232. О том же

Ваше Высокоблагословение, Достопочтеннейишй отец протоиерей! Милость Божия буди с вами!

Что если это последовало от гнева на молчание мое? Это ужасно беспокоит меня".

- По делом. И прибавить еще надо - столько же, пол столько и четверть столько.

Я уже собирался жалобу писать Моршанскому благочинному, но, зная, какая у вас с ним стачка, остановился.

Се - баснь! Дело же было так. Все собирался; но тут же приходили вопросцы: да, полно, ехать ли. Дальше, да дальше и наконец решено не ехать.

Новой ревизии подвергнуть глаз побуждало меня наипаче то, что, когда станешь смотреть на бумагу, или книгу одним правым глазом, то на них падает желтый оттенок. Ну, подумалось, желтая вода! И начал суетиться. Но потом вместо желтого оттенка стал появляться синеватый, а теперь кажет беловатый, будто молоко пролито на бумагу. Из сего я заключил, что сии оттенки суть следствия естественного созревания катаракта. Стало быть не зачем в Белокаменную ехать! Ох! как я тяжел на подъем! Уселся в своей конуре как паук и плету свои паутинки. А все леность - моя неотвязная благоверная, с которою сочетался я с самого детства.

Посылаю вам еще книжку, которую вы, верно, уже иногда просматривали по частям.

Всем вашим мой усердный поклон и полные благожелания.

А что же глаз-то? Глаз умничек смирненький, тихенький, и мне сдается, что он не любит прогресса, оставаясь будто все в том же положении.

Спасайтесь! Благослови Господи ваш путь в Москву.

Ваш усердный богомолец Е. Феофан. 9 июля 1879 г.