Тас вернулся лишь спустя сутки. Он молчал, демонстративно глядя на дверь камеры. За дверью мерцание факелов едва уловимо менялось – кто-то из масок Надзирателя наблюдал за нами. Наконец маска ушел. Я наклонился пониже и спросил одними губами на случай, если тот надумает вернуться:

– Скажи мне, что у тебя хорошие новости.

– Солдаты перевели Художника в другую камеру.

Тас оглянулся на дверь, затем быстро нарисовал схему на закопченном полу.

– Но я нашел его. Блок круглый, так? Помещения охраны в центре, а Художник тут. – Он поставил крестик в верхней части. Затем другой – внизу. – А ты здесь. Между вами лестница.

– Отлично, – прошептал я. – Униформа?

– Пчела сможет достать одну для тебя, – ответил он. – У нее есть доступ в прачечную.

– Ты уверен, что можешь ей доверять?

– Она ненавидит Надзирателя, – пожал плечами Тас. – Даже больше, чем я. Она не предаст нас. Только, Элиас, я еще не успел поговорить с лидером скиритов, Араджем. И… – Тас взглянул на меня виновато. – Пчела сказала, что обыскала всю тюрьму и нигде не нашла теллиса.

Проклятье.

– И еще, – добавил Тас, – истребление книжников уже началось. В тюремном дворе меченосцы построили загон, куда сгоняют книжников. Многие уже умерли от холода, но… – Его голос задрожал в предвкушении, и я почувствовал, как он набирается духу, чтобы договорить до конца, – кое-что случилось… кое-что удивительное.

– Нашел способ, как убить Надзирателя взглядом?

Тас улыбнулся.

– Почти такое же хорошее, – ответил он. – У меня есть для тебя послание, Элиас, от девушки с золотистыми глазами.

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Этого не может быть! Не может же?

– Расскажи мне все. – Я посмотрел на дверь.

Если Тас находился в моей камере дольше десяти минут, один из масок приходил нас проверить. Тас чистил мои раны и менял повязки, и его руки так и мелькали.

– Сначала она нашла Пчелу.

Я напряженно слушал его. Через несколько камер от нас охранники начали допрос, и крики заключенного отдавались эхом по всему блоку.

– Пчела думала, что это привидение, потому что голос шел ниоткуда. Голос привел ее в пустую комнату в казармах, и девушка возникла прямо из воздуха. Она стала спрашивать про тебя, поэтому Пчела привела меня.

– И она… она была невидимой? – Когда Тас кивнул, я ошеломленно откинулся назад. Но затем припомнил несколько моментов, когда она и вправду исчезала из виду. Когда это началось? После Серры, понял я. После того, как ифрит до нее дотронулся. Существо взяло Лайю за руку всего на секунду. Но возможно, и этого достаточно, чтобы пробудить в ней силу. – И что за сообщение?

Тас глубоко вдохнул.

– Я нашла твои мечи, – процитировал он. – Я была рада их увидеть. Я могу становиться невидимой и входить сюда. Афия сумеет украсть лошадей. Что с книжниками? Казни уже начались. Мальчик сказал, что среди книжников есть лидер, который может помочь. Если увидишь моего брата, передай ему, что я здесь, что я люблю его. Она сказала, что вернется в полночь за твоим ответом.

– Хорошо, – ответил я Тасу. – Передай ей вот что.

Три дня Тас передавал послания между мной и Лайей. Я бы мог списать ее появление на какой-нибудь извращенный трюк Надзирателя, если бы не доверял всецело Тасу. Да и сообщения, что он приносил, были, несомненно, от Лайи – ласковые, слегка формальные, но главное, за каждым словом чувствовались сила и решительность. «Действуй осторожно, Элиас. Я не хочу, чтобы ты пострадал еще больше».

Медленно и тщательно мы разработали план побега: частью я, частью – она, частью – Тас. А еще часть казалась полным безумием. Кроме того, во многом план зависел от смекалки Араджа, лидера скиритов, которого я никогда не встречал.

Настало утро Разаны, такое же, как и все предыдущие в Кауфе. О том, что это утро, можно было понять лишь по выкрикам охраны во время пересменки да по смутному чувству, что мое тело пробуждается.

Тас принес завтрак и, поставив еду передо мной, быстро умчался. Он казался бледным и напуганным, но когда я встретился с ним взглядом, мальчик коротко кивнул.

Как только он ушел, я заставил себя подняться, и пока вставал на ноги – совершенно выдохся. Сегодня цепи казались тяжелее, чем прошлой ночью. Все тело болело. Я чувствовал полное изнеможение, которое, похоже, проникло даже в мозг. И вовсе не допросы и пытки, не долгая изнуряющая дорога тому виной. Это было бессилие организма, больше не способного бороться за жизнь.

«Только бы продержаться этот день, – сказал я себе. – Затем можешь уйти с миром».

Минуты тянулись почти так же мучительно, как допросы Надзирателя. Ненавижу ждать. Однако вскоре в камеру просочился запах.

Дым.

А в следующую секунду послышались тревожные голоса. Крики. Звон набата. Гулкий, безумный бой барабанов.

Отлично, Тас. За дверью раздался топот сапог, свет факела стал ярче. Шли минуты, и я стал греметь цепями от нетерпения. Огонь распространится быстро, особенно если Тас разбрызгал горючее в помещении солдат, как я ему велел. Дым начал проникать в камеру.

За дверью показалась тень. В глазок заглянул охранник – без сомнения, только затем, чтобы убедиться, что я надежно прикован, затем он двинулся дальше. Спустя несколько секунд я услышал поворот ключа в замке. Дверь открылась, и на пороге возникла маленькая фигурка. Тас.

– Я только сейчас смог найти ключи от камеры. – Тас вбежал и протянул мне тонкое лезвие и изогнутый шип. – Можешь открыть замок на кандалах вот этим?

Я выругался. Левая рука, поврежденная плоскогубцами Надзирателя, едва двигалась, но я взял инструменты.

– Поторопись, Элиас. – Тас пожирал глазами дверь. – Нам еще надо освободить Дарина.

Наконец удалось открыть замок на наручниках, а через минуту я снял кандалы с ног. Камеру наполнил густой дым, так что нам с Тасом пришлось присесть на корточки, чтобы хоть как-то дышать, пока я надевал форму охранника, которую он принес. Униформа не могла скрыть въевшуюся в кожу вонь тюремной камеры, грязные волосы и многочисленные раны, но для того, чтобы пробежать по коридорам Кауфа и выйти в тюремный двор, хватит и такой маскировки.

Мы обмотали лица мокрыми платками, чтобы легче дышалось, затем открыли дверь и выскочили из камеры. Я пытался идти быстрее, но каждый шаг отдавался сильной болью, и вскоре Тас скрылся из виду. Огонь пока не добрался до задымленных каменных коридоров, хотя недолго осталось ждать, когда деревянные балки займутся пламенем. Что до находящихся в середине блока комнат охраны, где было полно деревянной мебели, а пол, благодаря Тасу, залит горючим, то они скоро скроются за сплошной огненной стеной. Сквозь дым мелькали тени, тут и там раздавались крики. Я брел к лестнице, а когда оглянулся, увидел маску, который, отмахиваясь от дыма, спешил наверх, покидая блок. Отлично. Охранники разбегались кто куда, как я и ожидал.

– Элиас! – Передо мной из дыма возник Тас. – Поторопись! Я слышал, маски сказали, что огонь уже идет поверху!

Вот и пригодились для доброго дела проклятые факелы, которыми Надзиратель освещал тюрьму.

– Ты уверен, что мы – единственные заключенные здесь внизу?

– Я дважды проверил!

Спустя минуту мы добрались до последней камеры в северном конце блока. Тас отпер дверь, и мы вошли в облако дыма.

– Это я, – прохрипел я Дарину. Горло уже саднило. – Элиас.

– Слава небесам. – Дарин поднялся на ноги и вытянул вперед руки, скованные наручниками. – Я уж думал, ты мертв. И сомневался, верить Тасу или нет.

Я принялся открывать замки, чувствуя, что с каждой секундой раскаленный, отравленный воздух становится все хуже, но заставил себя не суетиться. Давай же, давай. Знакомый щелчок, и кандалы упали. Мы выбежали из камеры, пригнувшись к полу. И почти добежали до лестницы, когда впереди из дыма появилось серебряное лицо. Друсиус.

– Ах ты, хитрая шавка. – Друсиус схватил Таса за шею. – Я знал, что ты в этом замешан.

Моля небеса дать мне сил, чтобы сбить Друсиуса с ног, я прыгнул вперед. Он шагнул в сторону и прижал меня к стене. Всего месяц назад я бы обернул грубую атаку против самого же Друсиуса и одолел бы его. Но яд и пытки сказались на моей реакции. Прежде чем я успел остановить его, Друсиус схватил меня за шею и начал душить. Мелькнули грязные светлые волосы. Дарин поднырнул, ударив Друсиуса в живот, и маска пошатнулся.

Кашляя и хватая воздух ртом, я упал на одно колено. Даже когда Комендант наказывала меня порками, даже во время зверских тренировок, что устраивали нам центурионы, я всегда чувствовал в себе силу, до которой никто не мог добраться. Но сейчас, глядя, как Друсиус швырнул Дарина на спину, как нанес ему оглушительный удар в висок, я не мог ничего поделать. Я больше не чувствовал эту силу.

– Элиас! – Рядом со мной очутился Тас и сунул в руку нож.

Я заставил себя броситься на Друсиуса. Это не прыжок – это жалкие потуги, но благодаря инстинкту бойца я все же сумел вонзить кинжал в бедро маске и провернуть лезвие. Он взвыл и схватил меня за волосы, но я снова и снова продолжал бить Друсиуса ножом в ногу и в живот, пока его руки обессиленно не повисли.

– Вставай, Элиас, – в ужасе вскричал Тас. – Огонь распространяется слишком быстро!

– Н-не могу…

– Ты можешь! Ты должен! – Тас со всех сил потянул меня вверх. – Подними Дарина! Друсиус вырубил его.

Мое тело стало слабым и медлительным. Яд и приступы, допросы и избиения, бесконечные наказания последних месяцев окончательно меня изнурили.

– Поднимайся, Элиас Витуриус. – Тас залепил мне пощечину, и я моргнул от удивления. Его глаза горели яростью. – Ты дал мне имя, – воскликнул он. – Я хочу жить и слышать, как другие зовут меня по имени. Вставай.

Взревев, я поднялся на ноги и двинулся к Дарину. Опустился на колени и закинул его себе на плечи. Хотя Дарин, проведя несколько месяцев в Кауфе, стал гораздо легче, чем должен быть мужчина его роста, меня шатало под его весом.

Отчаянно надеясь, что больше никто из масок нам не встретится, я, покачиваясь, брел к лестнице. Огонь уже полностью поглотил блок для допросов. Потолочные балки были объяты пламенем. В коридорах плотной завесой стоял дым. Я едва мог что-то различить, карабкаясь вверх по каменным ступеням. Тас шел рядом, стараясь меня поддерживать.

Разбей задачу на посильные действия. Один фут. Один дюйм. Слова путались в голове и становились все тише и тише. Внезапно меня охватила паника. Что нас ждет наверху лестницы? Что мы увидим, открыв дверь? Хаос и сумятицу или привычный порядок? Кроме того, я не совсем уверен, смогу ли вынести Дарина из тюрьмы.

Поле боя – мой храм. Меч – мой пастырь. Танец смерти – моя молитва. Смертельный удар – мое освобождение. Я не готов к освобождению. Еще нет. Еще нет.

Тело Дарина тяжелело с каждой секундой, но вот я увидел дверь, что вела из блока. Взялся за ручку, повернул вниз, толкнул. Дверь не открывалась.

– Нет! – Тас подпрыгнул, сжал ручку, толкнул всем телом.

Открой ее, Элиас. Я положил Дарина на пол, снова дернул за ручку, вглядываясь в запирающий механизм. Достал самодельные отмычки, но когда сунул одну в замок, она сломалась.

Здесь должен быть другой выход. Я развернулся и понес Дарина вниз по лестнице. Огонь добрался до деревянной опоры, что держала каменные ступени, и стремительно побежал вверх. Казалось, что кроме нас троих – меня, Дарина и Таса – весь мир летит в тартарары.

По телу пробежала дрожь надвигающегося приступа, и я почувствовал, что совсем скоро тьма поглотит меня. И на этот раз все будет гораздо хуже, чем прежде. Я упал, не в силах пошевельнуться. Тас склонился надо мной, выкрикивая имя, которое я уже не слышал, а я лишь кашлял и что-то беззвучно бормотал. Вот так мои друзья и чувствовали себя в момент смерти? Их тоже поглотила эта бессильная ярость, которая ровным счетом ничего не значила и оттого становилась только мучительнее? Потому что в конце концов смерть все равно возьмет свое, и ничто ее не остановит?

«Элиас! – прочитал я у Таса по губам. Перепачканное сажей лицо мальчика было мокрым от слез. – Элиас!»

Его лицо постепенно тускнело.

Стало темно и тихо.

Затем я ощутил знакомое присутствие. Услышал негромкий голос.

– Элиас.

Все вокруг вновь обрело очертания, и я увидел, что надо мной склонилась Ловец Душ. Над головой, словно пальцы, тянулись мерзлые, голые ветви Леса Забвения.

– Добро пожаловать, Элиас Витуриус. – Ее голос звучал очень мягко, по-доброму, как будто она разговаривала с больным ребенком, но глаза оставались такими же пустыми и черными, как прежде. Она взяла меня за руку, как старого друга. – Добро пожаловать в Место Ожидания, царство призраков. Я – Ловец Душ, и я помогу тебе перейти на другую сторону.