Письмо двенадцатое.

Просмотрели мы два первые письма доволь но протяжно, потому что в них изла гаются главные мысли. Следующие письма подробнее изъясняют тоже самое, о чем го ворилось в первых в общих очерках. В третьем письме афористически предла гаются разные наставления о духовной жизни, относящиеся, впрочем, преимущественно к молитве. „Сообщу, говорит Сперанский вам несколько отдельных мыслей, по мере то го, как они будут даны мне,"—и сообщает. Мысли эти стоют того_, чтоб прочитать их и обдумать.

Благодать, возбуждающая столько теоретических споров, для чувства вещь про стая. Она именно есть это пpиcyтствиe Гос пода нашего внутрь нас. Без Меня ничего не можете: это и есть принцип благодати. В этом-то смысле также Апостолы и первые христиане называли Иисуса Христа просто Господом. Самое блистательное доказательство математической истины может ли сравниться в очевидности с действиями благодати, ко гда сердце раскрыто для нее покаянием. До зарождения внутренней жизни, или проявления ощутительного действия благодати и богообщения, человек часто еще что нибудь сам делает, и напрягает к тому свои силы. Но, измаявшись безуспешно в своих усилиях. он бросает, наконец свою само деятельность и вседушно предает себя вседействию благодати. Тогда посещает его Гос подь милостью Своею, и возжигает в нем огнь внутренней духовной жизни. Что в этом великом перевороте его усилия ничего не значили, это знает он по опыту. После, более или менее частыми отступлениями, благодать Божия впечатлевает в него также опытное удостоверение, что и поддержание этого огня жизни не есть дело его собственных усилий. За тем, частое нахождение благих мыслей и начннаний, частые ocенeния духа молитвенного, неведомо как и откуда находящего, тоже опытно дают ему убедиться, что и все доброе не иначе для него возможно, как от действия Божией благодати, всегда присущей ему, по милости Господа, спасающего всех спасаемых. Он предает себя Господу, и Господь вседействует в нем. Опять показывает, что тогда только и идет у него все успешно, когда он исполнен этим самопреданием. Он и не отступает от него, и всячески блюдет. Теоретиков много занимает вопрос об отношении благодати к свободе. Для носящего благодать вопрос этот решен самым делом. Носящий благодать предает себя вседействию благодати, и благодать в нем дей ствует. Эта истина для него не только оче виднее всякой математической истины, но и всякого внешнего опыта, ибо он уже перестал жить во вне, и весь сосредоточен внутри. Забо та у него теперь одна—быть всегда верным присущей в нем благодати. Неверность оскорбляет ее, и она или отступает или сокращает свое действие. Верность свою благо дати или Господу человек свидетельствует тем, что ни в мыслях, ни в чувствах, ни в делах, ни в словах, ничего не допускает такого, что сознает противным Господу, и, напротив, никакого дела и начинания не пропускает, не исполнив его, коль скоро сознает, что на то есть воля Божия, судя по течению его обстоятельств и по указанию внутренних влечений и мановений. Это иногда требует много труда, болъзненных самопринуждений и самопротивлений; но ему радостно приносить все в жертву Господу, ибо, после всякой такой жертвы, он получает внутреннее воздаяние: мир, обрадование и особенное дерзновение в молитве.

Этими актами верности благодати и возгревается дар благодати, в связи с моли твою, уже неотходною в то время. Когда возгнетут огнь, нужно движение воздуха, чтоб раздувать его; точно также, когда возгнетется огнь благодати в сердце,—нужна молитва, которая есть своего poдa движение, воздуха духовного в сердце. Что такое эта молитва? Непрестанное oбpaщeниe ума к Гос поду в сердце, или непрестанное предстояниe Господу умом в сердце, с воззваниями к Нему или без воззваний, с одними чувствами преданности и сокрушенным припадением к Нему в сердце. В этом действии или, скорее, настроении главное средство к поддержанию внутренней теплоты и всего внутреннего порядка, к прогнанию худых и пустых мыслей, к утверждению мыслей и начинаний добрых. Приходят мысли и начинания добрые,—он углубляется в мо литву, и смотря по тому — укрепляются ли они в молитве, или исчезают, он узнает, угодны ли они или неугодны Богу. Приходят мысли худые или начинает что либо тревожить душу,—он опять углубляется в молитву, не обращая внимания на происхо дящее в нем,— и все исчезает. Таким образом, умная молитва ставится в нем главным двигателем и правителем духов ной жизни. Не дивно потому, что все наставления в писаниях отеческих преимуще ственно направлены к тому, чтоб научить умно молиться Господу, как следует.

Молитва есть первое в нравственно- религюзной жизни. Корень этой жизжи составляет сознательно-свободное отношение к Богу, которое заправляет потом всем. Поприще, где раскрывается и является в действии это отношение, есть молитва, как взаимнообщение, —есть поприще, где раскрываются наши нравственные отношения к себе подобным, и подвижничество—поприще, где раскрывается нраветвенное отношение к самим себе. Ка ково наше отношение к Богу, такова и мо литва; и какова молитва, таково и отношениe наше к Богу. А так как отношения эти не одинаковы, то не одинаков и образ молитвы. Иначе относится к Богу нерадящий о спасении; иначе тот, кто отстал от rpеxa и ревнует о добродетели, но еще не вошел внутрь себя и работает Господу внешно; иначе, наконец, тот, кто вошел внутрь и но сит в себе Господа и предстоит Ему. Первый как о жизни нерадит, так нерадит и о мо литве, и совершает ее в церкви, дома, по за веденному только обычаю, без внимания и чувства. Второй много читает молитв и часто ходит в церковь, стараясь вместе с тем и внимание соблюдать и чувства иметь соответ ственно читаемым молитвам, хоть это ему очень редко удается. Третий, сосредоточась весь внутрь, умно предстоит Господу и неразвлеченно молится Ему в сердце, без долгих молитвословий, хоть и при долгих стояниях на молитве, дома и в церкви. Отнимите у второго молитвословие,—вы отни мите у него всякую молитву; навяжите треть ему молитвословие,—вы погасите в нем мо литву ветром многословия. Всякому чину людей, или всякой степени приближения к Богу своя молитва и свои для нее правила. Как дорого при этом опытное указание, и как много может повредить самочииное распоряжение!

Как только обратится кто от rpеxa к добродетели, тотчас начнет ревновать о приближении к Богу. И обращение его произвел страх Божий, и обращен он за тем, чтоб исправною жизнию угодить Богу, присвоиться Ему и Его себе присвоить. Труды в этом духе суть шаги его на пути приближения к Богу. Поприще, на котором рас крывается это восхождение к Богу, как уже сказано, есть молитва. На нее и налегает сразу покаявшийся и положивший не поблажать более дурным привычкам, а приле жать добрым нравам!

Нельзя такому сказать с перваго раза: „молись сам". Он этого не сможет, как не сможет, например, говорить по фран цузски не учившийся тому. И молитве надо учиться, надо приобресть навык к молитвенным оборотам мыслей и движениям чувств, по чужим молитвам, как учатся иностранным языкам по печатным разговорам. Для этого у нас есть молитвенники для домашнего употребления, и совершаются чины молитвенные, в церковном богослужении. "Чрез посредство их и надо сначала навыкать к молитве. Закон здесь такой: внимай молитвам, и читаемым и поемым, и напрягайся чувствовать так, как выра жено в тех молитвах. Надобно, однакож, с благоразумием делать выбор молитвам. Относительно церковных молитвословий вы бор неуместен: тут все для всех—и ты хорошо сделаешь, если сколько можно чаще станешь бывать в церкви, а каждый день и на всех богослужениях—еще лучше. Для молитвы же домашней выбор и уместен и многозначущъ. Тут правило: не выбирай много молитвословий, акафистов и канонов; возьми небольшое правило, лучше всего удо вольствуйся известными утренними и вечер ними молитвами; только просмотри их хо рошенько на свободе, обдумай и прочувствуй,— и потом совершай их, неспешно, с полным вниманием, воспроизводя благоговейные мысли и чувства, в них выраженные, кладя при этом, и в начале, и в промежутках, и в конце, побольше поклонов, и земных и поясных.

По меpе того, как станешь навыкать мо литься, как следует, по чужим молитвам, начнут у тебя возбуждаться и свои молитвенные к Богу обращения и воззвания. Ни когда не пропускай без внамания этих, проявляющихся в душе твоей, восхождений к Богу; но всякий раз, как они возбудятся, остановись и молись своею молитвою. Не думай, что, молясь так, делаешь ущерб молитве, — нет: тут то ты и молишься, как следует, и эта молитва доходнее до Бога. Потому-то есть и правило, всеми пре подаваемое: в церкви ли, дома ли, душа твоя сама захочет помолиться своим, а не чужим словом,—дай ей свободу, пусть мо лится, хоть всю службу сама промолится, а дома - от правила молитвенного отстанет и не успеет совершить его.

Тот и другой образ молитвы, — по мо литвенникам со вниманием и соответствен ными благоговейными мыслями и чувствами, или без них, своим словом — пpиятны Богу. Ему неприятно только, когда кто читает молитвы дома, или в церкви стоит на службе без внимания: язык читает или ухо слушает, а мысли бродят не знать где. Тут совсем нет и молитвы. Но молитва не питательная, а своеличная ближе к существу дела и многоплоднее. Посему советуется не всегда ждать, пока захочется самому помолиться, но заставлять себя принудительно так молиться, и не только во время церковной службы и домашнего молитвословия, но и во всякое время. Для на выка в этом самопринудительном молитвенном труде, опытные молитвенники из брали одну молитву к Господу Спасителю, и установили правила, как ее совершать, чтобы с помощью ее развить в себе своелнчную молитву. Об этом говорили мы прежде. Дело это просто: стань умом в сердце пред Господом и молись Ему: „Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя.^м Так дома пред молитвословием, в промежутках молитвословия. и в конце, так и в церкви, так и весь день, чтоб все моменты дня наполнить молитвою.

Эта спасительная молитва сначала обык новенно бывает трудовая, делательная. Но если не поленится кто потрудиться над нею, она станет и самодвижною, сама будет тво риться, словно ручеек журчащая в серд це. Это благо великое, и потрудиться сто ит, чтоб достигнуть его. Труженики, преуспевшие в молитве, указывают для этого небольшой труд, или немноготрудное упражиение молитвенное, именно: прежде или после молитвенного правила, утреннего или вечернего, а то и днем, определи несколько времени на совершение этой одной молитвы, и совершай ее так: сядь, а лучше стой мо литвенно, сосредоточься внимаиием в сердце пред Господом, воздвигнув убеждение, что Он туг и внимает тебе, и взывай к Нему: „Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя,"—и клади поклоны если есть охота, поясные и земные. Так делай чет верть часа, полчаса, больше или меньше, как тебе удобнее. Чем усерднее потру дишься, тем скорее молитва эта привьется к сердцу. Лучше взяться за дело поревностнее и не отступать, пока не достигнешь желаемого, или пока молитва эта не начнет сама двигаться в сердце; после того только поддерживай. Та теплота сердечная, или гоpениe духа, о коих прежде было говорено, приходят именно этим путем. Чем более внедряется в сердце молитва Иисусова, тем более согревается сердце, и тем самодвижнее становится молитва, так что огнь жиз ни духовной в сердце возгорается, и гоpениe ее становится непрестанным, вместо с тем, как молитва Иисусова займет все сердце и станет непрестанно движущеюся. От того получившие зарождение совершенной внутренней жизни почти исключительно мо лятся этою молитвою, определяя ею свое мо литвенное правило.

Успех в сем деле зависит от веры, с какою берутся за это упражнение, от меры усердия в продолжении и правильности совершения его. Все правила, сюда относящиеся и случаи, при сем бывающие, определены в писаниях отеческих, собранных в „Добротолюбии." Желающий руководительных указаний пусть обращается туда.

На эти мысли о молитве навело меня третье письмо Сперанского, где у него речь все поч ти о молитве.