Идеальная пара
И что только не вставало на пути у настоящей любви в разные времена! Вот, например, когда-то — он бедный, а она богатая. Или уже в наши дни — она, наоборот, бедная, а он, наоборот, нищий. Или другие какие-нибудь препятствия. Но так, чтобы сама любовь встала на пути у двух пылких сердец, желающих соединиться!.. Такого, скажете вы, не бывало и быть никогда не может. Не зарекайтесь, всезнающие мои! Вот вам, скажем, такая история.
Вначале о героине. Портрет. Видели ли вы когда-нибудь восемнадцатилетнего ангела с наивными зелеными глазами, в скромном платье, оставшемся, по-видимому, еще со школьных времен, и с тяжелой каштановой косой чуть ли не до колен? Нет? А при этом с фигурой и грацией настоящей звезды гарема, любимой жены какого-нибудь персидского шаха? Тоже не доводилось? Ну тогда считайте, что вам повезло. Тогда вы можете с чистой совестью любоваться прелестями своей почтенной супруги или каким-нибудь товарищем по работе по имени, допустим, Любочка, чьи недостатки фигуры в виде слегка укороченных ног легко компенсируются достоинствами лица в виде сильно удлиненного носа.
А вот Арчил уже так не сможет. Потому что однажды он увидел Ее. Сладострастным июльским вечером. На аллее Приморского бульвара. Она сидела на скамейке под фонарем и читала учебник по начертательной геометрии.
Теперь о герое. Характеристика. Абашидзе Арчил. По кличке Ашот. Король бульвара. Известнейший в городе бабник и хулиган. О его амурных приключениях ходили легенды. Рассказывали, например, что однажды вечером он пробрался в женское общежитие суконной фабрики, после чего утром на работу не вышли целых четыре смены проживающих там прядильщиц и мотовильщиц.
— Стоять! — яростно зыркнул Ашот на своих товарищей-обалдуев, которые с отвисшими челюстями уставились на скамейку под фонарем, на которой обычно собирались окрестные проститутки, а сейчас восседал наичистейший ангел с учебником для высшей школы.
— К этому женщине нэ подойдет ни одна мужчина. Кроме меня! — сказал Ашот.
И начал красиво ухаживать.
Он предлагал ей мороженое и конфеты. Приглашал прокатиться на катере в Лузановку и обратно, обещая даже оплатить билет чуть ли не в оба конца! Но она не обращала на него никакого внимания. Она читала учебник.
Ашот стал хиреть на глазах. В конце концов он уже действительно чуть было не поверил, что его мужские чары ничто для женского сердца в сравнении с прелестями начертательной геометрии.
Но тут красавица поднялась из-под своего фонаря и, уходя с бульвара, уронила к ногам Ашота записку, в которой было написано: «А впрочем, так уж и быть. Вы мне тоже сильно понравились. Жду вас завтра по адресу: Раскидайловская, 7, квартира 54. Мы будем одни. Элеонора».
— То есть как это завтра! — закричал Ашот. — Я же нэ доживу до завтра!
И не понимая, что ему делать со своей неизвестно откуда взявшейся великой любовью, по-обезьяньи вскарабкался на самый высокий каштан Приморского бульвара.
— Кошмар, — прокомментировал мой приятель. — Такое встречается крайне редко. Идеальная пара. Красавица и чудовище. Этот роман может закончиться смертью его участников.
Он ошибался, мой наивный друг. Этот роман закончился куда более драматично.
На следующий день, ровно без пяти минут восемь, Ашот с букетом цветов и коробкой конфет вошел в подъезд Элеоноры и стал подниматься к ней на четвертый этаж. Уже на первом этаже он начал чувствовать сильнейшее любовное томление. Сейчас, думал он, буквально через минуту, она откроет дверь. В своем скромном платье, с косой… А потом они будут пить чай с конфетами и интеллигентно разговаривать. А потом… Потом она, может быть, даже позволит ему поцеловать ей руку!..
От этой мысли Ашота стало трясти. И последние ступени он преодолевал уже дрожа всем телом, как реактивный самолет на взлете.
Он нажал на звонок. Дверь распахнулась — и красавица предстала перед ним. Но уже без школьного платья. Легкий халат слегка прикрывал ее обворожительные формы. Распущенные волосы падали на обнаженные плечи.
— Вах… — проговорил Ашот и уронил букет и коробку с конфетами.
— Тс-с-с… — прошептала красавица. — Не нужно слов… — И, обняв его за шею, нежно поцеловала.
— Ва-а-ах… — застонал Ашот, почти теряя сознание.
И тут… Тут, как написал бы какой-нибудь стеснительный классик, тело его напряглось и затрепетало в пароксизме высшего наслаждения. Другими словами… Ну, в общем, через секунду Ашот почувствовал, что в данный момент ему от красавицы уже практически ничего не нужно. Но это еще полбеды! Хуже всего то, что и он в таком бесполезном состоянии может быть ей недостаточно интересен.
— Извинитэ… — пролепетал Ашот, высвобождаясь из пылких объятий. — Кажется, я нэ воврэмя. Так я как-нибудь в следующий раз…
И побежал вниз по лестнице.
Ничего не понимающая красавица закрыла дверь.
«Позор! — стучало в голове у Ашота. — Будь он трижды неладен, мой необузданный темперамент! Но что же это такое со мной было? И почему раньше такого не было?..»
И так он пробежал третий этаж, второй…
И тут начал чувствовать, что, кажется, он убежал напрасно. Новая волна страсти настигла его на втором этаже.
«Стоять! — скомандовал себе Ашот. — Кажется, я понял, в чем дело. Просто я не ожидал ее увидеть в таком обезоруживающем халате! Но теперь-то я ее в нем уже видел. Так что во второй раз он на меня уже так не подействует. О, как прекрасна была она в нем! Как божественна!..»
И Ашот побежал на четвертый этаж, испытывая еще большее возбуждение, чем в первый раз.
«Почему он ушел? — думала между тем красавица. — Может быть, в этом халате я выглядела недостаточно привлекательно? Так это можно исправить! Только бы он вернулся… Он!» — догадалась она, услышав звонок в дверь. И стала переодеваться.
«Ничего, — думал Ашот, стоя у двери и стуча зубами от нетерпения. — Второй раз меня этим халатом уже не возьмешь!..»
Красавица открыла дверь.
— Я извиняюсь, — заговорил Ашот, стараясь не смотреть на Элеонору. — Кажется, в прошлый раз я погорячился…
И тут он посмотрел. Вместо полураспахнутого халата на ней был совершенно прозрачный пеньюар.
— О богиня! — завыл Ашот, заключая ее в объятия. — О…
Ну стоит ли говорить, что тут с ним произошло то же, что и во время предыдущего посещения.
— Еще раз извиняюсь… — пробормотал Ашот. — Кажется, это я не в тот, а в этот раз погорячился…
И он снова бросился вниз по лестнице.
«Смерть! — бушевало у него в мозгу. — Только немедленная и мучительная смерть может смыть с меня это бесчестье!»
Но теперь с такими мыслями он добежал только до третьего этажа. Сразу две красавицы — в халате и в пеньюаре — возникли у него в сознании и повлекли к себе с удвоенной силой. Он повернулся и побежал обратно.
«Да что же это такое?! — расстраивалась тем временем Элеонора. — Ну неужели я его совершенно не возбуждаю?.. Вот если бы он вернулся еще хотя бы разок… Теперь бы он от меня не ушел…»
— Что бы ты тэпэр ни надела, — шептал в это время Ашот, нажимая на кнопку ее звонка, — меня уже ничем нэ поразишь. Я уже видел все. И тэпэр все равно докажу тебе свою любовь. Что бы ты ни надела…
Дверь распахнулась. Элеонора предстала перед ним обнаженная.
— Нэт! — завопил Ашот, падая на колени. — Только нэ это!
Он потянулся к красавице, но на этот раз даже не успел дотянуться.
— Что же ты со мной дэлаешь, женщина! — плакал Ашот. — Нэльзя же быть такой нэдоступной!..
И он покатился по лестнице с четвертого этажа.
Так продолжалось еще несколько раз, и в конце концов наш герой, устав от бесконечной беготни по лестницам и слишком активной интимной жизни, упал возле дома Элеоноры на газон для выгуливания собак и уснул мертвым сном.
Может, проснувшись, он и покончил бы жизнь самоубийством, но знакомый военврач с подводной лодки, к которому Ашот обратился с просьбой одолжить ему на несколько минут пистолет — мол, застрелюсь и отдам, отговорил его от этого необдуманного поступка и предложил попить специальных таблеток, которые он, военврач, давал своим морякам перед дальним походом, чтобы они не задумывались о всяких красавицах, а если кого и любили, так только свою советскую Родину.
— Вот поглотаешь эти таблетки недели две-три, — учил военврач, — и уже потом, соответственно подготовившись, иди на свое любовное свидание. Если ты такой сильно пылкий…
Тем временем Элеонора решила посоветоваться со своей мамой. И этот, куда более опытный в любовных делах, одесский ангел сразу же разъяснил своей дочери, что на ее пути встретился необыкновенный мужчина. Настоящий вулкан. Но, чтобы покорить этот вулкан или хотя бы с ним поговорить, нельзя одеваться столь вызывающе.
И вот однажды, когда Ашот сидел у себя дома, мечтая об Элеоноре и запивая сладкими слезами любви таблетки для ослабления потенции, которые, впрочем, абсолютно не действовали, кто-то постучал в его дверь. Он открыл, и в комнату вошла мерзкая сгорбленная старуха с клюкой. В засаленном ватнике и калошах, перевязанных грязной веревкой. Нечесаные седые патлы закрывали ее лицо.
— Нэ приближайся ко мне, отвратытэльная! — вскричал Ашот, намереваясь спустить бабушку с лестницы.
Но тут старуха раздвинула свои патлы… То была Элеонора.
— Вах! — проговорил Ашот, моментально воодушевляясь.
— Умоляю… — прошептала красавица. — Ну посмотрите на меня внимательно. Неужели даже мой ужасный вид не заставит вас хоть пару минут побеседовать со мной спокойно? Рассказать о своей любви?..
— Постараюсь… — пообещал Ашот.
И тут таблетки, видимо, наконец подействовали. Потому что, усадив красавицу на диван, Ашот стал рассказывать ей о своей необыкновенной любви к родине. А именно — к Кавказу. С его недоступными вершинами, покрытыми чистейшим снегом, и изумрудными долинами, полными эдельвейсов.
Красавица уже и парик с себя сняла, и калоши, и ватник. А потом вообще плясала перед ним голая на столе. Но Ашот, глядя на нее, говорил только о том, что все равно прекраснее нашей социалистической Родины нету ничего на свете.
Больше они не виделись. Так и распалась эта идеальная пара. И, конечно, это более трагично, чем если бы они от своей любви, например, погибли. Потому что, как учили нас в советские времена преподаватели философии, крушение идеалов куда более ужасно, чем гибель отдельных граждан. Ибо достойных идеалов на земле мало, а граждан — хоть завались.
…А красавица и чудовище, кстати, благополучно выжили. Через год Элеонора вышла замуж за какого-то там прибалта. Холодного и непогрешимого, как Домский собор. И родила ему замечательных ребятишек. А Ашот женился на такой, извините, чувырле, которая кроме Ашота с его нечеловеческим темпераментом не сумела бы вдохновить даже какого-нибудь солдата сверхсрочной службы, вырвавшегося на пару часов в самоволку.
В общем, что говорить, — мудра природа, мудра! Или уж, во всяком случае, расчетлива. Она никогда не сделает счастливыми двоих, если чувствует, что в данном конкретном случае может сделать довольными нескольких.
