий, справедливо называет свое познание степению познания, а отнюдь не познанием полным. Это доказывается самыми добытыми познаниями. Так, разлагая воду на водород и кислород, мы не знаем, что делается с инфузориями, существование которых, однако, вполне известно. Следовательно, мы не имеем разложения воды удовлетворительного, а имеем возможное для нас, и удостоверяемся, что должно быть разложение более полное, которым бы вещество объяснялось со всею удовлетворительностию, причем объяснилось бы все, доселе остающееся необъяснимым. При скудости познания Декарт мог провозгласить глупость из глупостей, а современники — вострубить об этой глупости, как о необыкновенном проявлении гениальных способностей. Очень полезно извлекать из науки доказательства для веры. Истина веры находится в единении с истиною науки. Но зачем принимать из науки бредню, которую она сама признала одною из неизбежных погрешностей на пути своем? Всякий математик и химик по необходимости должен отвергнуть нелепое учение о духах, которое принадлежит Декарту и западным, которое западные выставляют за учение веры, тем выставляют веру, произносящею нелепости, не заслуживающею ни доверия, ни внимания. Засвидетельствовано это опытами. Большинство математиков и химиков усомнились в христианстве и сделались деистами: им нельзя быть атеистами, как открывшим множество чудных законов в природе и уверенным в их бесчисленном множестве, свидетельствующем о беспредельном уме Творца и о беспредельности свойств Его. Впали эти личности в деизм единственно потому, что пред ними оклеветана и искажена вера.

При внимательном чтении святых Отцов делается очевидным, что все Отцы говорили о простоте, бесплотности и невещественности духов в том смысле, какой давался этим словам Писанием, общим употреблением и наукою их времени. Этого мало! Святые Отцы употребляли слово дух именно в том значении, в каком употребляло его Священное Писание. Они не могли, они не должны были давать слову дух иного значения, — и не дали его. Иначе они отделились бы от Священного Писания и оказали бы предпочтение разумению человеческому пред разумением Писания, пред разумением, которое благоволил преподать человекам Святой Дух. Всецело основываясь на Писании и на согласных с Писанием своих опытах, Отцы, подобно Писанию, говорили о духах единственно с целию оградить человека от кознодейства лукавых духов и усвоить его благим духам. Отцы ознакомляют нас с естеством духов настолько, насколько это нужно для нашего спасения. Они не усиливаются определить с точностию то, что может быть известным лишь отчасти. Не только духи, не только наше тело и тела животных, но и все предметы из царства растительного и ископаемого остаются для нас предметами, известными лишь отчасти. Приписывающий себе полное познание какого бы то ни было вещества выражает только свое невежество. Мы знаем нечто, никак не все. Что такое листок на дереве? что — травка, попираемая ногами? что — цветок полевой? Почему растения, заимствуя соки из одной и той же земли, являются с различными свойствами? Как разлагается сок земли корнем растения или семенем его? отчего при этом разложении появляются разнообразные запахи, цвета, вкусы и другие разнообразнейшие, многочисленнейшие свойства? Таких вопросов можно поставить бесконечный ряд; ответ на них для ограниченного человека невозможен. Тварь — произведение неограниченного Ума. Знает ее вполне и существенно один Творец ее. Человеку дано познание малейшей частицы законов в громадной системе мира. Это познание подобно отверстой двери к познанию и исповеданию необъятного величия Божия. Вводит в эту дверь православное Богословие; вводит в эту дверь и современная наука, отделяющая Творца от тварей бесконечным различием.

Догматическое Богословие Православной Кафолической Восточной Церкви — принятое, по определению Святейшего Синода, в учебное руководство во всех российских семинариях и переведенное с тою же целию на греческий язык, по тщательном рассмотрении понятий о духах, доставляемых Священным Писанием и святыми Отцами, — излагает учение о Ангелах и вообще о духах следующим образом: «Они бестелесны. Впрочем, святые Отцы понимают бестелесность Ангелов в смысле ограниченном, именно, что они бестелесны только по сравнению с нами, облеченными грубою и тяжкою плотию». Святой Иоанн Дамаскин говорит: «Бестелесным и невещественным называется Ангел по сравнению с нами. Ибо все, в сравнении с Богом, единым несравнимым, оказывается грубым и вещественным. Одно только Божество в строгом смысле невещественно». «Они — невидимы. Впрочем, и сие свойство принимается ограниченно: Ангел, душа, демон, — говорит святой Дамаскин, — хотя и не имеют грубости телесной, но также имеют вид и ограниченность, свойственные своей природе. Одно Божеское существо неописанно, совершенно безвидно, необразно и неограниченно. Необычайная скорость и быстрота, с которою Ангелы переносятся с места на место, доказывает, что они не стеснены, подобно нам, формами, пространством и временем. Однако и сие свойство допускает ограничение». Святой Дамаскин говорит опять: «Ангелы ограничены: ибо, когда находятся на небе, не бывают на земле, и, когда Богом посылаются на землю, не остаются на небе и не могут в одно время быть и действовать здесь и там. Посему, конечно, для духов должен быть свой особый мир, занимающий известное место во вселенной, который именуется в Священном Писании третьим небом и небом небес. Ангелы одарены бессмертием». Впрочем, бессмертны Ангелы, по словам святого Дамаскина, «не по естеству, а по благодати». По естеству бессмертен един Бог, как об этом засвидетельствовало с решительною определенностию Священное Писание. «Бог, — говорит преподобный Макарий Великий, — неописан и непостижим, везде являяйся, на горах и на море и в самой бездне; однако же сие бывает не пременением места, яко же Ангелы снисходят с небеси на землю: Он в одно время есть на небеси и на земли». То же самое утверждают и другие Отцы в решительную противоположность новейшему учению западных.

Таково учение Православной Церкви о сотворенных духах. Видим и в Богословии Православной Церкви и в святых Отцах ее особенную заботливость, повторенные и учащенные предостережения, чтоб, по какому-либо недоразумению, сотворенные духи не были по существу своему поставлены в один разряд с Богом, чтоб им не были приписаны свойства, принадлежащие единому Богу. Какая тому причина? Причина заключается в том, что усвоение тварям свойств Творца есть в отношении к Творцу богохульство. Святые Ангелы не ищут от нас недолжного и неправильного почитания: несравненно более увеселяются они, когда мы воздаем должную честь и поклонение Богу, внушают нам это, способствуют этому. Аз, поведает святой Иоанн Богослов в Откровении своем, видех сия и слышах. И егда слышах и видех, падох поклонитися на ногу Ангела показующаго ми сие. И глагола ми: виждь, ни: клеврет бо твой есмь и братии твоея пророков и соблюдающих словеса книги сея: Богу поклонися.

Догматическое Богословие, при изложении учения об Ангелах, ссылаясь вообще на святых Отцов, наименовывает одного святого Иоанна Дамаскина и делает извлечение из одного сочинения его, известного под названием «Точное изложение Православной Веры». Такой образ действия вполне основателен. Святой Иоанн Дамаскин, один из древних Отцов, изложил учение о христианстве в систематическом порядке. Живя в VIII веке, он изучил предшествовавших ему Отцов Церкви и тщательнейшим чтением их сочинений, и сближением с ними в духе глубоко благочестивою жизнию. Учение этих Отцов, рассеянное частями в различных их Словах и Посланиях, он совокупил воедино и составил из него, как выше сказано, систематическое учение о христианстве. Учение его есть учение святых Отцов, предшествовавших ему. «Точное изложение Православной Веры» напечатано по определению Святейшего Синода. В предисловии в книге сказано: «Святой Иоанн Дамаскин есть один из великих учителей Церкви, которого труды и подвиги посвящены были пользе современников его, и душеспасительны были и будут последующим чадам Церкви Христовой. Книга святого Дамаскина о Православной Вере по преимуществу дает право Дамаскину на имя учителя веры Христовой. В сем писании учитель Церкви изложил истины веры Христовой сколько ясно, столько же и точно, и притом в порядке последовательного размышления и в такой полноте, в какой не были оные собраны ни в одной книге прежде его. Истины Слова Божия святой Дамаскин объясняет самым Словом Божиим, вместе с сим призывает в пособие и здравое размышление, просвещенное светом Откровения, а в том и другом случае чаще всего повторяет слова предшествовавших ему учителей Церкви. Книга о Православной Вере составляет сокровищницу Отеческих мыслей о предметах веры. Святой Дамаскин соединил воедино все, бывшие до него, Соборные и Отеческие определения о предметах веры, и не только собрал изречения Отеческие, но и, проникнув дальновидным зрением в самый дух учителей веры, открыл глубины духа разновременных глубоких учителей веры». Учение о Ангелах и вообще о духах и душе святой Иоанн Дамаскин основывает на творениях Афанасия Великого, Григория Богослова, Феодорита, Максима Исповедника и Немезия, как это видно в его книге из цитат.

Священное Писание не излагает отдельного, определенного учения о духах, как и о многих других предметах. Вместе с тем учение Священного Писания о духах — ясно, удовлетворительно. Оно преподано с тою подробностию и полнотою, какие нужны для нашего спасения. Требования пустого любопытства и тщеславной любознательности постоянно презираются и порицаются Писанием.

Из поведаний Писания о духах вытекают следующие понятия о них. Сотворенные духи суть существа ограниченные, газообразные, одаренные силою словесности. Духами названы они в Писании потому, что в нем всякое газовидное вещество называется духом: этим названием обозначается тонкость естества духов, которою они отличаются от видимого нами грубого вещества. Впрочем, такое отличие — лишь относительное: оно родилось из ограниченности познаний человека, принявшего за норму свое тело в состоянии падения его. Норма, подвергающаяся изменению, не может быть истинною нормою. Душа человека, подобно сотворенным духам, называется в Писании духом; но она облечена в грубое тело: вот в чем единственное различие человека от сотворенных духов. Духи, как не имеющие человеческого тела, или плоти, называются бестелесными, бесплотными: они называются невидимыми, потому что мы не видим их телесными глазами.

Бог создал всех духов, и всех создал благими, изящными. Одни из них, по собственному произволению, остались благими, соединены с Богом причастием Его благодати; другие, также по собственному произволению, отчуждились от Бога, соделались началом зла. Благие духи называются Ангелами; разделяются на чиноначалия; жительствуют на небе; нисходят на землю и действуют на ней. Злые духи называются демонами, бесами, диаволами; но собственно диаволом и сатаною называется главный из них. Место жительства их — поднебесная, или воздух, поверхность земли и внутренность земли, или преисподняя. Во всех этим местностях они действуют по закону существ ограниченных, которому подчинены и Ангелы. Духи влияют на вещество, и вещество влияет на духов. Они могут осязать человеков, человеки могут чувствовать осязание их. Когда Бог отверзает очи человеку, то он делается способным видеть духов в их собственном виде. Эту способность могут иметь и животные. Ангелы, являясь человекам, всегда являлись в виде человеков, прославленных Божественною благодатию. Писание упоминает об их лице, персях, руках, ногах, одежде, — повествует, что они ходят, летают, сидят, говорят, слышат говоримое им. Писание приписывает им чувства, какие имеет человек: зрение, слух, обоняние, осязание. Святые человеки, по воскресении, в святых и духовных телах своих будут находиться вместе с Ангелами на небе; грешные человеки вместе с демонами будут заключены во ад. И местопребывание, и блаженство, и мука будут общие для человеков и духов: разделение между духами и человеками, производимое его телом, подверженным тлению, уничтожится, существо сблизится с существом до подобия и равности. Естественное и необходимое последствие понятий, доставляемых Священным Писанием о духах, есть понятие о вещественности духов по новейшему пониманию вещественности. С понятием о вещественности и ограниченности неразрывно соединено понятие о зависимости от пространства и времени. Действие ограниченного существа в пространстве с переменою места есть движение. Ограниченное существо, действующее в пространстве и имеющее движение, непременно должно иметь вид: этому закону подчиняется всякое вещество.

Многие из святых Отцов при определении или описании естества духов основываются на изречении Писания: Бог — творяй Ангелы Своя духи, и слуги Своя пламень огненный. Если принять это изречение буквально и объяснить его сообразно современному пониманию науки, то должно сказать, что Ангелы суть существа свойства газов в соединении с теплородом, так как Писание называет собственно духом движущиеся газы. Очень близко к этому выражались Отцы. Если принять это изречение в высшем смысле, признавая одного Бога духом, что вполне правильно по современному пониманию слова дух, то Бог, осеняя Своею благодатию Ангелов, соделывает их духами и огнем, возводит в то высокое достоинство, которого они не имеют по естеству. В таком случае опять Ангелы — непременно вещественны, как причастники Божественной духовности по дару и в известной мере, и как не имеющие ее по естеству. Подобно Ангелам духовные человеки, по действию в них Божественной благодати, получают свойства и способности, которых человек чужд, когда пребывает единственно в естественном состоянии своем.

Исчисленные свойства духов можно усмотреть с особенною ясностию из следующих поведаний Писания.

Два Ангела пришли вечером в Содом в виде мужей. Лот пригласил их в дом свой как путешественников, отнюдь не понимая, что мужи эти — Ангелы. И внидоша в дом его. Содомляне, узнав, что у Лота странники, вознамерились обесчестить их, и, окружив дом Лота, требовали выдачи жертв. Лот вышел уговаривать неистовых. Они подвергли его тяжким оскорблениям. Тогда Ангелы, простерше руки, вовлекоша Лота к себе в храмину, и двери храмины заключиша: мужи же, сущыя пред дверми поразиша слепотою. По наступлении утра, когда Лот не спешил выйти из Содома, взяша Ангели за руку его, и за руку жену его, и за руки двух дщерей его, и изведоша я вон. Здесь со всею ясностию видно существование отношения Ангелов ко времени, пространству и веществу; видно движение; видно как действие, общее с человеками, так и действие, превышающее способности человеческие. Последним было ослепление беззаконников. В повести видно и другое действие Ангелов, превышающее способности и понимание человеческие: участие их в сожжении городов Содома и Гоморры. Господь одожди на Содом и Гоморр жупел, и огнь от Господа с небесе; но Ангел сказал Лоту об этом событии: потщися спастися тамо (в Сигоре): не возмогу бо сотворити дела, дондеже внидеши тамо. Деятелем был Бог, — орудием действия и деятелем в качестве орудия был Ангел. Страшное превращение при особенной операции в воздухе было произведено Ангелами. Чтоб подействовать на вещество существу ограниченному, необходимы средство вещественное и сила вещественная. Пророк Давид говорит, что казни, которыми поражен был Египет при исшествии из него израильтян, были совершены Ангелы лютыми; волхвы египетские, говорит Писание, совершили некоторые чудеса наравне с Моисеем при посредстве волхвования, то есть силою демонов. Демоны, подобно Ангелам, имеют способность, нам непостижимую, производить поразительнейшие превращения в видимой природе; в законах ее они имеют гораздо большие сведения, нежели какие имеют человеки; в естестве своем имеют большее развитие сил; в действиях несравненно более свободы. По действию диавола огонь, представлявшийся для человеческих взоров спадшим с неба, пожег принадлежавшие Иову стада овец с пастухами их; по действу диавола внезапу ветр велик найде от пустыни и коснуся четырем углом храмины, и паде храмина на дети Иова, и скончашася. Святой Иоанн Богослов, изображая змеем диавола, а зверем антихриста, говорит, что змей даст зверю силу свою и престол свой и область великую, что этою силою антихрист сотворит чудеса велика, да и огнь сотворит сходити с небесе на землю пред человеки.

Действие Ангела на вещество посредством вещества, нам неизвестного, равно как и многие другие свойства духов, живописно изображены в следующей повести Писания. Ангел явился Гедеону, впоследствии судии израильскому, и повелел ему избавить народ свой от порабощения мадианитам. При этом явлении Ангел сел сперва под дубом, потом предстал Гедеону, воззрел на него и объявил ему призвание Божие. Гедеон выразил недоверие к явившемуся, очевидно, признавая его обыкновенным человеком, и просил знамения. Ангел, у которого был жезл в руке, повелел приготовить жертвоприношение. Когда олтарь и жертва были приготовлены, простре Ангел конец жезла, иже в руце его, и прикоснуся мясом и хлебом пресным: и возгореся огнь из камене, и пояде мяса и опресноки. И Ангел Господень отыде от очей его. Увидев чудо, Гедеон понял, что явившийся ему — не человек, а Ангел Господень. По отшествии Ангела, Гедеон сказал, что он видел Ангела Господня лицем к лицу. У Ангела не только была рука, но было и лице, как было лицо у Гедеона. Ангел по наружности своей имел полное сходство с наружным видом человека. Действие жезла было действием вещества, неизвестного нам. С открытием электричества и гальванизма мы ознакомились с утонченным, сильным и быстрым действием вещества, несхожим с его действиями, доселе известными, ознакомились с действием, остававшимся неизвестным человечеству в течение тысячелетий, с действием изумительным, которым мы пользуемся и которого не понимаем. Заметим мимоходом: гальванический прибор действует оконечностями своими, — прикосновением.

Ангелы могут осязать человеков, а человеки чувствовать осязание их. Остася, говорит Писание, Иаков един. И боряшеся с ним человек — человеком назван Ангел по человеческому образу его — даже до утра. И прикоснуся широте стегна его: и отерпе широта стегна Иаковля, егда боряшеся с ним… Он же хромаше стегном своим. Во время бегства Илии Пророка от гнева царицы Иезавели он утрудился в пустыне, сел под смерчием и просил у Бога смерти себе. От труда и печали Пророк погрузился в сон под тению древа. И се, Ангел Господень коснуся ему и рече ему: востани, яждь и пий. Пробудился Пророк, увидел близ себя хлеб и сосуд воды. Он вкусил этой пищи, но от утомления и скорби заснул снова. И обратися Ангел Господень вторицею, и коснуся ему, и рече: востани, яждь и пий, яко мног от тебе путь. И воста, и яде и пи, и иде в крепости яди тоя четыредесять дней и четыредесять нощей до горы Божия Хорив В Деяниях Апостольских читаем, что Ирод, для доставления удовольствия иудеям, казнил апостола Иакова Зеведеева, и с этою целию сковал и заключил в темницу апостола Петра. В ночь, предшествовавшую тому дню, в который намеревался Ирод вывести Петра для публичной казни, Апостол спал между двумя воинами, закованный в две железные цепи; стражи были у дверей темницы и стерегли узника. Строжайшие меры предосторожности были приняты, чтоб не сбежал из темницы уже освобождавшийся из нее действием десницы Божией. И се, Ангел Господень предста, и свет возсия в храмине. Толкнув же в ребра Петра, воздвиже его, глаголя: востани вскоре. И спадоша ему ужя (железная) с руку. Рече же Ангел к нему: препояшися, и вступи в плесницы твоя (надень обувь). Сотвори же тако. И глагола ему: облецыся в ризу твою, и последствуй ми. И изшед вслед его идяше. И не ведаше, яко истина есть бывшее от Ангела, мняше же видение зрети. Прошедша же первую стражу и вторую, приидоста ко вратом железным, вводящим во град, яже о себе отверзошася има. И изшедша преидоста стогну едину, и абие отступи Ангел от него. И Петр быв в себе, рече: ныне вем воистинну, яко посла Бог Ангела Своего и изъят мя из руки Иродовы и от всего чаяния людей Иудейских. — И другое замечательное поведание о действии Ангела читаем в Деяниях. После того, как святой диакон Филипп крестил евнуха Ефиопской царицы в источнике воды на дороге, ведущей из Иерусалима в Газу, Ангел Господень восхити Филиппа, и не виде его ктому каженик (евнух). Филипп же обретеся во Азоте. — Подобно этому событие описывается в книге пророка Даниила. Даниил, находясь в Вавилоне, был ввергнут в ров, в котором содержались львы. Львов в течение продолжительного времени мучили и раздражали голодом, чтоб они съели Даниила. Даниил пробыл во рву шесть дней, не вкушая ни хлеба, ни воды. В это время пророк Аввакум, живший во Иудее, приготовил пишу для жнецов, работавших на его поле, и пошел на поле, неся приготовленное им. Внезапно явился ему Ангел Господень и сказал: отнеси обед, егоже имаши, в Вавилон Даниилу, в ров левск. И рече Аввакум: Господи, Вавилона не видех, и рва не вем, где есть. И ят его Ангел Господень за верх его, и держа за власы главы его, и постави его в Вавилоне верху рва шумом духа своего… И востав Даниил яде: Ангел же Божий постави Аввакума внезапу на месте его. Шум, произведенный движением Ангела, Писание приписывает естеству его, духу. Равным образом, Ангел, сошедший в Вавилонскую печь к трем отрокам, сотвори среднее пещи яко дух росы шумящь. Очевидно, что здесь словом дух означается тонкое вещество, потому что дух, в отвлеченном смысле этого слова, не может произвести никакого шума. Подобно этому шум, происшедший при сошествии Святого Духа, приписывается множеству Небесных Сил, устремившихся с неба для присутствия при великом деянии Божии. Бысть внезапу с небесе шум, яко носиму дыханию бурну, и наполни весь дом, идеже бяху седяще Апостолы. Для Святого Духа, вездесущаго и вся исполняющаго, нет нужды в движении, чтоб явить свое действие в каком бы то ни было месте. «Святой Дух, — говорит Кирилл Иерусалимский, — живый, самосущный, всегда Отцу и Сыну присущ, не исходит из уст и устен Отца или Сына, не производится посредством дыхания, не разливается на воздух, но состоит в ипостаси». Что богословствует Святая Церковь о Боге-Слове, то, со всею точностию и верностию, можно возбогословить о Духе-Боге: «Снисхождение Его (сошествие на землю) бысть Божественное, а не прохождение местное». Быстрое движение сотворенных духов произвело в воздушном пространстве шум, подобный сильному ветру. Естественно духам производить такой шум, не только духам святым, но и духам отверженным: естество тех и других — одно, естественные свойства — одни; различие в качествах происходит от святости одних и от решительного повреждения злобою других.

Перемещение Ангела с места на место, занятие им определенного места, что дает понятие даже о естественной величине или росте духов, с особенною ясностию изображено в следующих местах Священного Писания. Архангел Гавриил, повествует евангелист Лука, явился во храме, во время всенародного богослужения, пророку Захарии и благовестил ему рождение Предтечи Господня; при этом явлении Архангел стоял одесную олтаря кадильнаго. Тот же Архангел Гавриил был послан Богом в галилейский город Назарет к Пресвятой Деве Марии для возвещения Ей, что Она соделается Богоматерию. Он вошел в Ее жилище и, исполнив поведенное Богом, вышел от Нее. По повествованию евангелиста Марка, жены-мироносицы, пришедши к гробовой пещере, в которой было положено тело Господа, увидели в ней юношу, одетого в белую одежду и сидевшего на правой стороне; то был Ангел. Об этом Ангеле евангелист Матфей говорит, что он, сошедши с неба, отвалил камень от входа в гробовую пещеру, и сидел на камне. Вид лица его был, как молния, и одежды его были белы, как снег. Мария Магдалина, пришедши к гробовой пещере, наклонилась и посмотрела во внутренность пещеры; при этом она увидела двух Ангелов в белых ризах; Ангелы сидели в тесной гробовой пещере: один сидел у головы, другой у ног в том месте, где лежало тело Господа Иисуса. — Способность к передвижению с места на место и к странствованию по разным местам имеют и демоны. Господь сказал о странствовании демона, скучающего об изгнании своем из человека, следующее: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то проходит по безводным местам, ища покоя, и не обретает его. Тогда говорит: возвращусь в дом мой, из которого я вышел; и, пришедши, находит его пустым, выметенным и убранным. Тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших его, и, вшедши, живут там». — Сатана, представ пред Господа в сонме Ангелов, на вопрос Господа, откуда он пришел, отвечал: обшед землю, и прошед поднебесную, се есмь. — Искушая Господа, диавол взял Его во святой град, поставил на кровле храма, потом взял Его на очень высокую гору. Как Господь постился в пустыне, и там приступил к Нему диавол, то очевидно, что упоминаемые быстрые перемещения совершал дух подобно тому, как переместил Ангел диакона Филиппа с Газской дороги в Азот: диавол переносил Господа с места на место. После победы над падшим духом Господь сказал ему: «Отойди от Меня, сатана». Диавол оставил Его, — Ангелы пришли, и служили Ему. — В повести о лжепророке Валааме, действовавшем против израильтян, говорится, что Ангел был послан воспрепятствовать лжепророку в предприятии неблагонамеренном. Валаам ехал на осле, сопровождаемый двумя рабами. Событие имело свидетелей. Осел, говорит Писание, увидел Ангела Божия, противостояща ему на пути, и меч извлечен в руце его, совратился с пути и пошел в поле. Валаам начал бить жезлом осла и направлять его на дорогу. Между тем Ангел, переменив место, встал на браздах виноградных, там, где была ограда с обеих сторон. Осел опять увидел Ангела, прижался к ограде и придавил к ней ногу Валаама, который снова начал бить осла. Ангел Божий перешел и с этого места, встал в узком проходе, с которого не было возможным уклониться ни направо, ни налево. Осел, увидев Ангела, упал под Валаамом, и разгневанный лжепророк в третий раз начал бить осла. После этого Бог отверз очи Валааму, и узре Валаам Ангела Божия, противостояща на пути, и меч извлечен в руце его. Ангел сказал ему: се, аз приидох на препятие твое, яко неприятен путь твой предо мною: и видя мя ослица, совратися от мене се третие: и аще бы не уклонилася от мене, ныне тя убо убил бых. Ангела увидела ослица, по воле Божией, точно так же, как увидел его Валаам: чрез отверзение очей всемогуществом Божиим. Бессловесные животные могут видеть одно вещество, так как и человеки телесными глазами видят одно лишь вещественное.

В невидимом нами мире имеются средства, разумеется вещественные, действующие самым сильным образом на предметы видимого мира. Это нисколько не противно современной науке; напротив того, гармонирует с нею. Нам известно отчасти вещество, принадлежащее земле; вещество в несравненно большем объеме, вне земли, за гранями ее атмосферы, остается для нас неизвестным. Мало этого: оно неприступно для нашего исследования. Но вещество это существует, потому что все в пространстве и все, ограничиваемое пространством, есть вещество. Таков закон, открытый положительною наукою, против которого могут быть возгласы невежества, против которого нет возражений. Писание, в согласии с наукою, открывает невидимую для нас природу более, нежели сколько открывает ее наука, умозаключающая неоспоримо о существовании и вещественности невидимой природы. Писание поведает нам, сколько нужно для нас, о небе, об аде, о веществе неба и ада, о сотворенных разумных существах, для которых небо служит блаженною обителию, а ад темницею. Самое понятие о земле, в связи с этими понятиями, получает правильность и ведет к верным результатам, устраняет от самообольщения, научает нас проводить время на земле, как в гостинице, а не приносить в жертву земле всех сил души и тела. В приведенной нами повести о лжепророке говорится, что в руке Ангела был меч, которым он намеревался убить лжепророка; в повести о Гедеоне говорится об Ангеле, что он имел жезл в руке, что от прикосновения этого жезла воспламенилась жертва. Эти события указывают на существование отношений между веществом, нами невидимым и нам неизвестным, с веществом, нами видимым и нам известным. Церковное Предание научает нас, что вообще разлучение души человеческой с ее телом совершается при посредстве Ангелов; Священное Писание повествует, что Ангелы употреблены в орудие для поражения смертию некоторых беззаконников и для поражения мором множества людей. — Ирод за присвоение себе славы Божией был поражен Ангелом, впал в странную болезнь и, съеденный червями, изверг душу. Конечно, приближенным царя Иудейского и врачам его осталась неизвестною начальная причина болезни: открывает ее Писание. — Когда был послан Богом мор на Израильский народ за возложение человеками упования на свою силу, а не на силу Божию, — умерло в самое короткое время семьдесят тысяч мужей от Дана до Вирсавии. Уже простер Ангел руку на Иерусалим, чтоб поразить его. В это время Господь умилосердился, и рече Ангелу, избивающему: довлеет ти, отыми руку твою. И Ангел же Господень стояще на гумне Орны Иевусеанина. И воздвиже Давид очи свои, и виде Ангела Господня стояща между землею и небом, и меч его извлечен в руку его, простерт на Иерусалим. Давид, увидев Ангела, биюща люди, принес покаяние, и рече Господь ко Ангелу: вложи меч во влагалище его. — В течение одной ночи Ангел Господень, нисшедший в стан войска Ассирийского, избил сто восемьдесят шесть тысяч воинов. — К нанесению болезней и смерти человекам способны и демоны. Диавол порази Иова гноем лютым от ногу даже до главы. Он поразил бы ненавистного ему праведника и смертию, если б это не было воспрещено Богом. — Сам Спаситель засвидетельствовал о скорченной женщине, что ее связа сатана. Демон Асмодей убил семь мужей, за которых поочередно была выдаваема Сарра, дочь Рагуила.

Как духи имеют влияние на вещество, так, наоборот, и вещество имеет влияние на духов. Отверженные духи будут вечно мучиться в огне адском, в огне вещественном, а святые духи будут вечно блаженствовать в селениях небесных. Вместе с святыми духами примут участие в наслаждениях неба и рая воскресшие святые человеки в телах своих; подвергнутся воскресшие грешные человеки в телах своих одним мукам с духами. Из этого явствует, что и духи имеют свою вещественность, вещественность, подобную духовным человеческим телам. И как горнему миру не иметь своей вещественности, когда глава его — Богочеловек облечен в тело? Мы исповедуем, что тело Богочеловека несравненно превосходнее в духовном отношении ангельского естества, и воспеваем Богоматери: честнейшую Херувим и славнейшую без сравнения Серафим. Это песнопение, которое произносится Пресвятой Деве и Ангелами, не имело бы места, если б святые человеки на небе не были подобны и равны Ангелам, как то засвидетельствовал Сам Спаситель. Что Ангелы способны к песнопению, что они при этом песнопении произносят слова — засвидетельствовано и Евангелием и Пророками. — С особенною подробностию и отчетливостию изображено влияние даже земного вещества на духов в книге Товита. Архангел Рафаил сопутствовал в образе человека сыну Товита, Товии, в путешествии его из Ассирии в Мидию. Во время этого путешествия Товия поймал рыбу в реке Тигре, и Архангел приказал ему сохранить сердце и печень рыбы. На вопрос Товии, для чего бы нужны были сердце и печень этой рыбы, Архангел отвечал: сердце и печень, аще кого смущает демон или дух зол, сим подобает курити пред человеком или женою, и ктому не будет смущатися. Здесь сказано, что известное вещество имеет вообще влияние на злых духов, отгоняя их от мужчин и женщин, которых беспокоят духи. Архангел Рафаил с Товиею прибыли в Рагу, город Мидии, к Рагуилу, родственнику Товии. Архангел выразил желание, чтоб Товия сочетался браком с Саррою, единственною дочерию Рагуила. Товия возразил на это: слышах аз, яко отроковица дана бе седми мужем, и еси в невестнице погибоша понеже демон любит ю. Архангел сказал: о демоне ни единыя мысли имей. Аще внидеши в невестник, возмеши жераток фимиамный, и возложиши от сердца и печени рыбныя и покуриши: и обоняет демон, и отбежит и не возвратится в век века. По заключении брака Товия исполнил повеленное Архангелом: взя жераток фимиамный, и возложи сердце рыбы и печень, и покури. Егда же обоня демон воню, отбежа в вышняя Египта, и связи его Ангел Рафаил.

Ангелы, являясь человекам, всегда являлись в виде человеков. Ни одного явления Ангелов в каком-либо другом виде Писание не упоминает; поведая, что Ангелы являлись в виде человеков, Писание нигде не оговаривает своего поведания, что непременно было бы сделано, если б Ангелы точно не имели никакого вида или имели вид не человеческий. Мы не имеем никакого права иначе понимать Ангелов как такими, какими изображает их Писание. — Ангелы, являвшиеся Лоту, названы в Писании сперва Ангелами, потом мужами. Эти Ангелы, прежде нежели пришли в Содом, явились Аврааму у дуба Мамврийского и также названы в Писании мужами. Иисусу Навину явился Архистратиг Силы Господни. Повествуя об этом явлении, Священное Писание говорит: бяше Иисус у Иерихона, и воззрев очима своима, виде человека стояща пред ним, и меч обнажен в руце его. Навин сначала не понял, что то был Ангел, и спросил увиденного: наш ли еси, или от сопостат наших? — Ангел предстал жене израильтянина Маноя, матери сильного Сампсона, возвещая ей о зачатии и рождении знаменоносного сына. О явлении Ангела жена поведала мужу своему так: Человек Божий прииде ко мне, и образ его яко образ Ангела Божия, страшен зело. Ангел явился жене вторично. Жена поспешила известить об этом Маноя, она сказала ему: се, явися мне муж, иже приходил в день он ко мне. И востав иде Маное вслед жены своея, и прииде к мужу и рече ему: ты ли еси муж глаголавый к жене моей? И рече Ангел: аз. Маной, полагая, что беседует с человеком, предложил Ангелу трапезу; но Ангел, отказавшись от трапезы, предложил всесожжение Господу. Когда пламень всесожжения разлился очень высоко над алтарем, — Ангел вступил в этот пламень и вознесся на небо. Увидев это, Маной и жена его поняли, что являвшийся им был Ангел. Евангелист Лука, описывая одно из посещений гроба Господня мироносицами, говорит, что им предстали мужа два в ризах блещащихся. Когда Господь вознесся на небо в присутствии Апостолов, и глаза их были устремлены к небу, то внезапно предстали им два мужа в белых одеждах и сказали Апостолам: мужие Галилейстии! что стоите зряще на небо: Сей Иисус, вознесыйся от вас на небо, такожде приидет, имже образом видесте Его идуща на небо. Очевидно: эти мужи были Ангелы. — Ангел явился сотнику Корнилию. Он виде Ангела Божия сшедша к нему. Передавая об этом явлении апостолу Петру, Корнилий говорил: От четвертого дне даже до сего часа бех постяся и в девятый час моляся в дому моем: и се, муж ста предо мною во одежди светле. — Когда Навуходоносор, царь Вавилонский, ввергнул в разженную печь трех святых отроков, отказавшихся от идолопоклонства, тогда Ангел сошел вместе с ними в печь и отъял силу у огня. Отроки воспели в пространной печи песнь благодарения и славословия Богу, а Навуходоносор, услышав их поющих, пришел в удивление и спросил вельмож своих: не трех ли мужей ввергохом среди огня связаных? Вельможи отвечали: воистину, царю. Но царь сказал: се, аз вижду мужи четыри разрешены и ходяща среде огня и зрак (вид, лицо) четвертого подобен Сыну Божию?.. Благословен Бог, Иже посла Ангела Своего и изъя отроки Своя, яко уповаша на Него. — Святой пророк Даниил называет Архангела Гавриила мужем. Еще глаголющу ми в молитве моей, говорит он, и се, муж Гавриил, егоже видех в начале, парящ (летящ), и прикоснуся мне. В другом видении явился Пророку Ангел, которого Пророк опять называет мужем. Этот муж облечен был в льняную ризу, и чресла его были препоясаны златом; тело его было подобно фарсису; лице его сияло, как молния; глаза его — как возженные свечи; мышцы и голени его были облечены в блистающую медь; голос его — как голос народа. Спутники Даниила, находясь при нем, не видели явления, потому что им не были отверсты очи; только страх объял их, как это обыкновенно случается с теми, которые находятся при человеке, видящем духов и беседующих с духами. К концу видения Даниил увидел, что муж, облеченный в льняную одежду и стоявший над водами реки, воздел и правую и левую руки свои к небу и клялся. — Когда первомученик Стефан, обильно помазанный благодатию Святого Духа, предстал богоубийственному собору иудейских архиереев и священников, то воззревше нань вси седящии в сонмищи, видеша лице его яко лице Ангела. — Из приведенных нам мест Священного Писания видно, что Ангелы не только имеют вид человеческий, но и все члены человеческого тела. Писание исчисляет в них эти члены: лицо, глаза, перси, руки, ноги. Этого мало! Писание указывает, что духи имеют те же чувства, какие имеет человек: зрение, слух, обоняние, осязание, оно приписывает им способность говорить; падшим духам приписывает недостатки падшего человечества, глухоту и немоту. Сам Господь, не кто иной, назвал одного из демонов глухим и немым. Душе немый и глухий, сказал ему Господь, Аз ти повелеваю, и глухий дух, не слышавший голоса святых Апостолов и не подчинявшийся их повелению, услышал голос Бога, и немедленно, страшно мучаясь и муча, исполнил повеление Божие. При другом исцелении человека, одержимого бесом, Евангелие говорит, что этот бес был нем. Очень естественно духам иметь чувства: имеет их и душа человеческая, принадлежащая по естеству своему к сотворенным духам. Чувства человека принадлежат душе его, а не телу, хотя во время земной жизни человека и действуют чрез члены тела. Чрез члены тела действует вся душа, даже ее словесная сила. Чувства оставляют тело вместе с душою; правильнее: душа, выходя из тела, уносит с собою принадлежащие ей чувства. Если б чувства принадлежали телу, то оставались бы при нем и по исшествии души или оставляли тело в другое время, а не в то именно, в которое оставляет его душа.

Демоны имеют по естеству такой же наружный вид, как и Ангелы, то есть вид человека в его теле. По такому сходству с человеком Господь назвал диавола человеком. Демоны исказили себя уничтожением в себе добра, рождением и развитием зла. По этой причине Писание называет их зверями, а главного из них змеем. Не предаждь зверем душу исповедающуюся Тебе. Змий же бе мудрейший всех зверей сущих на земли, так как отверженные ангелы и глава их низвергнуты с неба на землю. Злоба и падение демонов отразились и на их наружном виде: сохранив естественный образ свой, они исказили его чертами зверства и ужасного неблаголепия. Видел Иов диавола страшным чудовищем и изобразил его страшною живописию слова.

Духи имеют свое местопребывание, свои обители, соответственные естеству их и произвольно усвоенным качествам, по причине которых одни вступили в ближайшее общение с Богом, — другие отвергнуты Богом, и заразились исступленною, безумною ненавистию к Нему. Местопребывание святых Ангелов — небо. Это открыл нам Господь. Ангели на небесех, сказал Он, выну видят лице Отца Моего Небеснаго. В воскресение ни женятся, ни посягают, но яко Ангели Божии на небеси суть. И из многих других мест Писания видно, что небо есть обитель Ангелов. Находясь на небе, они посылаются Богом на землю для исполнения различных повелений Божиих, как мы видели из приведенных повествований Писания; посылаются они и для вспомоществования всем спасающимся, как сказал святой апостол Павел: служебнии дуси, в служение посылаеми за хотящих наследовати спасение. При Втором славном и страшном Пришествии Своем, Господь послет Ангелы Своя с трубным гласом велиим, и соберут избранныя Его от четырех ветр, от конец небес до конец их.

Доколе диавол был ангелом светлым и святым, дотоле обитал он на небе. На небе совершилось несчастное превращение, и многочисленное собрание ангелов отделилось от святого сонма Небесных Сил, соделалось собранием мрачных демонов, имея во главе падшего херувима. Увлечены в падение и погибель многие из высших ангелов, из господствий, начал и властей. Вследствие этого превращения бысть брань на небеси: Михаил, Архистратиг Небесной Силы, и Ангели его, пребывшие верными Богу, брань сотвориша со змием, и змий брася и аггели его. И не возмогоша, и места не обретеся им ктому на небеси. И повержен бысть змий великий, змий древний, нарицаемый диавол и сатана, льстяй вселенную всю, и повержен бысть на землю, и аггели его с ним низвержени быша. Местопребыванием падших ангелов соделались поднебесное пространство, которое все древние называли воздухом, земная поверхность и бездна, или ад. Это явствует из Священного Писания. В Книге Иова дважды диавол свидетельствует о себе, что он обошел всю землю, и протек поднебесную. Пребывание падших ангелов в воздухе, или пространстве поднебесном, по согласному мнению Отцов, указывается следующими словами апостола Павла: несть наша брань к плоти и крови, но к началом и ко властем [и к миродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным. Собрание этих духов Апостол называет властию воздушною, а главного из демонов, собственно диавола, называет князем власти воздушныя, духом, действующим в сынах противления. Пребывание демонов на земле со всею ясностию видно из поведаний Евангелия, которое повествует о различных действиях демонов на земле, различных злодеяниях их. Демоны не только живут на земной поверхности, но входят иногда в тела человеков и скотов всем газообразным существом своим. Они входят во внутренность тела человеческого подобно тому, как входит в нее воздух, привлекаемый механизмом дыхания, — подобно тому, как могут входить другие газы. Демон, войдя в человека, не смешивается с душою, но пребывает в теле, обладая насильственно душою и телом. Газы имеют в особенном развитии свойство упругости, то есть свойство принимать различной меры объем: очевидно, что и демоны имеют это свойство, по которому множество их может помещаться в одном человеке, как говорит об этом Евангелие.

В настоящее время местопребыванием для диавола, главы падших ангелов, служит бездна, тартар, ад, преисподняя, внутренность земли. Предвозвестил это жилище падшему архангелу святой пророк Исаия: Во ад снидеши, сказал он ему, и во основания земли. Совершилось предсказание над князем воздушной власти силою и властию Спасителя человеков, Богочеловека. Спаситель есть тот великий Ангел — Бог, имеющий ключ бездны, Который сошел с неба и, вочеловечившись, употребил человеческую плоть Свою, это великое уже (веревку), распростерши ее на кресте, для связания змия, змия древняго, иже есть диавол и сатана. Связал Господь сатану на все пространство времени между двумя пришествиями Своими, и в бездну затвори его, и заключи его, и запечатле над ним. Будучи заключен и запечатлен в вещественной темнице, диавол по необходимости должен иметь вещественное естество: иначе никакая вещественная темница не могла бы удержать его. Пред Вторым Пришествием Господа разрешен будет сатана от темницы своея и изыдет прельстити языки сущыя на четырех углех земли.

Сотворенные духи называются бесплотными как в писаниях святых Отцов, так и в общем употреблении. Название это основано на Священном Писании. Дух плоти и кости не имать, якоже Мене видите имуща, сказал Спаситель ученикам Своим, явившись им по воскресении в прославленном теле, обличая и опровергая помышление их, что они видят дух. Сравнение якоже Мене есть сравнение с человеческою плотию Богочеловека. Святой Василий Великий видит такое же сравнение существа духов с человеческою плотию в словах Апостола: несть наша брань к плоти и крови, но к духовом злобы. Этот Отец определеннее других Отцов говорит о газоподобной вещественности духов; но, основываясь на вышеприведенных словах Апостола, он утверждает, что «естество диавола — бесплотное», очевидно, не имеющее такой плоти, какую имеют человеки. В таком смысле душа человеческая, когда выйдет из тела, соделывается существом бесплотным. В таком смысле Тертуллиан, церковный писатель второго века, говорит, что «душа не вещественна и вместе с этим тело; отвержение ее телесности было бы вместе отвержением существования ее».

О виде и сущности души человеческой Священное Писание упоминает лишь мимоходно и весьма мало. Но из этих поведаний Писания явствует со всею очевидностию, что душа человеческая имеет вид человека в его теле, подобна прочим сотворенным духам и по наружному виду, и по существу, и по свойствам. Апостол Иоанн Богослов повествует в Откровении своем, что он видел на небе души избиенных за слово Божие. И даны быша коемуждо их ризы белы. Видение повторилось Богослову. Видех, говорит он, и се, народ мног от всякаго языка и колена, и людий и племен, стояще пред престолом и пред агнцем, облечены в ризы белы, и финицы в руках их. Писание изображает души точно так, как изображает Ангелов. Богослов, сказав, что он видел души, составлявшие многочисленный народ, этим самым обнаруживает, что он видел души в образе человеческом: одно только собрание людей называется народом. Повествованием о одежде их и о том, что пальмовые ветви были в руках их, утверждается понятие о виде их и о вещественности их. — Когда волшебница Аендорская вызвала душу пророка Самуила из подземного жилища душ, и он явился ей, она увидела мужа стара восходяща от земли, и сей оболчен одеянием долгим. Душа явилась в образе человеческом, в одежде человеческой и с признаками пола. Душа изображена здесь так, как изобразил души святой Иоанн Богослов. — При преображении Господнем на горе Фаворской просветилось лицо Господа яко солнце, ризы Его быша белы яко свет. Господь показал, в какой славе был создан первый человек, и сколько тело его в этом состоянии отличалось от тела, извращенного падением. Предстали пред Господом Моисей и Илия, услышали от Него о страданиях и смерти крестной, которым Он намеревался добровольно подчиниться в Иерусалиме для исцеления человеческого рода. Илия предстоял в теле, измененном при восхищении в рай; Моисей предстоял душою, которая, очевидно, имела весь образ тела. Без этого как бы могли увидеть его Апостолы? Как мог бы сказать апостол Петр о приготовлении палатки для Моисея? Апостолы увидели Моисея, как увидели Илию при отверзении очей. Моисей присутствовал тут душою: Отцы поведают, что Господь, сошедши во ад, возвел из ада с прочими ветхозаветными святыми Моисея и воскресил его, чему не противоречит и Евангелие, возвещающее о воскресении многих святых вслед за воскресением Господа. В частности, Писание упоминает только о погребении Моисея и умалчивает собственно о его воскресении. — Апостол Павел, поведая о своем восхищении в рай и на небо, сказал, что он не знает, совершилось ли это восхищение в теле или без тела, одною душою. Если б душа отличалась своим видом от тела, то Апостол мог бы удобно сказать, каким образом он был восхищен, в теле или без тела. Можно утвердительно сказать, что восхищена была душа Павлова. Так впоследствии была восхищена душа святого Андрея, и он, подобно Павлу, говорил о себе, что не ведает, как был восхищен, в теле или без тела, несмотря на то, что видел себя со всеми членами и со всеми органами чувств, какие имеет тело. К такому заключению приводят нас учение Отцов об этом предмете, подобные события из жизни их и даже некоторые современные опыты. Святая мученица Мавра поведала о себе: «В то время, как она пригвождена была ко кресту, явился ей некоторый чудный муж, которого лицо сияло, как солнце. Он взял Мавру за руку и возвел ее на небо. Там показано было мученице блаженство, уготованное ей и ее супругу, участнику ее подвига. После этого светоносный муж привел ее к телу, висевшему на кресте, и сказал ей: теперь возвратись в твое тело; завтра же, в час шестой, придут за душами нашими Ангелы Божии».