Теория стекания
С Рональдом Рейганом скоро будет покончено: он стал еще одной классической жертвой принципа Питера и проклятия, висящего над Белым домом. Прошло немало времени с тех пор, как кто-нибудь выходил оттуда живым – или хотя бы достаточно живым для чего-нибудь, кроме многодолларовых приглашений на выступления и случайных фотосессий.
Есть очень редкая фотография, сделанная на похоронах убитого президента Египта Анвара Садата: четыре живых президента Америки стоят в слотом фокусе 35-миллиметрового кадра – Ричард Никсон, Джимми Картер, Джеральд Форд и Рональд Рейган.
Троих из четырех уже выгнали из Белого дома с позором или поражением, или и тем, и другим, а четвертый пока готовится. Шансы против того, что Рейган досидит 19 месяцев до конца второго срока, поднялись до 13 к 1 и еще растут…
На этой неделе на государственных волнах отзовется «Иран-контрас», дела в Вашингтоне пойдут плохо: следователи из комитета Конгресса уже выступили с долгожданным меморандумом, содержащим очевидные улики, которые дискредитируют Рональда Рейгана в глазах общественности настолько, что приведут к импичменту.
Мы снова видим подполковника морской пехоты Оливера Норта, руководившего всей операцией. Норт людям из Белого дома разослал множество секретных меморандумов, но он пытался уничтожить их большую часть, когда его предупредил уже и так запятнанный генеральный прокурор Эд Миз, что «большой аэростат» вот-вот взлетит…
Мудрый Миз каким-то образом ухитрился дать Норту почти 48 часов на уничтожение улик – но даже при этом ему не хватило времени, и Норт недопонимал деструктивную функцию своего компьютера, чтобы грамотно уничтожить все, что он туда ввел… А когда более умные люди написали нужный набор восстановительных команд, принтер начал изрыгать полный комплект темных дел и криминальной тарабарщины, вытащенный из редко используемого чипа памяти глубоко в потрохах машины.
Много из восстановленного оказалось в опубликованном отчете комиссии Тауэра, своеобразном внутреннем расследовании, второпях организованном Белым домом. Там был полный набор – от постоянных жалоб Норта на недосып до меморандума Норту от бывшего советника по национальной безопасности «Крошки» Макфарлейна, гласившего: «Если бы народ Америки знал, какой ты герой, они бы провозгласили тебя госсекретарем».
Норт этому верил, и это стало причиной всех бед. Его уже называли «великим героем Америки» и президент Рейган и бывший начальник отдела по связям с общественностью Белого дома Патрик Бьюкенен, безжалостный правый фанатик, внезапно ушедший в отставку, как только началась эта история, чтобы участвовать в президентских выборах в паре с Александром Хейгом или Линдоном Ларошем.
Наследство Рональда Рейгана будет не таким, как у остальных персонажей с той известной египетской фотографии… Ричард Никсон был преступником, Джеральд Форд – бесстыжим махинатором, а Джимми Картер – полным растяпой, который придал когда-то гордым политическим ценностям вроде «благопристойности» и «честности» дурное звучание.
Но все это мелочи по сравнению с ужасным позором и полу преступными ошибками, которые Рональд Рейган собирается оставить в биографиях и воспоминаниях жалкого поколения восьмидесятых, которое, как он считал, он ведет и вдохновляет (при том что говорил репортеру из журнала «People»: «Это поколение может увидеть Армагеддон»).
В периоды стресса Датч всегда отступал к своей широко известной вере в Библию – и особенно в «Откровение», которое он цитировал с той же бездумной одержимостью, что охватывала Джимми Картера, когда тот цитировал Боба Ди-лана, или сияла в поклонении Ричарда Никсона Винсу Лом-барди.
«Откровение», однако, – совсем другое дело. Может, это самый суровый текст, написанный человеческой рукой:
«И видел я выходящих из уст дракона и из уст зверя и из уст лжепророка трех духов нечистых, подобных жабам: это – бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли всей вселенной, чтобы собрать их на брань в оный великий день Бога Вседержителя».
Какого еще американского президента – начиная от коррупции Гранта и Хардинга и кончая суровым судом военного времени Рузвельта и Трумэна – биографы осудят за что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее обвинение, что он оставил целое поколение в убеждении, что единственная вещь в природе, более ядовитая, чем дождь, – это возможность контакта с человеческой кровью, независимо от причины?
Между СПИДом и кислотными дождями осталось не так много того, что Скотт Фицджеральд в последних строках «Великого Гэтсби» называл «нетронутое зеленое лоно нового мира». Это одни из самых чистых, высоких и ясных слов, написанных о настоящей красоте того, что только начинали тогда именовать Американской мечтой, и обо всех ее волшебных возможностях…
Давайте посмотрим, как пишут великие. Шаг назад.
«И по мере того, как луна поднималась все выше, стирая очертания ненужных построек, я прозревал древний остров, возникший некогда перед взором голландских моряков, нетронутое зеленое лоно нового мира. Шелест его деревьев, тех, что потом исчезли, уступив место дому Гэтсби, был некогда музыкой последней и величайшей человеческой мечты; должно быть, на один короткий очарованный миг человек затаил дыхание перед новым континентом, невольно поддавшись красоте зрелища, которого он не понимал и не искал, – ведь история в последний раз поставила его лицом к лицу с чем-то соизмеримым с заложенной в нем способности к восхищению»1 (1Перевод Е. Калашниковой).
Эти строки никогда бы не появились, если бы Дэзи была гасителем СПИДа, а в затерянный бассейн Гэтсби с каждым дождем попадала бы отравленная вода.
Дети Рейгана должны им гордиться. После СПИДа и кислотного дождя этим обманутым детям восьмидесятых остаюсь не так много возможностей в жизни и любви. Помимо огромного и крайне запутанного государственного долга и шокирующего осознания того, что твоя страна соскальзывает к статусу второсортной державы и что в Токио на пять американских долларов едва ли купишь чашку кофе, этих несчастных и никчемных ребят каждый день мучает знание, то секс – это смерть, и дождь убивает рыбу, и каждый политик, которого они видят по телевизору, – лжец и дурак.
22 июня 1987 года
