Помянув о внутреннем суде в духовных делах, Апостол желает, чтоб а) и житейские дела христиане разбирали сами, не доводя их до языческих судей (1–6); а лучше бы, если б они б) взаимною уступчивостию и готовностию скорее потерпеть обиду, чем обидеть, не давали и зарождаться между собою тяжбам (7–8). Святой Златоуст замечает, что поводом к сему обличению послужила предыдущая речь; оно будто вставочное, и, кончив его, Апостол опять возвращается к прежнему предмету, то есть к обличению блудной и вообще чувственной жизни.

Глава 6, стих 1. Смеет ли кто от вас, вещь имея ко иному, судитися от неправедных, а не от святых?

Смеет ли кто? Апостол речь начинает прямо и с движением. Вопрос показывает, как неприятно ему это дело по причине унижения из-за него имени христианского, о чести которого он всегда ревновал. Вещь иметь ко иному – иметь с кем спорное дело, как видно из дальнейшего, из-за житейских вещей.

Неправедными называет язычников, а святыми – христиан. Христиане в крещении принимают обязательство в совести – всякую правду соблюдать и всякое добро делать, и страха ради Божия не позволять ничего, противного совести; так что добросовестность становится отличительною их чертою. У язычников, напротив, нравственные силы в упадке, и они предполагаются всегда готовыми покривить душою. Апостол, зная тоже по слуху, что коринфские христиане, может быть, преимущественно из язычников, ходят судиться в случае размолвок к языческим судьям, по старой ли памяти, или и потому, что явиться с тяжебным делом в собрание христиан стыдно,– при одном воспоминании о сем приходит в негодование, и говорит: смеет ли кто? Как решается кто на это? На что это похоже?

Святой Златоуст говорит: «И в этом опять Апостол обличает их, как в деле известном; там говорил: отнюд слышится в вас блужение; а здесь: смеет ли кто от вас? В самом начале выражает гнев и показывает, что это дело ни с чем не сообразное. Не странно ли, говорит, для примирения с другом избирать посредником врага? Не стыдно ли и не срамно ли, что язычник садится судить христианина? И смотри, как он выражается: судиться от неправедных, а не от святых, самими названиями обличая неразумие дела и отклоняя от него. Не сказал: у неверных, но: у неправедных; употребляет такое выражение, какое особенно нужно было ему для предполагаемой цели, для того, чтобы исправить и отклонить их от такого дела. Говоря о суде и имея в виду, что судящиеся ничего так не желают от судей, как правосудия, он этим самым и вразумляет их, как бы так говоря: куда ты идешь и что делаешь, человек, поступая вопреки собственному желанию, ища правды у людей неправедных? А чтобы расположить обращаться к своим, смотри, как он возвышает и представляет достойными всякого доверия, называя их сперва святыми, а потом судьями всего мира. Сначала он не отвергает вовсе суда у верных; но когда уже сильно обличил их, тогда и вовсе запрещает судиться. Если, говорит, непременно нужно судиться, то не следует у неверных, а лучше и вовсе не судиться. Но последнюю мысль он высказывает после (стихи 7 и 8), а теперь пока запрещает только судиться у посторонних. Тяжело было прямо услышать запрещение судиться; почему он не вдруг заповедует это, но сначала только переменяет судей, обращая судившихся от внешних судей к Церкви».

Стих 2. Не весте ли, яко святии мирови имут судити? И аще вами суд приимет мир, недостойни есте судищем худым?

Доказывает, почему христианам неуместно судиться у язычников; потому, говорит, что христиане – святые будут мир судить, мир, то есть неверных, язычников как ниже – ангелов, тоже неверных. Если судить будут язычников, то очевидно, что язычники ниже их и языческие судища не по ним; недостойно вас, говорит, ходить в эти судища. Предмет доказан. Сила доказательства в известности того обстоятельства, что святые, христиане, имеют мир судить. Когда спрашивает Апостол: не весте ли? самым вопросом дает разуметь, что тогдашним христианам это было известно. Потому цель Апостола достигалась и без объяснения, как святые будут судить мир. Он его и не прилагает. Но для нас теперь это не совсем понятно. Судия мира – один Господь. Сам Он, изображая суд, дает разуметь, что Ему будут подлежать и верные, и неверные, и что произведши суд, Он скажет одним: приидите благословеннии, а другим: отыдите проклятии. Как же святые будут судить, когда сами судимы будут? – На это скажем: слово Апостола не ложно; святые будут судить мир, и ангелов, а как – не знаем. Наше незнание не умаляет верности слова апостольского. Но таким ответом кого удовлетворишь? Всякому хочется дойти до решения, но как основать решения не на чем, то неизбежно строить предположения. Их и настроили много. Перечислять их не стоит. Возьмем то, которое единогласно принимают все наши толковники. Вот слова Феодорита: «Сказал: имут судити, вместо осудят. Ибо сие дают разуметь последующие слова: аще вами (εν υμιν) суд приимет мир. Так мужие Ниневитстии... и царица южская осудят оный род (Мф. 12, 41–42); так двоюнадесяте Апостолов будут судить обеманадесяте коленома Израилевома (19, 28), то есть осудят их, осудят же, потому что сами из них произошли и уверовали в Господа, и подверглись тьмочисленным видам смертей, и не отреклись от веры в Него. Так и уверовавшие из язычников осудят не уверовавших в спасительную проповедь». Вот что говорит святой Златоуст: «Судить будут святые, не садясь и требуя отчета, но тем, что осудят. Это выражает Апостол словами: аще вами суд приимет мир. Не сказал: от вас, но вами (εν υμιν – вас, в вашей святости), как и Господь сказал: царица южская востанет и осудит род сей; и: мужие Ниневитстии востанут и осудят род сей (Мф. 12, 41–42). Они видят одно и то же с нами солнце и участвуют в одном и том же, и между тем если мы окажемся верующими, а они неверующими, то им невозможно будет сослаться на неведение; мы осудим их тем, чтó мы сделали. И много подобных найдется тогда способов осуждения». Так и святой Дамаскин, и Экумений, и Фотий у Экумения и Феофилакт. Последняя приписка святого Златоуста показывает, что возможны и другие способы осуждения неверных верными. Но все – осуждения, а не суда. На этом решении и остановимся. Ему дает большой вес – εν υμιν,– в вас, как бы в вашем лице, или на вас показывая, судья суд произнесет, и оправдается на суде своем вами.

Если так, говорит далее святой Павел, то недостойни есте судищем худым; как бы так: «Поведение ваше наносит вам стыд и невыразимое бесчестие. Коринфяне, вероятно, стыдились судиться у своих судей; посему он говорит: напротив, стыдитесь того, что вы судитесь у внешних; их судилища маловажны, а не те» (святой Златоуст).

Стих 3. Не весте ли, яко аггелов судити имамы, а не точию житейских?

«Апостол выражение: судити имамы употребил опять вместо: осудим; ангелами назвал демонов, потому что древле они были ангелами. Осудят их святые, потому что, будучи обложены плотию, заботились о Божественном служении, они же в бестелесном естестве возлюбили лукавство» (Феодорит).

Святой Златоуст опровергает мнение тех, которые полагают, что Апостол разумеет здесь под ангелами священников. Апостол, говорит, ангелам противопоставляет житейские дела (житейских – βιωτικα – житейское, дела житейские); а такие дела священникам не противоположны, ибо и они люди житейские; ангелам же они противоположны в том смысле, что они по природе своей не имеют нужды в житейском. «Нет, Апостол говорит здесь о злых духах, о тех ангелах, о которых говорит Христос: идите... в огнь... уготованный диаволу и аггелом его (Мф. 25, 41). Когда эти бесплотные силы окажутся хуже нас, облеченных плотию, то подвергнутся тягчайшему наказанию».

Стих 4. Житейская бо судища аще имате, уничиженых в церкви, сих посаждаете.

Место это темновато, по причине неопределенности, кто суть уничиженные в церкви. Понятны первые слова: житейская судища аще имате, то есть если имеете житейские дела или столкновения, которые приходится улаживать судебным порядком. Понятны и последние слова: сих посаждаете, то есть посаждаете на судейское кресло для суда над собою, или избираете в судьи. Но что значат слова: уничиженных в церкви, не понятно. И это затемняет весь текст.

Уничиженных в церкви можно понимать двояко: или это лица, Церкви принадлежащие, верующие члены Церкви, но такие, которые в ней последние занимают места, ниже других стоят; или это лица, вне Церкви сущие, неверующие, которые по тому самому почитаются в Церкви ничего не стоющими,– для Церкви и членов ее ничего не значат, уничиженны суть.

Если под уничиженными сими будем разуметь внецерковные лица, то, поставя это место в связь с предыдущим, получим: ангелов судить имеете, не тем ли паче житейское? А вы, имея житейские дела, посаждаете на судейское кресло, или берете себе в судьи, такие лица, которые в Церкви никакого значения не имеют, как неверные, или ничто суть пред Церковию и членами ее. Какая несообразность?! – к сраму вам говорю это.– Ныне в греческом тексте место сие делают вопросным. Это не изменяет его смысла, в предложенном виде, но усиливает его, давая ему оттенок укорного неодобрения.

Если под уничиженными сами будем разуметь лица, церкви принадлежащие, но не видимые в церкви, то,– поставя настоящее место в связь с предыдущим: ангелов имеете судить, не тем ли паче житейское? – можем далее такую вести речь: что касается до житейских дел, то, если имеете нужду улаживать их между собою сторонним разбирательством, берите для сего последних верующих и посаждайте на судейское кресло. Мысль будет или такая: возьмите вы последнейших из христиан,– и те разберут; или такая: берите вы, какие попадут – христиане, хоть самые последнейшие, и вверяйте им суд над собою, только ни за что не ходите к языческим судьям. При первой мысли будет слышаться внушение, что житейские дела и сами по себе, и тем паче между христианами, должны считаться мелочными, ничтожнейшими до того, что их разберет последний христианин; а вместе с сим и укор: а вы в суды идете, будто с важным каким делом и к важным лицам, тогда как то и другое ничтожно. При второй мысли будет слышаться внушение отвращения к суду пред язычниками, как к делу, для христиан ни с чем не сообразному.

Наши все толковники читают не: посаждаете, а: посаждайте,– и в толковании выражают последнюю из приведенных мыслей. В толкуемых словах они видят ответ не предполагаемый вопрос: не ходи, говоришь, к языческим судьям; но к кому из наших отнестись-то? Некому рассудить, поневоле и идешь к язычникам.– Вот слова святого Златоуста: «Желая с особою силою вразумить нас, что не должно, в чем бы то ни было, обращаться к внешним судиям, и видя представляющееся возражение, он наперед разрешает его. Смысл слов его следующий: может быть кто скажет, что между вами нет ни одного мудрого или способного разбирать дело, но все не способны к тому; что же? хотя бы, говорит, у вас не было ни одного мудрого, поручайте это дело самым последним.– Указав на уничиженных, он не то говорит, что на месте судей должны быть люди самые неспособные, а пристыждает их. Что суд надобно предоставлять людям, способным разбирать дела, это он выразил ниже в словах: тако ли несть в вас мудр ни един; а дабы совершенно заградить им уста, говорит, что если б даже между ними не было ни одного мудрого, то лучше предоставить дела на суд немудрых, нежели судиться у внешних».

Стих 5. К сраму вам глаголю: тако ли несть в вас мудр ни един, иже может разсудити между братий своих?

К сраму вам глаголю. Говорю так к посрамлению вас, вашего неразумия, что идете к чужим, когда дома и не перечтешь, сколько есть способных это делать, или к посрамлению пустой отговорки, что некому судить. В Церкви же конечно всегда найдутся мудрые люди, могущие всякое дело разобрать и мир водворить среди братий. Святой Златоуст говорит: «К сраму вам глаголю. Осуждает такое возражение (что некому рассудить), как пустой предлог; посему и продолжает: тако ли несть в вас мудр ни един? Неужели, говорит, у вас такая скудость? Неужели у вас так редки умные люди? Последующим прибавлением еще более поражает их; ибо сказав: тако ли несть в вас мудр ни един, присовокупляет: иже может разсудити между братий своих? Когда брат судится с братом, то для посредника в тяжбе не нужны великая мудрость и искусство красноречия, но к разрешению несогласия много могут содействовать расположенность и родство (духовное).

Стих 6. Но брат с братом судится, и то пред неверными.

«Двойная вина: та, что судится, и та, что судится у неверных» (святой Златоуст). Или даже тройная: «во-первых, что верный судится; потом, что судится с единоверным, а что всего хуже, судится у судии неверного» (Феодорит). Если судиться с братом само по себе есть грешное дело, то судящийся у внешних заслуживает ли какого-либо оправдания? Весьма стыдно, если между братьями не может быть примирителем священник, но оказывается нужда прибегать к внешним. И то пред неверными, говорит. «Видишь ли, как благоразумно он сперва унизил судей, назвав неправедными, а теперь пристыждает коринфян, называя этих судей неверными?» (святой Златоуст).

Стихи 7 и 8. Уже убо отнюд вам срам есть, яко тяжбы имате между собою. Почто не паче обидими есте? почто не паче лишени бываете? Но вы сами обидите и лишаете, да еще братию.

Между тяжущимися две стороны: один считает себя обиженным, или есть в самом деле таков; другой считается обижающим, или есть в самом деле таков. Апостол ни одного из них не обвиняет. Обижаемому говорит: чего ради не соглашаешься остаться обиженным и понесть лишение? Обижающему говорит: зачем обижаешь, да еще брата? Правило же его и желание его то, чтобы тяжб совсем не было между христианами. «Я еще не исследую, говорит, того, кто прав и кто не неправ; уже по тому самому, что судятся, оба они достойны осуждения и ничем один другого не лучше. Не говори мне (обиженный), что тебе причинена обида; осуждаю тебя уже за то, что судишься. (А тебе, обижающий, скажу): если не сносить обиды – грех, то нанесение обиды какого достойно осуждения? Здесь два преступления, или, лучше, три, и даже четыре. Одно то, что не сносят обиды; другое, что сами обижают; третье, что ищут суда у неправедных; четвертое, что поступают так с братом. Ибо неравно судятся грехи, когда они совершаются против кого-нибудь, встретившегося случайно, или против собственного члена (брата); в последнем случае обнаруживается больше бесстыдства: там оскорбляется одно естество, а здесь и самое сердце» (святой Златоуст). «Или не весте, яко неправедницы царствия Божия не наследят (стих 9)? Заключает увещание угрозою, делая чрез то слово свое сильнейшим» (Феофилакт).

Требование, чтоб между христианами не было тяжб, не представляет ничего чрезмерного. Христианское общество есть общество святых. Таким изображает его святой Павел всюду. Грешников всех велел он изгонять вон, лишая и имени христианского, если не покаются. Изгнал он блудников, изгнал лихоимцев и хищников, изгнал досадителей и пьяниц. Но если не будет в обществе таких лиц, то и обижать некому будет. Не будь обид, и повода к тяжбам не будет. А если случится какое столкновение, то оно всегда может быть улаживаемо помощию какого-либо посредника, а то и без него, когда между всеми царствует любовь и все одинаково стремятся к сохранению общего мира. Как ныне ослабела церковная дисциплина!