Начинает свое послание святой Павел излиянием благодарных чувств к Богу за утешение в скорбях его и всех трудящихся в благовестии и избавление его от недавней смертной опасности, питая надежду, что Он и не перестанет избавлять, при споспешествовании тому, между прочим, и молитвы верных коринфян (1, 3–11). а) Воссылая Богу благодарение за утешение в скорби, Апостол удостоверяет, что это Бог делает для блага верующих (стихи 3–7), и б) питая надежду на избавление впредь от бед, участниками в доставлении сего блага признает и молитвы верных (стихи 8–11). Там и здесь выражает самый тесный союз трудящихся в благовестии с верующими в него, под влиянием их благовестия.

Стихи 3 и 4. Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец щедрот и Бог всякия утехи, утешаяй нас о всякой скорби нашей, яко возмощи нам утешити сущия во всякой скорби, утешением, имже утешаемся сами от Бога.

Благословен Бог! Как естественно было воззвать так святому Павлу после того, как Бог избавил его от толикия смерти во Асии (1, 10), и как он, не имевший покоя духу своему в Троаде (2, 13) и в Македонии испытывавший внеуду брани, внутрьуду боязни, утешен был пришествием Титовым (7, 5–6)! Всецело предан будучи Богу, всякий случай с собою он производил непосредственно от Бога и Его благостынную десницу видел не в утешениях только, но и в скорбях.

Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа употреблено в таком же значении, как и Сам Господь сказал по воскресении: восхожду к Отцу Моему и Отцу вашему, и Богу Моему и Богу вашему (Ин. 20, 17), то есть по домосроительству спасения нашего. «В словах сих ничего нет нового. Одного и того же Христа, по Его человечеству, Он есть Бог, а по Божеству Отец» (Феофилакт).

Отец щедрот и Бог всякия утехи,– Бог, Которого существо в том состоит, чтоб изливать одни щедроты и утешения: ибо Он любы есть (1 Ин. 4, 16). Так Он все устроил в сущем и так все строит в бывающем, что, не выходи только тварь из воли Его и Его предначертаний, она всегда будет пить одни утешения из чаши щедрот Божиих. В настоящем порядке вещей и то, что приносит по видимому скорбь, есть несомненно дело щедрот Божиих и ведет к утешению. Апостол говорит как бы сими словами: Отец и Бог, «изливающий щедроты, источающий милость и с отеческими щедротами поступающий с нами» (Феодорит). Богодухновенным писателям обычно именовать Бога не одним именем, а различно, заимствуя сии наименования от Его бесконечных совершенств, свойств и действий. «Так, святой Давид не везде одинаково называет Бога и не от одних и тех же свойств производит имена Его; но когда рассуждает о войне и о победе, говорит: возлюблю Тя, Господи, крепосте моя (Пс. 17, 2); когда же воспоминает о избавлении от скорби и мрака, обдержавшего душу его, говорил: Господь просвещение мое и Спаситель мой (26, 1). Иногда заимствует наименование Его от человеколюбия, иногда от правды Его, иногда от суда Его нелицеприятного, сообразно тем обстоятельствам, в которых он находился.– Так и здесь святой Павел в начале послания своего называет Бога со стороны Его человеколюбия: Отец щедрот, Бог всякия утехи. То есть: великие являть щедроты и миловать преимущественно пред всем свойственно и сродно Богу» (святой Златоуст).

Утешаяй нас во всякой скорби нашей. «Апостол показывает, что Бог всяческих подает равномерные искушениям утешения. Так и блаженный Давид сказал: по множеству болезней моих в сердце моем, утешения Твоя возвеселиша душу мою (Пс. 93, 19)» (Феодорит). «Не сказал: не попускающий нам впадать в скорби, но: утешающий нас в скорби. Потому что сие и силу Божию показывает, и терпение скорбящих укрепляет. То же сказал и пророк Давид: в скорби распространил мя еси (Пс. 4, 2). Не сказал: Ты не попустил мне впасть в скорбь, или: Ты тотчас рассеял скорбь; но сказал: в продолжении скорби Ты распространил меня, то есть великую дал прохладу и отдохновение, что самое сделал Бог и с тремя отроками. Ибо Он не возбранил ввергнуть их в пещь и, когда они были ввержены, не угасил пламени; но, когда пылала пещь, подал им прохладу. И сие Бог обыкновенно делает во всех случаях. Намекая на то, и Павел говорит: утешаяй нас во всякой скорби. Но сим он показывает еще нечто новое. Что же такое? – То, что Бог не однажды, не дважды, но всегда так поступает. Ибо не так поступает Бог, чтобы ныне утешал, а в другое время оставлял; но всегда и во всякое скорбное время подает утешение. Посему и сказал Апостол: утешаяй, а не: утешивый; и: во всякой скорби, не в той или другой, а во всякой» (святой Златоуст).

Яко возмощи нам утешати сущия во всякой скорби, утешением, имже утешаемся сами от Бога.– Яко возмощи Εις το δυνασθαι, чтобы мы могли. Для того, говорит, Бог утешает нас во всякой скорби, чтоб и мы могли утешать других. Мы – это или святой Павел со святым Тимофеем, или вообще все Апостолы. Бог избрал их быть как органами слова Своего, так и орудиями утешения скорбящих за сие слово. Но как от Апостолов утешение могло переходить на других скорбящих? – Одни говорят: примером утешения, даруемого Апостолами, другие скорбящие воодушевлялись к благодушному терпению, и надежда подобного утешения утешала их в скорбях; другие: по любви к Апостолам другие, смотря на их скорби, и сами скорбели; но когда они получали утешение, соутешались вместе с ними и они. И скорбь Апостолов была их скорбию, и утешение Апостолов – их утешением (Экумений, Феофилакт). То и другое, хотя может быть принимаемо, но не выражает вполне мысли Апостола. Тут утешение от Апостолов переходит на других без ведома самих Апостолов; а в слове святого Павла они представляются деятельно изливающими утешение в сердца других скорбящих. Будучи утешаемы Богом, они становятся преизливающимся источником утешения для скорбящих; утешением, каким Бог утешает их, они делятся с другими. Это же каким образом? – Чрез слово. Сердце, полное утешения, и слову сообщает утешительную силу, так что оно дышит одним утешением. Скорбевший знает, с какой стороны приходят томящие и убивающие приливы скорби, и знает также, какие помышления воздвигает в душе утешающий Бог в отражение сих приливов; почему всякую душу может так настроить, что она, и скорбящи, присно будет радоваться. Этим даром преизобиловали Апостолы; и как, будучи живы, утешали всех скорбящих, так в писаниях своих оставили нам наставления, какими руководясь, всякий скорбный найдет себе утешение.

Стих 5. Зане якоже избыточествуют и страдания Христова в нас, тако Христом избыточествует и утешение наше.

Выставляет причину, почему не должно сомневаться, что они точно могут утешать находящихся во всякой скорби. Не сомневайтесь, говорит, в этом; ибо у нас как скорби с избытком, так и утешения с избытком; больше всех скорбим, больше всех и утешения подает нам Бог. У нас его много в запасе; скорби – для нас, а утешения – для вас. Сказав, что страдания у нас с избытком, Апостол не остановился на этом одном; «но дабы не привести в уныние учеников слишком сильным описанием своих бедствий, показывает и великое богатство утешения, и, таким образом, ободряет их дух; и не только сим ободряет их, но и тем, что поминает о Христе, говоря о своих страданиях, что они суть страдания Христовы, и, таким образом, прежде всякого другого утешения извлекает утешения из самых скорбей. Ибо что может быть приятнее сего, быть общником Христу и ради Его терпеть страдания? Что может равняться с сим утешением?» (святой Златоуст).

Страдания назвал Апостол Христовыми, потому что они были за Христа, за слово Его и за дело проповеди о спасении всех в Господе Иисусе Христе. Еще более можно сказать: страдания за Христа суть Христовы, потому что Он Себе их присвояет, считает их Своими. Он однажды пострадал всеобъемлющим страданием; страждущие за Него вступают в спострадание Ему, в чем, как нередко уверяет Апостол, и состоит таинство нашего спасения. Причащение страданиям Христовым вводит, причастие и жизни Его, а в этом все.

Поставив так близко страдания за Христа к страданиям Христовым, Апостол в этом общении со Христом чрез страдания указывает и источник утешения. Страдая за Христа, вступаем в общение страданий Христовых; но как Христос теперь во блаженной славе, то естественно чрез Христа избыточествовать утешениям, несмотря на скорбность, или в самой скорбности, так что скорбность остается только совне, внутри же царствует одно утешение, и иначе сему быть нельзя. Это не помышлениями какими утешительными производится в сердце, а утешение, помимо всяких усилий ума и самоутешительных соображений, льется в душу от лица Христа Господа и, водворяясь в ней, преисполняет ее. Христом, говорит, избыточествует утешение наше,– избыточествует и над страданиями и поглощает их. Так понимает святой Златоуст: «Апостол прославляет человеколюбие Господа еще и тем, что говорит: мы гораздо более утешаемся, нежели сколько скорбим. Поелику не сказал, что утешение равно страданиям, но утешение, говорит, избыточествует, так что время подвигов есть вместе и время преизбытка утешения. Оттого страждущие за Христа никого не боятся и не трепещут, и среди самых напастей бывают спокойнее и радостнее всех: ибо они тут же сподобляются бесчисленных утешений от Самого Христа».

Стихи 6 и 7. Аще ли же скорбим, о вашем утешении и спасении, действующемся в терпении техже страданий, яже и мы страждем. И упование наше известно о вас. Аще ли утешаемся, о вашем утешении и спасении, ведяще, зане якоже общницы есте страстем нашим, такожде и утешению.

Таким образом, говорит, выходит, что страждем ли мы, ради вас страждем, утешаемся ли, ради вас утешаемся. Это прямая мысль обоих текстов, и она сама собою понятна. Но святой Павел излагает ее пространно, с некоторыми соприкосновенностями. Это – ради вас, Апостол выражает – о вашем утешении и спасении. Он говорил все об утешении, и представляется, будто оно главное, а тут привнесено спасение. Как утешение Христа есть плод страданий апостольских, это прямо выходит из предыдущего. Поколику страждем, говорилось впереди, потолику утешаемся; утешаемся же для того, чтоб имели мы возможность утешать и других скорбящих. Отсюда очевидно, что страдают Апостолы, чтоб самим исполниться утешения и потом переливать его в душу других находящихся во всякой скорби, то есть и страдают, и утешаются для утешения других. Но как тут спасение? – Оно-то главное и есть. Ибо Апостолы страдали за проповедь Евангелия, а Евангелие есть благовестие о единственном для нас образе спасения, приемля которое верою, внемлющие благовестию спасались. Ревность о сем спасении и воодушевляла Апостолов в трудах проповеди и в перенесении всех скорбей. Она шла впереди; она привлекала и утешения. Равно и верующие, приемля благовестие от Апостолов, вступали в путь спасения; но вместе с сим вступлением подвергались и скорбям, а скорбя по сей причине, сподоблялись утешения от Апостолов, скорбящих за Евангелие и спасение их,– так что такая неразрывная связь страданий и утешений в Апостолах и верующих существует ради содевающегося в одних чрез других спасения. Только в порядке спасения так бывает, что страдания сами из себя источают и утешение. Это, как выше говорилось, потому, что верующих и спасающихся страдания вводят в сопричастие страданиям Христовым, в сочетание с Самим Христом, из Коего, как в блаженной славе состоящего, тотчас же изливается и утешение. Главное, следовательно, и в Апостолах, и в верующих – содевание спасения. Утешение его содевает и, отнимая разрушительное действие у скорбей, не дает им препятствовать устроению спасения.

Блаженный Феодорит пишет: «Для вас (мы, Апостолы) подпадаем всякого рода искушениям (скорбям). Ибо, если бы не захотели мы преподать вам спасительную проповедь, никто не причинил бы нам страданий. Но поелику промышляем о вашем спасении, то от противников приемлем приражение к нам горестей, а от Владыки Бога пользуемся утешением. А таким образом, ради вас имеем то и другое. Приобщитесь же с нами того и другого, как усвояющие себе все наше».

Это усвоение всего Апостольского было уже в них в действии. Веру приняли; по вере начали содевать спасение; ради же того и другого начали и страдать. Посему Апостол и говорит: страждем о вашем утешении и спасении, действующемся в терпении техже страданий, яже и мы страждем. Уверовали, отстали от языческих богов, устранились от языческих обычаев, отчуждились от порядков языческой плотской жизни, стали странниками среди своих; и за это подвергались неприятностям, лишениям, притеснениям. Они спасение содевали; но как нельзя было не раздражить тем других, то это содевание спасения сопровождалось терпением страданий. Апостол говорит: техже страданий, в смысле: таких же страданий, то есть за то же дело, за какое и мы страждем, за содевание спасения. Он не увещание какое пишет, а излагает дело, как оно есть. Мы страдаем, неся вам спасение благовестием; вы страдаете, приняв благовестие. Это и есть свидетельство, что спасение содевается в вас. Если же спасение, то и утешение, ибо они неразлучны. Святой Златоуст говорит: «Не мы одни (Апостолы) виновники вашего спасения, но и вы сами. Ибо как мы, проповедуя, терпим скорби, так и вы, принимая наше слово, то же самое терпите: мы, чтобы передать вам то, что сами получили; а вы, чтобы принять даемое и не потерять. Не тем только устрояется спасение ваше, что вы веруете, но и тем, что вы также страдаете и терпите, как и мы. Из сего видно, что действительная сила спасения не в том только состоит, чтобы не делать зла, но и в том, чтобы самим мужественно терпеть зло».

Не излишне обратить внимание и на слово: действующемся. Совне – страдания; под прикрытием, их внутри действуется спасение. Кем и как? – Как будто помимо и без ведома спасаемых. Они только страждут и на то силы напрягают, чтобы терпеть; а там – внутри – само собою действуется спасение. Но хотя и само собою, все же без действующего ему нельзя действоваться. Кто же сей? – Благодать Божия, о Христе Иисусе Господе нашем, Который как благоволил Сам пострадать, так и спасение всех устрояет под гнетом страданий. Святой Златоуст замечает на сие слово: «Не сказал: действующем, но действующемся, показывая тем, что их ревности много содействовала благодать, действующая в них».

И упование наше известно о вас. Страждете, сказал, как и мы, содевая свое спасение. Но хотя вы и бесчисленные терпите бедствия, однако мы надеемся, что вы не отпадете даже и тогда, когда вас будут гнать. Мы не только не имеем подозрения, чтобы вы смутились нашими страданиями, но и уповаем, что вы пребудете тверды и тогда, когда сами подвергнетесь опасностям» (святой Златоуст).

Утешаемся о вашем утешении и спасении: ведяще, зане якоже общницы есте страстем, такожде и утешению.

Там во свидетельство того, что Апостолы страждут за утешение и спасение верующих, приводит он страдания сих последних. Страдания сии удостоверяли, что спасение действуется; со спасением же неразлучно утешение. Но что спасение в них действовалось,– это от Апостолов, благовествующих и страждущих за благовестие. Здесь и то, что утешаются ради их же утешения и спасения, посредствуется страданиями их. Мы страдаем за благовестие, вы страдаете за принятие благовестия. Скорбно было бы нам видеть, что вы страдаете будто по нашей вине. Но это не сокрушает нас. Почему? – По несомненному совпадению в нас с страданиями и утешений. Ибо как в нас, так должно быть и в вас. Наши страдания источают нам утешение Христом Господом и Спасителем нашим. Несомненно, то же должно быть и в вас: ибо Христос Господь тот же и для вас, как и для нас; потому что и вы Его дело делаете как и мы. Ведая сие, мы не смущаемся вашими страданиями, сопровождающими принятие нашего благовестия, ведяще, что вы как общницы есте страстем, такожде и утешению.

Но это бывало после, впереди же вот что: Господь среди самых страданий преисполнял Апостолов всяким утешением. Испытывая это и зная, что верующие тоже, несомненно, подвергнуться страданиям, Апостолы наперед сказывали им все – и то, что непременно подвергнутся страданиям, и то, что в самых страданиях получат утешение. Зная это, и верующие мужественно встречали страдания и, перенося их терпеливо, утверждались во спасении и сподоблялись утешения. Не предупреди их о всем Апостолы, не вступили бы они в борьбу, а следовательно, и на путь спасения и утешения. А как бы Апостолы стали предупреждать, не испытывая сами утешений в страданиях? И выходит, что Бог посылал им утешение ради утешения и спасения верующих. Ибо то уже был неизбежный путь: веровать, и по уверовании страдать. Страдания отталкивали бы от веры, если бы не источали утешения. Они и источали, но чтобы поверить тому, нужны были опыты. Опыты сии и являл Бог в лице Апостолов, которые с дерзновением потом и удостоверяли всех: будете страдать, не смущайтесь; в самых страданиях получите утешение. Так с нами всегда бывает, так и с вами будет: общники страстем нашим – общники и утешения нашего.

Но можно слова: утешаемся о вашем утешении и: общники страстем – общники утешению понимать так, что это бывает по сочувствию. Видят верующие Апостолов страждущими, и себе страждут; видят утешенными, и себе утешаются; и еще более утверждаются в деле спасения. Так святой Златоуст: «Наше утешение обращается вам в успокоение, даже и тогда, когда бы нам не случилось утешать вас словами. Если малую только получим отраду, то и сего довольно к утешению вашему. И хотя бы нам одним случилось получить утешение, и это уже утешит вас. Потому что как страдания наши вы принимаете, как свои собственные, так и всякое утешение наше вы должны считать своим собственным. Ибо как в скорбях наших вы участвуете, почему же не будете участвовать в радостях? Нет; как тогда, как преследуют нас, вы скорбите, как бы сами вы терпели гонение, так мы уверены, что и тогда, когда мы получаем утешение, вы принимаете оное так, как бы вы сами им наслаждались».

Стих 8. Не бо хощем вас, братие, не ведети о скорби нашей бывшей нам во Асии, яко по премногу и паче силы отяготихомся, яко не надеятися нам и жити.

Не хощем вас не ведети – хотим, чтоб вы знали. «О сем мы возвещаем вам, говорит, дабы вы не были в неведении о случившемся с нами. Ибо мы желаем, чтобы вы знали все, что с нами происходит, и весьма о сем заботимся. А это есть самое сильное доказательство любви его к ним» (святой Златоуст).

О скорби нашей, бывшей нам во Асии. Какую скорбь разумеет здесь Апостол? – Или ту скорбь, какую потерпел он от тех многих сопротивных, о коих поминал в первом послании (1 Кор. 16, 9) (святой Златоуст, Экумений, Феофилакт),– или «имеет в виду восстание, воздвигнутое среброковачем Димитрием» (Феодорит). Но почему не разуметь здесь, кроме того, и той великой крайности, в которой находился Апостол, борясь со зверем в Ефесе (1 Кор. 15, 32)? – Эти два места взаимно себя объясняют, и все, что говорит теперь Апостол, становится совершенно понятным, когда допустим, что он разумеет ту скорбь, какую испытал, быв поставлен в необходимость стать лицом к лицу со зверем; понятно, как он по премногу и паче силы был отягощен в эту пору, как не надеялся живым остаться и сложился в мыслях, что ему больше уж и не жить (осуждение смерти имехом), и как, когда Бог избавил его от сей беды, то то же сделал, что избавил от смерти. Потому полагаем, что лучше всего остановиться на сем обстоятельстве, не уклоняясь в аллегорическое толкование борьбы Апостола со зверем, не прикрываясь тем, что ничего не говорится о том в Деяниях.

По премногу и паче силы отяготихомся,– «подобно кораблю, обремененному сверх силы каким-нибудь грузом и готовому утонуть.– Словами: по премногу и паче силы, с первого взгляда кажется, будто одно и то же выражается, но в самом деле это не одно и то же. Премного не значит уже – паче силы. Почему, чтобы кто не сказал: как ни чрезмерна была опасность, но она не велика была для тебя, Апостол присовокупил, что она и велика была, и превышала силы наши, и столько превышала, яко не надеятися нам и жити, то есть мы не чаяли уже и в живых быть. Каковое состояние Давид называет вратами ада, болезнями смертными и сению смерти (Пс. 87). То же самое и Апостол говорит, то есть что они подверглись было такой опасности, которая несомненно угрожала им смертию». Это слова святого Златоуста. Как они хорошо идут, когда вообразим святого Павла стоящим пред зверем!

Стих 9. Но сами в себе осуждение смерти имехом, да не надеющеся будем на ся, но на Бога возставляющаго мертвыя.

Сами в себе осуждение смерти имехом, то есть сами в себе, в своих мыслях, положили, что не жить уже нам более, присудили себя к смерти и решились на то. Святой Златоуст говорит: «Что значит осуждение смерти? – Значит приговор, определение, ожидание смерти. Ибо так говорили дела, такой приговор произносили случившиеся обстоятельства, то есть что мы непременно должны умереть. Впрочем, не случилось сего на самом деле, но остановилось только на нашем ожидании. Ибо хотя течение дел очевидно сие показывало, но сила Божия не допустила приговору сему прийти в исполнение, допустив оному поразить только наши мысли и наше ожидание. Почему и говорит: сами в себе, а не на самом деле осуждение смерти имехом.– Для чего же Бог попустил им подвергнуться такой опасности, что они потеряли надежду и даже отчаялись в жизни? – Да не надеющеся будем на ся, но на Бога. Впрочем, святой Павел сказал сие не потому, чтобы сам был расположен к самонадеянности. Нет; но он под видом повествования о себе самом хотел только вразумить других, а притом сказал так и по свойственному ему смирению. Он никогда не оставляет своего обычая ставить себя наряду с худшими людьми, которых нужно много учить и исправлять. Ибо если и для уцеломудрения обыкновенных людей довольно бывает одного или двух искушений, как же тот, который подвигами целой жизни стяжал особенное пред всеми людьми смиренномудрие и столько претерпел, сколько никто другой, по истечении стольких лет и по достижении любомудрия, достойного небес, мог иметь нужду в столь тяжком вразумлении? Из сего явно, что здесь он только по смирению и для приведения к тому же смирениютех, кои много мечтают о себе и гордятся собою, говорит: да не надеющеся будем на ся, но на Бога, возставляющаго мертвыя. Здесь опять напоминает им о воскресении, о котором столь много говорил в первом послании, и настоящими обстоятельствами еще более утверждает истину оного». И о борении со зверем поминал Апостол в первом послании в числе доводов, убеждающих веровать в истину воскресения. Там коротко, здесь пространнее. Избавление от такой смертной крайности очень похоже на воскресение из мертвых. Почему и Бога не окачествовал он при сем другим наименованием, как назвав Его восстановителем мертвых. Потому же, может быть, и там, трактуя о воскресении, вспомним об избавлении своем от челюстей звериных, как бы врат смертных.

Стих 10. Иже от толикия смерти избавил ны есть, и избавляет, наньже и уповахом, яко и еще избавит.

Мы, говорит, были в такой крайности, что смерть наша была дело решенное. Избавив нас от такой крайности, Бог избавил нас от смерти; мы явились – яко от смерти живые, как похороненные восстали из гробов. «От толикия смерти избавил, говорит. Не сказал: от толиких опасностей, как для того, чтобы показать сим непреодолимую силу искушений, так и для того, чтобы еще более уверить в истине своего учения, которое предлагал прежде. Поелику воскресение мертвых есть еще дело будущее, то он показывает здесь, что оно и каждодневно бывает. Ибо когда Бог человека отчаявшегося и к смертным вратам адовым приблизившегося исторгает оттуда, то что другое делает Он, как не воскрешает мертвого, изымая из самых уст смерти впадшего в оные? Посему-то при неожиданном освобождении какого-нибудь человека из отчаянного состояния у многих вошло в обычай говорить: на сем человеке мы видели воскресение мертвых» (святой Златоуст). У нас говорят: из мертвых воскрес.

 И избавляет. То говорил о великой скорби, бывшей во Асии; а это говорит о скорбях, от которых только что избыл, и туге сердечной, испытанной в Троаде, и о тех внешних бранях и внутренних болезнях, кои беспокоили его в Македонии. Скорби продолжаются; по следам их идет и избавляющая от них милость Божия. Рука Божия, держащая меня и защищающая, никогда не отъемлется. Чувствую это и исповедую.

Наньже и уповахом, яко и еще избавит.– Уповахом – возуповахом, несомненное имеем упование, непоколебимо веруя, что всегда так будет, пока суждено нам Богом жить и действовать во славу Его, насаждая на земле Евангельскую веру; так будет, что Бог будет нас избавлять от всяких крайностей. Мы будто обречены на страдания и скорби. Это мы знаем и ничего другого не ожидаем впереди; но это нас не смущает и не останавливает: ибо сколько несомненны для нас беды и скорби, столько же несомненно и избавление от них. Одно ожидание покрывается другим; и покой духа нашего пребывает твердым. Апостол говорит как бы: «Нам непрестанно должно подвизаться в продолжение всей жизни; впереди еще много будет искушений, и в оных опять не будем оставлены, а получим помощь и споборство свыше» (святой Златоуст).

Стих 11. Споспешествующим и вам по нас молитвою, да от многих лиц, еже в нас дарование, многими благодарится о вас.

Споспешествующим относится не к избавит только, но и к избавляет, и избавил есть. Хочет сказать: ваша молитва всегда помощна и содейственна нам, и была, и есть, и будет. «Избавил ны есть, говорит, от смертей оных, по ходатайству всех вас в молитвах за нас» (святой Златоуст, так и Фотий у Экумения). Если б это пособие молитвенное к будущему только избавлению от бед относилось, Апостол сказал бы: споспешествуйте и вы. Но он не просит а говорит, как о действии благочестивом, исполняющемся и без того, по заведенному порядку. И сама собою устроялась молитва об отце-просветителе, и, надо полагать, заповедь была полагаема прямо по просвещении. Всюду все общею молитвою и молились о своем отце, родившем в духовную жизнь. Так молитва бе прилежна, бываемая от Церкве к Богу о Петре (Деян. 12, 5). Так и о святом Павле молились все Церкви, да благопоспешит ему Бог во всем. Эта молитва содействовала к тому, что Бог избавил, избавляет и будет избавлять его от всех бед. Это не условие, без которого помощи Божией и состояться нельзя; но таков уже порядок в духовном царстве, что такая молитва неотложно бывает в нем, хотя Бог и Сам по Себе все ниспосылает, яко Отец щедрот и Бог всякия утехи. «Заметь здесь,– говорит святой Златоуст,– и то, что когда Бог и по милости дарует что-нибудь, и здесь молитва много содействует. Так хотя в начале послания Павел приписал свое спасение щедротам Божиим; но здесь приписывает он его и молитвам верных».

Споспешествующим συνυπουργουντων, и вам. Кто же другие соучастники в этом деле? И сам святой Павел, и все другие Церкви, и верующие. Так Богу угодно было устроить царство Христово, чтобы нужда одного была общею всех нуждою, и избавление от нее было принимаемо как благо для всех. Бог хочет чрез сие всех держать в союзе любви, живом и сердечном. Нигде сей союз не выражается так осязательно, как в сочувствии и единодушной вследствие того молитве. Все становятся тут как одна душа. Оттого и молитва такая сильна и скороуслышна. Святой Златоуст говорит: «Часто единодушная и согласная молитва многих преклоняет Бога. Посему и пророку Ионе сказал Он: Аз же не пощажду ли града сего, в немже живут множайшии, неже дванадесять тем человек (Ион. 4, 11). Это после того, как они покаялись и возопили к Богу в молитве. Также и молитва о Петре что сделала? – Молитва сия была столь сильна, что и тогда, как двери темницы были заперты, и узы связывали Апостола, и с обеих сторон около его спала стража, извела его из темницы и освободила от всех оных опасностей».

 Да от многих лиц, еже в нас дарование, многими благодарится о нас.– Дарование χαρισμα, такой дар, такое благо, которого естественным путем никак получить нельзя, а только от Бога, от щедрот Божиих (Фотий у Экумения). Дарование еже в нас здесь значит спасение наше. Апостол говорит: «Спасение наше, то есть избавление от всех бед, о коих поминал, Бог восхотел даровать всем вам, дабы многие благодарили Его, потому что и благодать получили многие» (святой Златоуст). Он указывает на дело уже совершившееся, но в нем указывает и закон промыслительных Божиих действий в силу молитвы многих. Бог слышит молитвы многих и дарует просимое, чтобы за данное по молитве многих многие благодарили. Что же? Благодарение ли нужно Богу? – Нет; но для Него дорого и ценно пред очами Его то, чем вызывается благодарение. Благодарение вызывается чувством благобытия, а благобытие есть цель Божией щедродательности. Благодарение есть свидетельство, что Божия щедродательность разливается на многих, многими приемлется и водворяет среди их благобытие. В сем – покой Божий. Но это чувство благобытия бывает ценнее в очах Божиих, когда его чувствуют не ради того, что каждый сам получил от руки Божией, а что получили другие. В этом случае благодарение намащается благоуханием любви бескорыстной и благодарящих поставляет в подобонастроение с дарующим. Вот какие начала скрыты в слове Апостола! «И сие сказал он как для того, чтобы побудить их к молитве за других, так и для того, чтобы приучить их всегда благодарить Бога и за избавление других от бедствий, показывая вместе, что и Бог сего особенно желает. Молящие и благодарящие за других и в том, и другом случае гораздо большую собирают пользу себе самим» (святой Златоуст).