Команда. Мезовой
Капитан Морев действовал решительно и смело.
Сначала к месту падения вертолёта чужаков поплыли на разведку два сержанта, Сомов и Синенко. Оба вернулись быстро, рассказав, что в мути, поднятой со дна, разглядеть почти ничего нельзя, зато видно, что острая вершина пирамиды срезана и напоминает дупло сломанного зуба.
– Плот! – скомандовал капитан.
Плот изготовили за полчаса вдвое больше первого, использовав для связки сухих стволов сосен остатки бечевы и ремни камуфляжных комбинезонов. Капитан положил на плот два автомата, и три бойца группы начали толкать плот к пирамиде. Капитан поплыл следом.
Марьяну Морев снова оставил на берегу, зато разрешил плыть Ренату.
– Давайте винтовку, на плоту полежит.
Ренат глянул на спутницу, лицо которой отразило сложную гамму чувств. Но она всё-таки сдержалась, не вступая с командиром группы в пререкания. Лишь когда Ренат разделся и отдал ей свёрток одежды, пошутив: береги от динозавров, – она ответила, понизив голос и сверкнув глазами:
– Не надо было с вами связываться.
Что она имела в виду, спросить Ренат не успел, бойцы Морева и он сам уже были в воде.
Плот вряд ли выдержал бы человека, но автоматы и винтовку Рената выдержал, хотя и осел в воду.
Поплыли, толкая хлипкую посудину перед собой и вглядываясь в воду, чтобы не пропустить какую-нибудь подкрадывающуюся снизу хищную змеюку. Доплыли спокойно.
Пирамида действительно походила на сломанный зуб, как охарактеризовал её сержант Сомов. В его «дупле» блестели какие-то «кости» и «пломбы», но разобраться в них сквозь толщу воды не было возможности. Муть, поднятая упавшими обломками вертолёта, осела, была видна буквально разбитая как стеклянный графин кабина и в ней два тела в сложных комбинезонах. То были пилоты чужой винтокрылой машины.
Морев нырнул, оставив оружие на плоту. Вынырнул через две минуты, отдышался.
– Сомов, посмотри в дырке, там, по-моему, под обломками люк в полу.
Сержант набрал в грудь воздуха, нырнул.
Ренат, сделав круг над «дуплом зуба», тоже нырнул.
«Дупло» приблизилось, оно было метра четыре в диаметре, и в нём виднелись части каких-то ферм и сверкающие трубки, образующие нечто вроде смятого решетчатого купола. Под этим куполом и в самом деле проступали очертания квадратного бугра, с четырёх сторон которого мигали фиолетовые звёздочки.
Вынырнули одновременно.
– Точно, люк, – доложил сержант. – Наверно, они предусмотрели аварийное срабатывание при разгерметизации, люк и закрылся.
– Есть идеи, как его открыть?
– Гранату бы, – сказал белобрысый круглолицый Синенко.
– Ага, подорвём, вода хлынет внутрь.
– Так у нас и гранат нет.
– Ясно, мудрецы, – сказал капитан Морев. – Вы?
Ренат, на которого глянули четыре пары глаз, поёжился. Он тоже не видел способа проникнуть внутрь пирамиды.
– Постучать… по люку…
– Ага, сказать: ваша мать пришла, молочка принесла, – съязвил Синенко.
Ренат порозовел.
– Должен же там быть кто-то…
– А идея неплохая, пацаны, – задумчиво покачал головой капитан. – Может сработать. Нож.
Ему протянули армейский нож с особой заточкой и удобной рукоятью, с зазубринами на верхней стороне лезвия.
– Пошли, Сомов.
Капитан и полноватый с виду, со складками на боках, сержант нырнули, сдвинули купол трубок, Морев постучал по крышке люка рукоятью ножа; с глубины в три с лишним метра звуки ударов были почти не слышны.
Однако их всё-таки расслышали те, кто находился в пирамиде.
Внезапно по периметру выпуклости загорелось ожерелье голубых звёзд, люк шевельнулся, из расширявшейся щели выметнулся в воду веер воздушных пузырей, за ними вылетело целое облако пузырей, вспенившее воду на поверхности.
Морев и сержант вынырнули, вглядываясь в зашевелившиеся в «дупле зуба» тени. Пузыри перестали буравить воду, стали видны выбравшиеся из колодца, закрытого ранее крышкой, аквалангисты.
Впрочем, существа, двурукие и двуногие, только напоминали аквалангистов, одетые в сложные костюмы со множеством деталей: пряжек, змеек, рукояток и чешуй, – и сетью жилок, похожих на кровеносные сосуды на руках стариков. Головы пловцов защищали не менее сложные шлемы с выпуклой дугой очков, поэтому понять, кто они – люди или «зелёные человечки», – было невозможно. Однако разбираться, кто стучал в их дом и зачем, они не стали. Посмотрели вверх, запрокинув головы, и первый пловец направил к поверхности озера левую руку с нацепленным на неё до локтя металлическим «нарукавником».
– Алярм! – рявкнул капитан, рывком высовываясь из воды и хватаясь за автомат.
То же самое сделал Сомов.
Ренат замешкался, и это стоило ему потери оружия: «нарукавник» пловца плюнул сгустком лилового огня, который, вонзившись в дно плота, разнёс его в щепки. Винтовка Рената отлетела на несколько метров в сторону, упала в воду и пошла ко дну.
Это заставило его забыть о своём положении и действовать, пусть и неосознанно.
Он рванулся к месту падения винтовки, нырнул, успел схватить её за ремень на глубине нескольких метров.
В этот момент команда капитана Морева уже вела бой, воспользовавшись оплошностью стрелка: ему следовало стрелять по людям, а не по плоту, тогда и результат был бы другим.
Вся четвёрка «Рыси» нырнула и сцепилась с охранниками пирамиды, не давая им возможности стрелять из своих «нарукавников». Долго находиться под водой бойцы Морева не могли, не имея аквалангов, поэтому дрались отчаянно: пока двое заламывали руки охранникам, двое выныривали, наполняли лёгкие воздухом и сменяли коллег. Поэтому ни один из «аквалангистов» не смог воспользоваться оружием, они были вынуждены отбивать атаки профессионалов российского спецназа.
Ренат вынырнул и заметил, что из «дупла зуба» выплывает ещё одна «космическая» фигура. Увлечённые борьбой с другими обитателями пирамиды, Морев и его бойцы уже не успевали ничего сделать, их силы и так были на пределе. И помочь им бросившиеся в воду остальные члены отряда тоже не успевали.
Тогда Ренат, действуя скорее интуитивно, чем расчётливо, взгромоздился на одно из уцелевших брёвнышек плота, прицелился и сделал три выстрела один за другим, надеясь, что если и не попадёт, то хотя бы напугает «аквалангиста».
Но – попал!
Одна пуля прошла мимо, зато две последующие, теряя скорость в воде, но сохраняя убойную силу, вонзились в голову и в плечо охранника. Дёрнувшись, взмахнув руками, он начал заваливаться на спину и тонуть, обвитый тёмными струйками крови.
Схватка спецназовцев с чужой охраной между тем закончилась.
Одному из «аквалангистов» бойцы воткнули нож в голову, второму сдавили горло, вывернули руки и заставили всплыть.
С шумом вся четвёрка и пленник вынырнули на поверхность озера.
Подплыли ещё четверо бойцов, но капитан не стал мешкать и объясняться, выплюнул воду изо рта.
– К берегу, быстро! Держите этого красавца, не давайте ему возможности стрелять.
Потом он посмотрел на Рената, державшего винтовку одной рукой над головой, и показал ему большой палец.
Только теперь Ренат понял, что его приняли в команду окончательно.
Он выбрался на песок последним, взглядом поблагодарил Марьяну, подбежавшую к нему и протянувшую руку. Отдал ей винтовку, на подгибающихся ногах поднялся на береговой откос, без сил рухнул на траву.
Марьяна принесла ему одежду, но смотрела больше на пленника, которого удерживали бойцы отряда. Он уже не сопротивлялся, только изредка поводил из стороны в сторону головой, словно вдруг осознавал, что всё это с ним случилось наяву.
Его костюм вместе со шлемом, скрывающим лицо, представлял собой некий футуристический вариант боевого армейского комплекта, не раз показанного в фантастических боевиках, в остальном же пленник был похож на обычного человека.
– Командир, эта штука должна сниматься, – обратил Валёк внимание Морева на металлическое приспособление на левой руке пленника. Это и был тот самый метатель огненных сгустков, выстрел из которого разнёс плот.
– Попробуй, – кивнул капитан.
Лейтенант внимательно оглядел «нарукавник», ощупал его пальцами, пленник дёрнулся, но его держали крепко.
Валёк повозился ещё с минуту, коснулся мигающей жёлтой искорки под локтем, и «нарукавник» раскрылся как манипулятор, откинув четыре пряжки. Лейтенант еле успел подхватить его, торжествующе поднял над головой.
– Что я говорил?
Пленник снова дёрнулся, что-то проговорил.
Валёк подал излучатель огненных «пуль» Мореву, присмотрелся к шлему пленника.
– Я бы ещё и шлем снял.
– А если он дышит другим воздухом? – усомнился один из бойцов отряда.
– Это просто защита от воды, наши морские котики тоже пользуются такими.
Морев, оглядев «нарукавник», подал его Дылде.
– Подержи пока. – Обошёл пленника. – Может, ты и прав. Снять сможешь?
– Лучше его самого заставить, – признался лейтенант. – Тут нет никаких выступов и пряжек. Эй, урод, сними каску!
Пленник задёргался в руках бойцов, снова послышался его глухой голос, в котором явственно прозвучали какие-то знакомые окончания.
– Отпустите его руку, – потребовал Морев.
Пленнику освободили руку.
Он коснулся пальцем незаметной детали под скулой слева, и шлем раскрылся, сползая пластинами с лица на затылок.
Ренат сглотнул, увидев лицо чужака.
Оно было почти человеческим, но состоящим как бы из трёх частей. Выпуклый лоб переходил в треугольник носа, образуя выступ в форме латинской буквы «V». Виски тоже спускались к подбородку такими же углами, вбирая небольшой рот со складкой синеватых губ. Глаз у существа было два, но, если присмотреться, вмятина над носолобным бугром тоже напоминала глаз.
По комплекции и очертаниям фигуры пленник казался человеком, но его лицо, хоть и близкое по пропорциям к человеческому, всё же было иным. Похоже было, он являлся потомком людей и одновременно каких-то других существ, возможно даже не млекопитающих.
– Мать моя женщина! – пробормотал сержант Синенко.
Пленник поднёс руку к шее, но её перехватили. Тогда он заговорил, и в его речи Ренату снова почудились знакомые слова и интонации.
– Заткнись! – встряхнул пленника Дылда.
– Подождите, – вдруг сделала шаг вперёд Марьяна. – Мне кажется, я его… понимаю.
– Вы серьёзно? – повернулся к ней капитан.
– Он говорит… на смеси… это не чистый китайский… и не английский… и не русский. Но его можно понять.
– Да ладно смеяться, – не поверил Синенко.
– Мне тоже показалось, – сказал Сомов.
Бойцы обступили пленника, с интересом разглядывая его костюм, лицо и жёсткие, проволочные на вид волосы. Лишь сержант Тимофеев, он же Тимоха, бдительно нёс службу, оглядывая берег и лес, подступавший к берегу.
– Говори! – снова встряхнул пленника Дылда.
Тот заговорил, буквально взлаивая и глотая окончания слов.
– Помедленнее! – дал ему подзатыльник сержант.
Пленник послушно заговорил медленнее: он понял!
Марьяна, прищурясь, склонив голову к плечу, выслушала речь. Покачала головой.
– Что?! – жадно спросил лейтенант.
– Слишком быстро говорит… не всегда понятно… они называют себя воррихо…
– Как?!
– Воррихо, народ такой… раса.
– Звучит как ругательство, – хмыкнул Синенко. – Воры-хорьки.
– Отставить шутейство! – скомандовал Морев. – Что ещё?
– Они из прошлого… по отношению к нашему времени.
Пленник быстро-быстро закивал головой как китайский болванчик, словно подтверждая перевод, заговорил более отчётливо.
– На пять миллионов лет… – Марьяна всмотрелась в губы странного «псевдочеловека», старательно выговорила несколько слов по-китайски.
Пленник снова судорожно закивал, захлебнулся длинной речью, в которой смешались китайские, английские и русские речитативы.
Замолчал.
– Постойте, откуда он знает наш язык? – недоумённо спросил Синенко.
– Подожди, – оборвал его Морев.
– Он говорит, нас перенесли сюда с помощью хроносдвигающей машины…
– Куда – сюда?
Марьяна заговорила с собеседником.
– Это Земля… они называют её Земун. Людей из нашего времени, и нас в том числе, перенесли в прошлое, на семьдесят один миллион… не помню, что означает по-китайски ниан-ер, скорее всего, это год, тогда получается – семьдесят один миллион лет.
– Я же говорил – это нижний мел мезозоя! – возбуждённо воскликнул лейтенант. – Значит, они от нас в пяти миллионах лет, то есть в начале кайнозоя. Кто же они?! Кто их предки?!
Марьяна снова заговорила с пленником, помогая себе жестами, озадаченно почесала бровь, снова начала демонстрировать знание китайского и английского языков. Выслушала «лай» ответов, добавила порцию вопросов.
– Ну и ну… он говорит: «Я не знаю».
– Пусть подумает, вспомнит.
Пленник задёргался в руках бойцов, что-то сказал.
– Он говорит: «Думать – удел низших каст…» Если я правильно его поняла.
Валёк засмеялся.
– Тогда мы все из низших каст.
– И всё-таки странно, что они знают наши современные языки, – упрямо сказал Синенко.
– Это смесь языков, – уточнил Валёк.
– Какая разница? Они почему-то их знают. Изучали в наших университетах? Ты веришь?
Марьяна снова обратилась к пленнику.
– Он говорит, что это их родной язык.
Стало тихо. Даже не особо разбиравшиеся в социологии и лингвистике бойцы Морева поняли, что «псевдочеловек» расы воррихо заявил о своём родстве с людьми двадцать первого века.
– Как это может быть? – засомневался лейтенант. – Они же из мезозоя! Нас разделяет семьдесят с лишним миллионов лет! Или пять? Ты правильно перевела?
– Не знаю, он так говорит.
– С этим мы ещё разберёмся, – вмешался Морев. – Спроси у него, что это за пирамида в озере? Кто он? Простой охранник или начальник? Сколько их всего под водой?
Пленник по привычке дёрнулся, и капитан приказал:
– Отпустите его. Сомов – контролируешь.
Сержант направил на пленника автомат.
«Псевдочеловек» опасливо глянул на него («нижние» глаза у него мало отличались от человеческих, и в них плавились страх и тоска), снова заискивающе стал смотреть на Марьяну, залопотал что-то, переступая с ноги на ногу и поводя плечами.
– Он озуоше… что-то вроде оператора, имя не разберёшь, длинное, составное, типа Дерзкий-Битый-Лиричный – тру-ля-ля.
– Дебил! – хохотнул Синенко, виновато посмотрел на командира. – А что? Если взять от каждого слова по паре букв, получится «дебил».
– Их было пятеро, остался один, – закончила Марьяна перевод, не отреагировав на реплику сержанта. – Двое погибли в вертолёте… они называют такие машины аэролётами, двое при стычке под водой. Пирамида – какой-то там ретранслятор… хотя я не уверена… с китайского это слово переводится как «передающий». Вообще, многие их слова объединяют китайские и русские, с примесью английских, трудно разобраться сразу.
– Значит, пирамида – не база, а транслятор? – уточнил Морев.
– Хроно, – подсказал жадно слушающий лейтенант.
– Может быть. Он и про время что-то говорил. Их по всей Земле натыкано сотни, если не тысячи.
– Ты говорила, сколько воррихо входит в экипаж?
– Пять…
– Смена. А смены должны меняться. Спроси, так ли это и когда они меняются.
Марьяна заговорила по-китайски, добавляя изредка то английские, то русские слова. Пленник ответил, воодушевлённый благосклонностью слушателей. Его не били (а он, наверно, не зря носил имя, составной частью которого было слово «Битый»), и надежда остаться в живых росла.
– Нет, их не меняют. Пройдёт заселение – Переход, как они это называют, и все смены всех ретрансляторов возвращаются.
– Тогда спроси этого… Дебила, куда деваются ретрансляторы.
Новый диалог длился полминуты.
– Обычно эти хрономашины возвращаются на места постоянной дислокации, но на сей раз решено оставить их здесь.
– Почему?
– Не знаю… он тоже не знает.
– Следующую волну переселенцев из будущего тоже сбросят сюда, – усмехнулся Морев. – К нам. Вот и вся загадка, почему трансляторы остаются здесь. Так что скоро встретим наших далёких потомков.
– Далёких потомков самих воррихо, – возразил лейтенант тоном учителя. – Мы-то уже выключены из эволюционной цепочки. Там, на нашем месте, расположились захватчики.
– Ещё не расположились, – нерешительно сказала Марьяна.
– Время относительно, – махнул рукой Валёк, – они всегда могут подогнать время переселения так, что в один и тот же момент будут сброшены две разные популяции.
– Но ведь мы пока здесь одни?
– Не считая динозавров, – хохотнул сержант Дылда, провожая глазами пролетевшего над лесом птеродактиля.
– Значит, у нас пока есть шанс что-то исправить, – проворчал Ренат помимо своей воли.
Все оглянулись на него.
– Есть идеи? – осведомился Морев.
Ренат поймал оценивающий взгляд Марьяны, подумал, что его идея неоригинальна, однако на вопрос капитана надо было отвечать, и он сказал:
– Можно пробраться внутрь пирамиды… ретранслятора и крутануть всё назад.
– Чего? – удивился Синенко.
– Ё-моё! – хлопнул себя ладонью по бедру Валёк. – Ну конечно! Надо попробовать развернуть сброс в обратную сторону! Спроси урода: у их хронопрограмматора есть реверс?
Марьяна посмотрела на капитана, тот кивнул, и девушка заговорила с пленником. Объяснялась долго.
– Он сомневается, но машина хроносдвига работает в любую сторону, что в прошлое, что в будущее.
– О чём я говорил? Молоток, строитель! – Лейтенант от души врезал Ренату рукой по спине. – Командир, десантируемся внутрь транслятора и крутим машину взад!
– Ты же не инженер, – скептически бросил сержант Сомов.
– Так что с того? Я с техникой дружу, да и этот хрен поможет. – Валёк подмигнул пленнику. – Поможешь, Дебил?
Чужак робко посмотрел на Марьяну, и в этом жесте было столько человеческого, что Ренат от души посочувствовал представителю рода воррихо, в свою очередь не пожалевшего всё человечество в целом.
– Решено! – сказал Морев. – Идём в пирамиду.
– Все? – спросил лейтенант.
– Оставим двух часовых на берегу на всякий случай. Синенко и Калачёв. Остальные – пять минут на сборы.
* * *
Через полтора часа, соорудив ещё один плот из обломков старого и кучи сухих веток, отряд перебазировался к месту расположения подводной пирамиды, оказавшейся хроноретранслятором.
Гигантские стрекозы, вдруг обнаружившие интерес к происходящему, целой вереницей долго носились над людьми, но не мешали, в отличие от двух птеродактилей, метнувшихся к плоту после того, как он был спущен на воду. Пришлось отпугнуть их выстрелом из автомата, что мастерски исполнил Синенко: попал одному летающему ящеру прямо в глаз.
Уцелевший перепончатокрылый летун шарахнулся в сторону и больше хлопот отряду не доставлял.
На плот усадили пленника и Марьяну, остальные поплыли, толкая перед собой шаткое, норовившее расползтись сооружение.
Переселенец, к которому прилипла кличка Дебил, вёл себя тише воды ниже травы, перестал суетиться, только замирал, когда вблизи плота проплывала крупная рыбина. По-видимому, он уже встречал местных хищных «плезиозавров» и знал, на что они способны.
Первыми под воду ушли сержанты Тимоха и Дылда, обследовали «дупло зуба» и вернулись.
– Можно нырять, – доложил Тимоха, – никто больше вроде бы не выходил.
– Транслятор защищён какими-нибудь автоматическими системами? – спросил Морев.
Марьяна перевела. Дебил постарался ответить.
– Система есть, – доложила переводчица, – но она отключена, так как операторы, они же и охранники, вылезли наружу.
– Понятно, это облегчает нашу задачу. Скажите ему, я иду с ним вниз, в пирамиду, за мной пойдёте вы и лейтенант, потом все остальные. Попытается схитрить – пристрелим.
Марьяна улыбнулась.
– Вряд ли он попытается схитрить, жить хочет.
Девушка заговорила «по-китайски-русски-английски».
Дебил закивал болванчиком, прижал руки к вискам, что, наверно, должно было означать полное повиновение типа «клянусь мамой!».
– Он понял.
– Ныряем!
Пленник не послушался, торопливо «залаял» на своём синтетическом языке.
– Что он там? – нетерпеливо осведомился Морев из воды.
– Воздух…
– Пусть не беспокоится, мы выдержим без воздуха минуты три. Если вы не сможете, возвращайтесь к ребятам на берегу.
– Я смогу! – отрезала Марьяна. – Он имел в виду другое: мы «испортим» воздух в пирамиде… во всяком случае, так это звучит. Думаю, он боится, что мы принесём к ним какие-нибудь опасные микробы.
– К дьяволу его опасения! Пусть не ставит условия, иначе разговор будет другим.
Марьяна старательно перевела пленнику сказанное, и он проникся: упал лицом в плот, потом зарастил свой шлем, не пропускавший воду, и нырнул.
За ним нырнули капитан и Дылда, последний – в качестве страхователя. Было видно, как пленник ворошит разорванную взрывом вертолёта арматуру верхушки пирамиды, опускается в дыру, и с ним Морев с сержантом, не упускающие из виду ни одно движение оператора.
Затем из дыры вырвалось облако воздушных пузырей, а когда оно достигло поверхности озера, ни пленника, ни капитана уже не было видно.
Вынырнул Дылда, мотнул головой, отфыркиваясь.
– Кажись, прошли.
Потянулись минуты ожидания, насыщенные беспокойством за судьбу капитана и всей операции в целом.
Небольшие летающие ящеры, которых Ренат мысленно называл птеродактилями, а Валёк – фобеторами, с размахом крыльев до двух метров, но с устрашающими гребнями на головах и батареями острых зубов, снова обратили внимание на пловцов, но совсем уж близко не подлетали, проникшись уважением к огрызающейся добыче.
Капитан вынырнул из «дупла» в облаке пузырей через полчаса. На нём был шлем, отчего наблюдавшим за вершиной пирамиды бойцам показалось, что выплывает Дебил. В руках Морев держал ещё два шлема. Один передал Марьяне, второй Ренату.
– Надевайте. – Голос капитана звучал глухо, но разобрать слова можно было.
– А где Дебил? – поинтересовался Дылда.
– Я его связал. Со мной идёт пара гражданских, я их проведу и вернусь за остальными. Вольнов, зови часовых.
Ренат повертел в пальцах шлем, собираясь гордо отказаться, но голос командира отряда подстегнул его:
– Смелее! Надевайте и дышите свободно, он сам подстроится под ваши размеры.
Ренат сунул голову в сложной формы «банку». Подбородок влез внутрь с трудом. Стало трудно дышать, глаза вообще перестали видеть, но уже через пару секунд зрение прояснилось, хотя всё вокруг было словно подёрнуто желтоватой пеленой, и в нос и рот стал поступать воздух, пахнущий почему-то лавандой.
Ренат хотел приободрить Марьяну, но девушка надела шлем раньше.
– Вперёд! – Капитан нырнул, и тотчас же в воду погрузилась Марьяна.
Ренат поспешил за ними.
Подплыли к «дуплу зуба». Ренат ожидал, что под водой станет темнее, так как с глубиной поток света ослабевал, но этого не произошло. Очевидно, особая система обзора шлема каким-то образом регулировала подачу сигнала к глазам владельца.
Морев что-то сделал. Из щели открывающегося люка снова вырвался клуб воздушных пузырей. Капитан призывно махнул рукой. Марьяна последовала в освещённый снизу проём люка. За ней опустился Ренат, легко прошёл горловину люка размером метр на метр. Следом протиснулся капитан, прижав обоих к стенам узкого прямоугольного тамбура.
Люк закрылся, послышалось гудение и шипение. Вода стала уходить, вытесняемая воздухом. Через минуту тамбур был полностью освобождён от воды, его пупырчатые стены заискрились в лучах кольцевого светильника на полу.
Звякнуло.
За спиной Рената открылась невидимая дверь, и вся компания вывалилась в помещение, охватывающее прямоугольную трубу тамбура. Оно было четырёхугольным, с наклонными стенами, и, очевидно, повторяло форму верхней части пирамиды.
– А этот где? – спросила Марьяна, озираясь.
– Снимайте шлемы, – сказал Морев невнятно.
Молодые люди сняли шлемы, и капитан вернулся с ними в тамбур.
– Ждите здесь, никуда не уходите.
Дверь тамбура с шипением встала на место, раздалось бульканье.
Марьяна обошла помещение, разглядывая ребристые, с рядами выпуклых наростов в форме бивней мамонта стены, нашла в полу четырёхугольный контур метрового размера.
– Люк. Откроем?
– Капитан приказал… – начал Ренат.
– Мне он не командир, – отрезала девушка. – Хочешь – торчи здесь и жди.
Она потопталась рядом с квадратом люка, не отличавшимся цветом от мягких плит пола, впечатление было, что они сделаны из губчатой резины, потом нашла редко мигающую сиреневую искру в соседней плите, наступила ногой.
Контур крышки люка засветился, но не сдвинулся с места.
– Ну, что застрял? – с раздражением сказала Марьяна, подождав дальнейших действий местной автоматики.
– На него надо стать, – предположил Ренат.
Марьяна шагнула на шероховатый серый квадрат… и поехала вниз! Ренат едва успел спрыгнуть к ней на квадрат, оказавшийся полом невидимой клетки лифта.
В глаза брызнул яркий свет, по гамме близкий к зеленовато-жёлтому.
Лифт опустил пассажиров в помещение со множеством гофрированных остроугольных колонн, соединявшихся в единую геометрическую конструкцию в форме шатра.
Дебил находился здесь: смирно лежал на шершавом сером полу лицом вниз, связанный по рукам и ногам каким-то чёрным шнуром. Где капитан нашёл этот шнур, было непонятно, скорее всего, пленник дал ему шнур сам.
Услышав шелест опускавшегося лифта, шаги, оператор вывернул голову, увидел подходивших гостей, но остался лежать без движения. Видимо, капитан был очень убедителен, оставляя его одного.
Огляделись, не заметив, как плита лифта, поддерживаемая четырьмя тонкими штангами, вернулась на место.
– Интересно, где у них центр управления? – проговорила девушка.
– Спроси у него, – кивнул на пленника Ренат.
Марьяна ещё раз обошла помещение, о назначении которого догадаться было трудно, подошла к Дебилу, села на корточки, заговорила с ним «по-китайски-русски-английски».
Диалог длился недолго. Марьяна выпрямилась.
– Я поняла так, что центр управления – они называют его чисто по-китайски – шонксин – находится ниже. Там можно посмотреть на сеть ретрансляторов и связаться с начальством.
– Чьим? – не понял Ренат.
– Не с нашим же. – Марьяна хмыкнула. – Воррихо.
– На фиг нам это надо?
– А вдруг можно будет связаться и с нашим?
– Как же, оно ждёт не дождётся твоего звонка. Ты когда-нибудь звонила хотя бы в мэрию?
– Нет.
– Чиновникам наплевать на то, что тебя интересует. Главное для них – удержаться в кресле и не потерять выгоду.
– Ты идёшь?
– Нет! – упёрся Ренат. – Я подожду остальных.
Марьяна заговорила с пленником, а он демонстративно отошёл в сторону, злясь на спутницу и одновременно на себя, потому что не чувствовал себя стопроцентно правым. В его прежней жизни требовалось твёрдо соблюдать традиции предков, уважать мнение родителей, почитать старших и не спорить с женщинами. Но у Марьяны, по его мнению, был слишком независимый характер.
Впрочем, она не преуспела в своих начинаниях, хотя и открыла по подсказке Дебила люк в нижнее помещение пирамиды. Сверху опустился квадрат лифта, на котором уместилось сразу пять бойцов Морева. Последними в помещение с пленником спустились оставшиеся спецназовцы и сам капитан.
Быстро оделись.
Ренат ждал, что Морев сделает им нагоняй за самовольство, но он лишь одарил молодых людей многозначительным взглядом.
Пленника подняли на ноги и развязали.
– Спроси у него, где их кабина управления.
– Шонксин, – сказала Марьяна, сделав шаг к светящемуся квадрату люка в полу.
Морев посмотрел на неё озадаченно, и Ренат пробормотал:
– Она успела выяснить, где их центр.
На квадрат лифта, уже принимая это как данность, ступили Морев, пленник, Ренат и Марьяна.
– Чтобы он поехал, наступите на индикатор в полу, – успел предупредить Ренат оставшихся бойцов.
Спустились на следующий этаж в помещение, кольцом охватывающее ажурную лифтовую колонну. Вся округлая стена помещения представляла собой соты с кое-где выдвинутыми длинными ящиками.
– Отсек для разного снаряжения, – сказала Марьяна. Нашла глазами светящийся на стене прямоугольник двери. – Нам сюда.
Дверь с тихим шипением упряталась в косяк слева. Никаких секретных замков и охранных терминалов она не имела. Видимо, конструкторы хронокомплекса не предполагали попадание в него посторонних лиц, он должен был обслуживаться только своими.
Вышли в кольцевой коридорчик, охватывающий помещение складского отсека. В нём через равные промежутки открывались ниши с прямоугольниками дверей. Остановились у самой широкой ниши, дверь которой была снабжена причудливо изогнутым выпуклым вензелем с тремя разноцветными окошечками. В окошечках вращались светящиеся геометрические фигуры.
Дебил нажал рукой на вензель (обыкновенной человеческой рукой с пятью пальцами, разве что чуть более длинными), геометрические фигуры обрели один цвет – жёлтый, и дверь мягко скользнула в косяк.
Пленник хотел шмыгнуть в помещение, но Морев удержал его.
– Подождём.
Постояли с минуту, дожидаясь остальных.
Капитан оглядел команду, выбирая бойцов.
– Сомов, Махлин – со мной, остальным парами обследовать эту бандуру снизу доверху. Руками ничего не трогать, на опасность реагировать соответственно. Разойдись!
Бойцы разбежались по коридору влево и вправо выполнять задание.
Морев и оставшиеся вошли в помещение центра управления хроноретранслятором, который Марьяна назвала «шонксин».
Глаза Рената разбежались. Такого обилия панелей с индикаторами, пультов и экранов он ещё не видел. Тем более для него откровением показались слова Марьяны, произнесенные с явным презрением:
– Ну и рухлядь! Позапрошлый век!
Оба они отталкивались от знания современной мировой оргтехники, основанной на компьютерных чипах, трёхмерных видеоустройствах и сенсорной клавиатуре. Техника управления рентранслятором базировалась на кнопках, рычагах, плоских экранах и световых табло.
Причина этого выяснилась быстро. Дебил после вопроса Марьяны сообщил, что транслятор создавался ещё прошлыми поколениями воррихо и возраст его превышает семьдесят миллионов лет.
– Пройдёт Переход, – добавила Марьяна, – транслятор либо перебросят в другое время, либо законсервируют до момента перемещения теперь уже наших прямых потомков ещё глубже в прошлое.
– Сколько у нас времени в запасе? Не у потомков, а у нас здесь.
Короткий диалог.
– Совсем мало, то есть не миллионы лет, конечно. Тиан… сутки… если я его правильно поняла.
– Ладно, давайте разбираться, как работает эта машина и что мы можем сделать. Следите за руками этого парня, чтобы он ненароком не включил что-нибудь ненужное.
Ренат мысленно согласился с капитаном: пришедший в себя оператор мог врубить и систему самоуничтожения комплекса.
Пленника посадили в кресло перед самым большим пультом, всего их насчитывалось семь. И кресел тоже было семь. Сидеть в них было почти так же удобно, как и в обычных офисных креслах какой-либо московской компании.
Капитан сел справа от оператора, сержант Сомов и лейтенант Валёк встали за креслом Дебила. Марьяна устроилась в левом кресле. Ренат был вынужден следить за действиями пленника из-за их спин.
Начался долгий разговор с показом кнопок и рукояток, включавших и выключавших системы ретранслятора.
Загорались и гасли экраны.
Что-то мелькало на них непонятное, изредка всплывали ландшафты Земли, то изумительно красивые, то чудовищно загаженные, с лесами дымов и полями смога. Дважды самый большой экран показывал пейзажи родины воррихо – сплошные каменные джунгли с редкими островками растительности, а однажды показал пейзаж времени царствования на Земле гигантов Му, как их назвала Марьяна.
Гиганты практически ничем не отличались от людей, кроме роста, достигавшего десятиметровой высоты, и Ренат невольно вспомнил прочитанный в детстве роман Герберта Уэллса «Пища богов». Почему эти люди расы Му вырастали таких размеров, капитан Морев не поинтересовался. Да и вряд ли Дебил знал такие подробности жизни «сброшенной» в прошлое цивилизации.
Сначала Ренат следил за экранами с интересом, потом ему это надоело, да и усталость брала своё, и он оставил компанию разбираться с транслятором и ситуацией в целом. Если капитан Морев задавал вопросы для практического пользования комплексом, то лейтенанта интересовали больше проблемы, не связанные с нынешним положением дел, и спектр его любопытства был велик: от зарождения цивилизации воррихо до её космической экспансии и чем закончили «сброшенные» в бездны миллионолетий прежние земные цивилизации.
Ответа на этот вопрос Дебил не знал, но его можно было и не задавать, так как человеческая цивилизация к двадцать первому веку новой эры была единственной на Земле. Другие цивилизации исчезли, оставив лишь слабые следы своего присутствия. А теперь, после осознания процесса Перехода, вообще получалось, что следы эти оставили не аборигены – те же гиганты Му, а сами воррихо, переселявшиеся много раз на места «сброшенных» в прошлое братьев по разуму.
В конце концов и Морев, и лейтенант после часовой беседы, а вернее допроса, удовлетворились ответами оператора, и капитан объявил отбой.
К этому времени вернулись после обследования комплекса и бойцы отряда, сделавшие немало интересных и даже забавных открытий. К примеру, на каждом уровне пирамиды – всего их насчитывалось пять – в одном и том же месте – если смотреть по вертикали, располагались странные кабинки, имевшие кроме разных шкафчиков, поручней и зеркал сложные механизмы, оказавшиеся… туалетами! Это стало понятно, когда сержант Репин (Репа) сунул в этот механизм голову, чтобы детально рассмотреть внутренности, и рычаги механизма насильно усадили его на подобие стульчака, прилепив к промежности прозрачный колпак со шлангом.
Когда он рассказал о своём опыте капитану, хохоту с шутками пополам было на полчаса.
– Всем отдыхать! – велел Морев. – Синенко, Вольнов – в переходный тамбур, через два часа вас сменят Чумак и Турчинский. Я останусь здесь. Остальные – по местным каютам.
Капитан имел в виду найденные на двух этажах небольшие комнаты с лежаками. Очевидно, они предназначались для отдыха операторов. Вокруг кабины управления располагались четыре, самые большие, ещё четыре, поменьше – этажом ниже.
– Изучайте унитазы, – со смехом добавил лейтенант, провожая бойцов. Подошёл к капитану: – А этого куда?
Морев подумал, оценивающе разглядывая Дебила, по-детски прижавшего ладони к груди.
– Он может понадобиться в любой момент.
– Здесь рядом есть более комфортабельное место, – сказал остановившийся на пороге Дылда. – Диван есть, столик, несколько кресел.
– Кают-компания?
– Нечто вроде.
– Хорошо, ведите его туда.
Валёк взял пленника под руку.
– Идём, потомок.
– Можно с вами? – обратилась к нему Марьяна.
– Очень даже, – сказал лейтенант весело. – Я только что хотел предложить вам пойти с нами, хочу побеседовать с ним, а китайского я, увы, не учил. С грехом пополам английский вспоминаю.
– Пессимист, значит, – рассмеялся, выходя, сержант Синенко.
– Почему пессимист? – удивился Валёк.
– Оптимисты учат русский, пессимисты – английский, а реалисты – китайский, – донеслось с хохотом из-за двери.
– Языкастые у тебя бойцы, – усмехнулся капитан. – Палец в рот не клади. Распустил.
– Ничего, я ему наряд вне очереди, – мрачно пригрозил лейтенант, – поумнеет.
Центр управления почти опустел.
Капитан некоторое время смотрел на экран, показывающий панораму столицы воррихо – Сквам-о, как её называли жители, повернул голову к Ренату, вдруг вспомнив о нём:
– А вы почему не идёте отдыхать?
Ренат, терзаемый сомнениями и ревностью (Марьяна вообще перестала обращать на него внимание), понимая, что она ничем ему не обязана, мучаясь от неопределённости и шаткости своего положения, проговорил с кривой усмешкой:
– Чувствую себя лишним.
Морев мгновенно понял, что имел в виду молодой человек, двинул уголком губ:
– Женщина – существо непредсказуемое. Вы давно с ней?
Ренат снова криво улыбнулся.
– Два дня с момента переноса.
– Ну, тогда не всё потеряно, я думал, она ваша… подруга или жена.
– Между прочим, она чемпионка мира по…
– Я слышал. Верю. Характер у неё мужской. А лейтенант Махлин умеет обходиться с такими. Но не это главное. Расскажите-ка поподробней, что вы строили и что вообще произошло на даче вашего дяди.
Ренат с трудом отогнал мысли о спутнице, неожиданно ставшей дорогим человеком, человеком, от которого уже начинало зависеть настроение и вектор мечты.
Рассказ длился долго: Морев задавал вопросы, приходилось отвечать, не щадя самолюбия. В конце концов капитан успокоился, придя к какому-то выводу.
– Сами-то вы что по этому поводу думаете? Эти ворри… ворыхори… построили на даче дяди хроноретранслятор?
– Что-то посерьёзней, – покачал головой Ренат. – Та пирамида больше этой вдвое.
– Штаб?
– Может быть.
– И мы отсюда можем попасть туда?
Ренат со вспыхнувшим интересом посмотрел на твёрдое лицо капитана, лицо человека, привыкшего посылать в бой подчинённых и отвечать за их жизни.
– Об этом надо спросить Дебила… извините.
– Спросим. Идите отдыхать.
Ренат встал, колеблясь, не зная, куда пойти, и в это время в блок управления ретранслятором торопливо вошёл лейтенант Валёк, держа за руку Марьяну (сердце Рената ёкнуло). Лицо у него было вдохновенно-возбуждённое, глаза горели торжеством.
– Командир, я знаю, что происходит! Я знаю, кто такие воррихо! Вот Марьяна не даст соврать.
Девушка с улыбкой отняла руку.
– Это преувеличение.
Морев поиграл бровями.
– Где Дебил?
– С ним Дылда… э-э, сержант Вольнов. Я коротко, командир.
– Выкладывай.
– Мы сходили к самому сердцу транслятора, оно располагается с другой стороны от кабины управления. Машина странная во всех смыслах, такое впечатление, что делали её неандертальцы. Но она работает!
– Короче.
– Мы разговорились, и вот что я понял. Сама машина хроносдвига, создающая через сеть хроноретрансляторов общее поле, стоит в мезозое, в семидесяти миллионах лет в прошлом. Я имею в виду от нашего двадцать первого века. А нас – всех людей перебросили сюда, на семьдесят один миллион лет. То есть воррихо как раса, как разумный этнос и цивилизация возникнет через миллион лет от этого момента, нынешнего. – Валёк топнул ногой, как бы в доказательство утверждения. – Понимаете?
– Нет.
– Воррихо – наши потомки! И одновременно предки! Всё человечество сейчас находится здесь, в этом времени, где и мы с вами, во времени позднего мела мезозоя! Большинство, я думаю, погибнет при отсутствии элементарных удобств, многих сожрут динозавры, но кто-то выживет, по сути, в основном китайцы, судя по языку, и через миллион лет станет воррихо!
Капитан перевёл взгляд на Марьяну.
Та развела руками.
– Я так поняла, он прав.
– Могу привести простое доказательство, – раскраснелся Валёк, довольный впечатлением, какое произвели на командира его слова.
– Какое?
– Первый переход воррихо, соорудив машину хроносдвига – я бы даже назвал её машиной хроноумсдвига,потому что она перемещает живые существа избирательно, только обладающих разумом, – сделали через пять миллионов лет после своего появления, так сказать, росли над собой, то есть ровно шестьдесят пять миллионов лет назад относительно нашего родного века. Они «сдвинули» первых… и, скорее всего, последних разумных динозавров – баньцзылонгов, так? – Лейтенант посмотрел на Марьяну. – Это ведь китайский термин?
– Баньцзы… да, только я не помню, что это такое. Лонг – английское «длинный».
– Ну, неважно. Главное, что воррихо скинули баньцзы куда-то далеко в прошлое, этот парень даже не знает, в какую эпоху. Опять же не суть важно. Я к чему это? Шестьдесят пять миллионов лет назад, на границе мезозоя и кайнозоя, произошло так называемое Великое мезозойское вымирание динозавров, да и вообще мезозойской флоры и фауны. О чём это говорит?
– Да не тяни ты, Евгеньич, – укоризненно проворчал сержант Тимоха.
– Динозавры не имели до этого момента конкурентов в животном мире, ни хищные, ни растительноядные, заполняя экологическую нишу… и они их получили!
Стало тихо. Капитан обдумывал сказанное. Ренат с завистью наблюдал за реакцией Марьяны, которая поглядывала на лейтенанта с весёлой снисходительностью.
– Воррихо?
– Точно! – просиял улыбкой Валёк. – Уничтожили динозавров переселённые воррихо! По сути – наши потомки! И они же – предки! Круг замкнулся!
– Чтой-то я запутался в миллионах лет, – обидчиво сказал сержант Синенко.
– Да, это сенсация. – В тоне Морева было больше иронии, чем восхищения, однако лейтенант этого не заметил.
– Понимаете теперь? Моя теория на Нобеля тянет, не меньше!
– А я грешил на пришельцев, – признался Дылда. – На Марсе вон вроде жизнь нашли, говорят, что мы потомки марсиан.
– Мы потомки воррихо! А они – наши потомки!
– Хрен вас разберёт, ботаников, кто у вас где. Наплодили загадок…
– Жизнь на Земле ещё большая загадка, чем на других планетах.
– Ладно, иди поспи… Нобель. После отдыха и горячего чаю отправимся домой.
Лейтенант повернулся к Марьяне.
– Вы идёте?
– Идём, – сказала она, беря обалдевшего от такого жеста Рената за руку.
Они вышли.
Лейтенант и капитан смотрели им вслед. По лицу лейтенанта пробежала сложная гамма чувств.
– Ни фига не понимаю! – сказал он глубокомысленно.
Морев засмеялся, хлопнул его по плечу.
– Женщина, друг мой ситный, ещё большая загадка, чем жизнь на Земле. – Он встал. – Останешься здесь за меня, раз уж остался не у дел, пойду разомнусь.
Капитан ушёл.
Валёк посмотрел на экран, где в сизом дыму увяз город Сквам-о, и погрозил ему кулаком.
