Открытое письмо Жванецкому
Писателю, драматургу малых форм с большим смыслом, артисту, другу, наставнику — короче, моему всему — Мише Жванецкому. С любовью и уважением — от артиста, исполнявшего с большим успехом сто твоих монологов (я считал!), а вместе с Витей Ильченко — огромное количество миниатюр: «Авас», «Ставь „псису”!», «Собрание на ликеро-водочном заводе», «Свадьба», «Теория относительности» и т. д., игравшего в спектаклях «Как пройти на Дерибасовскую», «Кабаре шутников», «Встретились — разбежались», «Моя Одесса», «Птичий полет», «Престарелый сорванец», «Политическое кабаре». С искренним благоговением и трепетом перед превосходством твоим над остальными авторами, даже близко не подошедшими к твоему пьедесталу! Пусть много лет еще удается тебе доставлять удовольствие слушателям и заставлять их задуматься! И благодарю судьбу за то, что дала возможность быть с тобой на протяжении всей жизни!
Это же надо себя любить как никто! Как никто себя изучать, глядя в зеркало! И внутрь! И выворачивать себя наизнанку! Выставлять себя в таком виде как никто! Как никто удивляться себе! Как никто видеть себя со стороны!
Ты писал о себе так: «Прическа дохлая, круглое толстое лицо, морщины у глаз и через лоб. Тоскливые серые глаза, где-то около 38–39. Это не температура, это годы…»
Миша! Что ты клевещешь на себя! Я же тебя знал в эти годы. Красивые глаза! Умные! Пытливые! Любопытные! Да, серые. Ну и что! А что? Черные лучше? Зачем так убиваться? А есть еще косые! Успокойся!
А вот ты пишешь: «Не стрижен, не женат, с женщинами не получается».
Миша! Что ты несешь! Я же многих знал! Иногда мы были с ними вместе. Да! Тогда ты был в большом сексе! Ты и сейчас врешь, что ушел. Всех пугаешь. Не нервничай, слушай!
Пишешь: «Завидует чужому успеху, потерял свой. Получает удовольствие от выпивки. Перерывы огорчают. Давно не танцевал…»
Кому ты завидуешь, Миша?! Кто тебя переплюнет? Ты что, завидуешь писателю Измайлову? Побойся бога! И когда это у тебя были перерывы с выпивкой? Да, пьешь меньшими дозами! Но с тем же удовольствием!..
А как ты танцевал! В парке Шевченко! Пыль столбом! Грудь колесом! Брюки клеш набухшие! Я все помню! К тебе стояла очередь потанцевать! Ты чего?!
А это? Из твоего знаменитого монолога — «Я никогда не буду высоким. И красивым. И стройным…»
Ты чего? Хочешь быть высоким и тупым? Красивым и бездарным? Стройным и болеть? Ты чего? У тебя все при тебе! Женщины не любят красивых! Это я по себе знаю. Да, тебя любит одна, но как!..
И дальше ты пишешь: «Меня никогда не полюбит Мишель Мерсье. И в молодые годы я не буду жить в Париже…»
Миша! Окстись! Мишель Мерсье — половина от твоей Наташи, она лилипутка рядом с ней! А если бы Наташа не сутулилась? А танцевать с ней? А? Миша! Где твоя голова? Между грудями? Я по себе знаю!
«Не буду жить в Париже…»
А что, Одесса хуже? А что, девушки в Одессе хуже? Нас с тобой в Марселе пытались снять две марсельезки: они были страшные, маленькие, у нас не было франков, они по-русски ни слова… хотя с японками мы договорились молча, они нас сняли без копейки…
Ты пишешь: «Я не возьму семь метров в длину…»
Зачем тебе это, Миша?! Уже прыгнули на девять метров! Ты хочешь быть вторым? Не клевещи, ты всегда первый! Только не в длину, а вглубь!
А это что? «И в этом особняке на набережной я уже никогда не появлюсь…»
Миша! Я тебя умоляю! У тебя в Одессе такая халабуда! И не на набережной, а в Аркадии. Не скромничай! Тебе это не идет! Какой ты!.. Умница, а несешь чушь…
«Даже простой крейсер под моим командованием не войдет в нейтральные воды… Из наших не выйдет».
А это тебе зачем? Ты видел эти крейсеры? Они ржавые! Мы же были на авианосце «Кузнецове». Матросы проклинали конструкторов! На койке лежать нельзя, не помещаются! Их тошнит от долгого плавания… А ты жалеешь! Хрен с ним, с крейсером! Пиши, Миша! Что ты зациклился! Помнишь, мама тебе говорила: «Миша, пиши! Миша, пиши!» Ты это умеешь, а моряки — нет! Пусть себе тошнят!
Ой, а это! «И за мои полотна не будут платить бешеные деньги… И от моих реплик не грохнет цирк и не прослезится зал…»
Мишаня! Что с тобой? Ты хочешь еще писать картины? Тебе мало своих полотен?.. От твоих реплик сегодня грохнет не только цирк, но вся страна. Тебя цитируют в Думе, в метро, по радио, ты дежуришь по стране! Не кокетничай!.. Помнишь, к нам подошел Миша Галустян, который «Наша Раша», и сказал: «Я на вас вырос», а ты ответил: «Что же ты, сука, дальше не растешь!»
«Я наверняка не буду руководить Большим симфоническим оркестром радио и телевидения…»
Миша! Тебе мало знакомства с альтом Башметом? Пусть себе играет! Он, конечно, гений, но он ничего больше не может! Пусть попробует написать «Я видел раков…»!
«Зато я скажу теперь сыну: „Парень, я прошел через все. Я не стал этим и не стал тем. Я передам тебе свой опыт»».
Стал, Миша — и этим, и тем, и нашим всем! Как Пушкин!
И вот недавно так написал:
«Напоминает попугая в клетке. Сидит накрытый одеялом. Вдруг поднимают одеяло — яркий свет, тысячи глаз, и он говорит, говорит. Опустили одеяло — тихо, темно, кто в клетке — неизвестно…»
Миша! Известно всем! Даже под одеялом! Даже в клетке!
Иди! Тебя объявили! Выступай! Иди смеши, паразит, иди, любимый!..
Вышел!.. Тишина! Пауза! Смех!..
Вот что ты заработал! Имя! Овации! А это дороже денег!..
Твой Рома
