Всё письмо ваше свидетельствует об обрадованном состоянии души вашей. Радуетесь милости Божией к вам, но вместе и страшитесь. Выходит, вы опытом изучили ту истину, что <i>работать Господу подобает со страхом и радоваться Ему с трепетом</i>. То и другое надо держать, и неразлучно, чтоб как радости не допустить до «спустя рукава», так и страха — до подавления всякой отрады. Следует держать себя в крайнем благоговеинстве пред Богом, яко Отцем многомилостивым и многопопечительным о нас, но вместе и строгим без малейшей поблажки.

Страх, не ушло бы опять все, теперь у вас в порядке вещей. По его действию изъявляете желание и готовность на средства, как бы уберечь. Но не думаете ли вы сами — одни в этом успеть? За одно это думание может быть опять взято все. Напрягайтесь всячески уберечь; но самое убережение предайте в руки Господу. Не будете трудиться,— Господь не станет за вас беречь. Обопретесь надеждою на свои усилия и труды, — Господь отступит, как сочтенный вами ненужным, — и опять вас встретит та же беда. Трудитесь до упада, напрягайте силы до последней степени; но самого дела убережения все-таки ожидайте от одного Господа. Ни того ни другого не должно ослаблять, ни труда и усилия, ни упования на единого Господа. Одно другое пусть подкрепляет,— и из обоих сложится крепкая ограда.

Господь всегда хочет нам всего самого спасительного, и готов даровать его нам во всякое время, ожидает только нашей готовности или способности — принять. Почему вопрос: как умудриться, чтоб сохранить, обращается в другой: как умудриться, чтоб содержать себя в готовности всегда принимать готовую внити в нас охранительную силу от Господа? А это как? Сознать себя пустою, ничего не содержащею, пустым сосудом; к сему присоединить сознание бессилия — самой наполнить пустоту сию, увенчать сие уверенностию, что сделать сие может только Господь, и не только может, но и хощет, и знает как; и затем, стоя умом в сердце, вопиять: «Ими-же веси судьбами благоустрой меня, Господи», с непоколебимым упованием, что и благоустроит, не даст в смятение ног ваших.

Вы в восхищении от возвратившегося утешительного благонастроения. Этому естественно быть. Но поостерегитесь при этом пускаться в мечтательные гадания. «А! так вот оно! вот оно в чем и как, а я не знала».— Это вражий помысл, оставляющий за собою пустоту или вводящий в нее. Все надо одно твердить: «Слава Тебе, Господи!» — прибавляя: «Боже, милостив буди!» — Если остановитесь на таком помысле, то к нему тотчас приплетутся воспоминания, как трудились и бились, что делали и чего удалялись, при каких ваших положениях благонастроение показывалось и отходило, при каких осталось и установилось. И затем последует решение: так — я всегда так буду делать. И впадете вы в мечтательное самомнение, что наконец секрет духовного благонастроения открыт, — и в ваших руках. — В следующую же молитву обличится вся лживость подобных мечтаний, — молитва будет пуста, не тверда и малоутешительна. Утешение будет только от воспоминаний о предыдущем добром состоянии, а не от обладания им. И придется вздохнуть и осудить себя. — А если не умудрится на это душа,— то лживое настроение продлится,— и благодать опять отстранится. Ибо такое мечтательное настроение показывает, что душа опять оперлась на свои труды, а не на милость Божию. Благодать всегда благодать, и ни к какому труду не привязана. Кто привязывает ее к труду, тот за это самое может лишиться ее.— Затвердите это хорошенько. Научительные отступления благодати направлены именно к тому, чтоб пособить затвердить сей спасительный урок.