Первые заморозки.
Среди желтеющей травы
одинокий конь в пальто.
Осенний ветер.
Кальсоны твоего мужа
машут мне с балкона.
Древний кремлевский лифт.
Надпись в углу изрисованной стенки:
«Шуйский! Ты гонишь!»
Ночной гром.
Кот в углу, того и гляди,
Перекрестится…
новогодняя ночь…
от настойчивых взглядов жены
прячу лицо в салате
Под утро — домой…
Вдруг грянулся оземь,
Обернулся бревном старый друг…
гости ушли…
в дальнем углу под столом
доедает во сне
селедку под шубой
кем-то забытый муж
Студеный январский ветер.
Ты зябнешь, родная,
в искусственной шубке своей…
А тут еще взгляд мой безжалостный
Раздевает тебя, раздевает…
депрессия…
десять мушиных трупиков,
двадцать оторванных крылышек
Что-то этой весной
Я так буйно,
Так пышно расцвел,
Что и сам не пойму.
В чем причина —
Уход надлежащий,
Или твой, долгожданный,
Уход.
В кинотеатре,
В партере, с супругой,
Детишками, тещей,
Попкорном…
А бывало, на заднем ряду…
летний, июньский денек
детишки играют со спящим драконом —
кто чешуйку с хвоста колупнет,
ну, а кто победовей — подносит
к пасти его подожженную спичку…