Пишете: «Я положила себе и всячески стараюсь ничего не делать по самоугодию». Потом поминаете, что однажды в церкви задремали и проспали сколько-то: это же кому в угождение допущено? Пусть это немощь; однако ж и совсем себя обезвинять нельзя. Вы же так рассказываете, как будто позволительное что сделано. Если б вы пришли к царю с прошением и, сказав ему несколько слов, смежили очи и заснули, что бы вам было? — Что-нибудь строгое, из рода таких приговоров: <i>Связавше ввергните в...</i> А вы пред Небесным Царем, в руках Которого и временный и вечный ваш живот, заснули, — и ни страху, ни стыда. Пусть — немощь; но сокрушаться все же надо. Просите врачевства против сна.— Какое же тут врачевство? — Не давайте себе спать, и не заснете. — Если будете держать в мысли и чувстве, за чем пришли в церковь, и к Кому, и внимать читаемому и поемому, то не испытаете и подступа дремания. Распустили мысли блуждать туда и сюда, дремание и подкралось, а от него до сна — черта едина. Если крепко одолевает дремание, святой Исаак советует пройтись немного. Делайте так, когда не сильны бываете одолеть дремание обычным порядком. — Только уж всячески не допускайте этого вперед, потому что и это может обратиться в навык.

5 Чувствуя обрадованное состояние после святого причастия, не забывайте оградить его страхом Божиим, чтоб не подкрался враг и не увлек к вольности в речах и движениях. А это, как буря, все развеет. Бдите! Враг ведь никогда не восстает прямо, против должного, а всегда обходы употребляет или выдумывает предлоги к поблажкам. На радостях, скажет, можно поговорить,— или надо и других сделать причастниками радости своей; потом словоохотливость раздражит; далее — введет в пустоболтание. Вот и ветер! Ведь и грешить враг учит, не узаконяя греха, а только наущая поблажать себе на один предлежащий случай, оправдывая то всякими изворотами. — Человек и грешит. В этом вся его прелесть и сеть.

Пишете: «Царит во мне сознание своей грешности и того, что я хуже всех». А чрез несколько строк прибавляете: «За этот год я больше сделала (успеха), чем во все предшествовавшие пять». Сличите сии показания, и смотрите, что получится. Там смиренные слова и только, а здесь чувство самодовольства. Против чувства где устоять словам?! И выйдет: грешность на языке, а в сердце самоправедность. В этом смысле, конечно, надо понимать и еще нижепрописанную заметку: «Я никогда не высокомудрствую». То есть что вы всегда смиренны на словах, а сердце полно сознания своего достоинства и заслуженности; там царит самочувствие и самоценение, — скрытнейший враг, но который нередко проторгается и наружу. Извольте заняться этим положением дела и вникнуть в себя, боясь образовать из себя личность, которая одно есть снаружи, а другое внутри. Я не то здесь разумею, чтоб вы этого желали, а что — это само собою устроится, если не будете внимать себе. — Смирение не вдруг приходит. Оно идет в содружестве с любовию, рука об руку. Только совершенная любовь совершенно смиренна. А до того из сердца — нет-нет и прорвется высокоумие.

Пишете: «Были припадки серчания и нетерпения». Вот и это свидетельствует, что смирение у вас еще неглубоко. Хорошо, что замечаете, каетесь и сказываете духовнику. Но попросите его, чтоб он был к вам построже, и нисколько не поблажал вам, и не стыдился назначать вам должные эпитимии.

Спрашиваете: всегда ли ходить в церковь? Оставляю вам на свободу,— когда ходите, когда дома молитесь,— только бы не было поблажки лености. Одно имейте в виду, чтобы быть в молитвенном настроении, дома ли молитесь или в церкви стоите на богослужении.