Жизнь по правилам
Нужду сих правил мы отчасти уже видели. Не надо забывать, что она не такова, чтоб только лучше других была, а существенно необходима. Правила – безопаснейшая ограда жизни спасительной.
Без правил нельзя сохранить постоянство усердия, твердость намерения и стяжать крепость воли. Ревнующий дух как сила держится и крепиться упражнением; при недостатке же его, неизбежно слабеет и истощается сам в себе. Когда положены правила, то при должном их размещении всегда есть нечто для благочестного занятия, есть такое, что напоминает о новой жизни и занимает ею внимание. Переход от дела к делу есть продолжающееся трение духа, единого, в одном тоне, по одному чертежу. Этим непрестанно поджигается огнь ревности. А не будь правил, будут промежутки, затишья, остановки, уклонения; и жизнь не единична, и напряжение расслаблено, и ревность должна хладеть. Потому-то св. Исаак Сирианин говорит (сл. 85, стр. 534), что омрачение ума, смятение внутри, разленение и все нестроения в жизни зависят от того, что ей не положено определенного чина или порядка. В противном случае все будет зависить от присутствия духа; но можно ли положиться на него? Он есть перемежающееся дыхание ветра. Хочется, – все делается быстро; нападет разленение, – и малого не сделаешь. Когда же положено правило, хоти не хоти, а делай, и будешь непрестанно делать.
Правила нужны для развития и образования сил. Начата новая жизнь; всем силам, следовательно, должно дать соответственное направление. Но они все чужды ей, иначе настроены, потому и должно определить, как именно ими действовать в новом духе, как новобранцу – воину все до малого движения указывают, пока он не навыкнет.
Без правил не будет ровности образования и развития. Что сухая палка при молодых растениях, то правила при благочестивых занятиях. Когда всему положена мера и следуют не склонению сердца, а положенному правилу, – не станут заниматься одним более, а другим менее, а сколько и как узаконено. Оттого не будет успеха в одной части более, чем в другой, а все, соразмеряясь одно с другим, будет стройно по одному чертежу, в меру предначертанного совершенства.
Да и вообще, что бывает без правил и плана или чертежа? Дом строят, – составляют чертеж; войну начинают, – пишут план; суд наряжают, – дают программу. Всякому делу свое правило, мера, вес, число. Что значат уставы – воинский, учебный, судебный и прочие? Правило, порядок, чертеж действования. Без этого не может состояться, организоваться никакой род действующей жизни: в них отпечатлеваются характеристические черты известного круга деятельности. То же и в подвижнической жизни христианской. Если она имеет свой характер, то должна иметь и свой чин. Оттого в них всегда чувствуется особенная потребность. Всякий, расположенный к делу, сейчас требует наставления, как и что делать. Без правил он, словно во мраке, идет ощупью, с нерешительностью, с боязнию. С ними же идет бодро, не сумнясь, уповая. Потому то, что делают ищущие спасения? Всегда спрашивают: как мне быть, что и как сделать? Все сказания об отеческих преданиях состоят из них. Целые патерики составлены из таких вопросов и ответов – то о посте, то о бдении, то о молитве.
Надобно, впрочем, и самые правила составлять по правилам. Касательно сего должно заметить:
1) Кто имеет руководителя, для того он сам начертает правила. Ученик есть смиренный, не размышляющий исполнитель. Кто лишен сего блага, тому со всем опасением надлежит углубляться в отеческие писания и опыты их жизни; и найденное там, по совещании с кем можно, принимать себе в правила делания.
2) При определении их, должно употреблять великую осмотрительность и строгое рассуждение, чтобы, вместо пользы, не нанести вреда, вместо созидания – разорение: не все всем. Возраст, сила, прошедшая жизнь, воспитание, обстоятельства жизни, мера способностей, характер и прочее – все это должно брать во внимание и, соответственно тому, ставить правила. Нельзя одиноким образом действовать ученому и воину, торгующему и служащему.
3) Должно, впрочем, помнить, что эти правила, при всем разнообразии внешнем, всею своею совокупностью должны выразить дух жизни и поднижничества в том или другом роде. Например, правила телесного делания – разны: но в существе их должно быть одно – нежелание плоти, ее стеснение. Не внешнее ценно, а это внутреннее – дух, с каким что творится.
4) Закон, которого должно держаться в применении правил, есть мерность, всесторонняя соразмерность с силами лица. Это общая им от всех похвала: умеренному деланию цены нет. Надобно учредить так, чтобы в них не было места ни послаблению, ни излишней строгости. Последняя истощает без пользования и изнуряет; а первая разленивает и погашает дух ревнующий. Умеренное же правило содержит дух в сообразном горении.
5) Из этого закона сам собою вытекает и другой: именно постепенность. Дух упражнением зреет, крепнет и требует труднейших дел: соразмерно тому должна возрастать и мера правил. Пощение, молитвованние, трудничество постепенно восходят от силы в силу. Должно возвышать постепенно и правила в них. Стоять на одном почти то же, что отступать назад, это – самая крайняя опасность.
6) Потому очевидно, что лучший руководитель, в построении правил, есть опыт. Испытай, и что найдешь полезным, того и держись. Так опытом узнают меру пищи, молитвования и прочее. И не должно решать окончательно, пока опытом не установится, как лучше чему быть: это безопаснее. Не будет заносчивости теоретической и несообразности с жизнию действительно, а стало быть и нужды отступать от правил, – что очень вредно.
7) Надобно только приложить к этому искренность, добросовестность, имея в виду цель – трудничество во спасение и Богаугождение, без всякой поблажки саможалению. Твердо должно содержать в уме, что все льготное есть прелестно. Истинная оценка правила полезного есть некоторая его притрудность. Она отрезвляет, крепит и содержит в бодрости; а коль скоро льготность проглядывает, – беги от такого правила, как от язвы.
8) Не должно также и того упускать из внимания, что правила должны обнять всю жизнь, во всем ее объеме, во всех проявлениях: и тело, и душу, и дух, и деятельность внешнюю, и внутреннюю семенную, и гражданскую, личную и общественную. Весь человек должен быть обложен, объят правилами. Только при таком условии будет и требуемая ровность развития, и целесообразный дух правил, или тон.
9) Теперь само собою уже видно, в каком взаимоподчинении должны стоять все правила. Именно: телесное должно быть подчинено душевному, душевное – духовному, внешнее – всему этому. Правила эти должны стоять ровно и во взаимном благоприятствовании. Коль скоро правило одного отдела мешает другому, – надобно тотчас подозревать, что оно не в своем виде, то есть должно быть или отменено, или изменено. И действительно, кто возвысится до созерцания всего строя, тот редко может ошибаться в избрании правила и определении меры ему. Как для искусного архитектора или живописца мера одной части служит нередко указанием для построения всего плана дома или фигуры человеческой, – так и в этих правилах. Кто строит, тот не допускает, чтобы что-либо отступало от общего плана и стиля. В этом все искусство правилополагателя. Цель же всего – дух, который должен быть в Боге.
10) Совокупность всех такого рода правил составит устав делания подвижнического. Так как подвизание соответствует видам действительной христианской жизни, а жизнь христианская является в двух видах – общественной и монашеской, то особый должен быть устав общий и особый монашеский, – и тут опять – один общежительный, а другой отшельнический.
11) Действование по этим правилам есть подвизание, предполагающее напряжение сил, труд; навык в них есть добродетель подвижническая. Отсюда видно, что нет христианской жизни не подвижнической, не труженической, не потовой. Кто отказывается от подвига, тот отступает от жизни. Это навыкновение – цель, в нем ограда, обезопасение жизни. Подвижнические добродетели – твердая нерушимая стена истинно христианской жизни. Говорят: «правило на время». Нет, труд в правилах на время, а правила неперестающи. Только со временем они обратятся в сок и кровь и будут исполняться охотно, любезно, что сначала творится с принуждением. Вот почему надобно дорожить подвижническими добродетелями! Никогда не кидай в небрежении стяжанного. Хоть малое что береги: оно приведет к большему. Укрепился в чем-либо, – вот уж и безопасен с одной стороны.
Чтобы начертанные показанным образом правила привели к желаемому благу и могли выдержать свое назначение, – для сего должно держать себя в отношении к ним так:
1) Когда начертается весь план действования и определится вся совокупность правил, – обратись к Богу с крепким взыванием, да даст Он благословение на постоянное, полезное. Ему угодное их исполнение. Отвергни всякое кичение, самомнение, мечтательное наперед присвоение себе совершенства, имеющего прийти чрез них. Приступи с робостию, боязнию, опасением – не посрамиться бы отступлением и нарушением.
2) Положи завет с сердцем твоим, – не отступать от положенного правила, несмотря ни на какие труды и пожертвования. Потому после не допускай и помысла о том, чтобы то оставить, другое изменить: пусть стоит, как есть.
3) Для сего, прими их с верою, что они угодны Богу, и следовательно, как закон совести, как волю Божию, от тебя именно требуемую и, таким образом, нарушение правил считай преступлением. Лучше не определять, нежели определивши отступать. Чрез это образуется неустойчивый характер, готовый всегда делать и так, и этак.
4) Потому борись с искушениями, обращенными против правил. На первый раз враг особенно борет чрез них. И коль скоро мало в чем успеть, надеется, что будет успевать и в другом. Св. отцы живот свой за них полагали. Устояние в них есть отражение врага, победа. И это уже опытом изведано, что ни в одном правиле нельзя утвердиться без борьбы, коль скоро оно действительно полезно. Правило без борении – неполезно, льстиво, ложно.
