483. Обличение, разбор и опровержение статьи, признающей сказания о чудесных действиях св. пустынников на животных легендарными, вымыслами народного воображения
Письма к А.Ф.М.
В ноябрьской книжке Отеч. записок за 1854 г., в статье: Фантастическая Зоология, помещены сказания о чудесных действиях св. пустынников на животных, именно: о гиене, коей детенышу слепому чудесно отверсты очи св. Макарием Александрийским (см. Лавсаик гл.19, стр.70), - о диких ослах, коим один пустынник, словом запретил топтать свои овощи, - и о льве, коего один пустынник заставил нести свои котомки, когда тот растерзал его осла (последние два сказания не упомню, где находятся), - помещены наряду с баснями греков, римлян и галлов, и вместе с последними подведены под одну категорию, - сказок, произведений народного воображения, легенд, блестящих поэзиею греческого гения.
И это не оговорка, не просмотр ненамеренный, потому что составитель или переводчик статьи прямо упоминает о Фиваидских пустынниках, следовательно понимал, о ком идет речь.
Подобная выходка оскорбительна для всякого благочестивого человека, и тем более для чувства тех, кои имеют счастье принадлежать к отечеству, славному благочестием и верою, и которым предлагаются в Отеч. Записках статьи, так противные духу их отечества.
Св. Церковь признает сии, и подобные сим сказания (коих не три, а есть множество, как будет отчасти указано ниже), несомненно истинными и предлагает их верным сынам своим в Прологах, Чет.-Минеях и других книгах, чтобы тем питать в них уверенность, что Господь присущ в ней Своею чудодейственною силою, и всегда готов на помощь с верою призывающим Его, как Сам обещал чрез пророка: воззовет ко Мне, и услышу Его (Пс.90:15). - Каково же должно быть верующему, когда возвратясь из церкви, где слышал чтение сих сказаний, предлагаемых, как несомненно истинные, он развертывает книгу, писанную людьми, коих почитают умниками, и кои взялись просвещать его отечество, - и читает, что сии и подобные сказания суть сказки, произведения народного воображения, легенды, блестящие поэзиею греческого гения? - Искренно верующий не поколеблется, а только поскорбит и исполнится праведным негодованием на издателя Отеч. Записок. - Но что будет с слабым в вере или тем, кто еще ни тепл, ни хладен? - От одной истории перейдет он с тою же мыслью к другой, от другой к третьей и т.д., обобщит все сказания, омрачится умом, и падет в совершенное неверие. - Этого верно и хотят Отеч. Записки и они как будто нарочно стараются погасить веру в нашем отечестве под предлогом очищения его от суеверия и предрассудков.
Скажет иной: "зачем так увеличивать вещь? два-три слова много ли значат?" - Уже не в первый раз. Нынешний год два-три слова, оядотворенных, прошлый столько же, да за прошлый и т.д. - и во всей совокупности наберется довольно большой прием яда неверия у читателя и особенно у почитателя Отеч. Записок и конечно принесет плод по роду своему. - Но главное - эти немногие слова не случайность, не оговорка, а вытекают из духа и направления всего журнала. - Ум, опутавший себя началами натурализма, и исключительно опирающийся только на законах природы, как он себе воображает, не верит в чудеса вообще, а следовательно и во всякий частный вид чудес. - Если же таков источник тех двух-трех слов, то уже никак нельзя говорить, что они ничего не значат. Кто ощутит хоть слабый запах тления, заключает, что где-нибудь недалеко лежит целый тлеющий труп. И не погрешает. - Знающим образ мыслей сего журнала сии два-три слова тотчас приводят на память всю зловерную и зловредную систему его, - и крушат их, - крушат скорбью о сынах церкви и отечества, заражаемых вредными учениями Отеч. Зап. - Потому никто не должен считать наших слов задорною привязчивостью. Они - плод ревности по чистоте православия.
Если бы переводчик сей статьи, а с ним и тот, под смотрением коего издается журнал, были искренними сынами церкви, знали свою мать, любили ее, и слушались гласа ее, не только языком изречь, написать и напечатать, даже в мысль принять не позволяли бы себе такой хулы на нее. Кто кого любит, тот сильно поражается даже слабым намеком, оскорбительным для его любимой особы. - И наоборот мы говорим о сыне, оскорбляющем свою мать словом и делом: это не сын, у него или для него нет матери, потому что его слово и дело ясно обнаруживают в нем недостаток сыновних чувств к своей матери. Сыновнее сердце чутко. Если бы оно было в издателе Отеч. Зап. и его сотрудниках в отношении к церкви, тотчас бы заступилось за свою мать и не позволило бы порочить ее. Видно у них нет сей матери, и они не дети ее.
"Неужели же всему верить, что пишется?" - Нет. Весьма малому, напр., можно верить из того, что пишется в Отеч. Записках. - Но надобно различать, - кто предлагает пишемое и на каких основаниях обязывает верить ему. - Церкви, которая есть столп и утверждение истины (1Тим.3:15) нельзя не верить. Она предлагает в назидание своим сынам сказание о чудесных действиях св. подвижников над животными, как несомненно истинные. Следовательно им должно верить. - И мы верим. - Мать не станет обманывать своих детей, и вместо хлеба не подаст им камень. - На этот вывод должны бы согласиться самые умники, если бы у них достало столько ума, чтобы постигнуть, что есть церковь, что она в отношении к нам, и что мы в отношении к ней.
Между тем есть и основания к вере в сии сказания, и основания столько твердые, что на них не может не согласиться самый упорный ум, если только своими заблуждениями он не успел еще расстроить в себе законов здравого рассудка.
Господь, Который есть истина и Коего обетования суть: ей и аминь, обетовал: веруяй в Мя, дела, яже Аз творю, и той сотворит и больша сих сотворит (Ин.14:12); и в другом месте: аминь глаголю вам: аще имате веру, яко зерно горушно, речете горе сей: прейди отсюду тамо: и прейдет: и ничтоже не возможно будешь вам (Мф.17:20). Еще более - Мк.16:17.18. Итак - обетование не ложно. Обетование дано вере. Следовательно вера может производить дивные дела. До веры ли такой, думают, нельзя возвыситься, что не хотят верить силе веры?! - Но в таком случае, зачем бы Господу и давать такое обетование вере, если бы такая вера не была для нас возможна? - Господь не тратит слов понапрасну, и глагол Его не возвращается тощ. Если же так, то почему не верить, что из совершенно верующих, и всецело преданных Господу, один словом обуздывает диких ослов, другой смиряет и подчиняет себе льва, третий другое что делает подобное, и проч.? Труднее ли это, нежели переставить гору?!! - И однако ж это обещано истинной вере. - Вот какой укор написан таким неверам в одном древнем греческом Патерике: "что касается до отцов-чудотворцев, то неверящий им, или не принимающий того, что было ими говорено и сделано, - Самому Господу Иисусу Христу более и Его Апостолам не верует, нежели им. Ибо, как Господь наш Иисус Христос брением возвратил зрение слепому, изгонял демонов, воскрешал мертвых, претворил воду в вино, 5-ю хлебами насытил 5000 народа, и другие бесчисленные и неисследимые совершил чудеса, коих и мир не может вместить, так и им даровал силу исцелять всяку болезнь и всяку язю в людях, как Сам же Он, истинный Бог наш, сказал: Веруяй в Мя, дела яже Аз творю и той сотворит, и больша сих сотворит (Ин.17:12). Ибо где присущ Бог, сущий превыше естества, там совершаются и дела вышеестественные".
Применяя эту силу чудотворения, даруемую Господом верующим, к частным разбираемым нами случаям, благочестивый составитель Училища Благочестия выводит повиновение животных святым мужам из восстановления в них образа Божья (См. Учил. Благоч. том VI, стр.79.80). Первому человеку в Раю повиновались животные потому, что видели сияющий в нем образ Владыки всякой твари. Образ Божий затмился, прекратилось и повиновение животных человеку; но оно тотчас естественно как бы возвращается, коль скоро восстановится в человеке образ Божий. А это и производит божественная благодать ради веры и трудов по вере в людях, совершенно предавших себя Господу, каковы были пустынники, облекшиеся в нового человека, созданного по Богу в правде и преподобии истины (Еф.4:24). Почему же не верить тем сказаниям, в коих они представляются повелителями животных?!! Верно их внешнее уничижение соблазняют гордый ум?! Но не надобно забывать, что немощное Божие крепчае человек есть (1Кор.1:25), и что обильнейшая благодать обычно носится в скудельных сосудах (2Кор.4:7).
Верно Отеч. Записки требуют строгой исторической достоверности?! Очень умно; но неумно то, что не потрудились исследовать о сей достоверности, и произнесли суждение более по наперед принятым понятиям (предрассудкам школы) такое суждение, которое не делает чести издателям. И предаде их Бог в неискусен ум (Рим.1:28).
В маленьком приступе, в начале статьи, Отеч. Записки обобщают мысль о баснословности тех сказаний, в коих животные представляются в дивном повиновении св. отцам. Именно между прочим: "в восточных рассказах обнаруживаются первые произведения народного воображения. В этих легендах, блестящих поэзиею греческого гения, лев, ворон (только в В.З.), обезьяна (нигде ни одно сказание не касается ее), гиена, крокодил олицетворяют кротость нравов первобытных времен, пустынники и проч." Представим и себе в общем виде основания исторической достоверности сих сказаний.
В Ветхом Завете животные все, повинуясь Ною, идут в ковчег, и голубица чрез ветвь приносит весть об иссушении земли; ослица говорит Валааму; ворон питает Илию; медведицы по повелению Елисея наказывают дерзких и развратных мальчишек; львы не снедают Даниила, несмотря на снедающий их голод. Если переводчик статьи и редактор журнала не принадлежит к числу тех, кои в Медицинской Академии, начиная лекции по естественной истории, обязывают своих слушателей для успеха в науке отказаться от всех моисейских бредней, или тех, кои в университете, читая гражданскую историю, выставляют св. пророка Илию бунтовщиком и возмутителем против царя - нечестивого Ахава (литографные лекции Лоренца видел и читал своими глазами, кажется, в 1845 году или после), а напротив верят в божественное достоинство книг В.З., то нечего их убеждать, что все сии сказания, несмотря на то, что суть восточные, не суть произведения народного воображения. - Однако ж при сей вере можно их обязать делать в обобщениях оговорки и ограничения, чтобы не вводить других в сомнения о своей вере, - и обязать тем законнее, что в числе помянутых ими животных поставлено одно (ворон), которое и встречается только в книгах В.З. Другое дело, если они не верят божественности книг Ветхозаветных. - Но тогда можно спросить, как же позволяется быть писателями, или еще более издателями журнала таким людям, кои не принимают основных начал истинного знания?!
Берем впрочем отсюда в свою пользу такое соображение: если пять-шесть сказаний несомненнейшим образом достоверны; то и все другие сказания подобного рода о подобных лицах (то есть святых), и подобными же (то есть святыми) лицами переданные никак уже не могут быть, - по крайней мере с первого раза и ни с того, ни с сего, - причисляемы к сказкам или легендам, блестящим поэзиею греческого гения, - пока не обличится их неверность верными историческими свидетельствами.
И вот в Новозаветной истории - находим совершенно сходные с Ветхозаветными сказаниями, тоже о св. лицах, и святыми лицами переданные, - сказания, гораздо в большем количестве, нежели как-то воображали переводчик с редактором Отеч. Записок. - Спрашивается, почему бы не приостановиться в суждении, не взглянуть в книги, где они содержатся, и не взвесить их достоверности?! Кому истина дорога, тот непременно бы так сделал. А мы верно привыкли все делать наскоро и с плеча, и первое попавшееся соображение - свое или чужое - ставить в ряд догматов ума, крича вслух всем: ум не может согласиться на то, ум требует этого.
Такие сказания о чудных действиях св. Божиих пустынников на животных передали нам:
1) Палладий, епископ Еленопольский в своем Лавсаике (Спб. 1850 г. см. главы: 27, 44, 45, 47, 48, 54, 95).
2) Блаженный Феодорит, еп. Кирский, в своей истории Боголюбцев (Спб. 1853 года см. глав. 2, стр. 31. глав. 6, стр. 85 и проч.).
3) Блаженный Иоанн Мосх с св. Софронием, который был потом патриархом Иерусалимским в своем Луге духовном (Моск. 1848 г. см. главы: 2, 83, 91, 100, 106, 120, 123, 156, 157, 162, 166, 179).
4) Скитские старцы - соборно - в своем Патерике или в достопамятных сказаниях (Моск. 1846 г. см. стр. 6, 14; 73, 2; 146; 340, 21 и проч.).
Все сии сказания св. церковью признаются несомненно истинными и не без оснований.
Сказатели их, почти все, суть высшего в церкви епископского достоинства, люди, самым саном своим внушающие доверие, лица, именно на то и поставленные в церкви, чтобы право править слово истины, истинные пастыри, - чтимые за то всеми сынами церкви. - Чей язык повернется приложить к их сказаниям те термины, какие употреблены в Отеч. Записках?
Сверх того, все что они рассказывают, рассказывают, как очевидцы, или на основании свидетельства очевидцев.
Палладий, епископ Еленопольский, прежде епископства, простым монахом долго жил (в Новогреческом Лавсаике значится 33 г.) в пустынях египетских, посещал там св. отцов, сам видел их дивные дела, и слышал из уст их учения и сказания о том, что они сами видели. Потом путешествовал по Палестине, Сирии, Малой Азии, и даже был в Риме. - Наконец в сане епископа, по просьбе Лавса, одного из великих при дворе лиц, записал все виденное и слышанное (См. его предисловие к своей книге). Нельзя предположить ни одной мысли к оподозрению сих сказаний. Сам видит чудеса, и из уст отцов чудотворцев слышит сказание о виденных теми чудесах, совершенных св. отцами, при коих они жили, - и передает все то нам. - Что может быть вернее и достовернее? - Гг. Норов и Муравьев издают свои путевые Записки; им верят, их цитуют, как авторитет. - Почему ж бы кто не поверил святителю Божию?!
Блаженный Иоанн Мосх и св. Софроний, тут же на местах, - какие посещали, - и записывали все, что видели и слышали от дивных отцов. Блаженный Иоанн Мосх привел сии записки в порядок и посвятил их св. Софронию; а сей, уже в сане патриарха, передал их верующим (см. предисловие к сей книге). - Только тот, кто привык уже ничему не верить, может не поверить св. Софронию - патриарху, спасшему для нас святыни Иерусалимские.
И Блаженный Феодорит, епископ Кирский - все, что описал, - или сам видел, или слышал от очевидцев. Вот собственные слова его: "одних из описываемых мною лиц я сам был очевидцем, а которых не видал, о тех слышал от очевидцев - людей, одушевленных любовию к добродетели, удостоившихся видеть тех подвижников, и внимать их назидательным наставлениям". - Что пишут в логике в рассуждении взвешивания достоверности свидетельств? - Свидетельство, которое передается очевидцем, или со слов очевидца, есть самое достоверное, есть достоверность, выше которой желать нельзя, - если притом передающий и образован и благонамерен, - качества, коими в такой степени обладал блаженный Феодорит, равно как и все, о коих выше упомянуто.
Достопамятные сказания составлялись не одним лицом, а собором старцев, и не в одно время, а постепенно. Тем не менее однако ж свидетельство о каждом событии, в них упоминаемом, есть свидетельство современное. В скиту был такой обычай: когда случалось какое назидательное событие, или совершалось чудо, собирались старцы, обсуживали его, удостоверялись в истине его, и повелевали писцу внести то в особую, для сей цели хранимую книгу. Этот обычай описан в vies des peres du desert d'Orient, там, где сочинитель приступает к описанию жития святых подвижников скитских (не помню какой том). Но упомянув о сем обычае, уже нечего и говорить о том, как высока достоверность всего, помещенного в достопамятных сказаниях.
Нужно бы после сего показать достоверность и каждого в частности сказания из приводимых Отеч. Записок. - Но ограничимся одним, именно сказанием о чуде, совершенном св. Макарием Александрийским над детенышем гиены. - (Не помню и не мог найти, где лежат другие два сказания). - Его передает святитель Палладий, и говорит, что это чудо рассказывал ему раб Христов Пафнутий, ученик сего (св. Макария) доблестного подвижника. - А в заключение прибавляет: кожу эту раб Христов отказал св. и блаж. Афанасию великому; и блаж. раба Христова Мелания сказывала мне, что она брала сию кожу у святого и дивного мужа Макария под именем дара гиены" - (См. Лавс. стр.71). - Можно ли еще чего требовать к подтверждению достоверности сего сказания? - По нему судить должно и о других двух, хоть в настоящее время мы и не имеем возможности указать частных черт их достоверности. Вместо заключительного увещания приведем слова блаж. Феодорита, коими он заключает свое предисловие к истории Боголюбцев. (Это же идет и ко всем выше указанным книгам):
"Прошу же тех, кои будут читать эту историю Боголюбцев - прошу не питать недоверия к тому, что здесь говорится, хотя бы пришлось им услышать и нечто превышающее их силы, - и не измерять добродетели святых по своей мере, а твердо помнить, что Господь обыкновенно соразмеряет дары Св. Духа с душевными расположениями людей благочестивых, и совершеннейшим ниспосылает и больше даров. Я сказал это для тех, которые не проникли еще в глубину дел Божиих; потому что посвященные в сокровенные тайны Духа знают, как благоволит Он к чтущим Его, и сколько Он чрез одних из людей чудодействует среди других, привлекая неверующих к Богопознанию величием Своих чудес. А кто не поверил бы событиям, о которых я буду говорить, тот показал бы, что у него слаба вера и в истину того, что совершено было чрез Моисея, Иисуса Навина, Илию и Елисея, - даже в чудеса св. Апостолов. Всякий же, кто верит в истину этих чудес, должен верить, что чужды лжи сказания и о первых, потому что та же благодать, которая действовала в тех (св. мужах библейских), была виновницею совершения чудес и чрез этих (св. подвижников). Благодать неоскудеваема и, избирая людей достойных, чрез них, как чрез какие каналы, изливает потоки благотворения".
После всего вышесказанного по праву можно требовать, чтобы сказания, выставленные Отеч. Записками, были изъяты из-под той категории, под которою поставлены, место же их там пусть займут сами Отеч. Записки, как созидатели особого фантастического мира, во всем ищущие отражения своих пустых мечтаний, в коих однако ж нисколько не виден блеск гения, и кои суть не более как произведения испорченного воображения. - Да. Где нет логики, где не пекутся о соблюдении ее правил, где не действует, следов., рассудок, который по природе своей есть логик, там естественно плетутся одни мечты и призраки фантазии, хоть их величают идеями, началами и еще как.
Приведу наконец первые мысли, вырвавшиеся тотчас по прочтении статьи Отеч. Записок, занимающей нас. - "Прочитавши статью: фантастическая зоология (Отеч. Записки Ноябрь, 1854 г.), невольно приходишь к мысли: уж не в фантастическом ли мире мы живем?! - Умники наши перестали следовать законам здравого смысла, а избрали себе в руководители воображение и фантазию, и вместо истины проповедуют свои мечтания, кои не свыше, а из преисподней, как пары, набиваются им в голову, и язык их изрыгает их, распаляем от геенны (Иак.3:6). А между тем все-таки считаются умниками, и стоят на службе распространителей просвещения. - В Отечественных Записках для отечества, которое преисполнено чистой веры, дышит ею, не готово только, но действительно проливает кровь за нее, всем в слух разглашаются чуждые ей мысли, унижающие и подрывающие веру в неопытной душе. - Чрез столетие историк будет в большом затруднении - верить ли существованию Отеч. Записок? Так они противны духу отечества, что всякому придет на мысль - не произведение ли темных басен и преданий то, что они были когда-нибудь? - Остатки его грузных томов отстоят ли истину не честного существования журнала, но вечное пятно позора и проклятия останется на тех, кои иждивают труд и время на гибель вере, на терзание сердец верующих, и на развращение умов в отечестве. - И в какое время? - Теперь ли нам восставать на веру, и набрасывать на нее какую-нибудь тень, когда ни в чем другом не можем находить для себя утешения и опоры, кроме веры?! - Государь Император всем сердцем и всею силою заботится о распространении истинного просвещения, и об отвращении зловредных учений - учреждает министерство, цензуры, и над цензурами цензуру, а зловерие и зломыслие все прорывается и находит в смельчаках добрых себе проводников. Верно нет очей, или очи неправо зрят у тех, на коих лежит долг смотреть за тем. Господи помози нам, и избави нас имени Твоего ради!"
