Вечно Сущее у Бога Бог Слово, по великой благости премудро сотворивший мир из ничего, простер небо над всем видимым и на нем утвердил светила, чтобы освещали всю тварь и людям споспешествовали в делах их. Сей же Единородный Сын и Слово Отчее, в последние лета, нашего ради спасения родившийся чрез Духа Святого от Марии Девы и чрез вочеловечение ставший во всем подобен нам, кроме греха, устроил для нас другое небо, невидимое, несравненно краснейшее сего видимого. Ибо сие видимое небо, будучи само чувственно, и служит преимущественно целям чувственным; а то, невидимое, как духовное,— дух возводит к Богу. Видимое небо имеет и движущиеся, и неподвижные звезды, как говорят упражняющиеся в том, а у того — невидимого — все неподвижны, присносветлы и неизменны. Сие как свиток свиется, по Божественному определению, и находящиеся на нем звезды падут, как листья в последний день, а то — не только удержит тогда на себе свои звезды, но еще явит их светлейшими паче солнца.

Один из сонмов сей чистой и живоносной тверди — Божественный сонм уязвленных Божественною любовью подвижников, о коих предлежит нам слово, благодушно и вышеестественно совершив всякий вид добродетелей, теперь и на небесах светлеется невечерним светом и живущих на земле людей непрестанно световодит тайноводственно. Светила и учители Церкви, описав в наше назидание их деяния, поучения и правила жизни, показали, таким образом, Божественный рай, питающий всякими красотами добродетелей души тех, кои с верою прочитывают их. И какая добродетель не возращена в сем Божественном раю Христом, истинным Богом нашим? — Здесь видим и блаженное безмолвие, и строгое во всем воздержание с целомудрием, и окрыляющую нестяжательность. Там видим примерное терпение и мужество, тайное доброделание, ведомое Единому Богу, спасительное неосуждение, светлую рассудительность, трезвенную и непрестанную молитву, благосердое странноприимство, христоподражательное терпение, высокое смиренномудрие, дары чудотворений и образцы всякого добродетельного жития.

Для всех сих добродетелей образец, правило, путеводитель и наставник есть Сам Христос, истинный Бог наш.

О безмолвии так Евангелие свидетельствует, что Он по крещении «бе в пустыни дней четыредесять, искушаем сатаною..». ничего там не вкушал и «бе со зверми» (Мк.1, 13; Лк. 4, 2). И еще: « узрев народы, взыде на гору; и седшу Ему, приступиша к Нему ученицы Его. И отверз уста Своя учаше их, глаголя: блаженни нищий духом; яко тех есть царство небесное» и проч. (Мф. 5, 1—3). Также: «отпустив народы, взыде на гору один помолитися. Позде же бывшу один бе ту» (Мф. 14, 23). И опять: Сам Господь «бе отходя в пустыни, и ту молитву деяше» (Мк. 1, 35; Лк. 4, 42). Равно и Иоанн Креститель, «бе в пустынях до дне явления своего ко Израилю» (Лк. 1, 80). И Апостол говорит: «молю прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки: за царя, и за всех, иже во власти суть; да тихое и безмолвное житие поживем, во всяком благочестии и чистоте» (1 Тим. 2, 1—2). И еще: «молим вы, братие, избыточествовати паче, и любезно прилежати, еже безмолвствовати и деяти своя, и делати своими руками» (1 Сол.4, 10—11). Также: «таковым запрещаем и молим о Господе нашем Иисусе Христе, да с безмолвием делающе, свой хлеб ядят» (2Сол. 3, 12). Еще: «изыдите от среды их, и отлучитеся» (2 Кор. 6, 17); и: «вышних ищите... горняя мудрствуйте, а не земная» (Кол. 3, 12).

О воздержании же сказал Господь: «внидите узкими враты... что узкая врата и тесный путь, вводяй в живот» (Мф. 7, 13, 14). Двенадцать Апостолов в пустыне имели только «пять хлеб и рыбы две» (Мф. 14, 17); а в другое время Апостолы «разве единаго хлеба не имяху с собою в корабли» (Мк. 8, 14). И в другое еще: «восторгаху» Апостолы» класы, и ядяху, стирающе руками « (Лк. 6, 1). Говорит также и Апостол: «всяк подвизаяйся, от всех воздержится» (1 Кор. 9, 25); и еще: «до нынешняго часа и алчем, и жаждем, и наготуем» (1 Кор. 4, 11); опять: «брашно нас не поставляет пред Богом» (1 Кор. 8, 8). И еще: «вся ми леть суть, но не вся на пользу; вся ми леть суть, но не аз обладай буду от чего. Брашна чреву, и чрево брашном; Бог же и сие и сия упразднит» (1 Кор. 6, 12—13). В другом месте: «аще брашно соблазняет брата моего, не имам ясти мяса во веки, да не соблазню брата моего « (1 Кор. 8. 13); «вем и смиритися, вем и избыточествовати; во всем и во всех навыкох: и насыщатися и алкати, и избыточествовати и лишатися» (Флп. 4, 12). «Вся терпим, да не прекращение кое дамы благовествованию Христову» (1 Кор. 9, 12). «Ктому не пий воды, но мало вина приемли стомаха ради твоего и частых твоих недугов» (1 Тим. 5, 23).

О целомудрии Господь сказал: «суть скопцы, иже исказиша сами себе царствия ради небесного» (Мф. 19, 12). Также: «Аз же глаголю вам: яко всяк, иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем» (Мф. 5, 28). Блудницу, разбойника и мытаря, падших в нецеломудрие и покаявшихся, Он опять принял. Говорит также: «приидите ко Мне еси труждающиися и обремененнии» (то есть похотями и грехами), «и Аз упокою вы. Возмите иго Мое на себе» и проч. (Мф. 11, 28—29). И Апостол говорит: «бегайте блудодеяния» (1 Кор. 6, 18). Еще: «мир имейте и святыню со всеми, ихже кроме никтоже узрит Господа» (Евр. 12, 14). Тоже: «умертвите уды ваша, яже на земли, блуд, нечистоту, страсть, похоть злую» (Кол. 3, 5). И опять: «не весте ли, яко храм Божий есте, и Дух Божий живет в вас? Аще кто Божий храм растлит, растлит сего Бог» (1 Кор. 3, 16—17). В другом месте: «да никто блудодей, или сквернитель якоже Исав» (Евр. 12, 16); не «льстите себе, ни блудники... ни прелюбодеи... ни малакии... царствия Божия не наследят» (1 Кор. 6, 9—10). «Похотей юных бегай» (2 Тим. 2, 22). «Юноши моли целомудрствовати» (Тит. 2, 6). «Явися благодать Божия спасительная всем человеком, наказующи нас, да отвергшеся нечестия и мирских похотей, целомудренно и праведно, и благочестно поживем « (Тит. 2, 11—12); «блуд же и всяка нечистота... ниже да именуется в вас» (Еф. 5, 3). Тот же Апостол соблудившего в Коринфе и потом покаявшегося, по предании его сатане, опять милостиво приемлет, пиша: «молю вы, утвердите к нему любовь... Да не како многою скорбию пожерт будет таковый» (2 Кор. 2, 7—8). И опять: «боюся же, еда како пришед, не яцех же хощу, обрящу вас... и восплачуся многих прежде согрешших и не покаявшихся о нечистоте, и блуждении, студоложствии, яже содеяша» (2 Кор. 12, 2021).

О нестяжательности сказал Господь: «не пецытеся душею вашею, что ясте, или что пиете, ни телом вашим, во что облечетеся» (Мф. 6, 25); и: «ищите прежде Царствия Божия и правды его, и сия вся приложатся вам» (Мф. 6, 33). «Не стяжите злата, ни сребра... ни двою ризу» (Мф. 10, 9—10). «Аще хощеши совершен быти, иди, продаждъ имение твое, и даждъ нищим... и прииди, и ходи в след Мене, взем крест» (Мф. 19, 21; Мк. 10, 21). «Лиси язвины имут, и птицы небесныя гнезда; Сын же Человеческий не имать где главы подклонити» (Мф. 8, 20). «Иоанн» Креститель «имяше ризу свою от влас вельблуждъ, и пояс усмен о чреслех своих» (Мф. 3, 4). И Апостол учит: «ничтоже внесохом в мир сей, яве, яко ниже изнести что можем. Имеюще же пищу и одеяние, сими доволни будем. А хотящий богатитися, впадают в напасти и сеть, и в похоти многи» (1 Тим. 6; 7—9). Он же о всех Апостолах говорит, что они суть «яко нищи, а многи богатяще; яко ничтоже имуще, а вся содержаще» (2 Кор. 6, 10).

О терпении и мужестве сказал Господь: «да будут чресла ваша препоясана, и светилъницы горящий; и вы подобии человеком, чающим Господа своего» (Лк. 12, 35—36). Еще: «в терпении вашем стяжите души ваша» (Лк. 21, 19). Опять: «претерпевый до конца, той спасется» (Мф. 24, 13). И еще: «никтоже возлож руку свою на рало, и зря вспять, управлен есть в царствии Божии» (Лк. 9, 62). Наконец: «вы есте пребывше со Мною в напастех Моих. И Аз завещаваю вам, якоже завеща Мне Отец Мой, царство. Да ясте и пиете на трапезе Моей, во царствии Моем» (Лк. 22, 28—29). И Апостол говорит: «станите убо перепоясани чресла ваша истиною... и обувше нозе во уготование благовествования мира... яко несть наша брань к крови и плоти, но к началом и ко властем... сего ради приимите вся оружия Божия...» (Еф. 6, 12—15). Также: «тверди бывайте, непоступни» (1 Кор. 15, 58). Еще: «недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас» (Рим. 8, 18). Опять: «кто ны разлучит от любве Божия? скорбь ли, или теснота...» (Рим. 8, 35). И в других местах: «яже преднаписана быша, в наше наказание преднаписашася, да терпением и утешением писаний, упование имамы» (Рим. 15, 4); «никтоже воин бывая обязуется куплями житейскими, да воеводе угоден будет» (2 Тим. 2, 4); «никтоже венчается, аще не законно мучен будет» (ст. 5); «скорбь терпение соделовает: терпение же искусство, искусство же упование; упование же не посрамит» (Рим. 5, 3—5); «во всем представляюще себе якоже Божия слуги, в терпении мнозе, в скорбех, в бедах» (2 Кор. 6, 4); «благоволю в немощех, в досаждениих» (2 Кор. 12, 10).

О том, что ничего не должно делать напоказ, Господь сказал: «внемлите милостыни вашея не творити пред человеки, да видими будете ими... Тебе же творящу милостыню, да не увесть шуйца твоя, что творит десница твоя» (Мф. 6, 1, 3). Также: «егда молишися, вниди в клеть твою, и затворив двери твоя, помолися Отцу твоему, Иже в тайне; и Отец твой, видяй в тайне, воздаст тебе яве» (Мф. 6, 6). Господь Сам, по исцелении (38летнего) недужного, « уклонился, народу сущу на месте» (Ин. 5, 13). И опять прокаженному сказал: «виждь, никомуже повеждь» (Мф. 8, 4). Тоже и Апостолам по преображении сказал: «никомуже поведите видения, дондеже Сын Человеческий из мертвых воскреснет» (Мф. 17, 9). Иудеям говорил: «како можете веровати, славу друг от друга приемлюще?» (Ин. 5, 44). И Апостол говорит: «ничтоже по рвению или по тщеславию» творите (Флп. 2, 3). Также: «аще живем духом, духом и да ходим. Не бываим тщеславии, друг друга раздражающе, друг другу завидяще» (Гал. 5, 25—26).

Ибо от тщеславия рождается зависть, и те, кои делают что напоказ, суть «делатели льствии, преобразующеся во Апостолы Христовы» (2 Кор. И, 13).

О том, что не должно осуждать, Господь сказал: «не судите, да не судими будете. Имже бо судом судите, судят вам; и в нюже меру мерите, возмерится вам» (Мф.7, 1—2); «не осуждайте, да не осуждени будете; отпущайте, и отпустят вам» (Лк. 6, 37). Также: «аще отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш небесный» (Мф. 6, 14). И еще: «Отче наш, иже еси на небесех... остави нам долги наша, яко и мы оставляем должником нашим» (ст. 9, 12). Опять: «что же видиши сучец, иже во оце брата твоего, бервна же, еже есть во оце твоем, не чуеши? Лицемере, изми первее бервно из очесе твоего, и тогда узриши изъяти сучец из очесе брата твоего» (Мф. 7, 3, 5). И Апостол говорит: «ты же почто осуждаеши брата твоего? Или ты что уничижаеши брата твоего? Вси бо предстанем судищу Христову. Темже убо кийждо нас о себе слово даст Богу. Не ктому убо друг друга осуждаем» (Рим. 14, 10, 12). «Кийждо свое бремя понесет» (Гал. 6, 5). Также: «мне же не велико есть, да от вас истяжуся, или от человеческаго дне... востязуяй же мя Господь есть. Темже прежде времене ничтоже судите, дондеже приидет Господь» (1 Кор. 4, 3—5).

О рассудительности сказал Господь: «внемлите же от лживых пророк, иже приходят к вам во одеждах овчих, внутрь же суть волцы хищницы. От плод их познаете их» (Мф. 7, 15—16). Также: «не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в царствие небесное, но творяй волю Отца Моего, Иже есть на небесех» (ст. 21). Опять: «никтоже может двема господинома работати» (Мф. 6, 24). И еще: «делайте не брашно гиблющее, но брашно пребывающее в живот вечный» (Ин. 6, 27). И Апостол говорит: «аз убо тако теку, не яко безвестно, тако подвизаюся, не яко воздух бияй. Но умерщвляю тело мое и порабощаю, да не како иным проповедуя, сам неключим буду... тако тецыте, да постигнете» (1Кор. 9, 24—27); «блюдите, како опасно ходите» (Еф. 5, 15); «блюдитеся от псов, блюдитеся от злых делателей» (Флп. 3, 2). Также: «иже аще яст хлеб сей, или пиет чашу Господню недостойне, повинен будет Телу и Крови Господней. Да искушает же человек себе, и тако от хлеба да яст, и от чаши да пиет» (1 Кор. Ц; 27—28). «Аще бо быхом себе разсуждали, не быхом осуждени были. Судими же, от Господа наказуемся, да не с миром осудимся» (ст. 31, 32). Опять: «печаль бо, яже по Бозе, покаяние нераскаянно во спасение соделовает; а сего мира печаль смерть соделовает» (2 Кор. 7, 10). Еще: «преобразуйтеся обновлением ума вашего, во еже искушати вам, что есть воля Божия благая, и угодная, и совершенная» (Рим. 12, 2); «к намеренному теку, к почести вышняго звания» (Флп. 3, 14). И еще: «настой благовремение и безвременне» (2 Тим. 4, 2). И еще: «внимайте себе и всему стаду « (Деян. 20, 28). И еще: «вся искушающе, добрая держите» (1 Сол. 5, 21).

О трезвенной и непрестанной молитве Господь сказал: «внемлите же себе, да не когда отягчают сердца ваша объядением и пиянством, и печальми житейскими» (Ак. 21, 34). «Бдите убо на всяко время молящеся» (ст. 36). «Бдите и молитеся, да не внидете в напасть» (Мф. 26, 41). Также: «а яже вам глаголю, всем глаголю: бдите» (Мк.13,37). «Просите, и дастся вам; ищите, и обрящете; толцыте, и отверзется вам. Всяк бо просяй приемлет, и ищай обретает, и толкущему отверзется» (Мф. 7, 7—8). Господь сказал и «притчу о том, како подобает всегда молитися и не стужати си: судия бе некий» и проч. (Лк. 18, 1—6). Еще: «будите готови, яко в оньже час не мните, Сын Человеческий приидет» (Мф. 24, 44). И апостол говорит: «всегда радуитеся. Непрестанно молитеся. О всем благодарите» (1 Сол. 5, 16—18); со «страхом и трепетом свое спасение содевайте» (Флп. 2, 12). Также: «беспрестани память о вас творю... всегда в молитвах моих моляся» (Рим.1, 9—10). Еще: «во всем молитвою и молением со благодарением, прошения ваша да сказуются к Богу» (Флп. 4, 6). Опять: «в полунощи Павел и Сила молящеся пояху Бога» (Деян. 16, 25). И еще: «трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат ваш диавол, яко лев рыкая ходит, иский кого поглотити» (1 Пет. 5, 8).

О страннолюбии сказал Господь: «иже вас приемлет, Мене приемлет... и иже аще напоит единаго от малых сих чашею сту' дены воды... не погубит мзды своея» (Мф10, 40, 42). И еще: «приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира. Взалкахся бо... « (Мф. 25, 34, 35). Также: «егда сотвориши обед или вечерю, не зови другое твоих, ни братии твоея... но... зови нищия, маломощныя, хромыя, слепыя: и блажен будеши...» (Лк. 14, 12—14). Опять: «имеяй две ризе, да подаст неимущему; и имеяй брашна, такожде да творит» (Лк. 3, И). И опять: «блаженнее есть паче даяти, нежели приимати» (Деян. 20, 35). Также Апостол говорит: «благотворения же и общения не забывайте: таковыми бо жертвами благоугождается Бог» (Евр. 13, 16). И еще: «подаваяй, в простоте... милуяй, с добрым изволением» (Рим. 12, 8). И еще: «сеяй скудостию, скудостию и пожнет; а сеяй о благословении, о благословении и пожнет. Кийждо якоже изволение имать сердцем, не от скорби, ни от нужды; доброхотна бо дателя любит Бог» (2Кор. 9, 6—7). «Аще бо усердие предлежит, поелику аще кто имать, благоприятен есть, а не поелику не имать» (2 Кор. 8, 12). «Да не яко по нужди добро твое будет, но по произволению» (Флм. 1, 14).

О послушании сказал Господь наш Иисус Христос: «снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшаго Мя Отца» (Ин. 6. 38). Также: «иже любит отца или матерь паче Мене, несть Мене достоин» (Мф. 10, 37). Опять: «аще кто любит Мя, слово Мое соблюдет» (Ин. 14, 23). Еще: «аще заповеди Моя соблюдете, пребудете в любви Моей, якоже Аз заповеди Отца Моего соблюдох, и пребываю в Его любви» (Ин. 15, 10). И еще: «аще кто грядет ко Мне, и не возненавидит отца своего и матерь... еще же и душу свою, не может Мой быти ученик» (Лк. 14, 26). Также Господь сказал Петру и Андрею, Иакову и Иоанну, Матфею и Филиппу: «идите в след Мене», и они тотчас, оставя все, последовали Ему (Мф. 4, 1824; 9, 9; Ин. 1, 43). «Другий же от ученик Его рече Ему: Господи, повели ми прежде ити и погребсти отца моего. Иисус же рече ему: гряди по Мне, и остави мертвых погребсти своя мертвецы» (Мф. 8, 21—22). И апостол говорит: «Павел раб Иисус Христов, зван Апостол» (Рим. 1, 1). Также: «аще бо благовествую, несть ми похвалы... Горе же мне есть, аще не благовествую» (1 Кор. 9, 16). Опять: «сие бо да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе, Иже во образе Божий сый, не восхищением непщева быти равен Богу. Но Себе умалил, зрак раба приим» и проч. (Флп. 2, 5—6). Еще: «ты же последовал еси моему учению, житию, привету, вере, долготерпению» (2 Тим. 3, 10). И еще: «пленяюще всяк разум в послушание Христово. И в готовости имуще отмстити всяко преслушание, егда исполнится ваше послушание» (2 Кор. 10, 5—6).

О смиренномудрии сказал Господь наш: «егда сотворите вся повеленная вам, глаголите, яко раби неключими есмы» (Лк. 17,10). Еще: «яко еже есть в человецех высоко, мерзость есть пред Богом» (Лк. 16, 15). Опять: «всяк возносяйся, смирится: смиряяй же себе, вознесется» (Лк. 18, 14). Также: «Аз посреде вас есмь яко служай» (Лк. 22, 27). Опять: «иже аще хощет в вас вящший быти, да будет вам слуга. И иже аще хощет в вас быти первый, буди вам раб» (Мф. 20, 26—27). Еще: «видев же Симон Петр, припаде к коленома Иисусовома, глаголя: изыди от мене, яко муж грешен есмь, Господи» (Лк. 5, 8). Иоанн Предтеча сказал фарисеям: «аз убо крестих вы водою... грядет креплий мене в след мене, Емуже несмь достоин, преклонся, разрешити ремень сапог Его» (Мк. 1, 7—8). Сам Господь, подавая нам пример смирения, «востав от вечери, и положи ризы, и прием лентион, препоясася; потом же влия воду во умы вольницу, и начат умывати ноги учеником, и отирати лентием, имже бе препоясан» (Ин. 13, 4—5). Тоже Апостол говорит: «аз бо еемь мний Апостолов, иже несмь достоин нарещися Апостол, зоне гоних Церковь Божию» (1 Кор. 15, 9). И опять: «Христос Иисус прииде в мир грешники спасти, от нихже первый еемь аз» (1 Тим. 1, 15). Еще: «молю убо вы аз юзник о Господе, достойно ходити звания, в неже звани бысте, со всяким смиренномудрием и кротостию, с долготерпением « (Еф. 4, 1—2). И еще: «не хваляй бо себе сей искусен, но егоже Бог восхваляет» (2 Кор. 10, 18). И еще: «облецытеся убо, якоже избраннии Божий святи и возлюбленни, во утробы щедрот, благость, смиренномудрие, кротость» (Кол. 3, 12). И еще: «аще бо бых еще человеком угождал. Христов раб не бых убо был» (Гал. 1, 10).

О незлобии сказал Господь: «любите враги ваша, благословите кленущия вы, добро творите ненавидящим вас, и молитеся за творящих вам напасть и изгонящия вы... аще тя кто ударит в десную твою ланиту, обрати ему и другую. И хотящему судитися с тобою, и ризу твою взяти, отпусти ему и срачицу» (Мф. 5, 44, 39—40).

Опять: «Отче, отпусти им: не ведят бо что творят» (Лк. 23, 34). Также, когда во время предательства Иудина, в саду Гефсиманском один из учеников «удари раба архиереова и уреза ему ухо десное», Господь сказал: «оставите до сего. И коснувся уха его, исцели его» (Лк. 22, 51). И Апостол говорит: «укоряеми, благословляем; гоними, терпим; хулими, утешаемся» (1 Кор. 4, 12, 13). Опять: «благословляйте гонящая вы; благословите, а не кляните» (Рим. 12, 14). Еще: «аще возможно, еже от вас, со всеми человеки мир имейте... не себе отмщающе» (Рим. 12, 18—19). Сам Господь «укоряем, противу не укаряше; стражда не прещаше; предаяше же судящему праведно» (1 Пет. 2, 23).

Что же касается до знаменоносных отцов, то не верящий им, или не принимающий того, что было ими говорено или сделано, более Самому Иисусу Христу и Апостолам Его не верует, нежели им. Ибо, как Господь наш Иисус Христос брением возвратил зрение слепому, изгонял демонов, воскрешал мертвых, претворил воду в вино, пятью хлебами насытил пять тысяч народа и другие совершил бесчисленные и неисследимые чудеса, коих и мир не может вместить, так и им даровал силу исцелять всяку болезнь и всяку язю в людях, как Сам же Он, истинный Бог наш, сказал: «веруяй в Мя, дела яже Аз творю, и той сотворит, и вольта сих сотворит» (Ин. 14, 12,). Ибо, где присущий Бог, там совершаются и дела вышеестественные. Но что много и говорить о сем?

Так все Божие писание Ветхого и Нового завета повсюду источает живоносные и Богоносные наставления, кои блаженные подвижники проходили делом и словом, наздани на непоколебимом основании Апостол и Пророк, сущу краеугольну Самому Иисусу Христу, Господу нашему, в Коем утверждаясь молитвенно (в чем все таинство христианского жития), они извлекали души свои из глубины греховной и, возведши их в образ и подобие Божие, еще здесь входили духовно в блаженный рай — предначатие будущего нескончаемого блаженства. Нам же что остается делать, как не плакать горько, воздыхать из глубины души и сетовать о своем нерадении и своей беспечности?! Смиримся по крайней мере, ибо и от этого будет нам немалая польза, как показал Господь в притче о мытаре и фарисее, и вместе с тем, хотя мало, понудим себя умягчить окамененное нечувствие души, созерцанием добродетелей святых отцов, сих истинно нудителей естества своего, Царствия ради Небесного, которое, по слову Господню, восхищают одни нуждницы (Мф. 11, 12). Приидите убо, братие, причастимся сего духовного, душеспасительного благоухания Христова и, презрев все земное и человеческое, как ученики Христа, кроткого и смиренного сердцем, и святых Апостолов Его, с терпением да течем по заповедям Господа, тесным и прискорбным путем, в покаянии, исповедании и смиренномудрии, да достигнем града Божия — Небесного Иерусалима, отнюдуже отбеже всяка болезнь, печаль и воздыхание, и деже есть всех веселящихся жилище и непрестанный глас чистого радования во Христе Иисусе, Господе нашем, Ему же подобает всякая слава, честь и поклонение, с Безначальным Отцем и Животворящим Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Некто спросил авву Антония. «Что должно мне соблюдать, чтоб угодить Богу?» — Старец сказал ему в ответ: «Соблюдай, что заповедаю тебе: куда ни пойдешь, всегда имей Бога пред очами своими; что ни будешь делать, имей (на то) свидетельство Священного Писания; и в каком ни поселишься месте, не переменяй его скоро. Соблюди сии три (правила), и спасешься».

Авва Памва спросил авву Антония: «Что мне делать?» — Старец сказал ему: «Не верь своей праведности, не жалей о прошедшем (отречении от мира) и будь воздержан языком и чревом».

Авва Антоний сказал: «Древние отцы уходили в пустынь, там уврачевались сами и соделались способными врачами своей души, потом, возвратясь оттоле, врачевали других. А мы, едва выходим из мира, прежде уврачевания самих себя, желаем врачевать других. Потому болезнь опять растравляется в нас, « и бывают последняя горша первых» (Мф. 12, 45); и слышим слово Господа: врачу, исцелися первее сам» (Лк. 4, 23).

Авва Андрей говорил: «Монаху приличествуют следующие три добродетели: странничество (чувствовать себя чужим для всех и всего), нищета и молчание с терпением».

Авва Афанасий, епископ Александрийский, сказал: «Часто говорят некоторые из вас: где теперь гонение, чтобы подъять мученичество? Но помучься в совести, умри греху, умертви уды, сущие на земли, и соделаешься мучеником по произволению. Те противоборствовали царям и владыкам: имеешь и ты супостата диавола — князя греха и владык—демонов. Тем тогда предлагаемы были жертвенник и жертва и мерзость идолослужения. Есть и ныне, мысленно в душе, жертвенник и жертва и мерзкий идол: жертвенник — ненасытное чрево; жертва — чувственные наслаждения; идол — дух похоти. Рабствующий блуду и преданный чувственным наслаждениям отвергся Христа и поклоняется идолу, ибо имеет в себе идола Афродиты — скверную похоть плоти. Также порабощенный гневу и ярости и не пресекающий беснования сей страсти отвергает Христа и имеет в себе богом Арея, который есть идол ярости. Другой, опять, сребролюбец и сластолюбец, заключающий утробу свою для брата своего и немилосердый к ближнему, отвергая Христа, служит идолам, ибо имеет в себе идолом Ерму; а также и твари служит паче Создавшего: «корень бо всем злым, сребролюбие есть» (1 Тим. 6, 10). Так что, если ты воздержишься и сохранишь себя от буйных страстей, то тем попрешь идолов, отвергнешь идолослужение и соделаешься мучеником, исповедав доброе исповедание».

Авва Виссарион сказал: «Когда случится тебе быть в мире и не иметь брани, тогда паче смиряйся, чтобы не привилась злая, чуждая радость (самодовольство), чтобы мы не возмечтали о себе и не были преданы брани, ибо Бог часто ради немощей наших не попускает нам быть преданными ей, да не погибнем».

Брат, живший вместе с другими братиями, спросил авву Виссариона: «Что мне делать?» — Старец говорит ему: «Молчи и не меряй себя» (не меряйся с ними, то есть не равняй себя им, или не замечай, какова твоя мера, или не меряй своих трудов).

Авва Вениамин, умирая, сказал детям своим (духовным): «Вот что делайте и возможете спастись: всегда «радуйтеся, непрестанно молитеся, о всем благодарите»» (1 Сол. 5, 16—18).

Некто спросил авву Виаре: «Что мне делать, чтобы спастись?» — И он говорит ему: «Пойди, сделай чрево свое малым и рукоделие малым; не мятись в келлии своей,— и спасешься».

Авва Григорий сказал: «Трех следующих (добродетелей) требует Бог от всякого человека, получившего крещение: правой веры от души, истины от языка и целомудрия от тела».

Авва Диоскор сказал: «Если мы облечемся в небесное наше одеяние, то не явимся нагими; если же не окажемся носящими такое одеяние, то что нам делать, братие? Ибо и мы имеем услышать оный глас, глаголющий: «вверзите его во тму кромешнюю; ту будет плач и скрежет зубом» (Мф. 22, 13). Стыдно нам, столько времени носящим схиму, в час нуждный обрестись не имеющими одеяния брачна! О, какое раскаяние поразит тогда нас! Какой срам покроет нас пред лицом отцов и братий наших, когда они увидят, как мы будем мучимы ангелами казни! Какая скорбь обымет авву Антония, и авву Аммона Нитрийского, и авву Павла Фотийского, и авву Аммона Аравии Египетской, и авву Миусе Фиваидского, и авву Макария Александрийского, и авву Пафнутия Сидонянина, и авву Урсария Фичуйского, и авву Аммония Хеневритского и всех праведников в то время, как их будут воспринимать в Царствие Небесное, а нас извергать во тьму кромешную».

Блаженный Епифаний говорил: «Если Мелхиседек — образ Христа — благословил Авраама, корень иудеев, то тем паче Сама Истина — Христос — благословит и освятит всех верующих в Него».

Сказал также, что нужно приобретать христианские книги, коль скоро кто имеет достаток. Ибо один вид сих книг, сам по себе, соделывает нас ленивейшими на грех и располагает более ревновать о праведности.

Опять сказал: «Чтение писаний доставляет великую твердость на то, чтобы не грешить».

Сказал также: «Незнание писаний есть великая стремнина (обрыв) и глубокая пропасть».

Еще сказал: «Не знать ни одного из божественных законов есть великое предательство спасения».

Он же говорил: «Грехи праведных суть около уст (то есть на окраинах состава), а грехи нечестивых — из всего тела (то есть весь состав полон греха). Почему поет Давид: «Положи, Господи, хранение устом моим, и дверь ограждения о устнах моих» (Пс. 140, 3); и еще: «рех: сохраню пути моя, еже не согрешати ми языком моим»» (Пс. 38, 2).

Он же сказал: «Грешникам Бог уступает и настоящую долговую сумму, если покаются, как блуднице и мытарю, а от праведных требует и процентов. И сие то значит, что сказал Он Апостолам: «аще не избудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в Царствие Небесное»» (Мф. 5, 20).

Авва Евпрепий сказал: «Зная, что Бог верен в Себе и силен, веруй в Него, и причастишься благ Его. Если же малодушествуешь, то не веруешь. Все мы веруем, что Бог силен; веруем также, что для Него все возможно; но ты веруй в Него и в своих делах, что (то есть) и в тебе творит Он знамения».

Брат спросил того же старца: «Как приходит в душу страх Божий?» — И старец сказал: «Когда возымеет человек смирение и нестяжательность, тогда приходит к нему страх Божий».

Он же сказал: «Страх, смирение, скудость в пище и плач всегда да пребывают» (с тобой).

Тот же авва Евпрепий (еще в начале своего подвижничества) пришел к некоему старцу и говорит ему: «Авва! скажи мне, как спастись».— Старец сказал ему: «Если желаешь спастись, то, куда ни придешь, не упреждай говорить, пока тебя не спросят». Умиленный сим словом, авва Евпрепий поклонился старцу и сказал: «Поистине, много я читал книг, но столь полезного (правила) еще не знал» и отошел, получив великую пользу.

Мать Евгения сказала: «Молиться нам надлежит усердно и с единым только пребывать Иисусом, ибо богат всякий, со Иисусом пребывающий, хотя бы телесно был и беден. Предпочитающий земное духовному лишится того и другого; ищущий же небесного, конечно, и земных сподобится благ».

Авва Ириней сказал к братиям: «Будем подвизаться и твердо стоять, когда бываем боримы, ибо мы воины Христа, Царя Небесного. Как воины царя земного имеют медный шлем, так и у нашего воинства есть свой шлем — благие добродетели; те имеют цепесвязную броню, и у нас есть броня духовная, верою исковываемая; у тех щит, у нас — надежда на Бога; у тех копье, у нас — молитва. У тех меч, у нас — Бог. Те на брани проливают кровь, мы же принесем произволение. Небесный наш Царь для того попустил демонам воевать против нас, чтобы мы не забыли Его благодеяний, ибо в состоянии покоя многие люди часто совсем не молятся, или хотя и молятся, но как не молятся. Блуждая мыслию во время молитвы, они то же, что не молящиеся, хотя и стоят на молитве: ибо, устами беседуя к Богу, в сердце же с миром разглагольствующие, как будут услышаны? Когда же бываем мы в скорби, тогда молимся трезвенно и, часто не поя устами, молимся сердцем, воссылая к Богу слово сердечное и беседуя к Нему стенаниями. Итак, братие, будем и мы подражать воинам царя смертного и воевать с усердием; паче же да подражаем трем отрокам (Вавилонским): попрем пещь страстей чистотою, угасим углие искушений молитвою и посрамим мысленного Навуходоносора — диавола; представим телеса наши в жертву живу Богу, и как всесожжение тучное принесем Ему благочестное мудрование».

Авва Зенон, ученик блаженного Силуана, сказал: «Не поселяйся в славном месте, не живи с человеком, имеющим великое имя, и никогда не полагай основания на построение себе келлии».

Авва Макарий спросил авву Захария: «Скажи мне, что значит быть монахом?» — Он говорит ему: «Меня спрашиваешь, отче?» — Авва Макарий говорит: «Тебе верю, сын мой Захарий, ибо есть понуждающий меня спросить тебя».— Говорит ему Захария: «По мне, отче, тот настоящий монах, кто нудит себя на все».

Говорили об авве Исайи, что однажды, взяв трость, пошел он на гумно и говорит владельцу земли: «Дай мне пшеницы».— Сей говорит ему: «И ты жал, авва?» — Он говорит: «Нет».— Тогда говорит ему владелец земли: «Как же ты хочешь получить пшеницу не жавши?» — Старец говорит ему: «Разве кто не жал, тот не получает награды?» — «Нет»,— говорит землевладелец. И старец отошел. Братия, видевшие, что он сделал, поклонясь ему, просили изъяснить им, для чего он так сделал. Старец говорит им: «Это я сделал в пример того, что если кто не будет трудиться, то не получит награды от Бога».

Авва Исайя, пресвитер, говорил: «Некто сказал из отцов, что человек паче всего должен стараться стяжать веру в Бога, непрестанное устремление к Богу всего желания, незлобие, невоздавание злом за зло, злострадание, смиренномудрие, чистоту, милосердие, любовь ко всем, покорность, кротость, великодушие, терпение, святое стремление к Богу, частое, с болезнию сердца и истинною любовию, моление Бога о том, чтоб не озреться вспять, внимание ко всему, что находит на него, неверие своему благому деланию или служению, непрестанное призывание помощи Божией во всем, чему подвергается он, что находит на него каждодневно».

Брат просил у аввы Исайи слова (назидания), и старец сказал ему: «Если желаешь последовать Господу нашему Иисусу, соблюдай слова Его; и если желаешь, чтоб ветхий твой человек был сораспят Ему, до самой смерти должен ты отсекать от себя тех, кои низводят тебя со креста; должен также приготовить себя к тому, чтоб сносить всякое уничижение, успокаивать сердце творящих тебе зло, смиряться пред желающими властвовать над тобою; иметь молчание уст, и никого не осуждать в сердце своем».

Сказал также: «Труд телесный, нищета, странничество, мужество и молчание рождают смиренномудрие; смиренномудрие же снимает множество грехов. Кто не хранит сего, того тщетно отречение от мира».

Опять сказал: «Возненавидь все, что в мире, также покой телесный, ибо это со делало тебя врагом Богу. Как человек, имеющий врага, ведет с ним брань, так и мы должны вести брань с телом, чтоб не покоить его».

Брат спросил авву Исайю, что значат слова евангельской молитвы: «Да святится имя Твое»? — И он сказал ему в ответ: «Это свойственно совершенным; ибо в нас, одолеваемых страстьми, невозможно святиться имени Божию».

Рассказывал нам авва Исайя: «Как я сидел однажды с аввою Макарием, пришли к нему семь братий из Александрии и, искушая его, говорят: "Скажи нам, отче, как спастись?" Я взял сверток бумаги, сел в стороне и записывал, что исходило из уст его. Старец вздохнул и. отверзши просвещенные уста свои, сказал: О братие! Каждый из вас знает, как спастись, но то горе, что нет у нас желания спастись".— Они сказали ему: "Мы весьма желаем спастись, но злые помыслы не оставляют нас. Итак, что же нам делать?" — Старец сказал: "Если вы монахи, то зачем шатаетесь с мирянами, или приближаетесь туда, где есть мирянин? Те, кои отрекшись мира и облекшись в ангельский образ, живут среди мирян, сами себя обольщают, сбивают с пути: всуе весь труд их. Ибо, что приобретут они от мирян, кроме плотского утешения? А где плотское утешение, там не может обитать страх Божий, особенно в монахе. Почему монах называется монахом? — Потому, что он один с единым Богом беседует день и ночь. А монах, проводящий среди мирян иногда день, а по большей части два, затем, чтоб по невозможности жить без потребностей телесных, продать свое рукоделие и купить потребное, и потом, возвратясь, искренно раскаиваться и жалеть о тех двух днях, проведенных в городе для продажи рукоделия своего, никакой не получит пользы (от своего монашества). Вот какие добродетели приобретает монах, живущий среди мирян. Когда лишь только вступит он (в монашество), то на первых порах бывает обыкновенно воздержан языком, постником и смиренником, пока не придет в известность и пройдет слава о нем, что-де такой-то монах поистине есть раб Божий. Тотчас сатана внушает мирянам нести ему всякие потребности: вино, елей, деньги и всякие вещи, говоря: святче, святче! Слыша "святче", напыщается смиренный монах и, как обычно тщеславию, начинает ходить к ним посидеть, ест, пьет и утешается; когда станет на псалмопение, то возвышает глас свой, и миряне начинают говорить о нем с похвалою, что такой-то монах поет псалмы и совершает бдения. От сего еще более одолевает его тщеславие, он надымается и высится; смирение совсем отходит от него, и, если кто скажет ему неласковое слово, он отвечает ему еще худшим. Далее, так как он день и ночь видит мирян, то диавол уязвляет его красотою жен и детей, и он бывает в большом смущении и большой опасности, ибо Господь наш Иисус Христос сказал в Евангелии: «всяк, иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем « (Мф. 5, 28). Не будет вменять ни во что слово сие, слыша, что еще говорит Господь: «небо и земля мимоидет: словеса же Моя не мимоидут» (Мф. 24, 35). Потом приходят заботы житейские, и он начинает промышлять о телесных потребах на год, собрав их, удвояет, наконец, начинает собирать золото и сребро, чем демоны низвергают его, наконец, к самому корню сребролюбия. После сего, если кто приносит к нему что-нибудь малое, он отвергает то, говоря: "Не принимаю сего, потому что ничего не беру". Если же кто приносит золото и сребро, или одеяние, или другое что ему пригодное, он тотчас с радостью принимает его и, поставя трапезу, начинает утешаться с ним. А бедный, или, лучше, Христос, толчет извне и в двери, и никто не внемлет, никто не слышит. К таковым сказал Господь наш Иисус Христос: «удобее есть велбуду сквозе иглины уши пройти, неже богату в царствие Божие внити» (Мф. 19, 24). Но, может быть, скажешь, что ты небогат, или что, будучи богат, я ни в чем не имею нужды и никому не докучаю, или, что имею, имею от рукоделия и от того, что посылает Бог, я никого не обижаю.— Скажите мне, отцы: Ангелы на небесах о собрании золота и сребра заботятся или о славе Божией? Для чего и мы, братие, приняли образ сей? Чтоб собирать богатство и тленное вещество или чтоб быть подобными Ангелам? Или не знаете, что падший с небес (ангельский) чин наполняется из монахов? Зачем же, братие, отрекшись от мира, опять, в нерадении, совращаемся с пути смирения? Или не знаете, что вино, жены, золото, плотский покой и блуждание среди мирян,— все сие удаляет нас от Бога? «Корень бо всем злым сребролюбие есть» (1 Тим. 6, 10). Сколько отстоит небо от земли, столько отстоит сребролюбивый монах от славы Божией. И поистине, нет зла больше того зла, какому подвергается сребролюбивый монах. Монах, любящий мирские беседы, требует многих молитв святых отцов. Или не слышим, что говорит блаженный Иоанн: «не любите мира, ни, яже в мире; аще кто любит мир, несть любве Отчи в нем» (1 Ин. 2, 15)? Равно и апостол Иаков говорит: «иже бо восхощет друг быти миру, враг Божий бывает» (Иак. 4, 4). Да бежим же, братие, от мира, как бежит кто от змия. Кого уязвит змий, тот едва исцелевает. Так и мы, если желаем быть монахами, да бежим от мира. Лучше, братие мои, иметь одну брань, нежели много и без числа. Скажите мне, отцы и братия, отцы наши где стяжали добродетели,— в мире или в пустыне? Как же мы хотим стяжать добродетель, живя в мире? Если не взалчем, если не возжаждем, если не понесем мраза, если не вселимся со зверьми, не умрем телу, то как поживем душе? Как хотим мы наследовать Царствие Небесное, пребывая среди мирян? Или как даже возведем очи свои к Нему, кружась в суете? Не теряет ли своего Достоинства воин, который, бежав от войны, предается куплям житейским? Не тем ли паче мы, если, живя с мирянами, будем только есть и пить, лишимся наследия Царствия Небесного? Да не внушает вам диавол злых помыслов — говорить: "Я собираю для того, чтоб (чрез милостыню) заслужить еще и награду", потому что, кто не хочет сотворить милостыню из кондранта, тот не сотворит и из тысячи динариев. Нет, братия мои! Это есть дело мирян. Не хочет Бог, чтобы мы, монахи, имели золото или серебро, одеяния и другие вещи. Господь заповедал, говоря: «воззрите на птицы небесный, яко не сеют, ни жнут, ни собирают в житницы, и Отец ваш Небесный питает их» (Мф. 6, 26). Монах, имеющий золото, серебро и другие вещи, не верует, что Бог может напитать его; но если Он не может подать нам хлеба насущного, то не может даровать и Царствия Своего. Вот что знаю я наверное, что если я имею потребное и другой кто, особенно мирянин, сам по себе несет мне что-нибудь, то это бывает по действию диавола. Если же не имею и помолюсь однажды и дважды, тогда мне, как некогда Даниилу во рве львином, посылает Бог, зная, что я нуждаюсь. А если я не только не нуждаюсь ни в чем, но еще имею золото, серебро и другие вещи, между тем не хочу тратить на содержание себя, а ожидаю, чтоб другой принес мне потребное, тогда я бываю сообщником Иуды Искариотского, который, оставя дарованную ему благодать, устремился к похоти сребролюбия. Зная сие, блаженный Апостол назвал сребролюбие не только корнем всех зол, но и идолослужением (Еф. 5, 5). Итак, видите, в какое зло болезнь сия увлекает монаха, когда ввергает его даже в идолослужение: ибо сребролюбивый отступает от славы Божией и поклоняется изваянному идолу человеческому, то есть золоту. О, сребролюбие! Ты удаляешь монаха от славы Божией. О, сребролюбие, горькое и плачевное! Ты отлучаешь монаха от чина ангельского! О, сребролюбие, корень всех зол! Ты ввергаешь монаха все в большие и большие заботы, пока доведешь до того, что он, оставя славу небесную, прилепится к миродержителям тьмы века сего. О, сребролюбие, хороводец всякого зла, ты изощряешь язык монаха на брань, ссоры и смуты, пока не подведешь его под суд, наподобие мирян! Горе монаху, дающему свободный к себе доступ демону сребролюбия! Горе монаху сребролюбцу, что оставил заповедь Спасителя, рекшего: «не стяжите злата ни сребра» (Мф. 10, 9). Часто внушает ему диавол такой помысл: "Встань и сотвори бдение, а завтра позови братий и учреди трапезу любви". Потом отходит демон к званным и говорит: "Возьмите с собою свои припасы". Часто говорит также в себе такой (монах): "Правила своего я не нарушаю: исполняю и третий, и шестой, и девятый час", не зная, что «не всяк глаголяй: Господи, Господи! внидет в царствие небесное» (Мф. 7, 21). И: "Чем повредят мне сребро, золото и другие вещи?", не зная, что, где золото, сребро и вещи, там свободный доступ демонам и пагуба души и тела, там горе навсегда. Как войдет сокрушение в сребролюбивого монаха, когда он, оставя волю Сотворшего его и Призывающего к жизни вечной, золото чтит и лобызает? Как войдет в такого человека сокрушение? — Впрочем, диавол часто возбуждает в нем слезы, воздыхания и заставляет его бить себя в грудь, говоря притом: "Вот дал тебе Бог золото и сребро и сокрушение", с тем, чтоб ему и на мысль не пришло когда-нибудь извергнуть корень сребролюбия. О братия моя возлюбленная! Как мы, монахи, имеем золото и сребро, одеяния и всякие вещи, и никогда не перестаем собирать более и более, а между тем бедный, паче же Христос, немощен и алчен, терпит жажду и мраз, и мы ничего не хотим сделать для Него. Какое оправдание представим мы, братие, Владыке Христу, что, отрекшись мира, опять ищем его; мятемся под схимой, и сей ангельский образ делаем житейским, обращая его в промысл ради золота, из коего или совсем не даем (нуждающимся), или, если даем, то при других, для того чтобы нас хвалили. Нет, братие мои возлюбленные, убежим от мира. Нужда нам надлежит спасаться в пустыне, среди же мирян поистине не спасемся, ибо Господь говорит, что если кто не отречется мира и того, что «в мире», еще же и души своей, «и не возмет креста своего и не последует Мне, несть Мене достоин « (Мф. 10, 38). «Живу Аз», глаголет Господь: «изыдите от среды их и отлучитеся « (2 Кор. 6, 17). Посмотрите, братие мои возлюбленные, как полезно бегать сообщения с людьми житейскими. Это полезно и для них, и для нас. Вся беседа их — о торгах, сходбищах, женах, детях, скоте, а такая беседа не удаляет ли помыслы от Бога? Если же одна беседа с ними удаляет помысл от Бога, то какой вред должен быть от того, если есть с ним и пить. Не потому я говорю это, что они нечисты,— да не будет. Но они едят по дважды в день всякого рода яства и мяса, мы же воздерживаемся от мяс и разнообразных яств и едим всегда однажды в день. Теперь, если они увидят, что мы едим довольно, тотчас осуждают нас и говорят: "Вот и монахи едят в сытость", не помня, что и мы также обложены плотию, как и они. Опять, если видят, что мы воздержны в пище, тоже осуждают нас, говоря: "Вот человекоугодники!" И губят, таким образом, души свои из-за нас. Также, если видят, что мы едим не умовенными руками или неопрятно держим одежду, говорят: "Вот невежество". И опять, если видят, что едим умовенными руками, говорят: "Вот и монахи чистятся". И губят себя из-за нас, и мы бываем причастниками и виновниками их погибели. Бегая убо, да бежим трапез их; и будем искать более поношения их, чем похвал, ибо не похвала их доставляет венцы.— Что мне пользы, если угожду человекам и прогневлю Господа Бога моего? Апостол Павел говорит: «аще бых еще человеком угождал. Христов раб не бых убо был» (Гал. 1, 10). Не молимся ли мы пред лицем Господа, говоря: "Иисусе, Боже наш! Избави и изми нас от укора и похвалы их"? Не будем же ничего делать в угождение им. Ибо, как похвала их не может нас ввести в Царствие Небесное, так и всякий укор их не может заключать для нас вечной жизни. Да ведаем, братие мои возлюбленные и благословенные, что и о всяком слове праздном мы дадим отчет Господу Богу нашему"».

Брат пришел к авве Илии безмолвнику, в киновию пещеры аввы Саввы, и говорит ему: «Авва, скажи мне слово (назидания)».— Старец говорит ему: «Во дни отцов наших были любимы три следующие добродетели: нестяжание, кротость и воздержание; ныне же властвуют в монахах любостяжание, чревоугодие и гневливость,— что хочешь, то и держи».

Сказывали об авве Феодоре Фермейском, что многих превосходил он следующими тремя добродетелями: нестяжанием, подвижничеством и беганием людей.

Мать Феодора спросила папу Феофила об одном изречении Апостола, именно, что значит: «искупующе время» (Еф. 5, 16). И он говорит ей: «Наименование указывает прибыток. Именно: предстоит тебе время поношения? — Купи сие время поношения смиренномудрием и долготерпением, и возьми себе сей прибыток. Время бесчестия? — Незлобием купи и обрати сие время в прибыток себе. Таким образом, все противное, если захотим, будет нам в прибыток».

Опять сказала мать Феодора: ««Подвизайтеся внити тесными враты» (Мф. 7, 13). Ибо, как древа, если не будут под действием морозов и дождей, не могут принести плодов, так в отношении к нам, век сей есть зима; и если мы не будем испытаны многими скорбями и искушениями, то не можем соделаться наследниками Царствия Небесного».

Она же (мать Феодора) опять сказала, что учитель должен быть чужд любоначалия, не причастен тщеславию и далек от гордости; не должен ни быть игралищем лести, ни ослепляться дарами, ни порабощаться чреву, ни увлекаться гневом; но должен быть великодушен, приветлив, всею силою смиренномудр, рассудителен, снослив, попечителей и душелюбив».

Авва Иоанн (Колов) сказал: «Я желаю, чтоб человек помалу вкусил от всех добродетелей. Итак, каждый день, вставая утром, полагай начало всякой добродетели и заповеди Божией, величайшему терпению, со страхом и долготерпением; любви Божией, со всякою готовностию души и тела, и со многим смирением; терпению скорбей и хранению сердца и одной молитве и молениям с воздыханием; чистоте языка и хранению очей; тому, чтоб не гневаться, когда бесчестят; быть в мире со всеми, не воздавать злом за зло, не смотреть за падениями других и быть ниже всякой твари; отречению от всех вещей и всего плотского, кресто-принятию, подвигу, духовной нищете, посту, покаянию и плачу, духовной брани, рассуждению, чистоте души, безмолвному рукоделию, ночным бдениям, алчбе и жажде, гладу, наготе, трудам. Закрой гроб свой, как бы ты уже скончался, чтоб содержать в мысли, что смерть твоя близка каждый час к тебе».

Авва Иоанн сказал: «Как нельзя всю жизнь оставаться детьми и с умножением лет не возрастать опытностию и знанием, так и в монашеской жизни всякий, с продолжением в ней времени, должен более и более восходить на высоту добродетелей».

Авва Касснан рассказывал о некоем авве Иоанне киновиархе, старце высокой жизни, что, когда он кончался и с радостию и желанием отходил к Богу, окружили его братия и просили оставить им вместо наследства какое-нибудь слово краткое, но спасительное, по руководству которого могли бы они достигнуть совершенства во Христе. И он, воздохнув, сказал им: «Никогда я не творил собственной воли и не учил никого тому, чего бы прежде сам не исполнил».

Блаженный Иоанн Златоуст сказал: «Садясь за чтение Божественного Писания и других священных книг, прежде призови Бога, да отверзет Он очи сердца твоего не только к точному уразумению написанного, но и к исполнению того, чтоб знание жизни и учение святых не обратилось нам в осуждение».

Авва Иоанн киликианин, игумен Раифский, сказал братиям: «Чада! Как убежали мы от мира, так да бежим и от похотей плоти».

Опять сказал: «Будем подражать отцам нашим: с какими лишениями и с каким безмолвием жили они здесь!»

Сказал также: «Дети! Не оскверним места сего, которое отцы наши очистили от демонов».

Еще сказал: «Место сие есть место подвижников, а не торжников».

Взошли мы от Гефсимании на гору Елеон, где монастырь аввы Авраама. В сем монастыре был игумен авва Иоанн киликианин. Спросили мы его однажды: «Как может кто стяжать добродетель?» — И старец сказал нам в ответ: «Желающий стяжать добродетель не может стяжать ее иначе, как возненавидев противоположное ей зло. Итак, если желаешь иметь всегда плач,— возненавидь смех; желаешь иметь смирение — возненавидь гордость; желаешь быть воздержным — возненавидь пресыщение; желаешь целомудрствовать — возненавидь сладострастие; желаешь быть нестяжательным — возненавидь сребролюбие. Желающий обитать в пустыне ненавидит города по причине соблазнов в них; желающий иметь безмолвие ненавидит частые посещения; желающий быть чужим для всех и всего ненавидит показность; желающий воздержным быть в гневе ненавидит сообращение со многими; желающий быть незлопамятным ненавидит злословие; желающий быть нерассеянным пребывает в уединении; желающий обуздывать язык, да заграждает уши свои, чтоб не слышать много; желающий всегда иметь страх Божий пусть возненавидит телесный покой и возлюбит скорбь и тесноту».

Брат спросил авву Иосифа: «Когда случится гонение, в пустыню ли бежать лучше или в города и села?» И старец сказал ему: «Где услышишь, что есть православные, туда и ступай, поближе к ним».

Он же сказал: «Отнюдь не имей дружбы с отроком и не живи с ним вместе; если можешь жить один в келлии своей, то это хорошо; возделывай свою овощь, вместо того, чтоб идти к кому-нибудь просить».

Брат спросил его же: «Хочу жить с кем-нибудь вместе на таком условии: я бы безмолвствовал один в келлии и рукодельем добывал сколько нужно на содержание, а тот пекся бы о мне». Старец сказал ему: «Отцы наши не желали сего».

Говорили об авве Исааке, что, когда он кончался, сошлись к нему старцы и говорили: «Что нам делать после тебя, отче?» — Он сказал: «Видели вы, как я ходил пред лицом вашим? Если будете и вы следовать заповедям Господа и соблюдать их, то Он пошлет благодать Свою и сохранит место сие; если же не сохранит, то не пребудете на месте сем. И мы, когда умирали отцы наши, печалились, но, соблюдая заповеди Господни и их завещания, устояли, так, как бы они сами были при нас. Так и вы поступите, и спасетесь».

Брат спросил авву Иеракса: «Скажи мне слово, как спастись?» — Старец говорит ему: «Сиди в келлии своей; если алчен — ешь, если жаждешь — пей, только никого не злословь, и спасешься».

Авва Исидор Пелусиот говорит: «Жизнь без славы обыкновенно более приносит пользы, нежели слава без жизни. Ибо жизнь назидает и молча, а слава без жизни, несмотря на все возгласы, служит только в тягость. Если сосдиняются слава и жизнь, то они составляют красоту всего любомудрия».

Он же говорит: «Дорожи добродетелию; не заботься о счастии. Добродетель есть бессмертное сокровище, а счастие скоро исчезает».

Говорил еще Иеракс: «Многие из людей стремятся к добродетели, но медлят идти путем, ведущим к ней. Другие же и не думают о том, что есть добродетель. Потому первых должно убеждать, чтоб они оставили свою леность, а других научать, что добродетель поистине есть добродетель».

Говорил также: «Зло удалило людей от Бога и разделило их между собою, потому всячески должно убегать зла и стремиться к добродетели, которая приводит к Богу и соединяет одних с другими. Цель добродетели и целомудрия есть простота с мудростью».

Авва Иосиф Фивейский сказал: «Следующие три дела честны пред лицем Господа: первое — когда кому больному прилагаются новые искушения, а он принимает их с благодарением; второе — когда кто совершает все дела свои так, чтобы оные были чисты пред лицем Бога и не имели ничего человеческого; третье — когда кто живет в совершенном послушании духовному отцу и отрекается от всех собственных хотений. Сей последний имеет одним венцом больше. Я же избрал бы болезнь».

Авва Макарий сказал: «Не ночуй в келлии брата, имеющего худую славу».

Брат спросил авву Макария Великого о том, как достигнуть совершенства, и старец сказал ему в ответ: «Если человек не стяжет великого смирения в сердце и теле, и того, чтоб не мерить себя ни в каком деле, но ставить себя в смирении ниже всякой твари, также отнюдь не осуждать никого, кроме себя одного; сносить поношения, отрывать от сердца всякую злобу и нудить себя быть долготерпеливым, тихим, братолюбивым, целомудренным, воздержным, как написано: «царствие Божие нудится, и нуждницы восхищают е» (Мф. 11, 12); еще же право смотреть очами, хранить язык и отвращать слух от всякого суетного и душетленного слышания, хранить чистоту сердца пред Богом и непорочность тела; иметь также повседневно смерть пред очами, погашать гнев и злобу, отвергаться вещества и плотских похотей, отрещись диавола и всех дел его и твердо сочетаться всецарю Богу и всем заповедям Его, непрестанно молиться, и во всякое время, во всякой вещи и всяком деле быть утверждену в Боге,— то не можешь быть совершенным».

Авва Марк сказал: «Закон свободы научает всякой истине, и хотя многие читают его, но редкие понимают его в отношении к исполнению заповедей. Не ищи совершенства его в добродетелях человеческих, ибо совершенного в них нет. Совершенство его сокрыто в кресте Христовом».

Брат пришел в скит к авве Моисею и просил у него наставления. Старец говорит ему: «Пойди, сиди в своей келлии, и келлия твоя научит тебя всему».

Авва Моисей сказал: «Кто имеет близ себя Иисуса и непрестанно беседует с Ним, то делает хорошо, не внося человека в келлию свою».

Опять сказал: «Невозможно стяжать Иисуса, иначе как трудом, смирением и непрестанною молитвою».

Авва Моисей сказывал: «Три старца пришли к авве Пафнутию, которого звали Кефалою, и просили у него наставления. Старец сказал им: "Что желаете, чтоб я сказал вам: духовное или плотское?" — Они говорят ему: "Духовное".— Старец говорит им: "Пойдите, возлюбите прискорбность, скорбь паче утешения, бесчестие паче славы, и даяти паче, нежели приимати"».

Брат спросил старца: «Какое бы мне делать доброе дело, чтоб живу быть чрез него (спастись)?» — И старец сказал: «Один Бог знает, что добро. Но я слышал, что некто из отцов спросил о сем авву Нисфероя Великого, друга аввы Антония, и он сказал ему: "Не все ли дела равны? Писание говорит, что Авраам был страннолюбив, и Бог был с ним. Илия любил безмолвие, и Бог был с ним. Давид был смиренномудр, и Бог был с ним. Итак, к чему видишь расположенную душу свою по Богу, то и твори,— и храни сердце свое"».

Авва Нил сказал: «Раб, не радящий о делах господина своего, должен быть готов подвергнуться ударам».

Авва Пимен говорит об авве Нисферое, что «как змий медный, сделанный Моисеем в уврачевание народа, так старец сей, имея всякую добродетель, всех врачевал молча».

Когда авва Пимен спросил сего авву Нисфероя, откуда стяжал он такую добродетель, что какая бы когда ни случилась ему скорбь в киновии, он ничего не говорит и не ропщет, он отвечал: «Прости мне, авва. В самом начале, когда вступил я в сию киновию, сказал помыслу своему: ты и осел одно и то же. Как осел, когда его бьют, не говорит, и когда ругают, ничего не отвечает: таков будь и ты, как говорит псалом: «скотен бых у Тебе; и аз выну с Тобою»». (Пс. 72, 22—23).

Отцы Синайские рассказывали об авве Оресте, что в одно воскресенье он пришел в церковь в одеянии, надетом наизнанку. Так стоял он между другими, и некоторые из должностных пришли и сказали ему: «Для чего, отче, ты вошел так в церковь в одежде навыворот? Странники будут смеяться над нами».— Старец сказал им в ответ: «Вы низвратили Синай, и никто не делает вам замечаний, а я оделся навыворот, и это неприятно вам. Исправьте сами, что низвратили, и я поправлю, что переворотил».

Авва Пимен сказал, что осмотрительность, внимание себе и рассудительность — сии три добродетели суть путеводители души.

Брат спросил авву Пимена: «Как должно жить человеку?» — Старец говорит ему: «Будем смотреть на Даниила. Не нашлось на него другого обвинения, кроме того, что он служил Господу Богу своему».

Опять сказал: «Скудость, болезненность, прискорбность, самоутеснение и пост — вот работные орудия монаха. Ибо написано: «аще будут сии трие мужи: Ное и Даниил и Иов... живу Аз... тии в правде своей спасутся, глаголет Адонаи Господь « (Иез. 14,14, 20). Ной изображает нестяжательность, Иов — приболезненность, Даниил — рассудительность. Итак, если будут в каком человеке сии три добродетели, то Господь обитает в нем».

Еще сказал (Пимен): «Если победит монах две вещи, то может быть свободен от мира». Брат спросил: «Какие?» — «Плотоугодие и тщеславие»,— отвечал старец.

Брат спросил авву Пимена: «Скажи мне слово назидания».— Старец сказал ему: «Отцы наши всякое дело начинали плачем».— Брат сказал: «Скажи мне и другое слово».— Старец отвечал: «Сколько можешь, трудись над рукодельем, чтоб от него творить милостыню, ибо написано: милостыня и вера очищают грехи» (Притч. 15, 27).— Брат спросил: «Что есть вера?» — Старец сказал в ответ: «Веровать — значит жить в смиренномудрии и творить милостыню».

Еще сказал: «Кому веровать не лежит сердце твое, не внимай тому сердцем твоим».

Брат спросил авву Пимена: «Что мне делать с бесполезными своими дружбами?» — Старец отвечал: «Есть ли человек, который, приближаясь к смерти, все еще думал бы о дружбах мира сего? Не приближайся к ним и не касайся их, и они сами собою отдалятся от тебя».

Опять сказал: «Когда человек намеревается строить дом, то собирает большое количество денег, чтобы иметь возможность поставить дом, и заготовляет разного рода материалы. Так и мы возьмем помалу от всех добродетелей».

Он же сказал: «Давид написал Иоаву: начни войну, и овладеешь городом и разоришь его» (2 Цар. 11, 25).

Он же сказал: «Иоав говорил: мужайтеся и будьте сынами силы, и сотворим брань за народ Божий» (2 Цар. 10, 12). Это мы.

Авва Пимен сказал: «Если видишь видения и слышишь гласы, не рассказывай о том ближнему своему, ибо это есть поворот брани» (на твою сторону).

Опять сказал: «В первый раз беги; во второй беги, а в третий будь меч» (о борьбе с помыслами).

Авва Пимен сказал авве Исааку: «Сбрось с себя часть своей праведности, и в немного дней приобретешь покой».

Авва Витимий спросил авву Пимена: « Если кто имеет на меня неудовольствие и я покаюсь ему, а он не помирится по неверию искренности, что мне делать?» — Старец говорит ему: «Возьми с собою других двух братий, и покайся ему, если и еще не помирится, возьми других пять, если и при сих не умирится, возьми священника; если же и таким образом не помирится и не поверит искренности твоей, то молись, наконец, несмущенно Богу, да Сам Он приложит ему веру,— и будь покоен».

Брат, отходя на торжище, спросил авву Пимена: «Что ты посоветуешь мне делать?» — Старец говорит ему: «Будь друг нудящего себя (то есть подражай) и спокойно продашь свои вещи».

Опять сказал: «Не вверяй своей совести человеку, которому верить не лежит сердце».

Сказал также: «Вот какое правило жития Бог дал израильтянам: воздерживаться от того, что неестественно, то есть гнева, ярости, зависти, ненависти, клеветы на брата и прочего, свойственного ветхому человеку».

Еще сказал: «Употреби посильное старание о том, чтобы никому отнюдь не делать зла, и блюди сердце свое чистым в отношении ко всякому человеку».

Пришел к авве Палладию начальник страны, желая видеть его, ибо наслышался о делах его, и, взяв скорописца, приказал ему: «Я войду к авве, ты же запиши все, со всею точностью, что он будет говорить мне». Так вошел начальник и сказал старцу: «Помолись о мне, авва, ибо я имею множество грехов».— Старец говорит: «Безгрешен один Иисус Христос» ,— Начальник спросил: «О всяком ли грехе имеем мы дать отчет Богу, авва?» — Старец отвечал: «Написано: «воздаст коемуждо по делом его»» (Рим. 2, 6).— «Изъясни мне слово сие»,— сказал начальник.— «Оно само себя изъясняет,— отвечал старец.— Впрочем, выслушай подробно. Оскорбил ли ты ближнего, восприимешь должное. Восхитил ли что у низших, прибил ли бедного, или лицеприятствовал на суде, или обесчестил, озлословил, оклеветал, оболгал, злоумышлял на чужие браки, преступил клятву, преложил пределы отцов, входил в имущество сирот, обижал вдов, настоящую сладость предпочел обетованным благам,— получишь достойное возмездие за все, ибо «еже сеет человек, тожде и пожнет» (Гал. 6, 7). Равным образом, если и доброе что сделано тобою, и за то получишь воздаяние многократное, ибо сказано: воздаст «коемуждо по делом его» (Рим. 2, 6). Помни о сем воздаянии во всю жизнь, и избежишь множества грехов».— Начальник говорит: «Что же я должен делать, авва?» — Старец говорит: «Помышляй о вечных, бесконечных и неизменных благах неба, где нет ночи и нет сна — сего образа смерти, где нет яств и пития — сих служителей нашей немощи, нет скорбей, ни болезней, ни врачевания, ни судов, ни торгов, ни богатства — сего начала зол, предмета войн и корня вражды; где страна живых — не умерших грехом, но живущих истинною жизнию во Христе Иисусе». Тогда начальник воздохнул и сказал: «Поистине, авва, так есть, как ты сказал». И, получив великое назидание, отошел в дом свой, благодаря Бога.

Рассказывали об авве Памве, что, кончаясь, в самый час исхода, сказал он предстоящим святым мужам: «С тех пор, как я пришел на это пустынное место и, построив себе келлию, вселился в ней, не помню, чтобы ел другой хлеб, кроме добытого своими руками, ни в чем не раскаивался даже до сего часа и отхожу к Богу так, как бы не начинал еще богочествовать». Вот чем отличался авва Памва от многих! Когда спрашивали его о каком-либо слове Писания или о предметах духовных, он не отвечал тотчас, но говорил, что не знает сего и так по месяцу и более не давал ответа.

Авва Памва сказал: «Если имеешь (чистое) сердце, то можешь спастись».

Говорили об отцах — авве Памве, авве Виссарионе, авве Исайи и авве Паисии, что они были очень сильны. Однажды они беседовали вместе с аввою Афре, и пресвитер горы Нитрийской спросил их: «Как должны вести себя братия?» — Они сказали: «В великом подвижничестве и храня совесть свою от ближнего».

Брат спросил авву Памву: «Почему злые духи препятствуют мне благотворить ближнему?» — Старец говорит ему: «Не говори так, потому что таким образом ты Бога называешь лживым. Но лучше скажи: я не хочу делать благодеяний. Ибо прежде еще Бог сказал: се «даю вам власть наступати на змию и на скорпию, и на всю силу вражию»» (Лк. 10,19).

Авва Питирион, ученик аввы Антония, говорил, что желающий изгонять демонов должен прежде победить страсти, ибо какую кто преодолеет страсть, той и демона изгоняет. Так, входит, говорит, вслед за гневом демон его; если ты укротишь гнев, то будет изгнан и бес его; то же и в отношении к каждой страсти.

Авва Сисой сказал: «Будь самоуничижен, завергни волю свою вспять, не будь многозаботлив,— и будешь иметь покой».

Он же сказал: «Есть люди, кои иждивают дни свои в нерадении, и словом только и помыслом ищут спасения, а делом нерадят о нем; читают жития святых, а их смирению и нестяжательное™, молитве и бдению, воздержанию и безмолвию, спанию на земле и коленопреклонениям не подражают, и облыгают жизнь отцов, говоря: невозможно всего этого вынесть, не помышляя, что, где обитает Бог чрез благодать Божественного крещения и исполнение заповедей, там бывают дела паче естества».

Говорили об авве Хоме, что, кончаясь, он сказал своим детям: «Не живите с еретиками, не знайтесь с властями, руки ваши да будут простерты не на собирание, но более на раздавание».

Сказал старец: «Обнажи меч свой» (то есть борись, не поддавайся).— Брат сказал: «Мне не позволяют страсти».— Старец говорит: «Разве не сказал Господь: «призови Мя в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя» (Пс. 49, 15)? Итак, призови Его, и Он измет тебя от всякого искушения».

Старцы говорили, что кукулий есть знак незлобия, аналав — креста, а пояс — мужества. Итак, будем жить соответственно одеянию нашему, делая все со рвением, чтоб не оказалось, что носим чуждый нам образ.

Брат спросил старца: «Как бывает, кто буй Господа ради?» — Старец говорит ему: «В одной киновии был отрок, которого отдали доброму старцу, чтоб наблюдал за ним и научил страху Божию. Старец сей говорил ему: "Когда кто будет злословить тебя,— благословляй его; когда сядешь за трапезу, ешь невкусное, и оставляй вкусное; когда придется выбрать тебе одежду, оставь хорошую и возьми худую .— Отрок говорит ему: "Буй я, что ты советуешь мне так делать?" — Старец говорит: "Для того я советую тебе так делать, да будешь буй Господа ради, и да умудрит тебя за то Господь . И вот старец показал нам, кто и какими делами бывает буй Господа ради».

Старец сказал: «Станем на камени! И пусть устремится река — не убойся, и да не низвергнет она тебя долу; пой в безмолвии, говоря: «надеющийся на Господа, яко гора Сион: не подвижится в век живый во Иерусалиме»» (Пс. 124, 1).

Опять сказал: «Для тебя родился Христос, о человек! Для спасения твоего пришел Сын Божий; был человеком, будучи Бог; был чтецом, когда, взяв книгу в синагоге, читал: «Дух Господень на Мне, Егоже ради помаза Мя» (Лк. 4, 18); был иподиаконом, когда, «сотворив бич от вервий, всех изгнал из храма, а также овец и волов «и прочее (Ин. 2, 15); был диаконом, когда, препоясавшись лентием, умыл ноги ученикам Своим, заповедав им умывать ноги братии (Ин. 13, 14); был пресвитером, когда, сидя посреди старцев, учил народ; был епископом, когда, «взяв хлеб и благословив, даяше учеником Своим» (Мф.26, 26). Он был бием бичами ради тебя, а ты не сносишь и одной укоризны ради Его; был погребен и воскрес, как Бог, и все для нас соделал, чтобы нас спасти. Итак, будем трезвиться, бодрствовать, пребывать в молитвах и творить угодное Ему».

Вот что сказал один старец о злых помыслах: «Умоляю вас, братие, как отстали мы от дел, так отстанем мы и от воспоминаний».

Старец сказал: «Если будет между тобою и другим слово скорбное, и сей отречется, говоря: "Я не сказал такого слова", не спорь с ним; иначе он оборотится и скажет: "Да, сказал, и что же?"»

Сказал старец: «Не всякое слово одобряй и не со всяким сослагайся. Медленнее верь, скорее истинствуй» (говори правду).

Некто из старцев сказал: «Вначале, сходясь друг ко другу, мы говорили о предметах спасительных, составляли из себя как бы духовный хор и восходили на небо; ныне же, сходясь вместе, переходим к пересудам и друг друга низвергаем долу — в ров тинный».

Сказал некто из старцев: «Если внутренний наш человек трезвится, то он силен хранить и внешнего; если же нет, то сколько есть сил будем стеречь язык».

Он же сказал: «Необходимо иметь духовные дела, так как на то мы и пришли; ибо велик труд учить устами, когда дел не творим телом».

Сказал старец: «Так написано: на втором и третьем грехе поберегись, а на четвертом не отвращусь. Три первые суть: вспомнить о худом, согласиться на него помыслом и изречь языком, а четвертое — совершить дело. От сего последнего не отвратится гнев Божий».

Сказал старец: «Диавол нападает обыкновенно на слабую сторону монаха в той надежде, что привычка, окрепши от долговременности, получает силу природы, особенно у тех, кои довольно нерадивы. Не давай себе пищи тучной (жирной), особенно когда здоров, и того не ешь, к чему есть похотение; вкушая же посылаемое тебе Богом, благодари Его на всякий час. Временные блага иждили мы ради монашества, и, однако ж, еще не сделались монахами. Мужайся, брат, чтоб иначе не носить чужого образа, и храни печать Христову, то есть смирение».

Говорили старцы, что монаху до самой смерти должно бороться с демоном уныния и малодушия, особенно во время церковных собраний. Когда же, с помощию Божиею, ты успеешь в этом, то берегись помысла самодовольства и неразумного самовозношения, а говори помыслу сему: «аще не Господь созиждет дом, всуе трудшиася зиждущий» (Пс. 126, 1); я же не что иное, как «земля и пепел» (Быт. 18, 27). Помни, что «Господь гордым противится, смиренным же дает благодать» (Иак. 4, 6).

Сказал старец: «Спишь ли ты, или бодрствуешь, или другое что делаешь, если Бог будет пред очами твоими, то враг ничем не может устрашить тебя. Ибо если помысл твой пребудет в Боге, то и сила Божия пребудет в тебе».

Сказал старец: «Монаху не должно быть охотником слушать рассказы о других и осуждать, и не должно соблазняться».

Брат спросил старца: «Скажи мне, как спастись?» — И старец отвечал: «Постараемся трудиться мало помалу, и спасемся».

Говорили старцы: «Вот чего требует Бог от христиан: покоряться святым Писаниям, исполнять делом читанное и веровать настоятелям и отцам духовным».

Брат спросил старца: «Что мне делать с помыслами, кои окружают меня и влекут из келлии под предлогом идти к старцам?» — Старец сказал ему: «Если видишь, что помыслы хотят тебя извлечь из келлии по причине утеснения плоти, то сделай себе небольшое утешение в келлии своей, и не захочешь выйти.

Если же ради назидания душевного приходит желание пойти куда, то испытай свой помысл и выйди. Слышал я об одном старце, что когда помыслы внушали ему сходить к кому-нибудь, то он вставал, брал свою милоть и выходил; потом, обошедши вокруг келлии, опять возвращался и делал себе утешение, как страннику; поступая таким образом, он успокаивался».

Говорили старцы, что «дети более еще, чем жены, суть диавольская сеть для монахов».

Говорили также: «Где вино и дети, там не нужен сатана».

Один ревностный брат, живущий одиноко в келлии, слыша о добродетелях святых, воспламенился желанием подражать им и стал думать, как бы успеть в них без особенного труда и подвига. Пошел и открыл он о сем одному великому старцу, и старец сказал ему: «Если желаешь успеха, то поди и будь как дитя, принимающее уроки от учителя. Как оно заучивает одно за другим, так делай и ты: дай себе на настоящий год в урок — с чревом бороться, и борись, пока не навыкнешь не насыщать чрева; далее, трудись побеждать тщеславие, пока не возненавидишь его как врага; когда и сего достигнешь, подвизайся бросить все вещественное и вверить Богу попечение о себе. Тогда дерзай, ибо если человек успеет в этих трех добродетелях, то с радостию сретит Иисуса, когда Он приидет».

Некто из старцев сказал: «Если не возненавидишь прежде, то не можешь возлюбить: возненавидь грех, и сотворишь правду, как написано: «уклонися от зла и сотвори благо» (Пс. 33, 15). Впрочем, главное, что требуется в сем повсюду, есть добрая воля. Адам, будучи в раю, преступил заповедь, а Иов, сидя на гноище, сохранил воздержание. Одной доброй воли требует Бог от человека и того, чтоб он боялся Его всегда».

Один искушаемый брат пришел к старцу и открыл ему переносимые им искушения. Старец сказал ему: «Да не устрашают тебя случающиеся с тобою искушения, ибо враги, коль скоро увидят, что душа более и более восходит и прилепляется к Богу, свирепствуют, снедаясь завистию; но невозможно, чтоб во время искушений не был присущ тебе и Бог с Ангелами Своими, только не забывай со всем смирением призывать Его. Итак, когда случится с тобою что такое, помысли о всемогуществе Помощника нашего, о нашей немощи и свирепости врага нашего, и получишь помощь Божию».

Сказал старец: «Как гостиничник не властен ввести странника в дом, не получив позволения от хозяина дома, так и враг не войдет, если не примут его».

Он же сказал: «Когда молишься, говори так: како стяжу Тя, Господи, Ты веси; аз же скотен еемь и ничтоже свем. Ты ввел меня в сей спасительный чин, спаси меня. Аз раб Твой и сын рабыни Твоея. Господи! Спаси мя, якоже хощеши!»

Сказал старец: «Невозможно стяжать Иисуса, иначе как трудом, смирением и непрестанною молитвой».

Некто из отцов сказал, что монах, находясь с братиями, всегда должен смотреть долу в землю и отнюдь не обращать взора на лицо человека, особенно юного; когда же бывает он один, то непрестанно должен зреть горе, ибо сильно бывают оскорбляемы и боятся демоны, когда мы зрим горе — к Богу.

Сказал старец: «Бог терпит еще грехи мира, а грехов пустыни не терпит. Знай же, брат мой, не так, как мирянин, истязуется удалившийся от мира, ибо сей имеет много предлогов к оправданию, мы же что можем представить в оправдание себя? Поистине страшный огнь и величайшие мучения ожидают тех, кои, познавши волю Божию, презирают ее и последуют своей. Такие, живя в удовольствиях и услаждаясь суетным и привременным, часто говорят: "Я для потребностей телесных собираю деньги и другие вещи, чтоб только обеспечить свою жизнь". Хорошо, слово сие содержит часть истины, если они точно пекутся только о потребном; но, сказав, что я пекусь только о потребном для тела, не должно уже увлекаться, когда будут принесены монашествующему деньги или хорошие яства, и спокойно ограничиваться только тем, что нужно для тела. Между тем они не только принимают деньги и вещи, но еще опять ищут и других и, вкусив таких яств, желают еще лучших. Или работай и не принимай уже денег; или, если принимаешь, не работай, чтоб не осуечаться; но мы желаем и того, и другого. Вот мы предложили тебе, что бывает причиною страстей, за которые кажущийся монахом судится строже мирян, ибо, тогда как многие из мирян живут честно, сей не милует брата своего, а роскошествует, и творит дом Божий домом купли или, лучше, харчевенною лавкою. При сем скажем отчасти и о том, что увлекает в суетность, чтоб, зная, избегать того и тем спасаться. Многие из нас мнят, будто в том только, что облеклись в схиму, что говорят "Господи, Господи" и что слышат "монах-монах",— в том только и состоит звание сие. Поистине, братия мои, если не будем внимать себе, бедственнее мирян приключится нам впасть в ров, так что и вопиять к Богу уже не возможем. Итак, нужны страх и смирение истинное. Многие из братий наших, кажущиеся смиренными и ведущими себя по-монашески, ищут исполнения своей воли, воле же Божией не покоряются. Но, уловляясь своими хотениями, они в суетных заботах, развлечениях и попечениях губят данное им на покаяние время, которого, спустя немного, сильно возжелают и поищут, но не обретут».

Сказал старец: «Тщательно старайся не грешить, чтоб не оскорбить обитающего с тобою Бога и не изгнать Его из души».

Сказал старец: «Будем трезвиться, бодрствовать и пребывать в молитвах, да спасемся, сотворив угодное Богу. Воин, вступив в брань, об одной только своей душе печется, равно как и зверолов. Будем подражать им. Кто живет по-Божьему, с тем и Бог живет: «вселюся в них и похожду, и буду им Бог, и тии будут Мне людие»» (2 Кор. 6, 16).

Брат, живущий в келлиях, пришел к одному из отцов и сказал ему свой помысл, именно помысл скорби. Старец говорит ему: «Ты поверг долу великое орудие, то есть страх Божий, и взял себе тростниковый жезл, то есть злые помыслы. Лучше возьми себе огнь, который есть страх Божий, и, когда будет подходить к тебе враг, сгорит от сего огня, как тростник, ибо лукавый не силен против того, кто имеет страх Божий».

Сказал старец: «Не учи прежде времени, иначе всю жизнь твою будешь умален в разуме».

Брат спросил старца: «Отче! Скажи, что мне делать, чтоб исполнить волю Божию?» — Старец сказал: «Если желаешь, сын мой, исполнить волю Божию, удерживайся от всякой неправды, любостяжания, сребролюбия; не воздавай злом за зло, злословием за злословие, ударом за удар, клятвою за клятву; помни, что сказал Господь: «не судите, да не судими будете» (Мф. 7, 1), «отпущайте, и отпустят вам», милуйте, да помилованы будете (Лк. 6, 37). Зная наверно, что «очи Господни, тмами тем крат светлейший солнца», прозирают на сыны человеческие (Сир. 23, 27—28), и ничто не сокрыто от Него — ни помыслы, ни помышления и никакие тайны сердца, и что всячески должно предстать судищу Христову, да восприимет каждый по делам своим; будем работать Ему со страхом и трепетом и со всяким благоговением, как Он Сам з аповедал и как научили апостолы, чтобы мы трезвились в молитвах и пребывали в постах и молитвах и молениях, прося всевидящего Бога — не ввести нас во искушение» (Лк. 11, 4).

Он же сказал, что учащий других спасению прежде сам должен вкусить от плода учения, ибо не уцеломудрившийся еще сам, как может уцеломудрить другого? И тот, кто сжат сребролюбием и преследуется бесом его, как может научить других подавать милостыню? Также, кто занят только тем, чтоб давать и брать, покупать и продавать, суетиться и иждивать дни и годы свои в земных попечениях, как может другим преподать учение о будущих благах? Ибо, если сам учащий, оставя небесное, предается временному и преходящему, очевидно, что и смотрящие на него и им поучаемые, научатся презирать вечное, все же попечение обращать только на настоящую жизнь. Таковому говорит Бог: «вскую ты поведаеши оправдания Моя, и восприемлеши завет Мой усты твоими? Ты же возненавидел еси наказание и отвергл еси словеса Моя вспять» (Пс. 49, 16—17). И опять: «горе, ими же имя Мое хулится» (Ис. 52, 5). Учить — хорошее дело есть, если учащий и творит, чтоб, научая, делал и молча вразумлял, ибо блажен не тот, кто научит, но кто «сотворит и научит « (Мф. 5, 19)».

Брат спросил старца: «Как это миряне, люди житейские, не падают, не говорят: согрешили, и не отлучают себя от причащения, между тем как презирают пост, нерадят о молитве, убегают бдений, всем прельщаются, все творят по похотям своим, поя дают друг друга в даянии и принимании (в сделках), большую часть дня иждивают в божбах и клятвах. Мы же, монахи, при всем том, что строго постимся, совершаем бдения, спим на голой земле и довольствуемся сухоядением, плачем со слезами, говорим: погибли, потеряли Царствие, повинны геенне». Старец воздохнул и сказал: «Хорошо сказал ты, брат, что миряне не падают, ибо, упадши однажды падением бедственным и гибельным, они восстать не могут и не имеют откуда пасть. И какая забота диаволу воевать против тех, кои всегда лежать долу и никогда не встают? Монахи то побеждают, то бывают побеждаемы; то падают, то восстают; то уязвляют, то бывают уязвляемы; то нападают, то подвергаются нападениям,— противоборствуют диаволу; а миряне по великому неразумию остаются в первом падении и, не сознавая, что пали, нисколько не пекутся о том, чтоб восстать от такого падения; знай притом, сын мой, что не только я и ты, кажущиеся монахами и далеко отстоящие от монашеского жития, имеем нужду во всегдашнем плаче и слезах, но и великим отцам, то есть подвижникам и отшельникам, нужны слезы. Выслушай меня разумно и пойми: ложь от диавола (Ин. 8, 44), сказал Господь; смотреть на жену ко еже «вожделети» ее вменил Он в блуд (Мф. 5, 28); гнев на ближнего сравнил с убийством (ст. 21, 22) и объявил, что дадим отчет о каждом праздном слове. Кто же есть и где найдешь такого человека, который бы был и лжи не причастен, и в вожделении от зрения невинен, и никогда на ближнего всуе не гневался, и не провинился в праздном слове,— чтоб не имел нужды в покаянии? Знай, сын мой, что не вознесший себя совершенно на крест, в смиренномудрии и самоуничижении, и не предавший себя на попрание всем, на неоправдание и посмевание, в решимости все сие сносить ради Бога, с благодарением и радостию, и отнюдь не искать ничего человеческого, то есть ни славы, ни чести, ни похвалы, ни утешения в пище, питии и одеянии,— истинным христианином быть не может».

Сказал старец: «Старайся опытом узнать благую жизнь и не бойся сего как невозможного».

Сказал старец: «Если ты ради Бога отрекся от родных, то, сидя в келлии своей, не позволяй себе плотского сожаления об отце, матери и брате, или нежной расположности сынов и дочерей, или о любви жены: ибо ты все оставил ради Бога. Поминай лучше о часе смертном, когда никто из них не может помочь тебе».

Сказал старец: «Как действует на позорище борец, так должен действовать и монах в борьбе с помыслами, простирая крестообразно руки свои к небу и призывая на помощь Бога. Обнаженным стоит борец на позорище и вступает в борьбу нагой, без всего, намазанный елеем и научаемый покровителем своим, как должно бороться. Идет с противной стороны противоборец, возметая песок, или прах, чтоб таким образом удобнее ухватить его. Примени все сие к себе, монах! Покровитель есть Бог, подающий нам победу; борцы — мы; противоборец — враг наш; песок — вещи мира сего. Видишь ли хитрость врага? Итак, стой безвещен, и победишь; ибо когда ум отяжелен веществом, то не приемлет невещественного слова».

Сказал старец: «Был один весьма богатый земледелец, который, желая расположить сыновей своих к земледелию, сказал им: дети, видите, как я разбогател? Будете богаты и вы, если послушаете меня. Они сказали ему: "Умоляем тебя, батюшка, скажи нам, как это?" И он, чтоб отклонить их от лености, употребил такую хитрость, сказав им: «Есть в году один день, в который, если кто будет работать, непременно разбогатеет; но какой именно, я забыл от старости. Итак, не оставляйте без работы ни одного дня, чтоб не пропустить сего благословенного дня и не сделать тщетными труды целого года". Так и мы, если будем непрестанно делать, то обретем путь живота».

Брат спросил старца: «Отчего это я, когда выхожу на работу, нерадею о душе своей?» — Старец сказал ему: «Оттого, что не хочешь исполнять слов Писания, которое говорит: «благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устех моих» (Пс. 33, 2). Итак, в келлии ли будешь, или вне ее, или пойдешь куда — не переставай благословлять Бога. Не словом только, но и делом и помышлением славь Владыку своего. Ибо Божество не описывается местом, но, будучи везде, все объемлет Божественною Своею силою».

Один брат говорил: «Спросил я старца, что мне делать с своим нерадением? — И старец сказал мне: если не искоренишь малой сей травки, то есть нерадения, то из нее вырастет большая соломина».

Сказал старец: «Когда говоришь кому наставления о том, как жить, то говори слушающему с сокрушением и слезами. Притом еще, желая спасать других, не говори словами чуждыми (спасения, или чужими), чтоб иначе до самой смерти не остаться тебе бесплодным».

Сказал старец: «Куда ни пойдешь, внимай непрестанно себе, ибо написано: «еродиево жилище предводительствует ими» (Пс. 102, 18), то есть куда ни пойдет монах, там его жилище. Итак, везде старайся исполнять правило свое и часы и вечерние молитвы,— а также и о помыслах не неради, и всегда имей скорбь пред очами своими. Все же сие без труда не может быть приведено в исполнение».

Опять сказал: «Будь как верблюд: носи грехи свои и, как привязанный, последуй знающему путь Божий».

Некто из старцев сказал: «В большее зло мы впадаем потому, что пренебрегаем меньшим. Обрати внимание на это слово — рассмеется, например, кто безвременно, другой осудит его; тот, забыв всякий страх, скажет уже: "Да это ничего, ибо что значит — рассмеяться?" От сего, наконец, рождается кощунство, а отсюда — скверные дела и беззакония. Таким образом, чрез то, что кажется малым, лукавый вводит в больший грех, а от большого греха недалеко до отчаяния; отчаяние же богопротивно и пагубно. Не столько губит грех, сколько отчаяние. Ибо покаявшийся исправляет свой грех, а отчаявшийся погибает. Велик грех — отчаяние. Итак, не будем пренебрегать малым. Враг с лукавством внушает его нам потому, что если б он начинал брань открыто, то легка была бы борьба и удобна победа, особенно если будем бодрствовать. Она действительно легка нам, ибо Бог дал нам всеоружие. Желая, чтоб мы не пренебрегали малым, послушай, что заповедует Он: сказавший, говорит, брату своему: «уроде, повинен есть геенне огненней» (Мф. 5, 22); смотрящий похотливыми очами есть блудник (ст. 28); «смеющимся» присуждает — «горе» (Лк. 6, 25) и угрожает ответом за всякое праздное слово. Посему и Иов очищал жертвами помышления детей своих (Иов. 1, 5). Зная сие, будем стоять твердо против прилогов, и не падем никогда».

Некто из святых сказал: «Невозможно человеку вкусить сладости Божией, пока он еще находит сладость в сластях мира сего; также когда вкусит кто сладости Божией, то возненавидит все блага века сего, как написано в Евангелии: «никтоже может двема господинома работати» (Мф. 6, 24). И мы, пока желаем связей с людьми и утешений телу, дотоле не можем достигнуть вкушения сладости Божией. Но вот что говорю: если кто в настоящее время будет сидеть в келлии своей, пребывать в подвиге молчания и молитвы и дело свое совершать от души, то может спастись».

Сказал старец: «Не полагай трапезы прежде времени, когда ты один; не говори прежде, нежели спросят тебя, и, когда спросят, говори должное с разумом».

Сказал старец: «Видишь, что диавол первый удар нанес Иову чрез имение его; и, видя, что он не отступил от Бога, нанес другой — на тело его. Но и таким образом сей мужественный борец не согрешил словом уст своих, ибо имел внутри блага Божий и всегда (вкушал их) пребывал в них».

Сказал старец: «Как входящий в мироварницу, хотя ничего не купит, но все же причащается благоухания, так и приходящий к отцам; ибо если он захочет быть делателем, то они показывают ему путь смирения, и это бывает для него стеною во время нападения демонов».

Брат спросил старца: «Отчего это — что делаю в келлии своей все должное, но не обретаю утешения от Бога?» — Старец говорит ему: «Это бывает с тобою оттого, что ты проводишь дни без притрудности и исполняешь только волю свою». Брат говорит старцу: «Итак, что же посоветуешь мне делать, отче?» — Старец говорит: «Поди, прилепись к человеку, боящемуся Бога, смири себя пред ним и отдай ему волю свою, и тогда обретешь утешение от Бога».

Брат просил старца: «Скажи мне слово назидания».— И он сказал ему: «Не живи с еретиком, удерживай язык и чрево и, где ни будешь жить, чаще говори: странен есмь».

Часто говорил еще блаженный: «Не знаем мы, люди, как сделать, чтоб нас любили и почитали, но потеряли разум свой. Если мало кто потерпит на брате своем, когда тот гневается или скорбит на него, то он скоро придет в себя и, узнав, как тот потерпел на нем, самую душу свою положит за него. При сем припомнил блаженный такой случай. Один брат имел авву весьма кроткого, которого за великую добродетель и чудеса, какие он творил, вся страна почитала как Ангела Божия. Однажды, по действию врага, брат сей подошел к старцу и при всех начал крайне злословить его. Старец стоял и смотрел только на уста его, потом сказал: 'Благодать Божия в устах твоих, брат мои! Тот еще более стал бесноваться и говорил: Знаю я, глупый тунеядец, ты говоришь это для того, чтоб казаться кротким". Но старец сказал на это: "Поистине, брат мой, что ты говоришь — справедливо". Некто спросил после сего старца: "Неужели ты не смутился, старец Божий?" Он отвечал: "Нет, но чувствовал в душе своей, что она как бы покрываема была Христом". И поистине должно благодарить таковых и почитать их: тому, кто страстен — врачами, врачующими раны души его; а тому, кто бесстрастен — благодетелями, доставляющими ему Царство Небесное».

Говорил опять блаженный: «Когда я был еще в Тирском монастыре, прежде перехода моего оттуда, пришел к нам один добродетельный старец, и мы начали читать достопамятные сказания о святых старцах (ибо блаженный любил прочитывать их и почти дышал ими, отчего и собрал из них плод всякой добродетели). Когда дошли мы до того старца, к которому пришли разбойники и сказали: "Мы положили взять все, что есть в келлии твоей". Старец сказал им: "Возьмите все, что вам покажется, дети". Они взяли все и ушли, оставя одну сумку. Старец взял ее, погнался вслед их и кричал: "Дети! возьмите от меня, что вы забыли в келлии нашей". Тогда, удивясь незлобию старца, они возвратили ему все в келлию и, раскаявшись, сказали друг другу: "Истинно, это человек Божий". Когда мы прочитали это, старец сказал мне: "Знаешь, авва, это сказание много принесло мне пользы . говорю ему: как, отче? Он отвечал: "Во время пребывания моего в местах, прилежащих Иордану, я, прочитав однажды сие место, удивлялся старцу и сказал: Господи! сподоби меня следовать по стопам тех, которых образ принять Ты сподобил меня. Это чувство соревнования не оставляло меня, и вот, спустя два дня, нападают разбойники. Когда они постучали в дверь, я узнал, что это разбойники, и сказал сам в себе: благодарение Богу! Вот время показать плод соревности. Отворив (дверь), я принял их ласково и, зажегши светильник, начал показывать им вещи, говоря: не суетитесь, я ничего не скрою от вас. Они говорят мне: "Есть ли у тебя злато?" — "Да! — сказал я.— Есть три монеты",— и открыл перед ними сосуд. Так они взяли и пошли с миром. Я же, говорит с улыбкой блаженный, спросил его: а возвратились они, как те, кои были при том старце? — Не дай, Боже! — проворно отвечал он.— Того разве я желал, чтоб они возвратились?!" Вот что доставили старцу его соревность и готовность на все, что он не только не скорбел, но еще радовался, что сподобился такого блага.

В прежней беседе, говорит блаженный, я сказал вам, что если мало потерпим брату нашему гневающемуся, то приобретем душу его. Теперь расскажу вам на сие одну историю, которую слышал от блаженного Сергия, игумена Педиадского. Вот что он рассказывал мне. «Некогда шли мы с одним святым старцем и сбились с дороги; не зная куда идти, мы попали на сеятву и потоптали немного зелени. Заметив это, земледелец, который случился там тогда на работе, начал сильно бранить нас и говорить с гневом: "Вы, монахи! боитесь вы Бога? Если б вы имели страх Божий пред очами, то не сделали бы этого". В ту минуту тот святой старец сказал нам: "Ради Господа не говорите ничего", а тому отвечай с кротостью: "Правду ты говорил, чадо: если б мы имели страх Божий, не сделали бы сего". Тот опять бранил нас с гневом. И старец опять сказал: "Истину говоришь, что если б мы были монахи, то не делали бы сего. Но, ради Господа, прости нам, согрешили мы". Тогда в изумлении он бросился в ноги старцу и сказал: "Прости меня, ради Бога, и возьми меня с собою . Вот что, сказал при сем блаженный Сергий, с Божиею помощию могли сделать кротость и доброта сего святого. Спасти созданную по образу Божию душу, которая вожделенна Богу более, нежели тьмы миров с богатствами их».

«Однажды, как я,— говорил блаженный Зосима,— был у него (Сергия), он сказал мне: прочитай нам чтонибудь из Писания. Я начал читать притчи и, когда дошел до места, где говорится: « во множестве дров возгорается огнь, а идеже несть гнева, безмолвствует брань» (Притч. 26, 20), спросил его: что значит это изречение, отче? — он сказал мне в ответ: "Как дрова суть причина пламени огненного, и, если не положить их достаточно, огнь погасает, так есть свои причины и страстей, и, если кто отсечет сии причины, страсти не действуют. Именно: причины блуда, как сказал авва Моисей, суть принятие пищи и пития до сытости, спанье в довольство, праздность, забавы, пустословие и щегольство. Если кто отсечет все сие, то страсть блуда будет бессильна". Опять, причины гнева, как он же сказал, суть: давать и брать, творить волю свою, любить учить и почитать себя разумным. Если кто отсечет сие, то страсть гнева не будет иметь в нем силы. И это-то значат слова аввы Сисоя, какие сказал он, когда брат спросил его: "Почему страсти не отступают от меня?" — Сосуды их,— говорит он,— то есть причины, суть внутрь тебя. Отдай им залог их, и они отойдут". Двоегневный, в коем не умолкает брань, есть тот, кто не довольствуется первым раздражением, но сам разжигает себя ко второму гневу. Именно: если кто, воспламенившись гневом, тотчас опомнится, осуждает себя, пусть и кается пред братом, на которого погневался, таковой не называется двоегневным. В нем умолкает брань, коль скоро он осудит себя и восстановит мир с братом; в таковом не имеет места брань, как я сказал прежде. Но кто, разгневавшись, не опомнивается, но более и более сам себя раздражает на гнев, и раскаивается не о том, что разгневался, но что не наговорил более, нежели сколько наговорил в своем раздражении, таковой называется двоегневным. В нем брань не умолкает, ибо после гнева берут его в свою власть злопамятство, вражда и злоба. Но Господь Иисус Христос да избавит нас от части таковых, и да сподобит части кротких и смиренных».

Часто говорил он, что великое трезвение и немалая мудрость нужна против хитростей диавола. Ибо бывает, что он из-за ничего приводит иного в раздражение; бывает и то, что он представляет благословный предлог, чтоб казалось иному, что он справедливо гневается. Но все сие совершенно не свойственно тому, кто истинно желает шествовать путем святых, как говорит святой Макарий: монахам не свойственно гневаться. И опять: не свойственно оскорблять ближнего. При сем рассказал нам следующее: «Однажды я заказал написать некоторые книги одному искусному писцу. По окончании писания он присылает сказать мне: "Вот я окончил книги, пришли сколько тебе рассудится и возьми их". Один брат, услышав о сем, пришел от имени моего к сему писцу и, дав известную плату, взял книги. Между тем и я, не зная того, послал нашего брата с письмом и платою, чтоб взять их. Писец, узнав из того, что осмеян, сильно возмутился и сказал: "Непременно пойду и отмщу ему по двум причинам: и за то, что он посмеялся надо мною, и за то, что взял не свое". Услышав о том, я послал сказать ему: "Знаешь, брат мой, что мы приобретаем книги для того, чтоб научиться из них любви, смирению, кротости; если же приобретение книг в самом начале ведет к ссорам, то я не хочу иметь их, чтоб не ссориться, ибо « рабу Божию не подобает сваритися» (2 Тим. 2, 24)". Таким образом, отказавшись от книг, я сделал то, что брат не был вконец побежден гневом».

Однажды, сидя с нами и беседуя о душеспасительных вещах, блаженный начал приводить изречения святых старцев и, дошедши до изречения, сказанного аввою Пименом, что осуждающий себя находит покой повсюду, и до того, которое сказал в ответ один авва горы Нитрийской, когда его спрашивали: что более всего обрел ты на сем пути, отче? — «Обвинять и укорять,— отвечал он,— себя самого всегда»,— причем, когда вопрошавший прибавил: и нет другого пути, кроме сего? — сказал: «Какую силу имеют слова святых! И поистине, что ни говорили они, говорили от опыта и истины, как учит божественный Антоний. Потому-то они (слова) и сильны, что изречены делателями, как говорит некто из мудрых: слова твои да подтверждает жизнь твоя». При сем он рассказал нам следующий случай: «Во время краткого моего пребывания в лавре аввы Герасима сидели мы однажды с возлюбленным мне братом и беседовали о душеполезных предметах. Я припомнил сии слова аввы Пимена и того другого старца. Брат сказал мне при сем: Я узнал опытно истину сих слов и вкусил покоя, доставляемого исполнением их. Был некогда в сей лавре один диакон, с коим я жил в искренней дружбе. Не знаю отчего, он возымел на меня подозрение в одном деле, оскорбился тем и начал смотреть на меня мрачно. Заметив эту мрачность, я просил его объяснить мне причину, и он сказал: ты сделал такое и такое дело. Не сознавая в себе совершенно, чтоб сделал такое дело, я начал уверять его в своей невинности, но он говорил мне: прости — не удостоверяюсь. Удалясь в келлию свою, я начал испытывать сердце свое — сделано ли мною когда такое дело,— и не находил. Потом, когда увидел, что он берет потир и подает, побожился ему на нем, что не делал того, но он опять не уверился. Тогда, снова вошедши в себя, я вспомнил о сих словах святых отцов и, в полной вере истине их, обратил помысл свой на себя и сказал: сей искренний мне диакон любит меня и, движимый сей любовию, открыл мне, что имеет сердце на меня, чтоб я трезвился и берегся впредь делать то. Но, бедная ты душа, зачем говоришь, что не сделала такого дела? Тысяча злых дел сделано тобою, и ты забыла о них. Где то, что ты сделала вчера, или за десять дней? Помнишь ли то? Итак, не сделала ли ты и сего, как то (сделала) и забыла, как (забыла) прежнее? Таким образом, я положил в сердце своем, что истинно сделал то, но, как забыл прежнее, так (забыл) и сие, и начал благодарить Бога и диакона, что чрез него удостоил меня Господь познать грех свой и раскаяться в нем. Потом встал в таких помышлениях и пошел сознаться пред диаконом и поблагодарить его. Но лишь только я постучал в дверь, как он отворил и первый, положив поклон, сказал: прости меня, я поруган демонами, заподозрив тебя в деле том, ибо истинно удостоверил меня Бог, что ты не виновен в нем, и не допустил меня более удостоверять его, говоря: в этом нет уже нужды . После сего сказал блаженный: "Вот как искреннее смирение расположило сердце сего брата, что не только не соблазнился он на диакона и не оскорбился на него,— первое за то, что заподозрил его; второе, что, будучи удостоверяем им, не принял удостоверения,— но еще самому себе приписал грех,— мало того, возблагодарил его!" Потом прибавил: "Видите, что делает сия добродетель? На какие степени преспеяния возводит любящих ее! Ибо если бы он захотел, то тысячи поводов возымел бы чрез диакона к тому, чтобы сделаться демоном; но как он устремился к добродетели, то не только не оскорбился на него, но еще возблагодарил. Так добродетель объяла его сердце". Так, если и мы предварительно заложим в сердце своем семена кротости и смирения, то для врага не будет места сеять в нем злые семена. Ибо он тогда только наполняет нас своим злом, когда находит нас пустыми — не имеющими никакого благого помышления, или паче раздражающими самих себя на злобу и тем подающими ему к тому повод. Как, напротив, при добродетели, когда видит Господь, что душа жаждет спасения и возделывает в себе благие семена, то ради благого ее расположения, наполняет ее своими дарами».

Некогда, припомнив о старце, которого окрадывал живший по соседству с ним брат и который, зная то, никогда не обличал его, но еще более трудился, говоря: может быть, брат имеет нужду, дивился милосердию святых и рассказал при сем такой случай: «Во время пребывания моего в Педиаде, вот что рассказывал мне один из игуменов. Близ киновии нашей жил один старец, весьма благой души. Ему соседствовал брат. В отсутствие старца брат сей, соблазнившись, отпер его келлию и, вошедши, взял вещи его и книги. Когда старец возвратился и, отворив келлию, не нашел вещей своих, пришел к тому брату сказать ему о сем и застал вещи свои посреди келлии, потому что брат не успел упрятать их. Не желая пристыдить брата и обличить его, старец показал вид, будто схватил его живот, и, вышедши, пробыл на дворе довольно времени, как бы ради нужды, пока брат прибрал его вещи. После сего, возвратись, старец начал говорить ему о другом и не обличил брата. Чрез несколько дней были узнаны вещи старцевы; взяли того брата и посадили под стражу, между тем как старец не знал о том. Услышав потом, что брат в темнице, не знаю по какой причине, пришел ко мне, говорит игумен, ибо он учащал к нам, и просил: "Сделай милость, дай мне несколько яиц и немного чистого хлеба . Я говорю ему: "Верно, у тебя ныне есть кто?" Он отвечал: "Да!" Между тем старец взял это для того, чтобы пойти в темницу и утешить брата. Лишь только вошел он туда, как брат падает ему в ноги и говорит: "За тебя я здесь, авва, ибо я украл вещи твои. Но вот книга твоя у того-то, одежда у того-то". Старец говорит ему: "Да удостоверится сердце твое, сын мой, что я не ради этого пришел сюда и даже совершенно не знал, что ты здесь за меня, но, услышав, что ты здесь, опечалился и пришел утешить тебя, вот смотри — яйца и чистые хлебы. Успокойся же, теперь все сделаю, чтоб извлечь тебя из темницы". Пошел, упросил некоторых из набольших, коим был знаем ради своей добродетели, и они послали выпустить брата из темницы».

Рассказывали еще о том же старце, что однажды пошел он на рынок купить себе одежду. Купил и дал одну златицу. Оставалось ему приплатить несколько монет. Он взял одежду и положил под себя; но, между тем как отсчитывал мелочь на дощечку, кто-то подошел и пытался вытащить одежду. Почувствовав то, старец понял и, имея крайне милосердое сердце, приподнимался мало помалу, как бы за мелочью, пока тот не вытащил одежды и не ушел, и старец не обличил его.

Чего стоила его одежда, говорил при сем блаженный, или вещи, коих он лишился? Но велико расположение. Ибо он показал, что, имея их, он был таков в душе, как бы ничего не имел. Внимания не обращал, когда их похитили, и оставался неизменным, не скорбел, не раздражался, ибо, как я говорю вам всегда,— не то вредит, чтоб иметь, но иметь с пристрастием. Сей, хотя бы весь мир имел, пребыл бы таким, как бы не имел ничего. Ибо тем, что он сделал, показал себя свободным от всего.