7. Слово в неделю по Крещении (Христианское общество имеет свой дух, свои начала и свои правила, и должно противостать проникновению и укреплению чуждых ему языческих обычаев, как унизительных для христиан и оскорбительных для Господа)
Прошлый раз говорил я вам о том, как дурно некоторые у нас встречали новый _ год. Потом слышу, что многим это не показалось, а иные толкуют: что и говорить против того, что вошло в обычай; ничего не сделаешь, хоть сколько укоряй или ублажай. О первом, то есть что не показалось, — как кто хочет, а правду надо говорить и неправое исправлять. А второе предлагаю на ваше рассуждение, -правда ли, что, если какой худой войдет обычай, нечего против него вооружаться? Ничего не успеешь? Где пересилить, когда общественный дух такой или требование общества таково?
Странно мне это показалось. Выходит: если какой худой обычай вошел, уж и не трогай его, пусть себе крепнет и увлекает большее и большее число христиан, пока всех заберет в свою власть. Зайдет другой худой обычай — и того не трогай; третий зайдет — и третьего не трогай. Что же это такое?! Общество христианское — безразличная яма разве, которую можно всем набивать?! И нахватаем мы себе таким образом всякой всячины, так что наконец и узнать не узнаешь, — христианское это общество, или незнать какое?!
Нет, не так. Как всякое общество, и общество христианское имеет свой дух, свои начала, свои правила, которые должны служить мерою взаимных отношений членов его между собою и отношений всех их ко внешним. Ничего противного своему духу и своим правилам оно принять не может и не должно, само себя не унижая и не осрамляя. Такого рода правила и обычаи протесниться в него не могут, пока оно хорошо знает себя и хорошо понимает свойственное себе и не свойственное. Невзначай, пожалуй, даже и протеснится что такое; но стоит только указать, что то и то нейдет ко христианам, все искренние христиане, допускавшие какие-либо действия без рассмотрения их строгого, тотчас оставят их с презрением, как оскорбительные для Христа Господа, Которого любят, и унизительные для имени христианского, коим дорожат. В этой надежде и я обращался к вам с укорным словом и уверен, что все благонамеренные и прямые христиане не забросят назад слова истины. Ведь когда мы говорим, не командуем, не силу налагаем на выи ваши, а совестям вашим открываем волю Божию — благую, угодную и святую. И всяк, иже от Бога, послушает нас. Кто стоит на стороне Божией, любит все Божеское и склоняет слух к внушениям по слову Божию, тот, конечно, подвигнет волю свою и желание свое на исполнение добрых указаний.
Стало, все дело за хотением. Не захотят — точно ничего не сделаешь. Сам Бог не насилует произвола человеческого и все предлагает его хотению. Только как говорит? «Аще хощете и послушаете Мене, благая земли снесте; аще же не хощете, ниже послушаете, мечъ вы пояст» (Ис.1,19-20). Живи как хочешь, кто вяжет? Только смотри и на последствия, и на плоды жизни, которую изберешь, и готов будь встретить их. С этой точки, — то есть, в отношении к расположениям и настроениям, если посмотреть на все воли, то откроется, конечно, ряд душ, закаленных в светских обычаях. Таким что и говорить? Сказал Бог Моисею: ударь жезлом в камень. Моисей ударил — и потекли воды. А в эти души если Сам Бог ударит словом Своим — и Его слова меч отскочит с болезненным звучением. Этих оставить надо их участи. Но есть души немощные, колеблющиеся, которые и обетовании христианских лишиться страшатся, и от мирских обычаев отстать не находят сил. К таким нужно слово, и оно небесплодно бывает для них.
Они говорят обыкновенно: хотели бы, да препятствий много; так сплелись у нас отношения, что трудно отказаться.
Трудно. А мне трудно понять, почему это трудно? Трудно что-нибудь делать, а не делать — какой труд? Трудно исполнять обычаи светские, и они точно тяжки, а отказаться от них — никакого нет труда. Одно слово сказать, и сиди спокойно. Вот в ту ночь, о которой шла у нас речь, сколько труда и хлопот было и в тех домах, где собирались, и у тех лиц, которые собирались, и это шло дня два или три. А те, которые отказались от него, наслаждались телесным покоем и душевным миром. Равно и то, что было в иных домах вечером и в ночь нового года, с 1-го числа на 2-е, сколько требовало беспокойства и забот? Я разумею то, что одни наряжались, незнать как, и целую ночь бегали по домам вертеться, а другие подготовляли для сего и открывали дома. Это верх безобразия и сумасбродства! И какой был труд отвратить это? Ты не наряжайся, а ты — дома не готовь. Ведь никто не заставляет.
Скажете: «Мы об этом труде, какого требуют обычаи светские, не говорим; а что трудно отказать, трудно переломить и нарушить заведенное. Откажи — что скажут»? — Но надобно же, братие, немножко и мужества показать. Без этой крепости духа, без готовности вступить в борьбу со всем, что противным встретится на пути исполнения благих намерений, ни в чем успеть нельзя. Это значило бы отдать себя в рабство и на разволочку текущим обстоятельствам, и тещи, куда они повлекут. Нет, надо воодушевиться и, однажды сознавши требования христианства, мужественно отвергать все, не сообразное с ними. В первое время христианства, когда оно только распространялось, христианам надлежало отказаться не от кое-каких обычаев, как у нас, а решительно от всех, потому что все обычаи языческие были пропитаны духом язычества, противным Духу Христову. — Несмотря, однако ж, на то, они не раздумывали и не колебались, а тотчас, лишь вкушали — сколь благ Господь, зараз разрывали все союзы с прежним и вступали в новый порядок жизни, и, положив это в начале, уж никогда не нарушали своего решения. Их поносили, гнали, мучили, а они все стояли в своем. Никак не хотели опять склониться на то, что противно Господу Иисусу, ими возлюбленному. Вот вам всегдашний образец! — Сознавши, что не сообразно с Духом Христовым, отказаться от того наотрез. Пусть что хотят говорят. Будут вас тиранить языки. Пусть, терпеливо то перенося и не колеблясь, сделаетесь причастниками мученического подвига первых христиан. Тогда тиранами христиан были цари и князья, а теперь в эту должность вступило общественное мнение. И кто не знает, как исправно оно в этом отношении? — Нынешнее общественное мнение решительно гонит и преследует все христианское. И как только кто начнет к делам Божиим усердствовать, восстает на него и языком, и делом. Это не скрыто от вас, и это вы знаете. Но поймите, что есть сие мнение, и воодушевитесь мужеством против него, зная, что оно не верно, не постоянно, не надежно, привременно; и что есть другое мнение, образующееся в кругу смиренных рабов Божиих, тихо и без шуму проходящее среди их, восходящее на небо и там всеми Богу угодившими приемлемое и Самим Господом нашим запечатлеваемое. Оба сии мнения станут некогда — одно против другого — пред лицом всей твари. И мы наперед знаем, что мнение грешного мира не устоит на суде; мнение же рабов Божиих оправдится и победоносным явится.
Сие содержа в мысли, братие, мужайтесь и да крепится сердце ваше. Не поддавайтесь страху и колебанию от того, что скажут, когда полагаете благое намерение — отказываться от обычаев светских, духом языческим пропитанных и духу Христову противных. Говорю это по поводу не только того, что делали у вас в новый год, а разумею все вообще дурные обычаи, и в верхних, и в нижних слоях общества. Я их теперь не поминаю, а когда придется, не умолчу. Иным только скажи — и перестанут; иные может быть не вдруг, а поборются еще, но все же перестанут. По сей-то причине оставлять обычаев ваших недобрых, не оговаривая, не должно, а то вы незнать куда зайдете. Так уж потерпите нас, если из любви к вам иногда произнесется и укорное слово. Аминь.
10 января 1865 г.
