Рассказ следователя районной прокуратуры

Я тогда месяца два как пришел после института на работу. Дали мне дело. Ну, какое дело — ничего серьезного. Ни мокрухи, ни мафии международной. Какие-то дачники у нас в кооперативе повздорили. Один у другого курей потравил за то, что они в его огороде поклевали то ли чеснок, то ли петрушку — черт их разберет. А тот, у которого поклевали, собирался этот будущий урожай продать и выручить, само собой, несметные сокровища. Тот, у которого потравили курей, тоже собирался на продаже яиц подняться так, что Фаберже отдыхает. Ну и собрались они сначала между собой выяснить отношения полюбовно — то есть с матом и мордобоем. Люди они пожилые, пенсионеры. С мордобоем ничего толком не получилось. Так, похватали друг друга за грудки, а потом каждый схватился за сердце. Даже и синяков никаких не было. А вот наговорили целый роман с прологом и эпилогом. Люди интеллигентные — в прошлом оба инженеры-конструкторы. В заявлении одних многоточий на страницу наберется. И эту всю словесную вакханалию слышала почтальонша, которая как раз проходила мимо. То есть она сначала-то проходила, но как услышала все эти слова — так и замерла у забора. Вот она и была у меня свидетелем по делу. Вызвал я ее, поспрашивал и отпустил. Толку от ее показаний никакого. Мне, понимаешь, подробности оскорблений нужны, поскольку истец требует компенсацию за моральный ущерб, — а она краснеет и хихикает. Я, между прочим, не шучу про компенсацию. Теперь все культурные. Сам пошлет на… — так и не моргнет, а как его в… — так сразу в прокуратуру. Ну да это все подробности, которые имеют отношение к делу, а не к рассказу.

Через неделю после того допроса свидетельницы вызывает меня заместитель районного прокурора к себе в кабинет и ледяным тоном зачитывает жалобу этой самой почтальонши на меня. И в этой жалобе написано, что я показания у нее выбивал буквально физически. Чуть ли не пытал. А когда она как гордый «Варяг» не сдалась и ни слова не вымолвила, то изнасиловал ее в грубой и извращенной форме. И далее на двух страницах мелким почерком подробное описание, я извиняюсь, всего этого процесса. Зачитал мне начальник эту бумагу и смотрит на меня пристально. Дело, говорит, Василий, серьезное. По такому делу надо служебное расследование проводить.

У меня тут все в глазах потемнело. Как не заплакал от обиды — сам не знаю. И в голове все это никак не укладывается. Да что в голове — во всем теле уложиться не может. Сижу, губы и руки трясутся. Я эту… грымзу и пальцем не тронул, а она… А зампрокурора сидит ухмыляется. Что же это, думаю? Может, подставил меня кто? Господи, да за что ж меня подставлять-то?! Я только два месяца как… И тут протягивает он мне эту бумагу со словами: ладно, Вася, не будет никакого расследования. Наплюй и забудь. Ты всю бумагу не читай, ты только подпись прочти и иди работай как работал. Беру я бумагу — буквы прыгают перед глазами, точно акробаты на батуте. Читаю подпись и не пойму: подпись как подпись — «Курьянова Зоя Алексеевна». Что за подвох-то?! И тут я читаю дальше… А дальше, как раз под фамилией, собственной рукой почтальонши приписано «член высшего галактического совета». Смотрю я на начальника — а он от беззвучного смеха аж багровый стал. Платком слезы утирает. И я свои тоже утер.

Потом от члена высшего галактического совета мы получали еще много заявлений. Выяснилось, что председатель этого совета — наш президент и под руку совета взят весь русский народ, включая почтальоншу. А прокуратура как раз и не взята, поэтому, понятное дело, совету противодействует. И совет вынужден из подполья носа не показывать. И подписывалась Зоя Алексеевна всегда членом высшего галактического совета, только уж сокращенно — чвгс. Оно и понятно: бумага у нее не казенная, а своя. Вот так… А надо мной сослуживцы еще неделю смеялись.

Но это еще не конец истории. Месяц спустя заходит ко мне на прием молодой человек. Одет прилично, галстук на нем, с портфельчиком. Достает он из портфельчика бумагу и, не давая ее мне в руки, спрашивает, к кому бы он мог обратиться с жалобой на сотрудников ФСБ. Дело в том, что они его что ни день облучают из лазера. Причем не из какого-нибудь мирного, а совершенно боевого. Ага, думаю, еще один член высшего галактического совета вышел из сумрака. И немедленно направляю его на второй этаж, к нашему заместителю прокурора. Дескать, он у нас ответственный за применение боевых лазеров сотрудниками ФСБ, а также других инопланетных организаций, и вообще джедай с черным поясом по космическому троеборью. Молодой человек благодарит и уходит. А ровно через пять минут на втором этаже раздается страшный грохот и крик начальника. Что сказать… Таких космических выражений я не слышал ни до, ни после.

…И все это совершенная правда. Имена и фамилии изменены, конечно. А рассказал эту историю моей дочери ее товарищ по учебе в институте прокуратуры, а уж она — мне. А я, само собой, — вам.