Пришел в музей немолодой поэт
На выставку-продажу супермуз.
Вот эту купишь — и создашь портрет,
А эта вдохновит на дивный блюз.
Но смена ремесла на склоне лет
Нелепа, от нее добра не жди.
И музу оды выбрал наш поэт —
Упитанную, с брошью на груди.
Он разделил с ней скромный свой обед —
А как же, нанял музу — так корми! —
И прошептал: «Я ждал тебя шесть лет,
Так вдохновляй скорее, не томи!»
И вот пролился вдохновенья свет,
А следом оды хлынули рекой:
Жиллетт, что для мужчины лучше нет,
Поэт восславил твердою рукой.
Пельмени и помаду он воспел,
Тепло дубленок и курортов зной,
И фрукт, который сочен был и спел
И в йогурте закончил путь земной.
Шло полным ходом производство од,
Поэта в гору вел широкий путь,
Считала муза годовой доход
И новой брошью украшала грудь.
Но, как известно, все не без греха:
С солидной музой счастлив был поэт,
Но к музочке любовного стиха
Он все же как-то прилетел на свет.
Из плена жвачно-памперсных оков
Необходимо вырваться творцу.
И о любви сложил он семь стихов.
И продал их попсовому певцу.
Один лирический пиит,
Печальный и больной,
Бывал порой жестоко бит
Суровою женой.
А сразу после бития
Всегда писал стихи
Про бред и бренность бытия,
Про тяжкие грехи.
С пера срывался на листок
Божественный огонь
И выжигал узоры строк,
И жег ему ладонь.
Теперь на дальней стороне,
Где дней влачил он груз,
Поставлен памятник жене —
Способнейшей из муз.