Вадим Шарапов
Вопрос Президенту

– Вы можете мне сказать – что это такое?

С утра Президент был не в духе. Он аккуратно, чуть ли не брезгливо, двинул пальцем синюю пластиковую папку.

– Это вопросы от граждан страны, – советник Президента аккуратно выпростал руки из-под складок бесформенного черного одеяния и подтянул папку к себе, царапнув длинными заточенными ногтями по столу. Президент поморщился. Советник открыл папку и некоторое время молча просматривал листы с аккуратными распечатками вопросов. Угадать, какое выражение было в этот момент на его лице, скрытом под желтой шелковой маской, не смог бы никто, тем более, что никто и не знал – есть ли там, под маской, хоть что-то, напоминающее лицо.

Он закрыл папку. Президент выжидающе вглядывался в узкие щели, прорезанные в шелке. Он никак не мог разглядеть глаза советника и поэтому раздражался все больше и больше, хотя не подавал вида.

– А что? Нормальные вопросы, – советник сдвинул кончики пальцев. Ногти лязгнули, словно кинжалы.

– Особенно первый! – Президент все-таки не сдержался и повысил голос. Выдернув верхний лист из-под обложки папки, он нервным движением разгладил его и прочитал:

– «Как вы относитесь к пробуждению Ктулху?» Советник пожал плечами и промолчал, видя, как шеф скомкал лист и швырнул в корзину для бумаг.

– Они там что, думают – это игрушки? – Президент с силой припечатал кулак к полированной столешнице. – Один идиот устроил модный… как его там… флэш-моб! А другие потянулись за ним, как бараны! Это же не кальмар, в конце концов! Не осьминог!

На секунду задумавшись, он нажал кнопку селектора.

– Слушаю, – отозвался динамик.

– Что там с мониторингом Р'Лайха? Доложите мне немедленно.

– Через минуту предоставлю последние данные. Прошло не больше сорока секунд, и селектор ожил снова.

– На шельфе спокойно. Температура и придонные течения в норме. Район патрулируется двумя нашими подлодками класса «Тайфун», никакой активности не отмечено. Около часа назад над точкой по своему курсу прошел японский траулер, после этого судов и самолетов в данном районе отмечено не было. Если необходимо, я могу связаться с капитанами обеих подлодок.

– Не надо, – Президент чуть успокоился, но говорил все еще резко и отрывисто – верный признак недовольства. – Передайте, чтоб отправляли доклад в штаб каждый час, ясно?

– Так точно.

В кабинете снова повисла тишина. Советник чуть заметно сдвинулся в кресле, зашелестела тяжелая ткань одеяния.

– Не понимаю вашего беспокойства, – его голос, пропущенный через коробку электронного фильтра, звучал ровно и мелодично. Без этого прибора понять советника было невозможно – частоты его речи были неуловимы человеческим ухом. – Звезды показывают, что до ближайшего благоприятного расположения, которое может повлиять на Заточйнного, остается еще три тысячи двести лет. А без этого пробудить его невозможно, уверяю.

– Звезды показывают? А кроме звезд? Разве непонятно, что существует еще и мысль, способная на многое? Уже восемь тысяч человек задают этот вопрос. Восемь тысяч! А это значит, что все восемь тысяч думают об одном!

– Что такое даже восемь тысяч для Древних? – пренебрежительно уронил скрытый за желтым шелком собеседник. Президент откинулся на спинку кресла и медленно выдохнул, успокаивая нахлынувшую ярость. «Спокойно!» – сказал он себе.

– Вы так больше не говорите, хорошо? – усмиренный волей, голос его не дрогнул. – Если у себя в Ленге вы можете оперировать такими… понятиями, то у нас в России я попросил бы учитывать реалии менталитета. Нам сейчас только Ктулху не хватает для полного счастья. Вы можете меня заверить, что в случае своего пробуждения он не станет угрозой для национальной безопасности?

– Не могу, – ногти заскрежетали, яростно сталкиваясь, – и более того, не хочу. Потому что если Ктулху проснется, то никакой безопасности – ни национальной, ни, тем более, мировой – просто не останется. Это неприемлемо, потому что с крушением вашего мира непременно придет конец и нашему.

– И что же? – Президент поднял бровь, скривил тонкие губы в непривычной усмешке. – Неужели вас всех это пугает?

– Не пугает, – впервые за весь разговор советник посмотрел Президенту прямо в глаза, и тот прищурился, уловив холод, рвавшийся наружу из черных дыр в прорезях шелковой маски. – Дело в другом. За последнее время мы слишком привыкли к сотрудничеству. Ваши сновидческие экспедиции – достигли… будем честны, достигли больших дипломатических успехов. На самом высшем уровне, в ониксовом Кадате, впервые за бессчетное количество тысячелетий решено заключить договор с представителями людей. Кроме того, не последним аргументом стал успех карательной миссии в Антарктиде. Смерть Тсаттхогуа и безупречные действия вашего русского спецназа обсуждались повсюду, поверьте. Победа духа стала полной неожиданностью для… В общем, если бы это было не так, я бы не присутствовал здесь в качестве Вашего советника.

Пискнул селектор, замигал красный огонек экстренного вызова. Президент нажал кнопку.

– Северная Корея, не поставив нас в известность, осуществила запуск двух ракет средней дальности по направлению к известному квадрату на шельфе, – в голосе невидимого докладчика не чувствовалось напряжения, только глубоко скрытая ирония.

– И? – советник увидел, как побелели костяшки крепко сжатого кулака.

– Обе ракеты разрушились в воздухе, обломки одной из них упали на российской территории. Пострадавших нет.

– Он спит, но все чувствует, – медленно произнес советник, склонив голову, покрытую капюшоном. Президент искоса глянул на него, хмыкнул и жестко проговорил в селектор:

– Раз так – корейцы сами виноваты. Вопрос вынесите на обсуждение Совбеза ООН, а по личным каналам передайте, чтоб не пороли горячку, им же будет хуже.

Отключив микрофон, Президент встал и прошелся по кабинету, сунув руки в карманы брюк. Развернулся на каблуках и переспросил:

– Значит, спит, но все чувствует? – и, после утвердительного кивка желтой маски, пожал плечами. – Ну и пусть спит дальше. На здоровье. Какой там второй вопрос?

– «Собирается ли Российская Федерация использовать для обороны своих рубежей огромных боевых человекоподобных роботов?» – медленно прочитал советник.

Оба рассмеялись.