Вот снова подошли приготовительные к Великому посту недели! Благодарение Господу, сподобившему нас дожить до сего времени душеспасительного! Помолимся, да поможет Он нам и воспользоваться им, по Его благим о нас намерениям. В сем отношении, впрочем, не нахожу нужным много говорить вам. Не в первый раз встречаете вы время сие; не раз слышали объяснение значения сих дней и указание того, что должно взять себе от них в урок; не раз, верно, и самым делом испытали, как проводятся они на созидание себя и как проводятся на разорение. А при этом какая нужда в пространных наставлениях? Довольно сказать: братие и отцы, сотворите так, как уже знаете, как внушает вам ваша совесть и учит ваш опыт, только чтоб все обращалось в созидание ваше и спасение душ ваших.

При всем том не хочу, однако ж, оставить вас без каких-нибудь, хотя общих, напоминаний в руководство к спасительному препровождению наступившего времени.

Есть больные, которые ездят лечиться на воды. Как издали начинают они помышлять о предстоящем путешествии и как заботливо подготовляют все, чтоб скоро и удобно доехать до целительных вод и сколько можно плодотворнее воспользоваться урочным временем лечения! Вот и у нас приближается свой курс спасительного врачевания душ наших — святой пост. И мы будем здесь и купаться в слезных водах покаяния, и принимать внутрь многоцелебное врачевство — Тело и Кровь Господа нашего. Надобно готовиться к нему и нам, и притом сколько душа выше тела, столько наша забота о сем должна быть сильнее и действеннее, чем у тех.

На первый раз нет нужды многим себя обременять. Позаботимся только войти в намерения матери нашей, Церкви, и воспроизвесть в себе указываемые ею приготовительные расположения. В пост будем трудиться над очищением своей совести и исправлением своей жизни. А как успешность сих трудов зависит от умягчения сердца сокрушением, то вот Святая Церковь заранее и предрасполагает нас к сему чувству и разными способами хочет возбудить и укрепить его в нас. Ныне притчею о мытаре и фарисее она внушает нам, что самый верный путь к сокрушению есть уничтожение в себе фарисейского самомнения и укоренение в сердце мытарева покаянного вопля: «Боже, милостив буди мне грешному» (Лк.18,13). В следующее воскресенье притчею о блудном сыне она научает, что как бы ни было глубоко чье падение, но, если он с сердцем сокрушенным и смиренным обратится к Господу, вопия: «не достоин называться сыном Твоим; прими меня в число от наемников Твоих» (Лк.15,19), будет принят в объятия Отца Небесного многомилостивого. Если б чья душа оказалась слишком окамененною и нечувственною, Святая Церковь, далее, хочет сокрушить ее, живописуя Страшный Суд. Если же кто так свыкся с своим унизительным в грехе состоянием, что стал бы считать его натуральным своим положением, и не воображая лучшего,— Святая Церковь воспоминает для такого падение прародителей; чтоб раздражить в сердце его скорбь о потерянном и возбудить ревность к возвращению его, приводя на мысль, как оно было велико и как потому стоит пожалеть о нем и всячески потрудиться, чтобы опять соделаться обладателем его.

Вот намерения Святой Церкви Божией! Войдите в них и ходите по указанию попечительной матери своей!

На нынешний день и на всю следующую неделю возьмем урок у мытаря и фарисея и будем изучать его. Он короток: не надейся на свою праведность, но при всем богатстве добрых дел всю надежду спасения полагай в милости Божией, из глубины души вопия: «Боже, милостив буди мне грешному!»

Смотря на фарисея — укоренного, не думайте, что дела правды, благочестия, благотворительности и строгого воздержаний ничего не значат пред очами Божиими. Нет! Господь укорил фарисея не за дела, а за то, что он начал хвалиться ими, что на них одних основал всю свою надежду, забыв о грехах, от которых, конечно, не был свободен. Равно, смотря на мытаря, не подумайте, что грехи маловажны пред Богом. Нет! Господь хвалит мытаря не за то, что он грехами своими поставил себя в такое состояние, что и на небо воззреть не был достоин, а за то, что, доведши себя до сего злым произволением своим, он жалел и сокрушался о том, в одной милости Божией чая обрести себе избавление,— хвалит за этот поворот от греха ко Господу, за дух смирения и болезнования сердечного, в коем взывал: «Боже, милостив буди мне грешному!»

Взявши теперь истинное от того и другого лица, мы получим такой урок: трудись и работай Господу усердно, по всей широте заповедей Его; но надежду спасения полагай — всю — в единой милости Божией. Ты никогда не дойдешь до того, чтоб всегда и во всем быть исправным пред очами Божиими, потому, при всей кажущейся исправности своей, не переставай взывать из сердца: «Боже, милостив буди мне грешному!»

Вот урок: напечатлейте его в сердце своем! В пособие вот что сделайте: пробегите в мыслях коротко жизнь вашу и посмотрите, есть ли в ней грехи; грехи — словом, делом и помышлением? О, конечно, найдется их многое множество! Но если так, то как не взывать каждому: «Боже, милостив буди мне грешному!»

Соберите потом все дела свои добрые или те, кои самохвальство паше считает добрыми, и смотрите, много ли их окажется? Сколько могли мы и сколько должны были сделать в триста шестьдесят пять дней года; а что сделали?! И эту ли малость выставлять на вид, трубя: «я не таков как прочие» (Лк.18,11),— особенно когда против нее стоят беззакония, им же нет числа! Ибо из двадцати четырех часов каждого из трехсот шестидесяти пяти дней сколько найдется таких, которые не были бы отмечены чем-либо греховным?! А сознавши это, как не взывать: «Боже, милостив буди мне грешному!»

Притом вся ли чиста и эта малость? На каждом ли из сих немногих дел виден отсвет славы Божией? Трудясь над ними, не себе ли и человекам угождали мы паче, нежели Богу? А если так, то как давать им какую-либо цену и, смотря на них, выситься в самопрельщении, говоря в себе: «Не таков, как прочие»? Нет! Наведите только на дела свои необманчивое зеркало правосудия, в слове Божием начертанного,— трудно поверить, чтоб совесть не заставила каждого из вас взывать: «Боже, милостив буди мне грешному!»

Может статься, между вами и нет таких, которые в самохвальстве дерзостно вслух говори ли бы: «Не таков, как прочие»; но редкий, думаю, найдется, который не ниспадал бы в самомнение и в самочувствие, когда без слов по сердцу проходят помыслы, дающие немалое значение нашим трудам и нашей деятельности в среде других. Неправо и это чувство самодовольства! Надобно чувствовать, и чувствовать: глубоко; что мы совершенно ничего не стоим и ни на чем своем опереться не можем. Опора у нас одна - милость Божия; а эти внутренние самохваления прогонять должно. Один святой подвижник всякий раз, как помысл говорил ему: «То и то у тебя; хорошо», — подозревая в сем лесть врага, отвечал: «Будь ты проклят с этим твоим «хорошо». Так делал святой отец; тем паче так следует делать нам, грешным.

В нравственном деле нет злее помысла, как помысл самомнения. Он прямо нападает на чувство сокрушения и охлаждает его. Как огонь не может быть вместе с водою, так с чувством праведности не уживается сокрушение. Как паралич поражает органы движения, так самочувствие подсекает всякое напряжение сил на добро. Как злая роса губит прекрасные цветы, так обманчивое самодовольство губит в нас все доброе. Изберите же, братие, благое и отриньте злое!

В песнях церковных самодовольный фарисей сравнивается с плывущим по морю на корабле, а самоуничиженный мытарь — с плывущим на худой ладье. «Но того,— говорит,— потопила буря самовозношения ударом о камень гордости, а сего глубокая тишина самоуничижения и тихое веяние воздыханий покаянных привели безопасно к пристанищу Божеского оправдания». В тех же песнях еще фарисей сравнивается с едущим на колеснице, а мытарь — с идущим пешком. «Но последний, — говорит, — припрягши к сокрушению смирение, упредил первого, заградившего себе путь камнями самохваления».

Слыша такие внушения, братие, умудряйтесь тако тещи, да постигнете. Пусть будут у вас море — слезы, ладья — самоуничижение, ветры — воздыхания, а мытарев глас — все распоряжения по плаванию. И несомненно достигнете вы в пристанище милосердия Божия и скоро вступите на берег оправдания, где вкусите сладостный покой совести во всепрощении Божием.

Да дарует сие великое благо всем нам щедродательная благость Божия! Аминь.

12 февраля 1861 года