Что на самом деле не так уж удивительно. Священник рассматривался двоеверной Русью как волхв-колдун, для которого вполне естественно было общаться с духами, в том числе и со злыми. Еще в позапрошлом веке это отлично помнили. И пушкинский Балда ничуть не удивляется, услышав от хозяина-священника «обязались черти мне оброк платить до самой моей смерти». И суть не в том, что поп работника обманывает, а в том, что и работник, и автор, и, очевидно, читатели воспринимают такие, мягко говоря, неканонические взаимоотношения служителя православного культа и нечисти как что-то вполне вероятное.
