Глава 6

Я стояла перед большим зеркалом в углу нашей спальни, а Мэтью застегивал мне молнию на маленьком черном платье. Он коснулся губами моей шеи, и я вздохнула, думая, как это могло случиться, что его запах стал мне так же знаком, как мой собственный.

– Нам обязательно нужно идти? – прошептал он мне на ухо.

Я повернулась в его объятьях, обвив руками его шею.

– Так как мы почетные гости, я сказала бы да. Тиш будет очень разочарована, если мы не покажемся. Она может отказаться учить меня готовить.

Мэтью приподнял брови в притворном ужасе.

– Тогда мы должны непременно пойти. Но никто не станет требовать, чтобы мы уходили последними.

Мой ответ застыл у меня на губах, когда Мэтью поднял мою левую руку со своего плеча и пристально на нее посмотрел.

– Прости, – спохватилась я и подошла к туалетному столику, где стояла моя шкатулка с драгоценностями. – Я надену его сегодня.

И прежде чем он успел что-то сказать, я взяла кольцо с бриллиантом с бархатной подкладки и надела его на палец.

– Ты же знаешь, я люблю его, Мэтью. Просто я… не привыкла к нему. – Я не прибавила, что нахожу его лишним, что один сам по себе золотой ободок был совершенен, и казалось, что бриллиантовое кольцо принадлежало кому-то другому.

Мэтью взял мою руку и поцеловал.

– Для меня не имеет значения, носишь ты его или нет. Я только хотел убедиться, что оно тебе не неприятно. А то я снова пошел бы к ювелиру и обменял его на другое, которое тебе больше бы нравилось.

Я дотронулась до его свежевыбритого подбородка и улыбнулась:

– Я это знаю.

Не отпуская моей руки, он повел меня к двери.

– Пошли. У меня есть для тебя сюрприз.

Я вспомнила про бумаги, которые сунула в ящик стола в гостиной и о которых сразу забыла. А вдруг он их нашел, и должна ли я сказать ему правду о том, как они туда попали и сплести какую-нибудь историю, чтобы он не подумал, что я хотела уничтожить произведение Адриенны?

К моему облегчению, он увлек меня к парадной двери.

– Закрой глаза, – попросил он.

Я повиновалась, и, положив руки на мои обнаженные плечи, он осторожно помог мне спуститься по ступенькам крыльца.

– А теперь ты можешь открыть глаза.

Я открыла – и мигнула от удивления. Рядом с моей машиной на дорожке стоял ярко-красный дамский велосипед. С корзинкой, звонком – все как положено. Как мальчишка, Мэтью поднял велосипед и поднес его ближе, чтобы я могла увидеть на нем номерную доску со своим именем «Ава».

– Пришлось сделать заказ, а то у них не было таких с твоим именем.

Я сделала гримасу. Имя мое старомодное, так что у меня никогда не было стикеров или каких-либо других детских штучек из тех, что продаются на ярмарках. Однажды я спросила мать, зачем она сделала это со мной. Это слово еврейского происхождения и означает «жизнь», сказала она. И тут же вернулась к своему занятию в саду, как будто ее объяснение дало мне исчерпывающее знание.

– Как…? – У меня к нему был миллион вопросов, но я не могла расположить их в последовательности, чтобы что-то сказать.

– Я знал, что тебе хочется велосипед, так что заказал его в день нашей свадьбы. И номерную доску. Его доставили, пока ты была в душе.

Он улыбался. Мое сердце вспомнило, как я впервые увидела эту улыбку. В комнате было полным-полно людей, но я заметила только его, и его улыбка так гармонировала с его высоким ростом, атлетическим сложением и загорелым лицом. Это была улыбка человека, который будет прогуливаться на пляже в ураган или вести корабль в бурю. Она меня заворожила тогда, и теперь я находила ее не менее чарующей.

– О, Мэтью, – мурлыкнула я, обнимая его и целуя. – Как замечательно! Откуда ты знал, что красный – мой любимый цвет?

Казалось, он удивился.

– Разве ты мне не говорила? Наверное, когда-то ты мне сказала. Я рад, что он тебе понравился, – добавил он, усмехнувшись. – Мне бы не хотелось его возвращать.

– Даже не думай! – Я схватилась за руль. И окинула взглядом свое черное платье и высокие каблуки. – Если это все скинуть, то я смогу прокатиться…

– Если ты снимешь все это, покататься тебе не удастся, – выразительно ответил мне он с явным намеком. – Давай-ка пока поставим его в гараж, а покататься ты сможешь завтра.

Нехотя отдав ему велосипед, я уселась в машину на пассажирское место.

Все еще стараясь выучить географию острова и пользуясь случаем, что машину вел он, я присматривалась к дороге. С Фредерика-роуд мы свернули на Демер, миновав маленький аэродром, где стоявшие на земле самолеты напоминали игрушки, так что Мэтью стал в шутку «серьезно» уверять меня, что они могли бы взлетать без батареи или пульта. Когда мы проехали аэродром, я заметила указатель, сообщавший, что мы на поле битвы, известном как Кровавое болото.

– Звучит зловеще, – поежилась я.

– Здесь войска Оглторпа окончательно разгромили испанцев в Джорджии. – Мэтью взял мою руку и оставил ее в своей у меня на коленях. – Мы сюда еще вернемся на велосипедах, чтобы рассмотреть все подробно. И Форт Фредерика тоже, это британский форт, выстроенный как наблюдательный пункт на случай нападения испанцев. – Наверное, я видела фотографии форта раньше, потому что могла ясно представить себе его башни и амбразуры. Я могла даже представить себе старые пушки на бастионах, грозящие незримым врагам.

– Мне бы очень хотелось, – улыбаясь, я повернулась к нему.

Потом снова стала смотреть в окно, наблюдая, как гаснет свет дня. В тени дубов, казалось, сумрак наступал раньше времени. Их тяжелые ветви простирали свои объятья навстречу приближавшейся ночи. Мы пересекли дамбу, миновав указатель «Восточный пляж».

– Тиш живет на берегу? – спросила я спокойно, хотя уже почувствовала, что кровь быстрее побежала по моим жилам.

– Не совсем. Их дом отделяет от воды пустое пространство и пляж, но можно считать, что на берегу… Ее муж – второй муж – архитектор, и он построил этот дом пятнадцать лет назад. Дом удивительный, если тебе нравятся новостройки.

Успокоенная ответом Мэтью, я улыбнулась своему отражению в оконном стекле. Дом моих родителей, где я выросла, был построен полвека назад – острые углы, низкие потолки, современные строительные материалы. Но сейчас я жила в доме, где были неровные сосновые полы и скрипящие балки, как будто поколения семьи Мэтью, проведшие жизнь в его стенах, по-прежнему жили в каждом скрипе и каждой выбоине. Это совсем не означало жить с привидениями. Это скорее означало жить частично в прошлом. И это пришлось мне по вкусу.

– Моя мать считает, что я не должна жить на Сент-Саймонсе, так близко к воде. Она сказала, что мы уехали отсюда, так как она не хотела жить там, где все, что она любит, могло быть у нее отнято.

Лицо его приняло выражение, которое я уже привыкла узнавать как профессиональное. Он усиленно думал, стараясь сделать вид, как будто уже знает ответы на все вопросы.

– Иногда страхи родителей могут передаваться детям. Возможно, в этом источник твоей «океанобоязни».

– Ты действительно так думаешь? – Я взглянула на него с надеждой. – Это значит, что я могу «излечиться»?

– Без подробного анализа трудно сказать. Но мы будем над этим работать. – Он обнадеживающе стиснул мне руку.

Я хотела рассказать ему о своей экскурсии на пирс, но остановилась. Другая мысль показалась мне более важной.

– Послушай… а… Адриенна… она боялась чего-нибудь? – Я чувствовала неловкость, упоминая ее имя, и повернулась к окну, чтобы не видеть в эту минуту его выражение.

Он немного помолчал, и я думала, что он не ответит. Но он сказал:

– Привидений.

– Привидений? – Я чуть не подпрыгнула на сиденье.

Он кивнул.

– Она сказала мне как-то, что, когда я смотрю на нее, у меня такой вид, словно я вижу привидение.

Холодок пробежал у меня по спине.

– Что она этим хотела сказать?

Мэтью пожал плечами, но в нем чувствовалось напряжение, и я знала, что он вынуждает себя сохранять спокойствие.

– Я не знаю. Она не могла этого объяснить.

Я смотрела вперед в ветровое стекло, едва замечая в углубляющемся сумраке болота вокруг.

– Тиш рассказывала мне о твоем предке – как его призрак бродит по пляжу в поисках своей неверной жены. Адриенна видела его?

Мэтью недовольно сжал губы.

– Послушай, это наш вечер, твой и мой. Я не хочу говорить об Адриенне. Это все в прошлом. Давай сейчас сосредоточимся на нас и нашем будущем.

Я отстегнула ремень безопасности и подвинулась ближе к нему, чтобы положить голову ему на плечо.

– Ты прав. Я не стану больше о ней думать. Только о нас.

Я закрыла глаза, вдыхая его запах как кислород, и подумала о бумагах, которые я достала из рамы. И промолчала, не желая нарушить только что данное обещание.

Мы проехали жилой квартал с узкими улицами и песчаными обочинами. Возле некоторых домов на дороге стояли велосипеды и фургончики с детскими игрушками, как будто день, проведенный на пляже, был столь утомительным, что у людей не осталось сил перенести все ближе к дому.

Заехав в тупик, Мэтью остановил машину рядом с джипом с поднятым верхом; хотя мы были и не на пляже, но я чувствовала, что он близко – так олень чувствует приближение охотника. Ощутив мою тревогу, Мэтью обнял меня за плечи и повел к большому дому с оштукатуренными песчаного цвета стенами и черепичной крышей. Над окнами, словно брови, поднимались арки, массивная парадная дверь была сплошь из стекла и железа.

– Очаровательно, – сказала я. И не солгала, потому что так оно и было на самом деле, но я воздержалась добавить, как неуместно выглядело это здание среди песков и пальм.

Мэтью открыл дверь, не постучав, напомнив мне этим, что он вырос с этой семьей. Пасынки Тиш были его ровесниками. Кто-то сунул мне в руку бокал вина, нас окружила толпа народу, приветствуя и обнимая Мэтью и пожимая мне руку. Я старалась запомнить имена, сыпавшиеся на меня как конфетти.

Меня провели из отделанного мрамором холла в просторную кухню. Ее, очевидно, недавно переоборудовали. Помещение заполняли столы с мраморными поверхностями, шкафчики с железными ручками в тосканском стиле, и плитка над мойкой была прекрасна – явно расписанная вручную.

– Я думала, моя кухня красива, но эта… – сказала я Тиш, не найдя больше слов.

– Я рада считать это все своим достижением, но у меня было много помощников.

Она замолчала, и странное выражение промелькнуло у нее на лице. Я снова взглянула на плитку над мойкой. Потом заметила люстру над уголком для завтрака.

– Адриенна помогала с дизайном?

Тиш неохотно кивнула.

– В кухнях она разбиралась, и я была довольна ее участием. Она же расписывала и плитку.

Я кивнула. Красота для меня как-то померкла.

Стройная блондинка с короткой стрижкой, в черном облегающем вязаном платье, стояла у мойки и пила воду. В стакане у нее плавал здоровенный кусок лимона. Лет блондинке было, наверное, около тридцати.

– Хочу познакомить вас кое с кем, – потянула меня за руку Тиш и подвела к молодой женщине. – Ава, это моя дочь, Бет Хермес. Бет преподает в колледже историю и тоже состоит в членах Исторического общества. Вы ее не видели на прошлом собрании, потому что она и ее муж Кен отмечали годовщину свадьбы и грядущее увеличение семьи на Эмилия-Айленд.

Тиш обняла дочь, и я ощутила укол зависти, когда Бет улыбнулась материнской улыбкой.

– Мама мне много о вас рассказывала. Я позавидовала тому, как романтично вы встретились с Мэтью. Впервые увиделись на нудной медицинской конференции и тут же поженились! Не думаю, чтобы у меня на такое хватило смелости. Я вышла за своего однокурсника. – Она провела рукой по своему пока еще плоскому животу. – Пока у нас все хорошо.

Я смотрела на ее живот, думая, как бы сменить тему. Я не хотела говорить о своей встрече с Мэтью. Я никогда не смогла бы объяснить кому бы то ни было, что значит встретить кого-то впервые и чувствовать, как будто он был всегда частью моей жизни. Сказанное вслух, это означало бы, что я поступила безрассудно и безответственно, чего мама никогда мне не позволяла.

– Какой у вас срок?

– Пять недель. Но я даже не чувствую, что беременна. Уж скорее бы появились видимые признаки, чтобы все выглядело как положено…

Я засмеялась.

– Я акушерка, так что часто слышу такое. Поверьте мне, признаки появятся раньше, чем вы их ожидаете. Ваш муж станет жаловаться, когда вы начнете носить его свитера, потому что ни во что другое вы не влезаете.

– Она консультируется у доктора Шоу в клинике семейной медицины в Брунсвике. Собеседование у вас было там?

– Да. Они позвонили мне сегодня и предложили работу. Я думаю, соглашусь. Так что мы будем чаще с вами встречаться, – сказала я Бет.

– И со мной тоже, – вмешалась Тиш. – Поскольку Бет – моя единственная дочь, Кен великодушно терпит мою суету вокруг своей жены. Мы надеемся на естественные роды, но у нас есть и запасной план на всякий случай.

– Чтобы только мать и ребенок были здоровы, – произнесли мы с Бет в унисон, и обе рассмеялись.

– Какое красивое кольцо! У Мэтью прекрасный вкус. – Улыбка ее погасла, когда она увидела красное пятно у основания моего большого пальца. – Что случилось? Похоже, что это был глубокий порез.

Я потерла шрам.

– Да, это так выглядит, но не беспокойтесь. Это произошло не во время родов. Я действую куда нежнее. – Мы снова дружно засмеялись. – Мне, наверное, следует придумать какую-нибудь героическую историю, например, как я спасла ребенка от нападения медведя. Но на самом деле это родимое пятно, оно было у меня от рождения. – Внезапно смутившись, я спрятала руку за спину.

– Поздравляю с работой, Ава, – сказала Тиш. – Я думаю, вы поступили правильно.

Наши взгляды встретились, и я вспомнила свое обещание, которое дала Мэтью.

– Да, и я тоже, – было все, что я сказала.

Тиш нахмурилась, взгляд ее устремился куда-то за мою спину. Я оглянулась и увидела Джона МакМахона. Он стоял в дверях и улыбался – точнее, это была уверенная усмешка.

– Что он здесь делает? – спросила у матери Бет, тоже нахмурившись.

– Сейчас узнаем. – Тиш поспешила к нему. Бет деловито пошла за ней.

Я собралась было за ней последовать, чтобы поздороваться с моим новым знакомым, но в этот момент ко мне подошел Мэтью с бокалом вина. Я терялась в толпе и, признаюсь откровенно, алкоголь помогал мне сгладить чувство неловкости.

– У тебя такой вид, будто ты готова выпить еще, – с улыбкой заметил мой муж и протянул мне бокал.

– Я как раз об этом подумала. – Я поднесла бокал к губам и вдохнула отчетливый фруктовый аромат, хотя бы ради того, чтобы заглушить запах соли, проникающий сквозь открытые двери. Из внутреннего дворика доносились голоса, и я страстно желала выйти на воздух, сознавая, что не смогу этого сделать, когда вдали раздается шум прибоя. Полная луна освещала ночное небо, затмевая звезды. Мне захотелось поделиться всей этой красотой с Мэтью.

Подошел Том, муж Тиш, высокий, стройный, с серебристой сединой и непринужденной манерой. Они с Тиш очень подходили друг другу. Том протянул Мэтью пару сигар.

– Только что получил от приятеля из Сент-Бартса. Нельзя же не покурить в праздничный вечер!

– А я и не подозревала, что ты куришь, – с удивлением обернулась я к Мэтью.

– Я курил трубку – глупая затея – еще студентом. Мне казалось, это идет к моей профессии. А сейчас вот только иногда выкуриваю сигару с Томом. Ну, он-то заядлый курильщик и меня старается обратить в такового…

Я удержалась, чтобы не поморщиться. Хотя я могла представить себе Мэтью с трубкой – я видела в шкафу твидовый пиджак с кожаными заплатками на локтях, – однако не могла представить его с сигарой.

– Ступайте, – сказала я. – Со мной все будет в порядке.

Мэтью быстро поцеловал меня.

– Я буду по тебе скучать.

Я засмеялась, когда, уводя Мэтью, Том закатил глаза. В открытую дверь я увидела отделанную деревянными панелями библиотеку, где полки с пола до потолка были забиты книгами. Затем дверь за ними закрылась, и я осталась одна в комнате, полной незнакомых людей.

Потягивая вино, я осматривала выразительные архитектурные и интерьерные решения в итальянском стиле. Взгляд отдыхал на дверных арках и расписных плитках. Это был семейный дом, обжитой, с крепко сколоченной, но красивой мебелью. У Тома и Тиш было в общей сложности пятеро детей, включая пасынков и беременную Бет. По размеру обеденного стола и скамей было видно, что все здесь предназначено для многолюдных семейных сборищ.

Я представила себе свое одинокое детство с молчаливыми родителями и любопытной Мими, которой я рассказывала, как провела день, со все более преувеличенными подробностями, в надежде вызвать родительский интерес. В особых случаях приезжали братья с женами, но дом всегда казался каким-то тесным, словно не желал вмещать лишних людей.

Над буфетом висел эскиз старой крепости на болоте. Я подошла поближе. Еще не увидев инициалы АМФ, я поняла, чья это работа.

Я присмотрелась к эскизу, к пестрым стенам форта, к тонко выписанной белой цапле на переднем плане, настороженно вглядывающейся в зрителя. Я видела фотографии форта и знала, как выглядит он сейчас. Но на картине он был изображен до того, как атаки погоды сделали его полуразвалившимся и заброшенным. На короткое мгновение я, казалось, перенеслась в прошлое.

Поднеся бокал к губам, я заметила, что вина в нем почти не осталось. Два выпитых бокала образовали вокруг моей головы счастливую ограду, приглушая цвета и звуки.

– Вам нравится?

Чуть не уронив бокал, я повернулась на голос.

– Джон! Как приятно видеть знакомое лицо! – Я вспомнила выражение лица Тиш, когда она увидела его в дверях. – Я не знала, что вы тоже здесь будете…

– И я не знал. Я не был в списке приглашенных, но я знаю Райанов много лет – их сын Рик и я дружили в школьные годы. Я не думал, что они стали бы возражать против моего присутствия на вечере в вашу честь и Мэтью.

Уж не алкоголь ли придал резкость его словам?

– Я рада, что вы здесь. Я здесь мало кого знаю и, по правде говоря, не очень хорошо чувствую себя в толпе.

Джон смотрел на меня испытующе, в его необычных глазах я видела понимание.

– Вам нравится? – снова спросил он, перенося внимание на рисунок.

– Да, – отвечала я без колебаний. – Художница чрезвычайно талантлива. – Наши взгляды встретились. – Это работа первой жены Мэтью.

Он сделал глоток пива из банки.

– Я знаю. – Проглотить пиво заняло у него какое-то время, словно что-то мешало нему.

– Вы знали ее? – Я покачала головой. – Нет, я просто подумала, что раз вы знаете Мэтью, то вы должны были знать… и ее. – Я не могла заставить себя произнести ее имя.

Он бросил на меня странный взгляд.

– Вы не сказали Мэтью, что встретили меня на пирсе?

Я уставилась в пустой бокал, отчаянно желая выпить еще. Я и сама не знала, почему не рассказала Мэтью о встрече с Джоном. Хотела сначала преодолеть страх воды? Хорошо бы так… Но я не была в этом уверена. Возможно, была и еще причина, почему я умолчала о нашей встрече.

– Я… забыла сказать ему, – неуверенно ответила я, желая, чтобы он ответил на мой вопрос об Адриенне, но робея задать его снова.

– Ава.

К нам подошел Мэтью, неся в руке два бокала. Он стиснул их ножки так крепко, что я боялась, стекло может треснуть. Я улыбнулась мужу, не зная, что делать и что говорить.

– Это мне? – спросила я, поставив пустой бокал и взяв у него из руки другой, полный. – Джон и я говорили об этом рисунке. Красиво, правда?

Воздух между мужчинами как будто сгустился, словно перед грозой.

– Привет, Мэтью, – сухо уронил Джон.

– Джон, – отвечал ему коротким кивком Мэтью. – Я полагаю, ты знаком с моей женой.

– На днях мы встретились с ней на пирсе. Она каталась на велосипеде, а я был на пробежке. Но она тебе ничего не сказала…

В челюсти Мэтью забился пульс, но выражение его не изменилось.

– Нет… Не сказала… – Он поболтал вино в бокале, но пить не стал. – Как поживают твои родители?

Джон приподнял бровь, но взгляд его ожесточился.

– Тяжело. Смерть дочери…

Оба они говорили явно не то, что хотели сказать, и какая-то ясность начала проступать в моем затуманенном алкоголем сознании.

– Ваша сестра… – начала я, не зная, как закончить.

Джон поднял банку пива к рисунку, словно произнося тост.

– Адриенна МакМахон Фразье. Ей достался весь семейный талант.

АМФ. Адриенна МакМахон Фразье. Ну конечно. Я вспомнила холодный блеск в глазах Джона, когда назвала себя в нашу первую встречу… Мэтью смотрел на меня молча. Слова, сказанные мне им на пристани, громко звучали у меня в голове. «Потому что они думают, что я ее убил».

– О, – пробормотала я, не в состоянии ничего больше сказать. Я подняла бокал к губам, но рука у меня дрогнула, и красная жидкость пролилась мне на платье.

Мэтью осторожно взял у меня бокал и поставил на стол.

– Может быть, тебе хватит.

Джон со стуком опустил пивную банку рядом с моим бокалом.

– Любо-дорого посмотреть, как ты заботишься о своей жене, Мэтью. Мне вспоминается, как ты заботился об Адриенне… – Джон посмотрел на меня широко раскрытыми глазами. Взгляд у него был трезвый. – Будьте осторожны, Ава. Он не тот, за кого вы его принимаете.

Он повернулся и пошел к парадной двери. Люди сторонились и избегали смотреть на него и на нас.

– Ты должна была мне сказать, – спокойно заметил Мэтью.

Я смотрела на него, почти ничего не понимая. Я покачала головой. Комната закружилась вокруг меня.

– Нет, это ты должен был мне сказать. – Я не была уверена, что хотела выразить в этих словах. Только то, что я многого о нем не знала и мне было стыдно, что я вступила в брак, в сущности, с незнакомым человеком, потому что полюбила его, пренебрегая всеми остальными причинами, которые я до сих пор отказывалась признать.

Я перешла в большую комнату, на звук голосов. Воздух, врывавшийся в открытую дверь, выманил меня на улицу. Все кружилось вокруг меня, заставляя забыть страх и голос матери. За спиной я услышала шаги Мэтью, такого надежного и реального…

– Я хочу взглянуть ночью на дюны.

Я спустилась по ступенькам и пошла по песчаной дорожке. Дюны в серебристом лунном свете, как воспоминание или сон, мелькнули в моем сознании. Песок скользил под босыми ногами.

– Ава. Подожди.

Сон кончился. От холодного песка и звука шагов у меня пересохло в горле.

– Нет, – выдохнула я, не сознавая больше, кто шел за мной и что ожидало меня впереди. Все, что я сознавала, была потребность бежать, спастись от того, что меня преследовало.

– Ава, – услышала я снова. Но в моем затуманенном сознании ни имя, ни голос уже не идентифицировались. Я бежала, как выбившаяся из сил собака, пока за досками и лестницей передо мной не открылось пространство темного песка и серебрившейся воды. Я смотрела в океан, как будто ожидая увидеть там что-то, разочарованная при виде только лишь пустоты.

Сильные руки опустились на мои плечи.

– Ава, ты не знаешь, что ты делаешь. Остановись.

Я боролась как могла, в равной степени боясь того, что было позади, и того, что лежало передо мной. Но сильные руки заставили меня повернуться, и я узнала прекрасное лицо Мэтью, освещенное лунным светом.

– Мэтью, – пролепетала я, колени у меня ослабели. Я опрокинулась на него, и он поднял меня на руки, прежде чем сесть на деревянную ступеньку.

– Что случилось? Скажи мне, чтобы я мог все поправить. – Он поцеловал меня в лоб.

Я открыла рот, чтобы сказать ему, но остановилась.

– Не могу, – с трудом проговорила я. – Скажи мне только, что любишь меня.

– Я люблю тебя, Ава. Ты это знаешь.

Я кивнула, но облегчения не испытала, вспомнив расписные плитки в кухне – как будто это были следы его покойной жены, прокладывающей себе дорогу через наш дом и брак.

– Пожалуйста, отвези меня домой.

Он поставил меня на ноги.

– Я посажу тебя в машину, а сам пойду сказать Тиш, что мы уезжаем, потому что ты себя плохо чувствуешь.

Я кивнула и позволила ему отвести себя в машину. Он застегнул на мне ремень безопасности.

– Можешь побыть тут одна минутку?

Я снова кивнула. Мир продолжал кружиться ослепительными волнами. Я следила за уходящим Мэтью, боясь закрыть глаза и снова впасть в панику. И я начала напевать. Оказалось, что это мелодия из музыкальной шкатулки… Я напевала ее, стараясь заглушить слова, звучавшие у меня в мозгу. «Потому что они думают, что я убил ее».

Я запела еще громче, ожидая, пока Мэтью вернется и отвезет меня домой.