Изобразил святой Павел, каков он был к солунянам во время пребывания своего у них,— 2, 1-16. Теперь изображает, каков он был и есть к ним по удалении от них. И как там, так и здесь цель имеет одну — показать, что образ его действования не может наводить ни малой тени на его проповедь, а, напротив, оправдывает истину ее и служит к ее утверждению. — Очень легко выражает он всем: не ищу ничего вашего, но вас, и вас не для себя, а для вас же, чтоб вы совершенными явились пред Господом и достойными наследия вечного Царства Его. — Деятельность Апостола, в основании Церкви Солунской и в заботах о ней, есть самого высокого достоинства.

В этом третьем отделении исторической части послания Апостол свидетельствует в высшей степени теплую, отечески заботливую любовь к солунянам: а) своею скорбию о разлучении с ними и желанием видеть их,— 2, 17 — 20; б)своею заботою о них, вынудившею послание к ним Тимофея, чтоб утвердить и успокоить их, и принесть сведение о них,— 3, 1—5; в) радостью по получении удовлетворительных сведений, благодарностию за то Бога и новым изъявлением желания видеть их,—3, 6 — 10; г)и своими им благожеланиями,-3, 11-13.

Если б и нашелся кто, способный подумать о святом Павле: вот, повернулся, увлек нас на свою сторону, вверг чрез то в скорби,— а сам ускользнул, и нет ему горя; тот не мог уже долее оставаться при таких мыслях, удостоверившись в тех чувствах, какие испытывал святой Павел по удалении из Солуни. Удалившись, он чувствовал себя сиротою, стих 17,—раз и два порывался воротиться к ним, но не мог, стих 18,— и все это не из расчетов каких-либо, а по тому одному, что этого требовало его апостольское достоинство, что в этом его радость и слава вечная,— 19 — 20.

Стих 17. Мы же, братие, осиротевше от вас ко времени часа, лицем, а не сердцем, лишше тщахомся лице ваше видети многим желанием.

Мы же — что касается до нас. Говорил пред сим о том, как шла проповедь, как уверовали солуняне и как начали страдать за веру к славе своей и особому достоинству пред Господом. Продолжает как бы: тут нам надлежало удалиться,— и вот что было у нас на душе.

Осиротевше — говорится собственно о непристроенных детях, лишающихся родителей своих; но идет и к родителям, теряющим детей. Апостол почитает себя отцом обесчадевшим. Осиротевше — нежное выражение состояния души по разлучении с любимыми. Расставшись с солунянами, святой Павел чувствует себя сиротою. И у нас говорят: сиротою смотрит, или: такой сиротливый. Во всей главе сей Апостол применяет к себе самые сильные чувства родственные, чувства матери (стихи 7-8), отца (11), а здесь — сироты. «Сначала Апостол уподобил себя матери, которая кормит и лелеет младенца, потом — отцу, который нежно расположен к детям; теперь же — отроку, который оплакивает преждевременное сиротство» (Феодорит). Надо бы сказать, что те осиротели, лишившись его, своего духовного отца, а святой Павел себя считает осиротевшим, желая показать, что не столько они, сколько он потерял чрез удаление от них. Не вы осиротели, а мы. Как малые дети, осиротевшие, имеют величайшую скорбь о родителях, не по естеству только, но и по одиночеству, так точно и мы. Этим он показывает тоску свою, в которой находился по причине разлуки с ними.

Можно, однако ж, полагать, что Апостол употребил это слово не для выражения только своего чувства, но и для того, чтоб намекнуть, что такое чувство томило его не по чему другому, как потому, что он оставил детей своих духовных, еще не выращенных, не воспитанных вполне, не утвержденных в началах, им преподанных. На это наводят и следующие слова: ко времени часа.

Фраза эта выражает краткость времени; προς καιρον ωρας на время часовое. Мы говорим: на час времени.— Но что хочет сказать Апостол? — Или то, что он разлучился с ними на короткое время. Тогда, как удалялся он из Со луни и осиротел, не имел в мысли долго быть в разлуке с ними,—удалялся на короткое время, только за тем, чтоб стихло смятение. Так в русском переводе; или то, что немного еще прошло времени, как осиротел. «Не долго ждали, но короткое время и малое, как бы час один» (Феодорит). То есть немного прошло времени после разлуки, а я уже соскучился по вас. «Нельзя сказать, что время возвело на такую степень скорбь разлуки, но любовь. Видишь, какова любовь! Тосковал, разлучившись на час, и притом только лицом» (Экумений). Или то, что слишком скоро разлучен с солунянами. Так скоро я осиротел от вас, не успел наговориться с вами, не успел передать вам все, что нужно, как должен был удалиться от вас. Жалуется Павел, что по наветам иудеев так скоро он отторгнут был от солунян, как от чад, еще не подросших и не твердых. Против воли скоро отторгнутый от вас, не успев передать вам всего и утвердить вас, я тем с большим рвением желал снова видеть вас— Но не значит ли προς καιρον ωρας, — по обстоятельствам времени?

«Лицем, а не сердцем. Внешно отторгнут был от вас, но в мыслях непрестанно был занят вами, и сердце мое неотлучно было при вас» (Златоуст). Не говори никто, что я ушел, бросил вас. Я все об вас думал, носил вас в сердце своем. Тут и на мгновение не было разлучения. «Лишен я чувственного воззрения на вас, но непрестанно созерцаю вас духом» (Феодорит).

Лишше тщахомся. Лишше — паче всякого другого дела, ни о чем так не заботились, как о вас, все другое было как стороннее, главное же — вы (Златоуст). Или, лишше — тем паче. Так скоро будучи отторгнуты от вас, мы тем паче старались увидеть вас. Тщахомся — изыскивали способы, замышляли, соображали, как бы это устроить.

Видети лице ваше.— Конечно, Апостола влекло не одно чувство, а крайняя духовная нужда солунян. Но видно и то, что солуняне своею искреннею верою и любовию привязали его к себе,—и он желал видеть лицо их. «Хоть всегда имел их в сердце, но желал и личного их присутствия. Таково свойство пламенной любви, что она желает видеть и слышать любимых и говорить с ними» (Златоуст). Почему и прибавил: многим желанием, — не по одним соображениям ума о нужде моего с вами сопребывания я желал видеть вас; меня влекло к этому само сердце. — «Павел любил как бы до экстаза, и в чувствах дружбы был неудержим и неукротим» (Златоуст). У Амвросиаста пишется на это место: «Для большего их научения желал видеть и лицо их. О Божественных вещах нельзя всего вдруг преподавать. Есть таинства в вере нашей, которые не должно тотчас открывать, чтобы то не послужило в соблазн, по причине неочищенного чувственного смысла слушающих. Не всем должно говорить все, но должно соразмерять слово со вместимостию каждого. Вот Апостол и желал еще видеть их, чтобы дополнить преподание истины».

Стих 18. Темже хотехом прийти к вам, аз убо Павел единою и дважды, и возбрани нам сатана.

Темже — по таким обстоятельствам, побуждаемые таким пламенным желанием видеть вас, хотехом прийти. Прежде замышляли только и изыскивали способы, а теперь самим делом решались на то, покушались, собирались, в дело хотели привести то, что постоянно лежало на сердце.

Аз убо Павел. — Выделяет себя святой Павел потому особенно, что некоторое время он точно был один, без Силы и Тимофея. И говорит теперь, что в эту пору именно и собирался он к ним, может быть, из Афин и из Коринфа. Или говорит так, чтоб показать, что он лично хотел прибыть к ним, а не через Силу и Тимофея, которые были там, около солунян.

В словах: единою и дважды иные видят неопределенное число в смысле: не раз покушались. Другие — определенное, именно — два раза; имели постоянную заботу видеть вас, раз и два покушались прийти. Апостол хочет сказать, что забота видеть их была не минутная, а постоянная, заставлявшая неоднократно собираться побыть у них.

И возбрани нам сатана. Идти раньше к римлянам возбранен был Апостол обязанностями своего апостольства (Рим. 15, 23). К коринфянам не пошел в одно время по соображению, что это было для них лучше (2 Кор. 1, 15, 23). В Вифинию идти возбранил ему Дух (Деян. 16, 6). Здесь возбраняющим указывается сатана. Имея чувства, обученные в рассуждении добра же и зла, Апостол умел верно различать действующие в событиях причины и силы: там Бог — промыслительным устроением течения дел; там Дух — внушениями; здесь темная сила — кознями. Так, по Апостолу, сатана имеет влияние на течение Дел, конечно, по попущению Божию, ибо все от Бога. Но иное прямо Богом устрояется, иное только Им попускается. И сатане попускает Бог действовать по причине свободы, дарованной людям. Люди свободно склоняются на внушения сатаны и, становясь его орудием, выполняют его планы. О сих действиях сатаны и злых духов по всему Писанию поминается. В настоящем случае, е велико будто дело — прийти или не прийти в Солунь; но как чрез это должно было царство Христово усилиться, и соответственно тому сократиться область тьмы, то сатана и воздвиг препоны посещению Апостолом новообращенных верующих,—не лично сам, но чрез исполнителей его воли, послушных ему людей. Апостол видел и самого, действовавшего из-за людей, — и хотя веровал, что проповеди Бог — ближайший помощник, не счел, однако ж, уместным идти наперекор, чтоб не быть искушающим Бога. Благоразумие богопросвещенное внушило ему уступить до времени воздвигнутым препятствиям. И он исполнил, что считал нужным для солунян, другим способом,— послал Тимофея, а потом написал послание. В чем именно состояло это сатанинское возбранение, не видно. Святой Златоуст говорит, что это были «внезапные и сильные искушения». Феодорит, — что усердию Апостола воспрепятствовали непрерывные искушения, которые обыкновенно воздвигает общий враг; Дамаскин,— что идти в Солунь Апостолу помешали скорби и беды из-за проповеди, кои от сатаны, ибо это он возбудил неверных против Апостола. Амвросиаст пишет: «Сатана полагал препоны Апостолам, чтоб не распространяли света истины среди людей. Он возбуждал неверных препятствовать Апостолам побоями и узами, да не глаголют Слово Божие. Так сказали старейшины иудейские Апостолам: не запрещением ли запретихом вам не учити о имени сем? (Деян. 5, 28)».

Так, все ограничиваются указанием преград, скорбей, искушений вообще, не определяя их. Можно догадываться, что Апостола удержали злые намерения неверовавших солунских иудеев. Очень вероятно, и в духе иудеев, что они покушались уже на его жизнь и строили ковы. Преследование ими святого Павла даже и в Берии обличает сильное против него раздражение. Может быть, в Берии они, в ярости, высказывались, чего ищут; свои Апостолу слышали то и передали ему. Из Берии, верно, Апостол воротился бы в Солунь, если б не козни этих врагов. Они заставили его бежать далее в Афины. Из Афин, верно, опять Апостол порывался побыть в Солуни, но благоразумие заставило его прежде осведомиться о положении тамошних дел, за чем и послан святой Тимофей.

В видах практического применения настоящего места Писания приводим слова святого Василия Великого об этих сатанинских возбранениях. «Может ли, — спрашивает он,—сатана возбранять намерению святого, потому что написано: аз бо Павел единою и дважды хотел прийти к вам, и возбрани нам сатана?» И отвечает: «Из совершаемого нами о Господе, иное совершается по душевному намерению и суждению, а иное производится с помощию тела, или тщанием, или терпением. И сатана не может воспрепятствовать тому, что состоит в душевном намерении и суждении. Но что проводится в исполнение с помощию телесной деятельности, тому Бог нередко попускает делать какие-нибудь препятствия; для испытания и обличения того, кто встречает препятствие, чтоб или обличить переменившего благое намерение, подобно посеянным на камени, которые на короткое время с радостью приняли слово, бывшей же печали, вскоре отпали (Лк. 8, 13; Мф. 13, 21), или пребывающего в добре показать — то ревнующим о добрых делах, каков сам Апостол, который, много раз намереваясь идти к римлянам и, возбраняемый, как сам в том признался, не оставлял, однако же, сего желания, пока не исполнил преднамеренного,—то терпеливым, каков Иов, который, пострадав столько от диавола, принуждавшего сказать что-либо хульное, или оказаться неблагодарным пред Богом, даже в крайних бедствиях не отступил от благочестивого суждения и от здравых мыслей о Боге. Ибо о нем написано: во всех сих... ничтоже согреши Иов устнама своима пред Богом и не даде безумия Богу (Иов. 1, 22)».

Стих 19. Кто 6о нам упование или радость или венец похваления? Не и вы ли пред Господем нашим Иисус Христом во пришествии Его?

Указывает Апостол источник своей о солунянах попечительности, удостоверяя, что его заботы и любовь к ним вызываются его апостольским званием и упованием. Частица бо доказывает. Выразил Апостол свое болезнование о солунянах.—Теперь говорит: ибо как мог я иначе действовать, когда вы упование мое пред Господом? — Святой Павел есть Апостол языков. Обращение всякого языка есть исполнение им своего назначения. В пришествие Господне окажется: и те, и те, и те обращены святым Павлом. Таланты с прибытком.— И будет изречено: вниди в радость Господа твоего.— Вот почему и дорожит святой Павел всяким обращением и блюдет обращенных! Это связано с его вечною участию и составляет его назначение в сей жизни. Вместе с сим он выражает, что в трудах своих и заботах о верующих он не руководствуется никакими расчетами земными.

Тем, которые, пользуясь скорым удалением святого Павла, смущали тех, говоря: только горя вам наделал и бросил вас,— в этих словах сильный отпор. Апостол отвечает: как мог я это сделать, когда в их верности вере моя вечная слава? Переносясь мыслию пред лице Господа в пришествие Его и с собою вместе представляя Солунь, Апостол, с одной стороны, удостоверял: вот до какого момента продлится связь наша, — можно ли думать, чтоб ее прервали такие мелкие случайности, какие встретились у вас; с другой — внушал: моя будущая слава и радость не моя только, но и ваша. Вместе обрадованы будем и прославлены; сохраните же себя верными Господу до пришествия Его.

Кто бо — фраза, заставляющая постановлять в зависимости будущую славу Апостола заключительно от верности солунян; но как потом стоит: не и вы ли? то, говоря так, Апостол не выделял их из ряда других обращенных им, кои послужат к увенчанию его славою во второе пришествие Христово. Златоуст говорит: «Одни ли македоняне — упование твое, скажи мне, блаженный Павел? — Не одни они... Посему-то присовокупил: не и вы ли? Итак, это не ласкательство, ибо он не просто сказал: вы, но: и вы,— вместе с другими».

И точно, для него и филиппийцы — радость и венец (Флп. 4, 1), и коринфяне — похваление в день Господа нашего Иисуса Христа (2 Кор. 1, 14). Таковы для него и все Церкви, им насажденные и утвержденные. «Представь себе,— говорит Златоуст,— сколько возможно, всю Церковь, насажденную и утвержденную Павлом; кто бы не порадовался о таком ее многочадии и благочадии?» Упование, радость, венец похваления — разные стороны одного и того же момента — предстания пред Господа во второе Его пришествие. Упование — опора дерзновения, что осмелится кто предстать, а не пасть ниц и вопиять: горы падите — на чем утверждается? — На добросовестном, без жаления себя, исполнении дел, к которым кто призван, на должном, во славу Божию, употреблении талантов, какие кому вверены от Господа. Радость определяет состояние сердца во время предстания Господу. У Апостола будет не страх, а радость — от сознания, что совесть во всем чиста пред Господом. Совесть будет удостоверять, что все зависящее сделано без опущения и фальши, и осенять сердца благонадежием. Отсюда — обрадование духа. Венец похваления — воздаяние, венчающее обрадованное сердце светлым положением, в сонме прославленных святых и ангелов. Венец похваления — не то, чем особенно похвалиться можно, а за что особенно похвалят, венец похвальный, прехвальный, блестящая слава... Все сии три стороны выражает Господь в притче Своей одним изречением: добре, рабе благий и верный... вниди в радость Господа твоего (Мф. 25, 21). Феофилакт так перифразирует речь святого Павла: «Надеюсь, что великого сподоблюсь ради вас дерзновения пред Христом Господом и радости, того ради самого, что вы и ныне есте и тогда будете для меня венцом похваления, то есть венцом блестящей славы».

Стих 20. Вы 6о есте слава наша и радость.

Ответ на предложенный выше вопрос содержится уже в вопросе; но Апостол и особо выражает его, говоря как бы: да, вы,—чтоб долее остановить внимание на высказанной мысли и подтвердить ее. Не думайте, что, говоря так, я увлекся особым расположением к вам или только оборот речи употребил такой. Нет, в самом деле так есть, и иначе быть не может. Будущую ли славу и радость и здесь разумеет Апостол, или настоящую? — По ходу речи мысль Апостола все держится пред лицем Господа в пришествие Его. Образ же выражения так общ, что не дает никакого намека на время. Почему и толковники определенно не говорят, а только вообще. «Как славно привесть такую Церковь ко Христу и притом столь благоискусную» (Феофилакт). Или: «Кто поставлен быть учителем, для того венец и радость — преуспеяние учеников» (Дамаскин). Или: «Совершенство учеников есть радость и венец для учителя. Учители имеют вкусить от плода трудов своих. Плод учителя — ученик послушный. Когда добрая жизнь ученика послужит во благо учителю, тогда учитель вкусит от плода трудов своих. Успехи учеников в добром дадут корону учителю на Суде Христовом» (Амвросиаст).

Глава 3, стих 1. Темже уже не терпяще, благоволихом остатися во Афинех едини.

Темже — означает вывод из предыдущего. Желал Апостол быть у солунян сам, но как этому состояться не было возможности, то решается желанное общение с ними совершить в лице другого, доверенного лица. Или так: поелику так важно для меня ваше стояние в вере, что в нем моя радость и венец похваления, а я не знаю, в каком вы положении, то и спешу послать к вам — узнать, что у вас и с вами. Неведение о вас стало невыносимо для меня. Оно облегчалось надеждою скоро быть у вас; но как это оказалось неудобоисполнимым, то не стало более терпения. — И конец — стих 5 — с этим согласен: поелику вы — венец, то и послал,— чтоб не вотще был труд наш.

Не терпяще — μηκετι στεγοντες. Глагол сей имеет разные значения. Собственно — скрывать, отсюда укрывать, защищать, отсюда поддерживать, носить и сносить: можно бы так: не могши более скрывать моего желания видеть вас, не имея более сил подавлять его молчанием. Но как по ходу речи видно, что Апостол сильно беспокоился о солунянах, и потом крайне был обрадован, когда святой Тимофей, возвратясь, известил его о твердости солунян; то ближе к делу дать в сем месте значение сему слову — сносить, терпеть. Не могши более сносить беспокойства, которое причинялось мне неведением о вашем состоянии, решился я послать к вам. Тимофея.

Благоволихом — не охотность только означает, но рассуждением определенную решимость, сочли благом — и восхотели того. Златоуст: «Благоволихом, вместо решились». Феофилакт: «Избрали, порассудили, предпочли».

Остатися едини — «Свидетельство великой любви к солунянам — слова сии» (Дамаскин). И так долго оставаться одному ему не могло быть приятно, а тут: в Афинах и труд большой предлежал, делавший необходимым содействие сотрудника. Но, несмотря на это, он решился послать Тимофея. Так много занимало и беспокоило его состояние солунян.

Стих 2. И послахом Тимофеа, брата нашего и служителя Божия и споспешника нашего во благовестии Христове, утвердити вас и утешити о вере вашей.

Не могши сам посетить солунян, святой Павел посылает к ним Тимофея. — «Таков образ действования сего святого Апостола, — замечает Экумений, — что когда, по причине искушений и происходящей от них стесненности, не может он сам идти к каким-либо ученикам своим, то посылает к ним других, и чрез посредство их соприсутствует им и собеседует с ними. Так поступил он относительно филиппийцев, так относительно коринфян, послав к ним сего же Тимофея и чрез него побеседовав с ними».

Как святой Тимофей, вероятно, не был лично известен солунянам, а между тем должен был утверждать их и утешать,—действовать властным словом, то святой Апостол сказывает им, кто таков посылаемый, и тем внушает, что он способен заменить собою самого Апостола Павла и что они с доверенностию могут и по совести должны слушать его, как самого Апостола Павла. Вместе с тем он показал, что, посылая такого посла, имеет очень серьезную о них заботу, такую, которая касалась важнейших сторон их жизни, и тем обязывает их к полному вниманию. Святой Златоуст говорит, что святой Павел так хвалит Тимофея, «не Тимофея возвышая, а им воздавая честь тем, что послал к ним сотрудника и служителя благовествования, говоря как бы: отвлекши от дел, мы послали к вам служителя Божия и споспешника нашего во благовестии Христовом». (То же Экумений и Феофилакт)

И послахом Тимофеа, брата нашего. Христиане себя взаимно называли братьями, как от единого Духа в единой купели отрожденные, с Единым Господом сочетанные и единую Церковь составляющие. Но Апостол, называя так Тимофея, хочет сказать, что он есть самый близкий к нему человек, что они связаны искреннею любовию и что он для них то же, что сам Апостол, — брат, которому Апостол все доверяет, которому и те довериться могут, ибо его брат — их брат.

Служителя Божия. Этим указывается особое назначение святого Тимофея от Самого Бога. Служитель Божий есть исполнитель особых Божиих намерений, кому поручено Богом совершить что во славу Божию, во исполнение планов Провидения. Таков же был и Тихик — верный служитель о Господе (Еф. 6, 21; Кол. 4, 7). И Аполлос, и даже сам Павел — что суть разве точию служителие — как кому Господь дал (1 Кор. 3,5).

Споспешника нашего... Определяет, какое именно у Тимофея служение Богу. Он определен быть споспешником святому Павлу в проповеди Евангелия. Так он назван и в послании к Римлянам (16, 21), где Апостол называет себя служащим Богу духом во благовестии Сына Его (Рим. 1, 9). Так именует он и Епафродита филиппийца (Флп. 2, 25).

Утвердити и утешити — цель послания. Оба слова вместе обнимают все стороны, на которые мог и должен был действовать святой Тимофей. Так и Сила с Иудою, посланные из Иерусалима в Антиохию мнозем словом утешиша и утвердиша братию, после смут, произведенных среди них ревнителями иудейского закона (Деян. 15, 32). Делом святого Тимофея было стоящих в вере еще более утвердить, немощных и готовых поколебаться воодушевить к твердости, скорбящих по причине гонения утешить, чтоб никто не пал и не отпал. «Солуняне имели нужду в утверждении и утешении, чтоб не отстать от веры» (Феофилакт).

Если раздельно обсуждать каждое слово, то будет: утвердить — укрепить дух в образе мыслей и правилах жизни, придать силу принятым в вере убеждениям и решимости жить по требованию веры. «Утвердить, как колеблемых» (Экумений). «Не новое предложить вам учение, но утвердить в учении прежнем» (Феодорит). Утешить — успокоить сердце, мятущееся, болезнующее, скорбящее по причине неприятностей, в какие поставлены были солуняне по случаю принятия Евангелия. В другой раз им же писал Апостол: Господь... да утешит сердца ваша и да утвердит вас во всяком слове (в мыслях и убеждениях) и деле блазе (в правилах жизни по вере) (2 Сол. 2, 17).

О вере вашей — можно относить только к утешити. Сердце было в скорби и смятении по причине обстоятельств, привлеченных уверованием. Скорбь сердца наводила ради сего тень на самую веру. Богоприлично истолковывая встретившиеся тесноты, святой Тимофей мог утешить сердца и тем опять восстановить светлость лика веры в сознании верующих. О вере вашей — будет: относительно веры вашей в этих обстоятельствах, вызванных уверованием вашим.

Стих 3. Яко ни единому смущатися в скорбех сих: сами бо весте, яко на сие истое лежим.

Труд утверждения и утешения словом направлен был к тому, чтобы предотвратить поколебание веры действием скорбей (Экумений),- чтоб никто не поколебался в скорбех сих. Апостол указывает на определенные известные и притом продолжающиеся скорби, разумея, конечно, те, которые были следствием проповеди Евангелия и у верования в него. Как эти скорби касались и уверовавших, и Апостолов, то те и другие здесь и разуметь должно. Очень естественно, что юное общество христианское, еще так недавно познавшее начала веры, могло сильно быть колеблемо неприятностями и притеснениями, которые тем чувствительнее поражали сердце, чем непосредственнее следовали за принятием Евангелия и чем ближе были другие лица, которые, не приняв Евангелия, наслаждались, как обычно, покойною жизнию. Почему и глагол — смущатися σαινεσθαι употреблен Апостолом такой, который дает подразумевать колебание каковою-либо приманкою, или льстивыми обещаниями и надеждою. Он хотел именно выразить: чтоб кто-нибудь по причине скорбей из-за принятых убеждений и правил жизни не поколебался в верности им приманкою покойной жизни и льстящими ожиданиями. Блаженный Феофилакт пишет: «Апостол и указывает здесь, какую пользу имело принести им утверждение и утешение от лица святого Тимофея. Это, говорит, чтоб не приходили в смятение, чтоб не падали духом и не расслаблялись. Ибо диавол, когда улучит благоприятное время искушению, колеблет нетвердых напоминанием прежнего покоя, чтоб они отстали от того, что было причиною скорбей». Могли колебать их и скорби Апостолов: как так посланники Божии терпят такие нападки и встречают такие препятствия?! Хоть и чудеса творят они, но тут же они оказываются немощными и крайне униженными, терпят побои и заключаются в темницы и узы. «Ученики,—говорит святой Златоуст,— смущаются не столько среди собственных искушений, сколько видя искушения наставников, подобно тому, как воин не столько приходит в смущение от своих собственных ран, сколько тогда, когда увидит раненым своего вождя». (То же Экумений и Феофилакт.)

Сами бо весте, из слов святого Апостола в бытность его в Солуни, как сам он о сем говорит вслед за сим, — яко на сие истое лежим. Кто это? — Все прилепляющиеся к Господу верою и сами Апостолы. Так свыше определено; таков план Божий! Так было, есть и будет, ибо тьма не может иметь мирных отношений к свету, который вносится в среду ее Евангелием и верующими. Златоуст говорит: «На сие лежим - Апостол относит ко всем христианам. Он же в другом месте возвещает, что вcu хотящии благочестно жити о Христе Иисусе гоними будут (2 Тим. 3, 12). И Сам Христос говорит: в мире скорбни будете Ин. 16, 33). Не сказал просто: терпим искушения, но: на сие лежим, вместо: мы на это родились». - Экумений прибавляет: «На это мы отчислены (κεκληρωμεθα), на это отписаны». «Да слышим, что христиане лежат на то, чтоб скорбеть: ибо не об одних Апостолах он сказал сие» (Феофилакт). И по всему Писанию разнообразно внушается мысль, что скорби неотлучны от Апостолов и христиан. Апостолам Господь сказал, что посылает их, как овец в среду волков (Мф. 10, 16), что их ненавидеть будет мир, как возненавидел Его Самого (Ин. 15, 18—19), до того, что всякий убивающий их будет думать, что тем службу приносит Богу. Апостолы сознавали это и ничего не ожидали, кроме бед и скорбей. Почему называли себя насмертниками (1 Кор. 4, 9), то есть обреченными на смерть, и благоволили паче в нуждах, теснотах и скорбях (2 Кор. 12, 10). Но и всем христианам многими скорбми подобает внити в царствие Божие (Деян. 14, 22), — сим тесным и прискорбным путем (Мф. 7, 14; Лк. 13, 24),— и когда они бывали в искушениях, им внушалось — не думать, будто тут случилось нечто чуждое для них (1 Пет. 4, 12).

Очень уместно замечает при этом Экумений, что святой Павел словом сим не на настоящие только скорби дает солунянам утешение, но и на случай будущих скорбей. Ибо, если на то лежат они, чтоб скорбеть, то нечего дивиться или смущаться, когда приходят скорби.

Стих 4. Ибо егда у вас бехом, предрекохом вам, яко имамы скорбети, еже и быстъ, и весте.

Указывает, откуда знают солуняне о неизбежности скорбей. Апостол наперед им об этом сказывал. И сказывал об этом для того, чтоб не смущались, когда придут скорби. Апостолы не увлекали льстивыми земными надеждами, а раскрывали дело веры во всей наготе, со всеми неприятными последствиями, чтоб, если кто веровал, веровал по одному убеждению в истине Евангелия, а не по каким-либо приманкам. Когда говорит потом: еже и быстъ, — все так и было, как мы предсказали, то этим, оправдывая верность предсказания последствий уверования, выставляет в неземном свете и самую веру и тем укрепляет убеждение в истине ее. «Не должны смущаться скорбями, — говорит святой Златоуст,— потому что ничего необыкновенного и неожиданного при этом не случается с нами. — И сего довольно было для ободрения их. Видишь ли, и Христос сказал ученикам Своим: И ныне рех вам прежде даже не будет: да егда будет, веру имете (Ин. 14, 29). Ибо много служит к утешению учеников, когда они слышат от наставников о том, что с ними случится. Как больной, если наперед слышит от врача, что с ним будет то и то, не слишком смущается, а если случится с ним что-либо неожиданно, так что и сам врач приходит в недоумение, и болезнь превышает его искусство, то больной тоскует и смущается: так и здесь».

Имамы скорбети,— мы все: и вы, уверовавшие, и мы, возвестившие вам веру. Какое утешение для солунян, когда Апостол и их скорби называет своими помимо тех, кои сам претерпевал!

Стих 5. Сего ради и аз ктому не терпя, послах разумети веру вашу, да не како искусил вы искушаяй, и вотще будет труд наш.

Сего ради — ради таких постигших нас бед и скорбей. И аз — предполагает другого. Кто же другой? — Одни говорят, что это солуняне; другие,— что это христиане, окружавшие Апостола; третьи,— что святой Павел так сказал, чтоб только себя выделить, подобно тому как в стихе 18 2-й главы. — Если сим способом объяснять, то ближе всех первое предположение. Апостол говорит как бы: предсказал я вам, что будем скорбеть; скорби тотчас и последовали, как знаете. Они разлучили нас, и тем еще более увеличивалась тяжесть их. Вы, конечно, беспокоились о мне, что со мною и где я. Не менее того беспокоился и я о вас, — и, не терпя более, послал, и прочее. — Но прямее будет, если примем такой перевод: сего ради, по этим обстоятельствам, и послал я к вам.

Не терпя послах. «Он делает это от преизбытка любви; ибо любящие от пламенной ревности опасаются и за то, что безопасно. Хотя и сказал: на сие лежим, но чрезмерное множество зол устрашило меня. — Не сказал: заметив в вас нечто худое, послал,—но ктому не терпя,— что собственно происходит от любви. Мы в скорбях отлагаем память о всех, а он столько боялся и трепетал за детей, что даже того, кто был для него утешением, — Тимофея, сообщника и споспешника своего послал к ним» (Златоуст).

Разумети веру вашу — состояние веры, — тверды ли, не поддались ли искушению, стоите ли на своем. «Так как не мог переносить более озабочивающей меня мысли, послал я, желая дознать, не приключилось ли вам какого вреда от искушений и не потерян ли труд, какой мы для вас подняли» (Феодорит).

Да не како искусил вы искушаяй — не искусил ли вас искуситель? — Искушающим мог быть назван всякий, кто своими развращенными речами мог колебать недавние убеждения солунян и отвлекать их от веры в Господа. Но, по мысли Апостола, очевидно здесь разумеется сатана, о каком упоминал уже он — 2, 18. Действуя в сынах противления (Еф. 2, 2), он есть искуситель κατ` εξοχην (Мф. 4, 3, 10; 1 Кор. 7, 5). Апостол знал, что солуняне страдали и по отшествии его, или подлежали искушению совне; но не знал, какое действие произвели сии скорби на сердце солунян. Об этом и желал знать, не поколебал ли их сатана? Скорби и гонения сами по себе — не искушения. Они в порядке вещей и во благо. Из них, или по поводу их, уже устрояет искушения сатана, когда, подходя к сердцу, влагает сомнения и колеблет веру. «Видишь ли, что смущение в скорби есть действие диавола и его коварства. Искушением от диавола он называет колебание. Тот только и искушается, кто уже колеблется, кто уже принял обаяние диавольское» (Златоуст).

И вотще будет труд наш. Если окажется, что искусил, то есть поколебал, то весь труд наш, потраченный на вас, ни во что, пропал даром. Собственно труд Апостолов, хоть бы и не было успеха, не мог пропасть даром, когда все возможное сделано. Но Апостол смотрит не на воздаяния .от Бога, а на свои намерения в трудах апостольских. Он трудится не с тем только, чтоб трудиться, но всегда имея в виду плод трудов — славу Евангелия и веры в Господа, так что, когда этого не бывает, он ставит труд не в труд, все одно, хоть бы не трудился,— за такой труд, по нему, и от Господа нечего ожидать. И прежде он говорил: вы — радость и венец, подразумевая: если стоите в вере. — Апостол затрагивает здесь любовь к себе солунян, испытавших его отеческую попечительность. Любовь делает благо общим, и ущерб одного вызывает сочувствие и содействие других. На это и ударяет Апостол, поминая о тщетности своего труда. Он в этом дает побуждение — твердо постоять в вере, говоря как бы: вы не решитесь обидеть меня, лишив плода труд мой ради вас. Феофилакт пишет: «Если б они уклонились, о Павле, что к тебе! — Твой труд не останется без полной награды у Бога». Святой Златоуст полнее перифразирует: «Ведь если б они и совратились, то не по твоей вине и не по твоему нерадению.— Но в этом случае, говорит, по причине сильной братской любви, я считал бы труд мой потерянным».

Стих 6. Ныне же пришедшу Тимофею к нам от вас, и благовестившу нам веру вашу и любовь, и яко имате память о нас благу, всегда желающе нас видети, якоже и мы вас.

Какою искренностию и любовию дышит изъявление радости по получении добрых сведений о солунянах! Эта радость была тем живее, чем неожиданнее вести. Боялся Апостол, не поколебались ли и не погубили ли труда его, считая то вероятным, по известным немощам человеческим. Оказалось же совсем прбтивное: и вера с любовию — в силе, и память об Апостоле — с теплотою. Вести превзошли ожидания — и радости Апостола нет меры. Как к сердцу принимал он все, относящееся к успехам Евангелия!

Пришедшу... Это возвращение святого Тимофея совпадает с тем, о котором упоминается в Деяниях: егда же снидоша от Македонии Сила и Тимофей (18, 5). По крайней мере другого случая, известного в Писании, указать нельзя. Принятие этого делает излишними догадки о другом каком-нибудь времени. И сколько их ни строили, все они несовместны с обстоятельствами написания послания, о коих поминается в самом послании.

Благовестившу. — «Видишь ли радость Павла? Не сказал: возвестившу, но благовестившу. Столь великим благом считал он их твердость в вере и любви» (Златоуст). Радость была столь велика, что весть о ней назвал он благовестием — словом, которое в Новом Завете обычно означает благовестив о спасении мира Господом Иисусом Христом. Эта весть касается области устроения спасения, подобно вести о рождении Иоанна Предтечи (Лк. 1, 19). Радость же у Апостола из-за нее вытекала из духа апостольства. Сей дух ревновал насадить всюду спасительную веру в Господа и удовлетворялся только тем, если видел, что слышавшие проповедь веровали, прилеплялись к Господу и пребывали верными Ему. Удостоверение, что солуняне таковы, успокоило и усладило дух Апостола, и он весть о сем не мог иначе наименовать, как евангелием для себя.

О чем была благая весть, принесенная Тимофеем? — Об истинно христианском настроении солунян, выражавшемся верою и любовию, и о сохранении добрых отношений к Апостолу, свидетельствуемом памятию о нем и желанием видеть его.

Благовестившу веру вашу и любовь. Вера и любовь у Апостола — существо христианства. Ни вера без любви не достойна похвалы, ни любовь без веры не имеет цены. Почему учит ли он,— учит, чтоб все держали веру, любовию споспешествуемую, уверяя, что без них все другое — ничтожно пред очами Божиими (1 Тим. 1, 5 — 6); хвалит ли кого,— хвалит за веру и любовь. Так в начале почти всех посланий его. В словах: благовестившу мне веру вашу и любовь Апостол сказал то же, что: он возвестил мне, что вы пребываете истинными христианами.

И яко имате память о нас благу. Память благая — память с благорасположением, теплая, сердечная,— плод и свидетельство любви к Апостолу. Или благая память — память добрая в том смысле, как у нас говорят: оставил добрую о себе память, поминают Апостола добром, считая его истинным своим благодетелем, как истинного посланника Божия. «Поминаете обо мне с похвалами и одобрением», — изъясняет Феофилакт. Радует же Апостола такая память, не яко память, а ради того, что ею означалась приверженность к вере, которую он им передал. Святой Златоуст говорит при сем: «В этом заключается похвала, что не только когда мы находились у вас и когда совершали чудеса, но и теперь, когда мы вдали от вас и терпим побои, и переносим бесчисленные бедствия, имате память о нас благу».

Всегда желающе видети нас, — Всегда одни относят к: имате память благу, как в русском переводе, другие к: желающе видети нас, как в славянском. Мысли это нисколько не изменяет, но по-славянски лучше. Благая память возбуждалась постоянным желанием видеть Апостола, а это истекает из любви к нему. Память сердца, выражавшаяся желанием видеть Апостола, прочнее и непоколебимее памяти умовой. Последняя утверждалась на первой — и если была всегдашняя, то потому, что всегдашнее было желание видеть, порождавшееся любовию.

Якоже и мы вас. Если б не приложил Апостол и сего, изображение его к солунянам сочувствия было бы неполно. Взаимность есть душа общения сердечного. Утешительно, конечно, было для солунян знать, что Апостол удостоверился в их любви к нему: «ибо для любящего весьма приятно, если любимый знает, что он любим им» (Златоуст). Но несравненно утешительнее должно быть удостоверение, что и он таков же к ним, каковы они к нему.

Все сии напоминания были у Апостола не одни обычные обороты речи в письменных сношениях, но выражали самую истину и направлены были все к одной цели — воодушевлению солунян ценить веру принятую, любить ее и стоять в ней твердо.

Стих 7. Сего ради утешихомся, братие, о вас, во всякой скорби и нужде нашей, вашею верою.

Сего ради — по грамматическому течению речи не ожидалось бы; но как впереди поместилось несколько мыслей обрадовающих, то, обобщая их и сводя воедино, Апостол вставил — сего ради — ради всего, возвещенного Тимофеем, всем, что он сказал. В конце же стоящее — верою вашею, будет служить объяснением — сего ради. Всем этим, верою вашею утешились мы,—ибо вера совмещает все.

Утешихомся, братие, о вас. Греческое εφ` υμιν на вас, как бы почили на вас, успокоились относительно вас, все тревоги наши о вас миновались, и это исполняло утешением сердце наше. «Боялись, не одолело ли вас искушение, и скорбели о том. Но, когда Тимофей возвестил нам о том, что у вас, мы не только скорбеть перестали, но и радости исполнились. Ниже чувства какой-либо печали не осталось в нас из-за радости о вас» (Экумений).

Во всякой скорби и нужде нашей. Скорбь и нужда обнимают все теснившее Апостолов. Нужда указывает более на внешние тесноты, а скорбь на тесноту сердца. Радость была столь велика, что при ней Апостол забыл про все неприятности, тяготившие его, несмотря на то, что они были и велики, и численны. Скорбь и нужду разумеет Апостол, и те, кои перетерпел, и те, которые он терпел в ту пору. Тут содержатся и те скорби, кои понесены ради солунян. В этом отношении мысль будет: слава Богу, не напрасно страдали и терпели ради вас,—вы тверды, не вотще труд наш. В отношении же к тем теснотам, в которых находился Апостол при получении добрых вестей,— мысль будет: «не чувствуем более скорбей, но утешились не в одной какой скорби, но во всякой. Радость наша о вас стала противовесом всех нужд наших» (Феофилакт).

Вашею верою. Вера здесь означает все: и учение христианское, и жизнь, сообразную с ним, и все чины христианские, и память об Апостолах с желанием видеть их. Вашею верою — то же, что вашим христианством, тем, что вы, как приняли веру и начали жить по духу ее, так и доселе пребываете. Святой Златоуст говорит: «Кто может сравниться с Павлом, который спасение ближних считает за свое собственное, имея такое же отношение ко всем, какое тело к членам? Он не хотел, чтоб они изъявляли благодарность ему за перенесенные им ради их искушения, но изъявляет им благодарность за то, что не поколебались по причине искушений, с ним случившихся, говоря как бы: вам предстояло более опасности от искушений, чем нам; вы более подвергались искушениям, нежели мы, хотя вы и не страдали во время страданий наших. С тех пор, как Тимофей принес нам радостную весть, мы не чувствуем никакой горести. Доброго учителя ничто не может смущать до тех пор, пока дела учеников текут по желанию его. О вас утешихомся, то есть вы нас подкрепили, вы нас умастили, вы нам дали вздохнуть, вы не допустили нас до того, чтоб мы пали под тяжестию искушений».

Стих 8. Яко мы ныне живи есмы, аще вы стоите о Господе.

Мы живы. Так говорит о себе всякий, над кем тяготела беда и миновала: неизвестность о солунянах причиняла смертную скорбь Апостолу, теперь это миновалось, камень спал с сердца, и он чувствует себя ожившим. Или так: обстоятельства мои тяжелы, как смерть, так что могу сказать: по вся дни умираю (1 Кор. 15, 31). Но, получив добрую о вас весть, я ожил. Все забыто, все нипочем, когда вы стоите... На нас повеяло жизнию. Или так: жизнь Апостолов — успехи Евангелия и веры Христовой; тут их душа. Услышав о непоколебимости в вере солунян, Апостол говорит: то и жизнь нам, когда мы верны Господу. «Не сказал: мы воодушевились, а что? — Мы ныне живы есмы, показывая тем, что смертию Для себя считаем не иное что, как их преткновение, а жизнию — их преспеяние» (Златоуст), «их твердость в вере и стояние во Христе» (Феодорит, Экумений).

Аще стоите о Господе. Стоять в Господе есть — непоколебимо веровать в Него, прилеплену быть к Нему и неуклонно следовать заповедям Его. «Стоят в вере те, кои веру в Него хранят непоколебимую и жизнь ведут сообразно с верою» (Экумений). Господь — источник и стихия жизни. Стоящие в Нем, в Нем вкоренены, с Ним соединены и объединены, в Нем сокровенны сердцем и помышлениями.

Аще — не означает сомнения, а напротив, полную уверенность, что солуняне не стоят только, но и будут стоять в Господе, — уверенность в их непоколебимой твердости. Если б не было такой уверенности, не было бы помянутого излияния радости. Сомнение убивало бы ее в самом зародыше. Можно, однако ж, предполагать, что, употребляя такой оборот речи, Апостол скрытно приводит и увещание: смотрите же стойте, не колеблите моей в вашей стойкости уверенности, иначе, вы убьете меня.

Стих 9. Кое бо благодарение Богу можем воздати о вас, о всякой радости, еюже радуемся вас ради пред Богом нашим.

Первый плод вести, принесенной святым Тимофеем,—обрадование Апостола Павла; второй — благодарение Богу. Обрадованный благодарит Бога, от Которого всякое благо. Дух, в Боге живущий, к Нему впервые и обращается, в радости ли, или в скорби.

Бо — ибо — изъяснительное, вместо: да и какое благодарение воздадим? Или,—удерживая обычное значение сей частицы — указание причины,— можно допустить, что — кое бо благодарение воздати — стоит вместо: ибо это для нас величайшее, неизреченное благо. Благо сие от Бога. Вместо того, чтобы выставлять великость блага, Апостол говорит о невозможности достойно возблагодарить за него Бога. Как бы так: твердость ваша в вере сколько была желательна, и сколько я боялся за нее! Известие превзошло мои ожидания. Это великое для меня благодеяние Божие. И сил не имею достойно возблагодарить Бога за сие благо. Обрадование мое ради вас не имеет меры. Святой Златоуст говорит: «Распространяя вышесказанное (то есть мы живы...), Апостол говорит: кое бо благодарение воздамы... Вы были для нас виновниками столь великой радости, что мы не в силах и возблагодарить достойно Бога. Успехи ваши мы считаем даром Божиим. Вы столько облагодетельствовали нас, что мы считаем это делом, совершенным по внушению Божию, или, лучше, делом Самого Бога. Столь возвышенные чувствования (ваши) — не дело человеческих усилий».

Можем воздати. Воздают долг. Считая себя крайне облагодетельствованным, чувствует обязанность благодарить Бога, ti<~> сил не находит достойно возблагодарить Его. Так велико благо обрадования. «Великость веселия препобеждает песнопение уст, ибо не в силах мы вознести Богу песнь, равносильную радости, какая доставлена нам вами» (Феодорит).

О вас. Говорит только о своем обрадовании из-за них, в изъявление крепкой и неудержимой любви своей к ним.

О всякой радости — или указывает на разные предметы, радость доставившие, или вообще означает полноту радости, — так: за всю эту радость, к этому же относится и: еюже радуемся вас ради... Радостью радоваться значит радоваться полно, в высшей степени, — то же, что в другом месте — возрадоваться радостью великою (Мф. 2, 10).

Пред Богом.— Возвышает цену радости,— радуется такою радостью, какою свойственно радоваться пред Богом, радостью святою, благоговейною, в духе веры и преданности Богу и зачавшеюся, и зреющею. Тут же и удостоверение в искренности радости, как бы: пред Богом, всевидящим свидетелем и всего того, что внутри сокровенно происходит.

Стих 10. Нощь и день преизлиха молящеся видети лице ваше, и совершити лишение веры вашея.

Третий плод благой вести о солунянах — желание видеть их и желание столь сильное, что у святого Павла была о том денно-нощная молитва всеусердно изливаема пред Богом. Когда благодарит он за обрадование свое, можно думать, что благодарит за себя, за свое счастие. Прилагая же и молитву о том, чтобы видеть новообращенных учеников, он дает разуметь, что не это одно обрадование у него на душе. Это снаружи, глубже лежит любовь. Обрадование из любви к ним. Любовь произвела обрадование при вести о добром стоянии их в вере. Она же — причиною того, что он не довольствуется одною радостью, но желает и видеть их. То и другое сливается в одно чувство, и заставляет молиться день и ночь, чтоб Бог сподобил увидеть их и еще. «Как земледелец, слыша о своем поле, которое он возделал, что оно изобилует плодами, нетерпеливо желает видеть сам то, что ему доставляет такую приятность, так и Павел — Македонию» (Златоуст).

Видеть же их молится не затем, чтобы только видеть, но чтоб восполнить лишение веры. Чувства у Апостола всегда подчинены главной цели его служения апостольского, — чтоб обращенные стояли в вере и знали ее в совершенстве. В краткое пребывание в Солуни многое было не договорено. Вот и желает посетить их, чтоб договорить. Подобно сему и к римлянам пиша, говорит он, что всегда желал видеть их, чтоб преподать им некое дарование духовное к утверждению их (Рим. 1. 11)

Совершити лишение веры. Вера, как настроение душевное, была сильна у них, но содержание веры не все было им преподано. Сила веры была велика, но не познание предметов ее. Вера может являться в полном напряжении с первого момента уверования, но время и учение все более и более раскрывают область веры. Святой Златоуст пишет: «Совершити лишение веры... что это значит? — То, что они еще не всем учением воспользовались и не всему научились, чему надлежало научиться. Быть может, между ними были и состязания о воскресении, и много было таких, кои смущали их уже не искушениями и опасностями, но тем, что выдавали себя за учителей. Это он и называет лишением веры. Почему не сказал: утвердити, но: совершити... что более относится к научению, нежели к утверждению, подобно тому, как и в другом месте говорит он: да совершит вы во всяком деле блазе (Евр. 13, 21)». Экумений прибавляет: «О колеблемых в вере говорит: утвердити (стих 2), а о твердых в вере, недостаток же некий имеющим в учении ее,—совершити, говорит, то есть восполнить. Учение веры не было им вполне известно. Неполно знали они о воскресении и, может быть, о чем подобном. В вере во Христа они были тверды, несмотря на искушения и скорби. Но надлежало им узнать и все догматы нашей веры» (то же и Феофилакт).

О себе все уже высказал Апостол. Заключает свою речь молитвою, чтоб ему до солунян дойти, а им возрасти в христианском совершенстве и явиться такими во второе пришествие Христово.

Стих 11. Сам же Бог и Отец наш, и Господь наш Иисус Христос да исправит путь наш к вам.

Бог Отец, яко Вседержитель и Творец видимых, и Господь Иисус Христос, Которым вся быша (Ин. 1, 3), Которому дана всяка власть на небеси и на земли (Мф. 28, 19),— власть вседержительная, все устроять во благо веры и верным, и Который обещал быть с верующими во вся дни до скончания века (20) и исполнять всякое их прошение. «Сие научает равенству Отца и Сына, давая знать, что Отец и Сын домостроительствуют одно и то же, как одно и то же создают» (Феодорит). Почему да исправит стоит в единственном числе. — Триипостасный Бог действует в нас во спасение чрез воплотившегося Сына Божия Единородного и снисшедшего Духа Святого по благоволению Отца.

Да исправит путь наш к вам. Да исправит — время укажет, препятствия устранит и все, благоприятствующее покойному путешествию, устроит. Апостол жил в Богопреданности и шаги свои все направлял по указаниям свыше, выражались ли они внутри — полным уготованием «сердца», беспоперечным, или вне — стечением обстоятельств, вызывавших на какие-либо начинания и представлявших все к тому удобства. Сам ничего не предусвоял, а все, как Бог.

Святой Златоуст говорит на сие место: «Молиться не только внутренно, но и излагать молитву свою в послании, — есть свойство чрезвычайной любви, есть свойство души пламенной и поистине неудержимой. Он говорит как бы так: Сам же Бог да прекратит искушения, отовсюду препятствующие нам иметь прямой к вам путь», «да исполнит наше желание и уничтожит встречающиеся затруднения» (Феодорит), «да отженет сатану, который всюду посредством искушений полагает нам препятствия — прийти к вам» (Экумений).

Стих 12. Вас же Господь да умножит и да избыточествит любовию друг ко другу и ко всем, якоже и мы к вам.

Благожелания солунянам в духе веры и упования. — Желает им совершенства в любви, которая одна сильна сохранить их непоколебимыми в вере и чистыми по жизни до самого второго пришествия Христова, в котором решается вечная участь каждого.

Вас же Господь. Прежде говорил: Бог и Отец, и Господь... а теперь только Господь. Это потому, что Господь и Отец — едино суть, по слову Самого Господа: Аз и Отец едино есма (Ин. 10, 30), и потому, что вслед за ним прилагаются благожелания по домостроительству нашего спасения, которое Триипостасный Бог совершает чрез воплотившегося Бога Сына, Господа нашего Иисуса Христа.

Да умножит и преизбыточествит любовию — это то же, что да исполнит и преисполнит любовию. Святой Златоуст выражает значение обоих слов одним: да возрастит. Блаженный же Феодорит разделяет значение каждого слова и первое относит к умножению числа верующих, а второе — к объединению всех их в любви. «Молится, чтоб восполнил их числом и сделал избыточествующими в любви, то есть приобретшими совершенную любовь, так чтобы им нимало не иметь в ней недостатка».

Любовию друг ко другу и ко всем. — Любви исключительно желает ради того, что она есть союз совершенства (Кол. 3, 14), есть исполнение закона (Рим. 13, 10). Преспеяние христианское есть преспеяние в любви (1 Тим. 6, 11). Как Сам Господь, как другие Апостолы, так и святой Павел выше всего в христианстве ставит любовь (1 Кор. 13 глава).—Но кого разумеет Апостол под — ко всем? — Если под — друг ко другу — разумеет только уверовавших , солунян, то ко всем будет означать — ко всем прочим христианам. Так Феодорит: «Чтобы оказывали любовь не только друг ко другу, но и ко всем единоверным, где бы они ни находились». Если же под друг ко другу разуметь христиан вообще, то ко всем будет означать всех людей. Так Экумений: «Дело христиан не только братьев любить, но и всех людей, и верующих, и неверующих». Святой Златоуст разумеет любовь ко всем, без указания на веру. «Смотри, как хочет распространить эту любовь! — Не только друг ко другу, но и ко всем. Ибо в том поистине обнаруживается любовь по Богу, что она стремится обнять собою всех. Если же ты одного любишь, а другого нет, то твоя любовь человеческая». Святой Апостол Павел нередко внушает любовь ко всем людям. Так Тит. 3, 2; 1 Тим. 2, 1; 1 Сол. 5, 15; и подобное.

Яко же и мы к вам,— подразумевается: полны и избыточествуем любовию. Выражение усеченное требует дополнительных мыслей. Можно так: сказав о любви ко всем, он дал намек и на себя, говоря как бы: ко всем, и к нам... После сего естественно будет следовать: якоже и мы к вам — или прямо: любите себя взаимно и всех, как мы вас любим, — то есть бескорыстно, с готовностию на всякие жертвы, как говорит он о себе во 2-й главе. Свою любовь, известную солунянам и испытанную ими, ставит в образец: «Нас имейте мерою и образцом любви» (Феофилакт). Ставить себя в образец обычно святому Апостолу Павлу (2 Сол. 3, 9; Флп. 3, 17). Но на себе он не останавливает христиан, а от себя возводит ко Христу Господу, говоря: подражатели мне бывайте, якоже аз Христу (1 Кор. 11, 1). Таким образом, он всех возводит к Единому. В деле нравственного воспитания пример сильнее всякого слова.

Стих 13. Во еже утвердити сердца ваша непорочна во святыни, пред Богом и Отцем нашим, в пришествие Господа нашего Иисуса Христа со всеми святыми Его. Аминь.

Желает любви, потому что она есть единственная подпора полной нравственной чистоты, которая такою является ныне пред очами всевидящего Бога и такою явится в пришествие Господа, когда все — и сокровенное — будет обнажено и явлено пред всеми. «Любовь делает непорочными, и притом воистину непорочными делает она одна. Любовь к ближнему заграждает всякий вход греху. И нет решительно ни одного греха, которого бы, подобно огню, не истребляла сила любви. Удобнее слабому хворосту устоять против сильного огня, нежели естеству греха против силы любви» (Златоуст).

Вот почему, желая твердости в нравственной непорочности и чистоте, он желает любви. Любовь — средство к непоколебимой чистоте, или твердой безукоризненной нравственности, а сия последняя — условие оправдания во второе пришествие Христово. В другом месте он пишет: сицева убо имуще обетования, о возлюбленнии, очистим себе от всякия скверны плоти и духа, творяще святыню в страсе Божии (2 Кор. 7, 1). Здесь же говорит: хочешь быть так чистым и безукоризненным, взыщи и вымоли себе любовь совершенную. Святой Златоуст пишет: «Хочу, говорит, чтоб эта любовь избыточествовала в вас столько, чтоб в вас не было никакого порока. Не сказал утвердити вас, но сердца ваша. От сердца бо исходят помышления злая (Мф. 15, 19). Можно быть злым, не делая никакого зла, как то: чувствовать ненависть, неверие, быть коварным, радоваться несчастиям ближних, быть недружелюбным, держаться превратного учения, ибо все это есть дело сердца. Быть же чистым от всего этого составляет святость. Ибо хотя святостию главным образом и по преимуществу называется целомудрие, так как и нечистотою — блуд и прелюбодеяние, но вообще всякий грех есть нечистота и всякая добродетель — чистота. Блажени, говорит Спаситель, чистии сердцем (Мф. 5, 8), - разумея под чистыми чистых по всему».

Пред Богом и Отцем нашим — можно относить и к непорочными во святыни, в той мысли, чтоб сердца их оказывались непорочными и чистыми пред самим всевидящим оком Божиим, в каком случае чистота только и бывает настоящею чистотою,— и к: пришествие Господа, в той мысли, что и суд будет совершаться пред лицем Отца. Так святой Златоуст, Экумений и Феофилакт. Златоуст пишет: «Судиею тогда будет Христос, но мы не пред Ним, а пред Отцом будем предстоять во время суда.— Или здесь Апостол разумеет то, что нам должно быть непорочными пред Богом. О чем я всегда и говорю вам, что непорочными должно быть не пред лицом человека, а пред лицем Божиим, потому что в этом и состоит истинная добродетель».

В пришествие Господа. — На этот решительный момент не раз уже возводит Апостол внимание солунян (1, 10; 2, 12, 19). Теперь снова представляет его как последний предел надежд и ожиданий, и вместе как сильнейшее побуждение к поддержанию в себе энергичных усилий к делам и чувствам, какие могут удостоиться одобрения в то время. Что тогда положено будет о ком, то неизменною печатию закрепит участь его на вечные веки, или для блаженства, или для мучения.

Со всеми святыми. Иные полагают, — что Апостол желает им непорочности со всеми святыми, наряду с ними, подобно им, чтоб быть в сонме их при сретении Господа (Феодорит). Но прямее слова сии относятся к пришествию Господа со всеми святыми. С какими святыми? — «Ближе всего — с ангелами. Ибо так везде описывается пришествие Господа, что Он окружен будет сонмами ангелов (Мф. 25, 31; Мк. 8, 38; Лк. 9, 26; Деян. 10, 22; Мф. 16, 27; 2 Сол. 1, 7). Но как говорится, — со святыми Его и притом всеми, то можно подразумевать и христиан совершенных, кои суть Его, по преимуществу, как купленные кровию Его и во един дух с Ним сочетавающиеся. Первым из них — Апостолам обетовано сидеть на двенадцати престолах и судить (Мф. 19, 28). Аминь. У Апостола не раз в течение речи вводятся молитвенные обращения — и воззвания к Богу, которые он нередко подкрепляет словом: аминь. Как бы: да будет так,— буди, буди. Хочет сказать, что молитвенное благожелание его не есть следствие минутного увлечения, а плод постоянного и твердого его желания им существенного в христианстве блага.