Пост пришел,— трудиться бы надо по-постнически, а к вам болезнь подступила. — Утешьтесь! И это тоже труд,— и, может быть, тем более ценный, что не от произвола зависит. Господь его наложил. Извольте же так нести его, как прямо от руки Господней приявшая его. Благодушие, с каким будете переносить болезнь, сделает претерпение ее подвигом, высшим всякого лощения. Вот загадывали уставы на пост. А Господь предписал вам Свой, не писменем, а делом. Веруйте, что он пригожее для вас всех других, какие бы вы ни придумали.— По сей же причине намеченная вами мера поста уже не должна быть выполняема, — чтоб иначе не попасть из убивателей страстей в убиватели тела. — Дни текут и к концу приближают жизнь. А в конце том что? — Суд Божий, который не то же есть, что наш собственный и людской. Мудрено ли случиться, что он будет противоположен здешнему?! Поминайте о сем.

Пишете: «Будто шевельнулся маленький в сердце человечек». — Как вы никакою чертою этого движения не определяете, то не могу ничего сказать вам на это. Замечу только, что потаенный сердца человек когда зачинается, то это чувствуется сердцем. Зачавшись, он растет уж сам собою, питаясь теми же элементами, из которых породился. Забота потом вся должна быть обращена на то, чтоб потребная мера сих элементов никогда вокруг его не оскудевала. Таковы все духовные подвиги и занятия.