Мы размышляем об образовании, толком не зная, что именно нам от него нужно. Хотим ли мы, чтобы оно давало нам всесторонне образованную молодежь? Или добропорядочных граждан? Личностей, которых можно ставить другим в пример? Эти цели кажутся вполне разумными, но что они означают? В контексте данной главы, да и самой книги, я выберу достаточно простую цель. Одна из целей хорошего образования состоит в обеспечении хорошего заработка. Вопрос в том, как нам этого добиться.

Удастся ли нам остаться обществом среднего класса или нет, зависит прежде всего от того, как много людей смогут эффективно управлять умными машинами. Один процент населения? Десять? Пятьдесят? Во-вторых, это зависит от числа людей, которые будут непосредственно или удаленно обслуживать категорию высокооплачиваемых специалистов, и от уровня заработной платы, которой они смогут добиться.

Ответ на этот вопрос будет во многом зависеть от уровня их образования. В частности, сколько людей смогут получить высококлассное — по мировым стандартам — или, по крайней мере, удовлетворительное образование, которое позволит им претендовать на высокую или по меньшей мере приличную зарплату?

Чтобы понять данную проблему, простого взгляда на конкурентную борьбу за рабочее место между человеком и машинным разумом будет недостаточно. Умными машинами производятся и новые и значимые товары и услуги, что способствует росту заработной платы в реальном выражении, даже если работодатель и не поднимает ее официально. Более того, эти товары и услуги могут помочь работникам зарабатывать больше в будущем, особенно когда речь идет об образовательных услугах. Поэтому давайте взглянем, как именно изменится образование, памятуя о том, что, образно говоря, у ножниц два лезвия, а в буквальном смысле — о том, что машинный разум в состоянии как заменять труд человека, так и повышать ценность труда многих работников.

Интернет-образование — одна из сфер, где рождаются новые информационные технологии. Например, миллионы людей учатся на массовых отрытых онлайн-курсах или смотрят бесплатные образовательные фильмы производства Академии Салмана Хана, посвященные вопросам математики и прочим образовательным дисциплинам. В 2013 году никого уже не удивляет, что программа зарубежной помощи может состоять в том, чтобы сбросить партию планшетов iPad в сельской местности в Эфиопии и дать детям возможность самим разобраться, как они работают.

Онлайн-образование выходит за пределы своей первоначальной ниши, однако порою мы не в состоянии распознать даже самые важные изменения как очевидный результат образования. Какую наиболее распространенную форму принимает экономическая мысль в той области экономики, в которой я работаю, чтобы быть доведенной до широкой публики? Это уже не курс основ экономики, а, скорее, экономические блоги, которые ежедневно читаются сотнями тысяч человек. Я считаю, что «диалог между блогами», как я это называю, представляет для многих более удобный образовательный метод, чем скучные лекции, презентации в Power Point и сухие, чрезмерно усредненные, задуманные-так-что-бы-никого-не-обидеть учебники. Образовательные учреждения должны быть пристойными и политически корректными, однако иногда рассматриваемый вопрос запоминается лучше всего тогда, когда Пол Кругман называет кого-нибудь идиотом в своем популярном блоге и поясняет почему — независимо от того, согласны ли вы с Кругманом или с (предполагаемым) идиотом. Блоги должны бороться за интерес публики, поскольку конкуренция между ними крайне велика. И задача конкурирующих блогов — заручиться вниманием максимального числа людей.

Речь идет не только об официальном образовании посредством Интернета или блогов. Мобильные приложения, лекции некоммерческого фонда TED на YouTube, сервис коротких сообщений Twitter, интернет-энциклопедия Wikipedia или просто настройка iPad — все это и есть проявления нового мира конкурирующего образования, основанного на взаимодействии с машинным разумом. Все эти новые методы обучения основаны на принципах временного смещения (смотри и слушай, когда тебе удобно), контроля за процессом со стороны пользователя, прямых замечаний и комментариев, создания интернет-сообществ и представление информации в гораздо более компактном виде, чем в традиционных лекциях или главах учебников. Многие из нас находят данные особенности онлайн-образования весьма привлекательным набором качеств, и именно поэтому данный вид образования пользуется такой популярностью, с которой не смогла бы сравниться популярность когда-то модных образовательных курсов на видеокассетах.

Онлайн-образование уже дополняет собой среднее образование, а то и вовсе замещает его. Во второй половине 2011 г. число школьников, получающих полный объем образования в виртуальных школах, составило примерно 250 000 человек. И около двух миллионов школьников изучают посредством Интернета по крайней мере один предмет.

Степень общения с реальными учителями в этих онлайн-школах разнится. Преподаватели могут отвечать на вопросы посредством электронной почты, телефона или видеоконференций. Это дополняется периодическими встречами лицом к лицу, совместными поездками класса и «живыми» экзаменами в аудитории. И обходится это зачастую более чем в два раза дешевле обучения учащегося в обычной школе.

Мир еще ждет систематических и тщательных (с произвольным распределением объектов по контрольным группам) исследований этих образовательных методик, поэтому слишком рано говорить о том, какие из них эффективны, а какие нет. Тем не менее две вещи нам точно известны. Во-первых, онлайн-методики, как правило, дешевле и универсальнее предыдущих альтернатив. Во-вторых, некоторым из обучающихся — вполне возможно, что таких меньшинство — нравятся именно онлайн-методики. Поэтому следует ожидать, что Интернетобразование в том или ином виде будет в будущем представлять собой довольно существенную долю сферы образовательных услуг. Большая часть онлайн-методик будет по-прежнему уступать более качественной очной форме обучения, однако множество рыночных сражений были выиграны за счет более выгодных ценовых предложений. Уже сейчас можно говорить о том, что многие из обучающихся делают выбор как раз не в пользу качественного обучения, предусматривающего общение лицом к лицу с преподавателем. Среднее школьное образование посредством Интернета имеет будущее во многом по тем же причинам, по которым McDonald’s стал успешной корпорацией, несмотря на подозрения в том, что бигмак все-таки уступает лучшему блюду лучшего местного ресторана.

Давайте рассмотрим ряд черт экономики онлайн-образования, которые зачастую игнорируются, и попробуем определить, почему экономическая составляющая данного вида образования действительно важна.

Во-первых, интернет-образование будет крайне дешевым. После запуска онлайн-курса работа с дополнительными студентами обойдется относительно дешево, а зачастую и вовсе без каких-либо затрат. (Мы можем даже представить день, когда сочинение будет оцениваться искусственным разумом, и, надо отметить, что удачные примеры схожего применения искусственного разума уже наблюдаются.) Со временем конкуренция приведет к тому, что стоимость обучения будет снижаться, стремясь к уровню себестоимости. Однако сегодня это еще невозможно, поскольку затраты на запуск курса остаются высокими, а большинством хороших колледжей и университетов полные курсы онлайн-обучения пока не предлагаются. Еще одним препятствием является трудность с официальной аккредитацией таких курсов.

После запуска онлайн-материалов и их соответствующей проверки на эффективность следующим шагом для ряда образовательных учреждений станет задача повышения объемов продаж за счет приобретения их онлайн-материалов другими образовательными учреждениями, и вот здесь-то конкуренция и должна будет заставить цены существенно снизиться. Это будет эпоха грубой конкуренции между хорошими и посредственными образовательными учреждениями, сбивающими друг у друга цены и, соответственно, подрывающими доходы. Если себестоимость преподавания курса одному учащемуся составляет 200 долларов, сколько времени пройдет прежде, чем конкуренты собьют цену у образовательного учреждения, взимающего за такой курс 2000 долларов? Я не думаю, что цена упадет до 200 долларов, поскольку хорошие учебные заведения будут стремиться поддерживать свое реноме в том числе и за счет более высоких цен, и, возможно, прибыль как таковая их интересовать не будет, но все же я считаю, что по сравнению с нынешним их уровнем цены значительно снизятся, особенно у учреждений, не входящих в число ведущих. И, естественно, цены на наиболее успешные курсы можно будет снизить за счет общего объема продаж на обширном международном англоязычном рынке образовательных услуг.

Во-вторых, онлайн-образование отличается большей универсальностью и гибкостью, чем это может показаться. Многие считают, что преподавание урока компьютером или другим аппаратным средством не может обеспечить необходимого уровня концентрации учащихся, однако существует много способов сделать интернет-курс недорогим, но при этом способным удерживать внимание учащегося на должном уровне. Представьте, что студенты живут в студенческом городке, а на занятия приходят в строго установленное время, что мы сейчас и наблюдаем. Или же представьте, что им позволено приходить на занятия, когда они этого пожелают. Возьмите достаточно большое число студентов и разместите их в огромном ангаре, и пусть они учатся онлайн, а небольшое число (внештатных) преподавателей пусть ходит между рядами и помогает с возникающими вопросами.

Звучит как сцена из произведений Оруэлла? Однако именно это уже и практикуется Политехническим университетом Вирджинии для преподавания некоторых курсов математики, и результаты весьма обнадеживающие. Данная модель получила название «Эмпо-рийская модель» и используется уже по крайней мере в сотне учебных учреждений. Что же касается ее применения в Политехническом университете Вирджинии, то она рассчитана на курсы с числом студентов от 200 до 2000. По последним сведениям, в помещении установлено 537 компьютеров, а открыто оно круглые сутки семь дней в неделю. Само же помещение представляет собой бывший супермаркет и располагается в торговом центре по соседству с Muzak и другими магазинами. А теперь представьте, что к указанным мощностям прибавляется способность машинного разума контролировать и докладывать об успеваемости студентов. Естественно, что затраты на оплату труда инструкторов и преподавателей, занятых в данном помещении, относительно невелики.

Трудно сказать, получит ли Эмпорийская модель повсеместное распространение или же ей будет отведена лишь небольшая ниша на рынке образования, но важно здесь то, что большей частью необоснованной критики онлайн-образования («Да кому это нужно?») недооценивается гибкость применяемого принципа и его гибридная совместимость с принципами очного преподавания, по крайней мере — по необходимости.

В-третьих, еще одним серьезным отличием от сегодняшнего дня станет то, что прибыль от разработки обучающих материалов значительно возрастет. Скажем, сегодня или, скорее, в образовательном мире, предшествующем появлению интернет-образования, мною был выявлен гораздо более эффективный способ преподавания экономических принципов, например идеи «альтернативных издержек» (невозможность выполнения двух или большего числа задач одновременно). Я могу попытаться написать хороший учебник, однако добиться успеха на данном рынке нелегко — здесь требуется умение представлять множество идей ясным образом. В отсутствие перспектив учебника для массового рынка, я работаю ради того, чтобы донести свои новаторские идеи до относительно небольшого числа студентов, а заодно и ради одобрительного похлопывания по спине — когда дело дойдет до оценки моей преподавательской работы. Но когда курсы помогают в обучении десятков или сотен тысяч, а может, и миллионов студентов, финансовая прибыль образовательных разработок будет видеться в новом свете. Представьте себе возможность создания мобильного приложения по «альтернативным издержкам» и его включения в экономические курсы, преподаваемые по всему земному шару. Как общество мы будем стремиться к совершенствованию преподавания. Несмотря на все достоинства очного преподавания, оно малоэффективно для одновременного обучения огромных масс учащихся.

В-четвертых, онлайн-образование позволяет проводить более точную оценку усвоенных знаний. Возьмем, к примеру, видеоматериалы Академии Салмана Хана, размещенные в сети Интернет. Академией уже проводится оценка того, какие из видеоматериалов помогают добиться лучших результатов в ответах на проверочные вопросы, какие видеоматериалы требуют более чем одного просмотра, когда при просмотре материалов пользователи перестают ставить видео на паузу или возвращаться к уже просмотренным частям и т. п. Нами создается сокровищница данных по реальной картине процесса обучения, и мы только приступаем к разработке этого рудника.

Если учащийся отличается низкой успеваемостью или отказывается участвовать в проверочных работах, первым об этом станет известно программному обеспечению. Мы уже вот-вот начнем применять к студентам «Большие данные», а человек и машина совместно займутся совершенствованием качества образования. В несколько более отдаленном будущем возможно подключение компьютеров к датчикам пульса и сканерам выражения лица, как вариант — с целью определения скучно ли учащемуся, отвлекся ли он или же просто не в состоянии понять материал.

Компьютеры обучили большое число людей, как молодых, так и возрастных, лучше играть в шахматы. Можно даже говорить о том, что компьютеры произвели революцию в обучении игре в шахматы.

Начинающие и игроки среднего уровня могут обучаться ходам, тактике, стратегии, а также дебютам и эндшпилю. Программами предлагаются этюды, более быстрые тренировочные упражнения, упорядоченные по категориям задачи и оценка выполнения заданий — и все это либо как дополнение к обучению с преподавателем, либо для самостоятельного изучения. Для детей (а иногда — и для взрослых) предназначены программы с привлекательной видеографикой, персонажами (среди популярных игр можно назвать, например, Fritz and Chesster), а иногда — с агрессивными хрустящими звуками, означающими, что фигура «съедена». Обучение шахматам основывается на возможностях программ, однако при этом используются и сильные стороны компьютерных и видеоигр. Некоторые программы способны задавать проверочные вопросы относительно правильности того или иного хода, а также ставить оценки за ответы.

Однако самой важной обучающей функцией является то, что у игрока имеются партнер и аналитик, готовые служить ему в любое время дня и ночи. Программы в состоянии анализировать шахматные партии, включая те, что сыграны самим пользователем. Достаточно просто ввести в программу ходы и запросить комментарии программы в форме анализа и рекомендаций по отдельным ходам. Интересно здесь то, что данная функция используется примерно одинаково как гроссмейстерами, так и начинающими шахматистами, хотя и при разном уровне понимания. Другими словами, начинающие и более слабые игроки могут перейти к изучению лучших стратегий, применяемых мастерами, уже в самом начале обучения.

Сейчас широко обсуждается проблема поиска соответствующих примеров для подражания в образовании, однако немногие специалисты уделяют в этом вопросе внимание игровой индустрии, включая, среди прочих, шахматные игры. А между тем роль индустрии игр, особенно ее интернет-составляющей, в обучении нас играм трудно переоценить. Конечно, здесь не обходится без заинтересованности со стороны самой индустрии: как результат, производители игр способны продавать нам еще больше своей продукции. Однако обучающие и интеллектуальные достижения впечатляют. Пройти многие из ролевых игр с продолжительным сюжетом и большим количеством игроков крайне тяжело, или, во всяком случае, кажется, что тяжело. В них участвуют сотни или тысячи людей, стоящие за сотнями или тысячами виртуальных персонажей, не всегда напоминающих своей внешностью человека, проживающие в разных точках мира, участвующие на протяжении игры в торговых операциях, сражениях, выборах и множестве других видов деятельности, действующие в соответствии со сложными правилами игры и руководимые сложным программным обеспечением на уровне игрового интерфейса. И тем не менее люди способны учиться играть в них, а зачастую — и успешно проходить.

В число многих миллионов людей, которых данные игры обучили, входят и миллионы тех, кого в противном случае нельзя было бы причислить к лицам, способным добиться успехов в образовании или на рынке труда. Это самая потрясающая образовательная история успеха нашего времени, а стоят за ней коммерческие стимулы и желание превратить обучение в забаву. Взаимодействие на основе игр, как правило, отличается практическим характером и пошаговостью. Игра усложняется поэтапно и содержит определенные поощрения для того, чтобы поддержать заинтересованность игроков. Конечно, эти игры интересны далеко не всем, но не кажется ли вам, что было бы забавно, если бы мы уже выявили проблему, мешающую добиться эффективного обучения для всех, даже не подозревая об этом?

Если сегодня кто и понимает динамический потенциал игр, то это Джейн Макгонигал, игровой дизайнер и автор книги «Разрушенная реальность, или Почему игры делают нас лучше и помогают изменить мир» (Reality Is Broken: Why Games Make Us Better and How They Can Change the World). Ее мечта, на мой взгляд — абсолютно разумная, это чтобы кто-то из игровых дизайнеров был номинирован на Нобелевскую премию мира.

Несмотря на все успехи игр, они дают основания говорить и об определенных недостатках образования, получаемого посредством компьютера, во всяком случае — образования в существующем на настоящий момент виде. Обучение играм работает отлично, но работает лишь для тех, кто хочет обучиться видео- и компьютерным играм. Шахматные компьютеры не в состоянии улучшить игру неуверенных в себе игроков, отказывающихся от продолжительной практики в компании машины. Игра ничем уже не сможет увлечь тех, у кого нет стимула, или тех, кто нашел себе новые интересы.

Некоторые студенты могут быть заинтересованы в получении хороших оценок, но не в том, чтобы должным образом усвоить материал и перейти к следующему этапу. Тренер по шахматам Питер Сноу отмечает, что некоторым из его юных учеников нравится играть против компьютера, однако они умышленно устанавливают параметры программы на минимальный уровень для того, чтобы можно было побеждать компьютер снова и снова. Им следовало бы поднять уровень мастерства программы для того, чтобы их задача усложнилась, однако они не всегда охотно делают это. То же самое можно сказать и об орфографических олимпиадах: лучшие результаты показывают не те, кто упорно занимается, а те, кто готовится по определенным методикам, которые не всегда означают глубокое знание орфографии.

То же самое наблюдается и с онлайн-курсами и видео: они являются отличным подспорьем для тех, кто настроен узнать новое и кто испытывает интерес к «игре» по усвоению предлагаемого материала, идет ли речь об астрономии, современной поэзии или квадратных уравнениях.

Если компьютерные игры столь хороши в обучении, особенно молодежи, то где же результаты? Наиболее заметны они у тех, кто добился наибольших успехов. Например, средний возраст шахматных дарований, как, впрочем, и большинства дарований в тех или иных видах игр, снижается, и здесь велика заслуга обучения посредством компьютеров.

В 50-х гг. прошлого столетия тот факт, что Бобби Фишер получил звание мастера в возрасте тринадцати лет, был воспринят как сенсация. Дэвид Пруэсс, один из авторов шахматного портала Chess.com, остро подметил: «Сегодня семи- и восьмилетние дети подготовлены лучше, чем был Бобби Фишер поколение тому назад». Здесь характерен один из случаев из жизни гроссмейстера Джесса Краайя, которому на описываемый момент было двадцать восемь лет. Во время турнира в Рено ему пришлось сыграть четыре из шести матчей против детей, средний возраст которых составлял тринадцать лет. По историческим меркам, это — исключительный показатель. И наблюдается это не только в шахматах. Программирование и социальные сети стали теми сферами, где легко проявить себя на фундаментальном уровне в относительно юном возрасте, как это удалось основателю Facebook Марку Цукербергу. В целом же недавнее исследование проблемы молодых дарований за авторством Джонатана Вайя, Марты Путаллас и Мэттью Мэйкела подтверждает, что умные действительно становятся все более умными и при этом — во все более юном возрасте.

Суперталантам покорятся более высокие и впечатляющие высоты — и в более юном возрасте. Магнус Карлсен является на настоящий момент шахматистом с самым высоким мировым рейтингом и, возможно, самым талантливым молодым дарованием в истории шахмат, получившим звание гроссмейстера в возрасте тринадцати лет и возглавившим официальный рейтинг ФИДЕ в возрасте 19 лет — последнее является рекордом. Карлсен — уроженец Тёнсберга, Южная Норвегия, и до наступления эпохи компьютеров выдающихся шахматистов Норвегия миру не давала. Даже столица страны, Осло (в одном из пригородов которого теперь проживает Карлсен),— относительно небольшая по мировым меркам городская агломерация с населением менее 1,5 миллиона человек. Естественно, что у юного Карлсена была возможность практиковаться в шахматах в интернет-матчах.

Еще большее число молодых шахматистов появляются в отдаленных уголках мира, включая провинциальные части Китая и Индии. Лучшие индийские и китайские игроки обучались игре, играя против компьютеров, учась у компьютеров и участвуя в онлайн-матчах.

Когда-то на шахматном Олимпе доминировали игроки из Советского Союза. И дело было не только в государственном финансировании шахмат в СССР и не в ограниченных возможностях посвятить свои умственные способности деловой активности или творчеству (для многих талантливых людей шахматы оказались оптимальным или, возможно, единственным вариантом приложения своих способностей). В большей же части остального мира профессиональные шахматы особого развития не получили. Теперь же вы можете вырасти в выдающегося игрока, проживая фактически в любой точке земного шара. В шахматных олимпиадах 2008 и 2012 г. приняли участие игроки из небольшого государства Армения, и, в отличие от предыдущей эпохи, чтобы попасть на олимпиаду, им не потребовалось переезжать в Москву. Игроки, представляющие страну с тремя миллионами жителей, являются постоянными претендентами на высшие шахматные награды.

И вновь можно провести аналогию с онлайн-образованием. Когда Себастьян Трун, на тот момент преподаватель Стэнфордского университета, начал вести онлайн-курс по вопросам искусственного разума, лучшими учащимися оказались вовсе не студенты Стэнфорда. Лучшими были студенты из-за рубежа, зачастую — из бедных стран, прежде всего — Индии. Этим людям вдруг выпал шанс обойти доморощенную американскую элиту. Поэтому ничего удивительного, что встал вопрос о том, что технологическим и прочим компаниям стоит заниматься поиском талантов посредством организации подобных онлайн-курсов.

Таким образом, онлайн-образование может отличаться исключительной эгалитарностью, но это особый вид эгалитарности. Благодаря онлайн-образованию умные, амбициозные, но не принадлежащие к классу элиты индивиды могут взлететь выше тех, кто к классу элиты принадлежит. А вот равнодушным студентам на первых местах не быть. Это еще один пример проявления идеи гипермеритократии в нашем будущем.

Выводы просты. Практическое применение машинного разума означает, что получение хорошего образования более не зависит от проживания вблизи крупного города. Знакомство с представителями элиты уже не имеет такого значения, что и раньше, если только вы не рассматриваете в качестве новой элиты сами программы. Реальность такова, что, сотрудничество человека с компьютером вознаграждает прежде всего талантливых людей, а не тех, у кого хорошие связи. Машинный разум — друг выскочки, обязанного своему взлету новой системе образования, хотя речь идет о дисциплинированном и отважном выскочке с высоким уровнем интеллекта.

Если брать абсолютные показатели успеха, то образование посредством машин позволит добиться его многим представителям самых разных слоев населения. В том же, что касается относительных показателей успеха, то здесь большего добьются люди с меньшими образовательными достижениями, поскольку наиболее талантливые способны привлекать повышенное внимание и получать отличное образование в рамках любой системы — как при компьютеризованном, так и традиционном образовании. А многие так и не смогут ничего добиться — просиживать перед экраном они не станут.

Удивительно, насколько быстро компьютерная революция добралась до шахмат и системы обучения шахматам. Повсеместно доступные и недорогие шахматные программы появились лишь в конце 1990-х гг. С тех пор обучение игроков стало вотчиной программ, которые изменили и то, каким образом лучшие шахматисты совершенствуют свою игру.

Скоро мы узнаем, добьется ли столь же стремительного распространения и онлайн-образование, но, скорее всего, нет. Главная проблема заключается в том, что университеты — это прежде всего бюрократические системы. Преподаватели зачастую опасаются, что конкуренция со стороны онлайн-образования приведет к тому, что они потеряют работу, их статус и значимость снизятся, или же им придется обучаться фундаментально новым методам преподавания — ни одна из данных перспектив не является привлекательной, особенно для класса лиц, которые привыкли к защищенности своих рабочих мест, гарантирующих им определенную самостоятельность и даже приучивших их к изнеженности.

Однако преподаватели — далеко не единственное препятствие. Один из центральных вопросов заключается в оперативности одобрения качественных онлайн-курсов аккредитующими органами. Я ожидаю определенного прогресса в данной области, однако аккредитующие органы зачастую защищают прежде всего интересы учреждений высшего образования. В какой-то момент они могут решить, что допускать излишнюю конкуренцию на рынке образовательных услуг не следует, поскольку она приведет к падению доходов образовательных учреждений — колледжей и университетов,— которыми оплачиваются поступающие в аккредитующие органы сборы и взносы. Я подозреваю, что «джин уже вырвался из бутылки», однако битву за аккредитацию еще только предстоит выиграть. Обратите внимание, что после успеха эксперимента по ведению курса в Интернете Себастьян Трун решил покинуть должность преподавателя в Стэнфорде и основать свою собственную образовательную компанию.

В случае с шахматами переход к компьютерному обучению не сталкивался с чьими-то корпоративными интересами. Никакие аккредитующие органы не требовали от шахматных «движков» доказательства своей эффективности. Тут не было устаревших, «штатных» компьютеров, которые необходимо было вытеснять и отправлять на пенсию или ждать пока они скончаются. Вся работа была выполнена конкуренцией. Переход к компьютерному обучению занял всего несколько лет и столкнулся с минимальным противодействием. Это одна из самых впечатляющих историй из сферы образования, но она почему-то не стала частью нашей общенациональной дискуссии по образовательным вопросам.

В случае с компьютерами и обучением шахматам компьютеры и программы — это не какие-то аксессуары. Они не наглядное пособие, которое преподаватель достает из кармана, чтобы сделать урок более интересным или для экзотичности (что, впрочем, тоже случается). Шахматные программы являются самим центром процесса обучения, а для особенно одаренных учащихся они становятся самыми важными тренерами. Компьютер становится центром, а человек — неужели я осмеливаюсь на подобное заявление? — становится аксессуаром, пусть и весьма важным, но все же аксессуаром.

Сами понимаете, что клубу преподавателей это придется не по душе.

Планшеты iPad и прочие связанные с компьютерами устройства и программы также играют все возрастающую роль в компьютеризованном самообразовании. Дети, которые только учатся пользоваться планшетом, идут путем проб и ошибок, давая возможность учить их самому планшету. Буклет с инструкцией к iPad не прилагается. Вы можете загрузить инструкцию из Интернета или ознакомиться с ней в режиме онлайн, но этого почти никто не делает.

Данный вид компьютеризованного обучения основан на тяге к знаниям, а не желании покрасоваться своими талантами или, как мы, экономисты, выражаемся, «послать сигнал». Если вы — посредственный игрок, то тот факт, что вы занимались с одним из лучших шахматных тренеров, не имеет никакого значения. Это никого не впечатлит, и никто не захочет, чтобы вы выступали за их команду. Ничего сравнимого с блеском гарвардского диплома в шахматном образовании не существует. Если вы заявите: «Я обучался с программой Rybka» — это лишь вызовет безудержный смех, поскольку обучение с помощью этой программы доступно каждому. Реальность такова, что даже лучший тренер по шахматам возьмется за обучение любого желающего, и у него будет множество аргументов за то, чтобы именно так и поступать. Компания, продающая программу Rybka, пытается сделать свою продукцию воспроизводимой и универсальной, в то время как Гарвард стремится к тому, чтобы его продукт был в максимальной степени эксклюзивным. А теперь сами подумайте, какая модель получит распространение и станет влиятельной в долгосрочной перспективе?

Конечно, Гарвард, Массачусетский технологический институт, Стэнфорд и прочие вузы подобного калибра могут в итоге ввести онлайн-образование. Массачусетский технологический институт и Стэнфорд уже выступили пионерами в данной области, и, принимая во внимание уровень предлагаемого ими образования и их преподавательского состава, будет неудивительно, если им удастся сохранить свою лидирующую роль. Однако не обошлось и без ложки дегтя в бочке меда, и только будущее покажет, будут ли предлагать онлайн-образование вузы вроде Гарварда. Сегодняшняя бизнес-модель Гарварда и Принстона заключается в продаже эксклюзивности предлагаемого ими образования и призывов к своим выпускникам делать денежные пожертвования столь замечательным и эксклюзивным учебным заведениям. С течением времени число принимаемых ими абитуриентов почти не увеличивается, хотя число желающих получить образование сильно выросло. Этого не дает сделать пресловутая исключительность.

Смогут ли Гарвард и Принстон при подобной бизнес-модели стать вузами, присваивающими зачетные единицы за прохождение онлайн-курсов, скажем, тысячам талантливым учащимся из Бангладеша? Вообразите себе семнадцатилетнего юношу из Дакки, разгуливающего с победной улыбкой на устах благодаря тому, что ему были присвоены три зачетные единицы за прохождение гарвардского — гарвардского! — подготовительного курса по экономике. (Соответствующий сертификат наверняка оказался бы хорошим подспорьем при поступлении в вуз в Бангладеше или какой-нибудь другой стране.) Я не уверен, что такой день скоро настанет, поскольку мне не кажется, что Гарвард так просто откажется от своей эксклюзивности. Только представьте себе, сколько в этом случае появилось бы «половинчатых гарвардских выпускников».

Но, скажем, ваш вуз — вовсе не Гарвард и занимает тридцать второе место в рейтинге американских вузов, желая при этом Гарвард опередить. Это не самый престижный университет, но он отличается талантливыми кадрами и пользуется отличной репутацией. Возможно, подобный вуз предложит три зачетные единицы за окончание своего онлайн-курса намного раньше, чем это сделает Гарвард. Что в существующей ситуации выберут жители Бангладеша? Курс от Гарварда и одобрительное похлопывание по плечу? Или курс и три зачетных единицы от, скажем, Нью-Йоркского университета? Думаю, что большинство учащихся выберут второе.

В начале настоящей главы я отметил, что компьютеризованное обучение изменит — скорее, чем подменит собой — очное образование. Так какую форму примет это новое очное образование?

Именно благодаря компьютерам тренеру по шахматам не требуется уделять столько же времени, как раньше, чтобы научить своего ученика анализировать позиции: эту работу за него делает компьютер. Тренер по шахматам более не является для слабого игрока его единственным шансом разобраться в игре более сильного и одолеть его: компьютер справится и с этим. Компьютер в состоянии предложить целый репертуар дебютов и выполнить множество прочих функций, которые ранее требовали работы тренера. Теперь одна из задач тренера состоит в том, чтобы обучить своего подопечного использованию шахматных программ. Важность роли тренера также возросла в таких компонентах, как мотивация, психологический настрой, темпы обучения и выявление психологических слабостей соперников. В случае с юными и более слабыми игроками его задача также заключается в том, чтобы помочь игроку сохранять хладнокровие и концентрацию и не допускать, чтобы более опытные или сильные соперники разгадали игру его подопечного или смутили его. Данные способности крайне важны, но еще более они важны вне шахматного мира.

Следующий шаг работы тренера заключается в компьютерном анализе ошибок его подопечных. Даже если оценка ошибок и производится машинами — как уже рассматривалось ранее, — тренер по-прежнему может оказаться единственным, кто может разобраться в анализе, донести до своего ученика соответствующую информацию (разумеется, таким образом, чтобы зарядить его на дальнейшую работу) и определить пути совершенствования.

Если тридцатилетний тренер по шахматам или любой другой игры обучает десятилетнего новичка, то он выступает прежде всего в роли примера для подражания и мотиватора, а в определенной мере — и шоумена. Он — пример из плоти и крови. Он демонстрирует, что успех возможен. Он источает страсть к знаниям. Иначе из него не выйдет хорошего тренера, каким бы мастерством он ни обладал.

В силу всех этих причин шахматные уроки по Skype, которые можно заказать у тренеров из Индии, не получили популярности, несмотря на то что они обходятся дешевле, чем обучение у местного тренера. Программы заставили профессию тренера эволюционировать, причем в сторону улучшения, а также (что самое главное) заставили ее эволюционировать таким образом, что зарубежным тренерам претендовать на нее стало сложнее. Чтобы научить ученика таким человеческим качествам, как добросовестность, и должным образом мотивировать его, тренер должен быть рядом с ним.

В формальных системах образования, таких, например, как колледжи и университеты, преподаватель является центром процесса обучения, а компьютер — аксессуаром. Напишите преподавателю электронное сообщение. Посмотрите дополнительную лекцию нобелевского лауреата на YouTube. Практикуйте решение домашних заданий с помощью Aplia, веб-сайта, который подскажет, правильно ли вы расположили кривые предложения и спроса. Данные особенности современного образования говорят только в его пользу, однако, кроме этого, они еще и показывают, как далеко компьютерной революции еще предстоит идти в сфере образования.

Будет ли экономическое образование сведено к тому, чтобы сидеть за компьютером и общаться с ним? Студент мог бы работать с моделями и устными задачами, рассматривающими реальные ситуации из мира экономики. Он мог бы решать задачи, вводить ответы или отвечать вслух. Компьютер мог бы исправлять его и демонстрировать правильные ответы или же выказывать свое одобрение сообразительности учащегося. И данный процесс мог бы продолжаться часами и даже годами. А на выходе мы получили бы специалиста, способного составить экономическую связку «человек—компьютер» по типу команд стиля «адванс». Программа повышает вашу производительность, а носить ее с собой не столь уж и обременительно. Во время встречи по вопросам стратегического развития предприятия или во время выполнения своей работы в качестве эксперта вы могли бы дать своему компьютеру задание проанализировать определенный экономический вопрос, рассмотрели бы полученный ответ и, откорректировав его, вернули бы на повторный анализ и проверку компьютеру. Таким образом вы смогли бы научиться весьма эффективной работе с программой.

Думаю, что однажды высшее образование будет во многом сведено именно к этому. Но это еще не всё.

На протяжении процесса обучения будущий экономист мог бы заниматься вместе с инструкторами из числа людей, задача которых состояла бы в том, чтобы научить его оптимальной образовательной работе с компьютером. Задачи инструкторов также заключались бы в мотивации студента, в том, чтобы служить для него примерами для подражания и в том, чтобы «оживить» преподаваемый предмет, превратив экономику из теоретической науки в нечто осязаемое и живое. Другими словами, в долгосрочном плане роль преподавателей будет в значительной степени сводиться к роли тренеров по мотивации и миссионеров. Лучшие из преподавателей уже давно поняли это, и именно это они и дают студенту с самого начала его обучения. Однако в гораздо меньшей степени присутствует понимание того, что совершенствование искусственного разума приведет к тому, что это будут единственные оставшиеся роли у тех, кого мы называем «преподавателями». Чтобы выжить, профессии преподавателя придется взять на себя задачи мотиватора и инструктора и сделать их главными своими функциями, а не выполнять их лишь ненароком или в свободное от занятий время.

В хорошем учебном заведении преподаватель не только ведет уроки, но и периодически организует для небольших групп учащихся ужины у себя дома. По мере того как конкуренция со стороны онлайн-курсов будет снижать значимость первой из указанных функций, роль второй будет становиться все более доминирующей. Компьютерная программа не в состоянии устроить непринужденный и неформальный ужин столь же хорошо, как это удается человеку. Грядущую функциональную модель преподавателя можно рассматривать как преподаватель в роли импресарио. В некоторых своих важных проявлениях образовательная модель очного образования будет напоминать древнегреческую — с ее дружескими философскими беседами и выступлениями на рыночных площадях.

В дальнейшем будет становиться все более очевидной зависимость современного образования от человеческих недостатков, в частности — неспособности большинства учащихся просто сесть и самостоятельно выучить что-то. Считается, что преподавателя нельзя подменить даже лекциями лауреатов Нобелевской премии на YouTube, поскольку для мотивации большинства учащихся требуются преподаватель и, возможно, атмосфера аудитории. Вполне вероятно, но давайте отнесемся к данному вопросу с должной серьезностью. Итак, получается, что преподаватель — это прежде всего мотиватор. Так давайте принимать на работу хороших мотиваторов. Давайте обучим наших преподавателей искусству мотивации. Давайте судить о них на основе данного показателя. Давайте относиться к преподавателям скорее как к спортивным тренерам, личным терапевтам и проповедникам, поскольку именно к этому эволюция роли преподавателя и приведет.

Мормонская церковь показала себя достаточно успешной в обращении большого числа людей в свою религию. Отложим в сторону вопросы теологии и разберемся, не могут ли их методы мотивации новообращенных научить нас чему-нибудь полезному в том, что касается совершенствования образования. В Интернете предлагается большое число DVD-дисков мормонской церкви, причем по доступной цене, однако большинство обращений в мормонскую религию происходит благодаря деятельности самих мормонов, либо в качестве миссионеров, либо в качестве примеров для подражания в повседневной жизни. Каждый мормон значим в качестве живого, ходячего образца того, на что может рассчитывать новообращенный.

Разумеется, образовательные учреждения не согласятся с утверждением о том, что у них много общего с религиями. Эти храмы светского образования не признают того, что их задачи предельно просты: мотивировать лентяев или прививать учащимся трудовые привычки и социологические ожидания так называемого «образованного класса». Существующая же ситуация способствует тому, что нами игнорируется реальное сравнительное преимущество очной формы высшего образования. Это было допустимым, когда зарплаты преподавательского и административного состава были низкими, а государственные бюджеты обладали определенными резервами, однако теперь образовательная система становится все более затратной.

Мы предпочитаем делать вид, что наши преподаватели способны обучать столь же хорошо, как и шахматные компьютеры, хотя зачастую они слишком далеки от подобного идеала. Они — нечто гораздо менее величественное, нечто, что мы опасаемся называть его настоящим именем, нечто вполне обычное: они — смесь образцов для подражания, рабочих лошадок и миссионеров, упакованных в красивую маркетинговую обертку, подчеркивающую их величие, и в финансовую модель, хорошо оплачивающую их труд и окружающую их заботой административных работников. Ничего удивительного в том, что это чисто людское предприятие не всегда в своей работе эффективно.

Само собой разумеется, что далеко не всех учащихся или работников можно приравнивать к шахматистам, способным к самостоятельному обучению и отличающимся усидчивостью и высокой самомотивированностью — ведь никто не заставляет их играть. В отличие от них студентам требуется значительное стороннее мотивирование, а также деликатная в своих формулировках, но предельно честная оценка их достижений. На самом деле мы запросто могли бы сделать так, чтобы лучшее в мире образование было представлено в виде интернет-курсов, бесплатных либо доступных по цене нескольких мобильных приложений, и при этом у большей части населения мира, прежде всего малообразованных людей, это не вызвало бы ни интереса, ни беспокойства.

Что же будет представлять собой полученная модель образования? К лучшим студентам будет проявлено повышенное внимание в той же степени, что оно проявляется сегодня к шахматным дарованиям. Для занятий им будут предоставляться компьютерные программы при периодическом присутствии преподавателей в целях осуществления руководства, проведения оценки и перевода учащихся на более сложные программы. К концу обучения образовательный процесс будет подразумевать совместное изучение студентами ряда вопросов. Их добросовестность и понимание того, что за стенами университета их ожидает высокая зарплата, заставят их проявлять в учебе должные упорство и дисциплину.

Студентам с худшей успеваемостью будет уделяться большее внимание с точки зрения их мотивирования. Для них обучение будет чем-то напоминать армейскую службу, основывающуюся на дисциплине и коллективном духе. Далеко не каждым из родителей будет применяться так называемый стиль «тигрицы-мамы», или азиатская традиция воспитания, но польза от него будет все более очевидной. Многие из родителей с мягким характером будут прибегать к услугам школ и воспитателей, которые будут способны заняться подобным воспитанием их детей вместо них. Строгий стиль английской школы-интерната XIX века в той или иной форме возродится. Если ваш одиннадцатилетний сын не справляется со школьной программой, вы можете задуматься об отправке его в потогонный Тренировочный Лагерь для Будущих Специалистов по Страховым Расчетам. Дело до триумфа неовикторианских социальных идей может и не дойти, но они станут гораздо более влиятельной силой среди трудящихся с небольшим уровнем дохода.

У нас уже есть так называемые школы KIPP, аббревиатура которых означает: Программа «Знания — Сила» (Knowledge Is Power Program). На территории Соединенных Штатов действует целая сеть подобных школ, открытых для всех желающих, прежде всего — для детей из малообеспеченных семей. Обучение в данной школе длится дольше, чем в обычной: с 07:30 до 17:00 с понедельника по пятницу и с 08:30 до 13:30 в отдельные субботы. Зачастую в данных учебных заведениях предусмотрена обязательная летняя школа, а уроки в целом гораздо сложнее, чем в обычных школах для выходцев из малообеспеченных семей. Подавляющее большинство учащихся — латиноамериканцы или афроамериканцы. Ребенок принимается только после обязательного посещения его семьи сотрудниками школы, по результатам которого учащимся и его родителями подписывается договор, в котором они обязуются сделать все возможное для оказания поддержки программе школы, а по окончании обучения отправить ребенка в высшее учебное заведение.

Исследования показывают, что школы KIPP обеспечивают своим учащимся прекрасную стартовую площадку в жизни, и это — даже с поправкой на тот факт, что данные школы привлекают прежде всего амбициозных школьников. Школы KIPP подойдут не для всех учащихся, а лишь для некоторых. Помните: среднего более не дано.

Наряду с «тренировочным лагерем» для учащихся растет и роль «тренировочных лагерей» для преподавателей. В рамках бостонской программы «Готов ли ты стать учителем» выпускники вузов, желающие посвятить себя преподаванию в низкобюджетных школах, проводят сотни часов, тренируясь обучению виртуальных школьников. Вот что об этом пишет Аманда Рипли в журнале Atlantic:

Компьютерное моделирование и прочие проявления искусственного разума вовсе не облегчают процесс движения к жизненным вершинам. Но они улучшают результаты, как учащихся, так и преподавателей.

В новой системе труда особый успех — и высокая зарплата — будет ожидать преподавателей с харизмой. В Гонконге уже появились яркие репетиторы-знаменитости, которых называют «королями репетиторов» и которые помогают учащимся готовиться к важнейшим школьным экзаменам. Эти репетиторы отличаются привлекательной внешностью и фотогеничностью, а их личная жизнь становится темой обсуждения в прессе, смакующей подробности светских сплетен. Гламурные репетиторы женского пола носят подчеркнуто стильные наряды и макияж и никогда не появляются в одной и той же одежде дважды. Ходят слухи, что Ричард Йенг, один из самых популярных «королей репетиторов», зарабатывает 1,5 миллиона долларов в год. Его лицо можно встретить на рекламных плакатах, а сам он водит «Ламборгини» с регистрационным знаком, на котором написано просто Richard. Достаточно серьезных исследований эффективности данных репетиторов не проводилось, однако считается, что они способны повысить внимание учащихся к преподаваемому материалу. Разве кто-нибудь смог бы проявить небрежность в присутствии Натали Портман или Леброна Джеймса? В Гонконге от результатов оценок школьных экзаменов, которые вы сдаете в возрасте шестнадцати лет, зависит, сможете ли вы поступить в престижный университет или вам придется довольствоваться средней профессиональной карьерой.

В целом чем выше в денежном выражении ценится труд хорошо образованных специалистов, тем больше людей будут готовы преодолевать трудности учебы и проявлять жесткую дисциплинированность или же тратить большие суммы, лишь бы преодолеть социальный барьер и влиться в ряды высокообразованных профессионалов. Способность вывести свои амбиции на новый уровень означает для этих людей высокие зарплаты и гораздо более высокий социальный статус в будущем. Родители все чаще будут предоставлять своим детям возможность уже с самого юного возраста пользоваться компьютерами и прочими умными устройствами в целях определения учебных методик, которые подходят им лучше всего.

Вопрос о том, в какой мере образование может развить врожденные способности человека или его коэффициент интеллекта, остается открытым, однако наличие такой черты характера, как добросовестность, является стабильной гарантией успехов в учебе и профессиональной деятельности, а также высоких показателей в личной оценке своей удовлетворенности жизнью. По мере доступа к информации роль добросовестности будет только возрастать. Значимость таких факторов, как способность родителей послать свое чадо учиться в Гарвард или произвести благоприятное впечатление на приемную комиссию, снизится. Зато повысится значимость способности просто взять и выучить учебный материал. В связи с этим значительная часть усилий образовательной сферы будет направлена именно на развитие добросовестности, хотя и с переменным успехом.

Когда кто-то не делает того, что от него ожидается, кому-то другому следует должным образом донести до него это. Приходи вовремя! Не занимайся покупками в Интернете в рабочее время! Продавай больше нашей продукции! Более внимательно прислушивайся к потребностям клиентов! Все это осложняется тем, что, с одной стороны, вам следует пристыдить нерадивого работника, а с другой — зародить в нем желание добиться большего. В связи с этим следует ожидать роста числа специалистов, занимающихся вопросами консультирования и мотивирования работников, и повышения конкуренции между ними.

Подобно росту значимости такого качества, как добросовестность на рынке труда, произойдет и усиление роли методов, позволяющих привить добросовестность, в экономике в целом, что было описано Дэниелом Акстом в его блестящей, но не получившей заслуженного внимания книге 2011 г. «А вот и враг: самоконтроль в эпоху неумеренности» (We Have Met the Enemy: Self-Control in an Age of Excess). Множество новых рабочих мест будет связано именно со специализацией в вопросах мотивации. Данная специализация потребует наличия весьма серьезных навыков, но это не будут навыки, связанные со знанием высоких технологий, или навыки, которые можно в достаточной мере развить, обучаясь в наших сегодняшних колледжах и университетах. И, хочу подчеркнуть еще раз, эти рабочие места высококвалифицированных личных консультантов не подлежат экспорту в другие страны.

Высококвалифицированные специалисты, включая работников руководящего звена, будут пользоваться услугами некоего подобия личных консультантов. На кон будет поставлено слишком многое, чтобы позволить ведущим сотрудникам выполнять свою работу без постоянных советов стороннего специалиста, даже если советам этим необходимо будет следовать с предельной осторожностью. Точно так же, как сегодня услугами личных консультантов пользуются ведущие игроки в теннис (и даже некоторые посредственные), в будущем к услугам данных специалистов будут прибегать и ведущие врачи. Сегодня в качестве личных консультантов руководителей высшего звена выступают их супруги, личные помощники и даже подчиненные, а иногда — кто-то из членов совета директоров предприятия. Институт личных консультантов уже обрел существенную значимость в нашей экономике, а требования к производительности высокооплачиваемых специалистов приведут к тому, что он будет играть одну из ключевых ролей.

На разных этапах своей карьеры специалистам, взаимодействующим с гениальными машинами, будет требоваться переподготовка и обучение работе с новыми системами. Некоторые из них будут делать выбор в пользу самообразования, дополненного использованием соответствующего программного обеспечения и помощи со стороны экспертов — как это можно наблюдать в случае с уникальными шахматистами. Лица с меньшей долей самомотивации будут впадать в крайние формы самодисциплины на непродолжительные периоды времени с целью получения нового набора навыков и умений. Третьи же предпочтут мир, который я охарактеризовал как мир лиц с доходом «порогового» уровня, которым достаточно средств, позволяющих удовлетворять минимум жизненных потребностей. Лучшие на сегодняшний день игроки стиля «адванс» не обучались данному виду игры в учебных заведениях, но, кроме того, что они невероятно умны, у них имеется, как правило, техническое образование и сильная самомотивация. До того как заняться разработкой дебютного справочника для своей команды стиля «адванс» Нельсон Эрнандес, которому сейчас около пятидесяти пяти лет, успел поработать в качестве десантника, биржевого брокера хедж-фонда и финансового аналитика (его нынешняя должность). Он считает, что ему хорошо даются «скучные, однообразные задачи» и что он «настроен на победу», что и делает его отличным кандидатом для участия в данном виде игры. Это качества, наличие которых будет требоваться специалистам будущего.

Ларри Кауфман, разработчик функции оценки для программы Rybka и один из разработчиков шахматного «движка» Komodo, окончил в 1968 г. Массачусетский технологический институт с дипломом бакалавра экономики. По окончании института он начал работать в должности брокера на Уолл-стрит и вскоре занялся разработкой своей собственной версии теории опционного ценообразования, работая независимо от Фишера Блэка и Майрона Шоулза. Позднее Шоулз стал лауреатом Нобелевской премии за работу в данной области. Теория Кауфмана основывалась на принципах броуновского движения и логистического уравнения; последнее было им взято из формул расчета шахматных рейтингов. В 1970-е гг. он сумел заработать, применяя свои наработки в области опционного ценообразования в одном из трейдерских домов. После снижения прибыли Кауфман оставил работу, посвятив свою жизнь шахматам и шахматным программам, включая разработку программ Rybka и Komodo. Он живет в хорошем доме в престижном районе одной из городских агломераций Мэриленда вместе со своей красавицей женой и молодой дочкой. Здесь мы вновь наблюдаем смесь скромного уровня элитного образования и интенсивного самообразования на протяжении многих лет. Несмотря на то что Кауфману уже давно за шестьдесят, он продолжает вносить революционный вклад в теорию и практику умных машин. Он и Нельсон Эрнандес — отличные примеры качеств, которые позволят добиться успеха в будущем. В первую очередь Кауфман и Эрнандес — мастера переподготовки.