Новый митрополит, прибыв в Киев, сразу развернул довольно бурную деятельность. Вроде как входя в курс дел и беря их под свой контроль. Однако все или почти все, так или иначе, сводилось к летнему инциденту. Даже местного князя он весьма основательно расспросил об этом странном греке – Георгии. Впрочем, Владимир Рюрикович не удивлялся. Чего-то подобного он и сам ожидал – уж кто-кто, а патриарх точно такое событие пропустить не мог.

– Георгий Максимович, – вкрадчиво произнес митрополит Иосиф, завершив чтение своего экземпляра договора между Даниилом Романовичем и юным Комнином, – какой он?

– Опасный, – чуть подумав, ответил Владимир Рюрикович. – Очень опасный. Бывало, и не раз, что чью-то дружину разбивают, побив несколько десятков. Но чтобы буквально вырезать без малого две сотни? Такое только монголы на Калке учиняли. Но и им требовалось больше времени. А тут – раз, и все.

– Да, я слышал, – кивнул митрополит. – Эти странные арбалеты…

– Не только, – горько усмехнулся Владимир Рюрикович. – У него есть и другое оружие, которое он старается не использовать. Сухой греческий огонь. Ужасная вещь. А еще превосходные доспехи. И откуда он их только добыл? Я специально расспрашивал знающих людей – никто ничего сказать не смог. Они совершенно ни на что не похожи.

– Но это люди и оружие… – покачал головой митрополит, – а человек он какой?

– Я и говорю – опасный. Он не боится применять оружие и делает это очень неплохо. Мне было интересно, насколько он хорош на мечах. Покружились мы несколько раз, упражняясь. Это что-то невероятное. Я для него словно неопытный юнец, а ведь с самого детства с мечом рос. Как такое возможно? Не понимаю. Не раз пробовал сойтись с другими князьями. Кто-то был лучше, кто-то хуже. Но не настолько!

– Серьезно? – искренне удивился митрополит. Ведь мастерство в контактном бою в те времена было в основном прямо пропорционально социальному положению. Герцог мог уделить больше времени для таких упражнений, обучаясь у лучших мастеров. А потому, при прочих равных, серьезно превосходил простых рыцарей. А те, в свою очередь, обходили как стоячих всевозможных простолюдинов, лишь частично сравниваясь с опытными, прожженными вояками, не вылезавшими многие годы из сражений. Высочайший уровень владения мечом в юном возрасте был маркером крайне высокого происхождения и говорил о том, что юноша рос при дворе очень обеспеченного покровителя. Такого, который мог позволить себе нанять самых лучших мастеров меча для обучения мальчика.

– Именно так, – кивнул Владимир Рюрикович. – А вы еще спрашиваете, верю ли я ему? – хохотнул князь. – Да я из него вытягивал рассказы о прошлом чуть ли не щипцами. До сих пор не могу понять, то ли он стыдится чего, то ли еще чего. А как он играет в шатрандж?

– Шатрандж?

– Да. А еще изъясняется, читает и пишет на греческом, латинском, славянском и арабском языках. Знаком с логикой и риторикой. Кроме того, он весьма искушенный в Священном Писании, свободно цитируя оттуда целые стихи в подтверждение своих слов.

– Интересно… очень интересно… – задумчиво произнес Иосиф, пытаясь лихорадочно понять, откуда этот чудный юноша появился. На дороге люди с таким уровнем образования в их годы не росли. Их генерировали либо монастыри, либо самые уважаемые и влиятельные семейства.

– Возможно, тебе будет интересно, – продолжил Владимир Рюрикович, – но, нанимая здесь, в Киеве, купцов, он тратил вот такие деньги. – С этими словами он вытряхнул на стол золотые монеты из небольшого мешочка. Митрополит осторожно взял ближайшую монетку и осмотрел ее.

– Солид Андроника Комнина, – тихо проговорил Иосиф.

– Именно. Этим монетам по меньшей мере пять десятилетий. Но выглядят они так, словно их вчера отчеканили. А это значит, что либо Георгий их подделывал, либо у него был какой-то запас от деда. Подделывать старые монеты ему нет резона. Тем более не портя металл. Значит – это наследство, доставшееся от деда.

– И много он таких монет потратил?

– Изрядно. Хотя, сев в Москве, начал чеканить новые монеты очень хорошего качества. Быстро. Практически сразу. Вот, – произнес князь, высыпав на стол монетки из еще одного мешочка, – этим недавно расплачивался один из купцов, что прибыл из Москвы. Он божился, что эти монеты дал ему Георгий Максимович.

– Ты позволишь их забрать? – повел бровью митрополит.

– В качестве церковного пожертвования за год? – улыбнулся князь, прекрасно понимая, что Иосиф собирается их отправить патриарху вместе со своим отчетом.

– Да, – нехотя согласился служитель церкви. Но дело, порученное патриархом, было намного важнее.

– Забирай. И не забудь упомянуть, что я верный слуга церкви, – подмигнул он собеседнику.

– Церковь помнит добро, – солидно кивнул митрополит. А потом, после небольшой паузы, продолжил расспрос: – Почему ты ему помог? Вы ведь могли вместе с Юрием Всеволодовичем попытаться взять Георгия в плен, перебив его дружину. Разве не хотелось?

– Хотелось. Еще как хотелось. Но я не враг себе. Прекрасно представляю, какой кровью достанется победа.

– И только?

– Отчего же? То, что Георгий Максимович сел в Москве, мне очень на руку. Слова Юрия Всеволодовича – это просто слова. Выступит он в защиту Киева или нет – никто не знает. А вот наличие под боком Черниговских князей этого странного и во многом непонятного князя сильно предостережет их от попыток захватить Киев. Гибель Михаила Всеволодовича там помнить будут еще долго. Усиление Чернигова Георгию Максимовичу невыгодно. А я? Пока он сидит на своем болоте и строит крепость – я спокоен за свою судьбу. Да и Даниил Романович тоже. Георгий Максимович разом поставил крест на распрях в наших краях. Никому не хочется идти вслед за Михаилом Всеволодовичем и его дружиной.

– Он только вам с Даниилом Романовичем полезен?

– Он всем полезен, – пожал плечами Владимир Рюрикович. – Хотя звучит это очень странно. Кто он и откуда – никому не интересно. От распрей устали все. Но как их прекратить, мы не знали. А Георгий Максимович знал. Он просто убил того, кто беспокоил всю округу. И все. Умер человек, и беды более не стало.