Начинаете втягиваться в молитвенный труд. Бог благословит! Да будет душа ваша всегда бодренна, чужда всякого саможаления. Помоги вам Господи быть живыми и трезвыми. Но не забывайте главного — того, чтоб вниманием и умом сочетаться с сердцем, и неисходно быть там пред лицем Господа. Все молитвенные труды на это должны быть направлены. Молите Господа, чтоб Он даровал вам это благо. Это — сокровище, сокрытое на селе; это бисер многоценный. Но что вы при этом сказали: нарушается молитвенный порядок, когда кто приходит,— се не добре. Вы так наладьтесь думать, что когда кто приходит, то Господь посылает его, чтоб вы чрез него службу сослужили Господу. Чем? Сообщением пришедшему своего благонастроения, данного вам Господом. Если будете принимать приходящих в этом духе, то тут не будет нарушения молитвенного порядка, а продолжение его, только в иной форме. То и другое — служба Богу. Имея сие в цели, принимайте всех с радостию, как посланцев Божиих, несмотря на их внешность, и об одном заботьтесь, как бы вам не уклониться от того, чего желает от вас Господь в сем случае. Приняв так, все внимание свое устремляйте в сердце их, чтоб из слов их догадаться, что можете вы сделать во благо душ их,— и затем всю речь свою направляйте на это, так, однако ж, чтоб не казаться учительницею, а говорящею будто о стороннем. И главное, всячески старайтесь достигнуть того, чтоб приходящий отходил с умиренным сердцем.

Захотели в затвор.— Придет время, и в затвор можно. Надо прежде приготовиться. И вообще мне думается, что затвор полный для вас неудобен; а так — по временам — уединяться хорошо. Больше этого вам желать нечего. Когда огонек загорится в сердце, и вы там станете жить вниманием, тогда это будет внутренний затвор. Он потребует затвора внешнего; но мне думается, что и тогда лучше уединяться только по временам.

«Когда же я о себе думаю?!» — Мне же думается, что вы много о себе думаете, и думаете высоко. Только при этом стараетесь принижать себя, нудите себя быть смиренною. Смирение ищется, но еще не найдено. — Ищите усерднее, и обрящете.

«Мне кажется, я не жалею себя».— Если правда, то это очень хорошо. — Но вот доктор наговорил вам, что и там-то болит, и то-то нездорово, и вы чуть не расплакались, что уж слишком безжалостны были к себе. — Нет; лечиться лечитесь, а саможаления все же не допускайте.— Несаможаление есть внутренний акт,— который уместен и при таких внешних действиях и положениях, которые на вид кажутся саможалетельными. Есть некая внутренняя бодренность,— телесная же, — в напряжении мускулов состоящая. Она всегдашняя спутница несаможалению. Поминая о болезнях своих, прибавляете, что видите в них нечто о вас промыслительное. И хорошо делаете. Болезнями нередко Бог прикрывает своих рабов от искушений, которых без этого не миновать бы им. А то — своим чередом, что они сами по себе смирительны. В смирительных же средствах едва ли кто не имеет нужды. Пребывайте в сей вере.