Сонечка яростно боролась за права женщин. Она чихвостила мужиков в хвост и в гриву ядовитым, не в меру борзым пером чуть ли не в десятке изданий — от малоизвестных сетевых до знаменитых глянцевых. Доставалось также соратницам по половой принадлежности, смеющим самостоятельно готовить, рожать и другими способами подстраивать свою независимую женскую жизнь под нужды этих грязных животных — мужчин. По воле Его Величества Случая (не к абсолютной свободе одинокой феминистской ночи будь помянуто, он носил вполне мужские имя-фамилию и прочие первичные и вторичные мужские признаки) Сонечка попала в журналистику. Была принята в ряды и прижилась со всеми вытекающими плюсами и минусами.

Довольно скоро у неё образовался тёмный налёт снобизма выбившейся провинциалки, паста от которого ещё не рекомендована лучшими стоматологами. Новоявленная журналистка остроумно язвила всё живое, особенно если строение или функция репродуктивной системы этого живого отличались от Сонечкиных. Порою её пыл приобретал зловещие гротескные формы. Сценический костюм пророс в эпидермис и пустил прочные корни в организме. Милом девичьем, исподволь жаждущем мужской любви, чего греха таить, организме. О, Великая Сублимация, матерь многих талантов!

Стоило коллеге пожаловаться в курилке на недопонимание мужем концептуальности новых трусиков, как Сонечка, вместе с дымом, изрыгала огненные тирады: «Он не видит в тебе личности! Деспот, тиран! И я не удивлюсь, если скоро ты будешь ходить в парандже!» Сестры по перу, опасливо косясь на Сонечку, торопливо запихивали едва прикуренную сигарету в урну и ретировались под благовидными предлогами. Никакой взаимосвязи между не нравящимся конкретному мужу конкретной жены конкретного фасона нижнего белья и унижением женщин всего мира на государственной, муниципальной, служебной, бытовой и личностной нивах они, тупые куры, не находили. Напрочь отказываясь видеть грозящую им опасность физического, интеллектуального и духовного порабощения, слепые самки!

— Как ты не понимаешь?! — кричала Сонечка, давя на краник офисного кулера, как на фаллический символ, используемый в древнем кровавом культе Озириса. — Сегодня ему не нравятся твои трусы, твой лак для волос, твоя причёска и то, что на завтрак опять яичница, а завтра!.. Завтра, — она безумно вращала глазами, — он сделает тебя сексуальной рабыней, приведёт в дом любовницу, начнёт проповедовать БДСМ и примет ислам!

— Ну, с исламом и любовницами, не говоря уже о БДСМ, ты загнула. И если честно, мне и правда важно, нравится ли мужу моя причёска, — со спокойствием опытного психотерапевта втолковывала Сонечке соседка по рабочему месту, заботливо подсыпая коллеге в кофе феназепам под видом низкокалорийного сахарозаменителя.

— И вот ещё! — не успокаивалась та. — Эта ваша нездоровая тяга к анорексии! — И брезгливо выливала напиток со спасительным транквилизатором в раковину. — Никаких уступок! Только сахар, а также белый хлеб со сливочным маслом! Женщина обязана делать то, что ей нравится! — заходилась в пароксизме благородной ярости Сонечка, насыпая пять ложек белых кристаллов в следующую порцию кофейного порошка. — Не нравится им большая задница? К зеркалу! На свою смотреть! Если, конечно, ещё смогут развернуться или нагнуться. Небритые ноги колют? Свои пусть бреют! Не по душе моя коллекция плюшевых поросят? Значит, он не видит во мне личности и не считается с моими интересами! И вот только не надо подавать мне пальто и уступать место в метро! Я не сексуальный объект, а независимая свободная женщина!!!

Коллеги как мужского, так и, на всякий случай, женского пола хором давали слово чести никогда не подавать Сонечке пальто, не носить тяжёлую сумку в командировках и, свят-свят-свят, не говорить, как ей к лицу новая кофточка. И, пятясь, покидали корпоративную кухню.

Сонечка насмерть разругалась с приятельницей-землячкой лишь потому, что она, прочитав очередную брызгающую горячим маслом Сонечкину колонку, в которой та в пух и прах разносила слоган сети недорогих ресторанчиков «Наш кофе сварен специально для твоей девушки!», посмела несколько иронично заметить в пространство:

— Тема магазинов женской одежды не раскрыта. И ещё в резерве всегда есть олимпийские соревнования. До сих пор большей частью сегрегированные по половому признаку.

При Сонечке не обсуждали рецептов и модных фасонов, ибо «вся тысячелетняя история кулинарии и многовековая индустрия моды имеют одну лишь единственную цель — привлечь самца!» Табуированы были темы «личная жизнь», потому как чужая личная жизнь являлась беспрестанным источником Сонечкиного вдохновения. И «умиляемся младенцам». Завидев очередной милый животик характерной формы, Сонечка издавала боевой клич, которому позавидовали бы команчи:

— Декрет!!! Потеря темпа, квалификации, нивелирование интеллекта и полнейшая деградация личности! Муж, небось, не хочет с младенцем сидеть?!

— Ну, понимаешь… — начинала оправдываться невинная жертва. — Он зарабатывает куда больше меня и… и у него нет грудного молока, вот! — скороговоркой выпаливала последний козырь будущая мать.

— Да у них вообще ничего нет, кроме спермы! — шипела в ответ Сонечка.

Младенец бил маму пяткой изнутри, недвусмысленно давая понять, что «это — плохая тётя».

А между тем Сонечка была вовсе не так уж и плоха.

Не так давно у неё даже был муж. Как-то раз, безоблачным субботним утром, он опрометчиво попросил супругу принести ему кофе в постель.

— Я пишу статью, — буркнула Сонечка из-за монитора.

— Ну пусик-лапусик! Пожалуйста, принеси кофе своему маленькому мужику! — продолжал дурашливо канючить любимый, не вставая с супружеского ложа. То ли звёзды в тот день стали не так, то ли у Сонечки был творческий кризис — неизвестно. Только вместо того, чтобы потратить десять минут и принести любимому мужу пресловутый кофе в набившую оскомину постель, Сонечка вдруг взвилась и завопила препротивным фальцетом:

— Я журналист, а не дешёвая подавальщица! Упс!

В этот момент в ласковом и миролюбивом муже замкнуло контакт номер тридцать два дробь одиннадцать. Резко приподнявшись на локте, он вполне серьёзно густым баритоном заявил:

— Да будь ты хоть королевой Франции Анной Ярославной, с тебя корона не упадёт, если ты своему мужику этот долбаный кофе сваришь и в эту грёбаную постель принесёшь!

Встал. Сварил себе алкаемый напиток. Выпил. Оделся. И ушёл.

Правда, вместе с мужем ушёл и творческий кризис. Открылось ранее неведомых и «свежих» тем громадьё. «Все мужики — сволочи!», «Все бабы — дуры!», «Ударим бездорожьем и разгильдяйством по исламу!», «Поголовное мини для полных и женщин Востока!» С ужасающей регулярностью в поле зрения Сонечки стали попадать стигмы целлюлита, алкоголизма и прочей феминной неполноценности звёзд экрана и эстрады, равно иностранной и отечественной. В умении мастерски изящно растоптать за физический недостаток, да так, что ни один юрист не подкопается, ей не стало равных. Сонечка, видимо, как испокон и положено девушке, противоречиво полагала, что известность лишает человека, особенно женского пола, права на личное пространство, толстение-похудание, гамбургеры и кофе с сахаром. Очевидное нарушение логики её нисколько не беспокоило. На любые возгласы, возражения и оспаривания Сонечка отвечала посылом на ненавистный ей мужской орган и позиционировала себя в качестве клоунессы-эклектика. Хочется мне — значит, так. А не хочется — вот эдак. Я — знаменитый журналист, на днях Пулитцеровскую премию умоляли принять, в ногах валяясь всем оргкомитетом!

Со временем тональность Сонечкиных агрессивно-минорных воплей транспонировалась. Журналистка впала в хроматизм. И даже начала осваивать неведомые ей нивы социально значимых тем. «Пожалей собачку — пожертвуй на приют заначку», «Какой хороший иностранный дядя, даже матом научился ругаться. Слава России!», «Плечевые» — не конченые». Сонечка попробовала было взрастить урожай на неблагодарной почве политического анализа. Но стойкий тендерный душок намертво прилип к Сонечкиному стилу. Даже в историю о реабилитационном приюте для наркоманов она умудрялась впихнуть «мужское и женское». Гормоны неумолимо давали о себе знать.

Дело в том, что Сонечка вступила в прекрасный возраст, именуемый «бальзаковским». В трактовке, разумеется, самого Оноре.

Как-то ранним утром, самостоятельно сварив печально знаменитый кофе и выпив его в гордом одиночестве, Сонечка подвела некоторые итоги. Увы, они оказались не такими утешительными. В активе, конечно, кое-что оказалось. Но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что всё это миражи. Скажем, относительная известность фамилии в определённых кругах. Что земная слава? Срок годности её короток в столь сиюминутно-мирском, как журналистика. Известность селебрити-«пятиминутки». И ради этого стоило писать? Кипы журналов со статьями, которые, кроме тебя, никто не хранит. Глянцевую бумагу даже на гвоздик в деревенский нужник не повесишь и на растопку печи не пустишь. Да и нет её, печи-то. Ни печи, ни дома, ни собственной квартиры. В общем, «земную жизнь пройдя до половины…», Сонечка решительно отогнала назойливо жужжащую в сознании цитату и отправилась в свою штатную редакцию.

Она была необычно молчалива, не выступала с прокламациями, чем очень удивила коллег. Сонечка даже мило заговорила с очередной беременной, спровоцировав у последней падение артериального давления и многократную рвоту.

Целый день журналистка сосредоточенно стучала по клавишам. Главред удивился, получив статью под неброским названием «Семейное счастье возможно», но завизировал, не подав виду. Основная теза была выдержана вполне в Сонечкином духе. Растекшись мыслию по должному для стандартного журнального разворота количеству знаков, воительница, перековав мечи на орала, доказывала, что муж — это не так уж плохо. Если он, конечно, приносит тапки в зубах, не требует кофе в постель, готов пойти в декретный отпуск и плевать хотел на ожирение супруги. Изложено было изящно. Часть публики читала журнал ради Сонечкиных экзерсисов, особо не вникая в суть. В нужном месте обсмеять Васю с известной фамилией. Поиздеваться над туникой певицы Ж. Чего ещё ждать от женщины? В глубине души главный редактор был убеждён, что абсолютно нечего. «Моська, знать, она сильна…» прищурившись, подумал он. А вслух сказал:

— Сонечка, возьмите завтра выходной. У вас утомлённый вид.

— Но завтра же пятница! Сдача номера!

— Ничего, ничего. Телефон, телеграф, мосты… В смысле — Интернет никто не отменял. Отдыхайте!

«Ну что ж, — подумала Сонечка, — очень вовремя. Можно спокойно осуществить задуманное, не боясь, что сисадмин обо всём доложит главному». И отправилась домой. Прикупила по дороге снотворного в виде бутылки водки и, выпив больше половины без закуски и компании, упала в объятия Морфея счастливой и незамутнённой.

Реакции на утро у Сонечки были похмельные. Краски ярче, звуки выпуклее. В свете задуманного оно было и к лучшему. Вспомнив вызубренный некогда в фармацевтическом училище гомеопатический принцип «подобное лечится подобным», она выпила рюмку водки и с окончательно прояснившейся головой окунулась в сетевые просторы.

Предметом сегодняшней охоты были сайты знакомств. Не с целью «журналистского расследования» или поиска новых персонажей. А с совершенно чёткой и конкретной задачей — найти себе индивидуума мужского пола для создания ячейки общества. Комбинация требований была непростой. Мужчина, ясное дело, должен был видеть в ней, Сонечке, прежде всего личность. Подавать ей кофе в постель. Жарить, парить, варить и печь любимые Сонечкой плюшки и торты. Раз — сидеть, и два — тихо. Чтобы фигура — ничего, ну, и… это. Это было нечётким, но она полагала, что, когда наткнётся на искомое, сразу поймёт, что это и есть то самое это. «Почувствует щелчок». Сонечка была девушкой в меру начитанной, а «Кошку на раскалённой крыше» когда-то смотрела в театре. Поэтому, дабы структурировать собственное техзадание и приблизить ощущение «щелчка», щедрой рукой подливала себе спиртного.

Девушка смело бороздила моря и океаны предложений, не находя ничего мало-мальски удобоваримого. Старые перцы, жаждущие модельных тел; блёклый офисный планктон, вожделеющий развлечений за рамками прокладочного существования между стулом и компьютером; извращенцы; сексуальные маньяки; инженеры с «серьёзными намерениями» из Зажопинска-38… В бутылке оставалось уже на треть, а «единственный и неповторимый» всё никак не находился. И тут…

Кликнув в очередную «заявку», она узрела вполне симпатичное лицо. Впрочем, некрасивых мужчин не бывает, алкоголь же в Сонечкином кровеносном русле приблизился к отметке «половодье».

Не поверив своим глазам, Сонечка перечитала ещё раз. И ещё:

Вслед за мыслями шёл контактный e-mail.

Давно известно, что С₂Н₅0Н донельзя усиливает аналитическую функцию мозга. В голове раздался долгожданный щелчок. Вот оно! Вернее, он, несмотря на отвратную стилистику! Тот, кто мне нужен! «Во-первых, — размышляла Сонечка, — было три жены, значит, по бабам уже находился, изменять не будет, заразы «на хвосте» не принесёт. Во-вторых, трое детей — отлично! Не будет глупых требований немедленного продолжения рода, чем грешил муженёк, бросивший меня, потому что ему, видите ли, не подали кофе в постель! У, домостроевец!» При воспоминании о «домостроевце» сильно защемило сердце. «Надо меньше курить», — подумала Сонечка, левой рукой схватившись за грудь, а правой — за пачку сигарет. Затянувшись, она продолжила мыслить конструктивно. «В-третьих, на своё весьма неплохое пропитание я зарабатываю сама. В-четвёртых, пятых… десятых и в главных, по дому умеет, любовник отличный, мастер спорта в быту и… Решено!»

Между возникшим намерением и действием Сонечка не выдержала паузу — она немедленно накатала письмо по указанному адресу.

Ответ не заставил себя ждать. Они перешли в аську и в течение последующего часа выяснили всё, что нужно, и приняли решение без промедления выходить в реал, назначив встречу на сегодняшний вечер.

Сонечка не стала ничего предпринимать. Никаких глупых бабских заморочек — экстренной эпиляции, праздничного макияжа и тому подобной чепухи а-ля Бриджит Джонс. Пошатываясь, она подошла к холодильнику. Но там, напоминанием об очередном постыдном приступе борьбы с лишним весом, жил одинокий, вспухший в боках пакет кефира. «Надо уважать себя и прислушиваться только к своим желаниям!» «Своё желание» оформилось моментально. Сонечка заказала по телефону две пиццы. Не отказала себе в удовольствии покричать на опоздавшего курьера. Съела. Пиццы, а не курьера. Выпила ещё рюмку водки, написала в свой блог пост о нерадивых доставщиках и с чувством выполненного общественного долга перед человечеством, озабоченным вопросами нуль-транспортировки пиццы в условиях городского трафика, отправилась изучать новостную ленту Яндекса в поисках материала для разгромной статьи об унижении и эксплуатации женщин во всём мире.

Мужичонка, разумно не принесший ни цветов, ни конфет, с первого взгляда показался не особо казистым. Нос — картошкой, росточку невысокого. Но не ниже, чем Сонечка, и на том спасибо. Присмотревшись внимательно, она решила, что фигура у него неплохая — жилистая. Богатством лексики не отличался, но междометные «бля» изо всех сил старался проглатывать, глухо изрекая редуцированное «6…» «Ну и хорошо! А то бывший всё время в тексты лез — советы давал, правил», — подумала Сонечка. Отвращения претендент у девушки не вызвал, и она, решив не откладывать дело в долгий ящик, пригласила его к себе. На «тест-драйв», так сказать.

По дороге зашли в супермаркет. Сонечка, не скупясь, набрала разнообразной готовой снеди, не требующей кулинарной обработки, и всё самостоятельно оплатила. Спутник равнодушно сопровождал её самым что ни на есть равноправным образом. Ни разу не позволив себе унизить предложением денег на кассе и услугами носильщика. «Вот и славно!» — не очень уверенно подумала Сонечка.

По приходу домой мужчина материализовавшейся мечты продолжал вести себя как самый настоящий джентльмен эпохи развитого феминизма. Пакеты из рук не принял, плащ снять не помог. Не снимая обуви, протопал в кухню:

— Где у тебя кофе?

— В шкафчике! — «Смотри, действительно умеет по дому», — успокоилась Сонечка. Не успела она разобрать пакеты, как кофе был готов. Об этом возвестило шипение.

— Не надо! Я сам! — Кавалер отодвинул от плиты Сонечку, рефлекторно взявшую в руки тряпку. «Благодать! Будет теперь кому «культурные наслоения» с плиты смыть», — торжествовала в ней женщина, освобожденная от рабского труда. Кандидат в спутники жизни взял любимую Сонечкину чашку, налил ароматного напитка, щедрой рукой насыпал пять ложек сахара, усеяв столешницу крупинками. «Ну да! Я же написала ему, что люблю сладкое…» И щедро сдобрил кофе сливками, «…и пью только чёрный», — разочарованно додумала Сонечка под смачное прихлёбывание.

— Продрог! — прокомментировал он и уселся в любимое Сонечкино кресло. Оно жалобно заскрипело. Подавив желание метнуть в гостя чем-нибудь тяжёлым, Сонечка протёрла тёмно-коричневые потёки, смахнула янтарные кристаллики («Между прочим, тростниковый сахар!»), сполоснула турку и повторила процедуру кофеварения.

— Что-то у тебя Интернет плохо грузится. — Она даже не заметила, что «жених» переместился в спальню, где стоял её новенький лептоп.

— Может быть, надо спрашивать разрешения, прежде чем включать чужой компьютер? — холодно осведомилась Сонечка, заходя в комнату.

— Может быть, и надо. Если чужой. А этот — уже свой. Наш. — Скорость развития событий скорее пугала, нежели радовала. Даже препротивный бывший муж, ушедший из-за треклятого кофе, не поданного в ненавистную постель, никогда не пользовался Сонечкиным компьютером. Во-первых, у него был свой. Во-вторых, он уважал её приватность. — Да, и кстати. Я, можно сказать, практически к тебе переехал. Квартирка уютная. Цветов и животных нет. Интернет и телевизор имеются. Холодильник ты затарила по самое не могу. Мужик! Беру.

— А вещи? — только и сумела вымолвить Сонечка, не до конца поняв, кто именно здесь «мужик» и что конкретно кавалер «берёт».

— Вещи? Хуй да клещи! — Он заржал так, что стёкла зазвенели. — Твоё здоровье! — С этими словами он вылил последнюю рюмку Сонечкиной водки в недра своего организма.

Затем новоявленный «сожитель» плюхнулся на аккуратно застеленную постель и привычно ткнул в пульт дистанционного управления. Собрав волю в кулак, Сонечка изрекла самым елейным тоном:

— Я, конечно, понимаю, что ты неприхотлив в быту, но не до такой же степени. Изволь снять обувь!

— Да пожалуйста! — Он стащил ботинки и зашвырнул их в угол. Пошевелив сомнительной чистоты пальцами с давно не стриженными жёлтыми слоящимися ногтями, торчащими из зияющих дыр на носках, облегчённо вздохнул: — Фуф! Ну, чё ты стоишь, как неродная? Садись, неприкаянная.

В голове у обалдевшей Сонечки крутилось классическое: «…валенки стояли в углу и воздуха тоже не озонировали». Присев на краешек постели, она взяла пульт и переключила программу. Через пару минут начинался «Секс в большом городе». Обычно она…

— Футбол! — безапелляционно заявили дырявые носки, выхватывая пульт из Сонечкиных рук. От ярости её пространство сузилось до размера экрана телевизора. В этом пространстве счастливые толстые пупсы ползали в очередных чудесных подгузниках, люди пили соки всей семьёй, коты благодарно мурлыкали в интерьере уютных кухонь, а жизнерадостные собаки неслись к явно не чужим псам и друг другу мужчинам и женщинам за следующей порцией полезного корма.

— Кстати. Это очень хорошо, что ты не хочешь детей. Всё! Никаких детей. Ни детей, ни котов, ни собак! В кишках у меня сидят эти спиногрызы! Памперсы-шмамперсы, еда-одёжки. От животных — грязь, от детей — шум. Не говоря уже о том, что все беременные бабы — тупые коровы.

— Во время гестации интеллект снижается примерно на тридцать процентов. Наступает временное «прогестероновое слабоумие». — Сонечка механически процитировала сентенции из собственной статьи, некстати всплывшие в памяти.

— О! Точно! Слабоумные жирные коровы! Вот ещё что. — Он окинул Сонечку пристальным оценивающим взглядом. — Тебе не мешало бы похудеть. У моей второй жены фигурка была — все кобели оглядывались. А у тебя зад фасона «садись — подвезу», ты уж извини, но из песни слов не выкинешь. Так что жрать с этого дня начинаешь меньше и записываешься в фитнес-клуб. Мой «парень», — он многозначительно кивнул на ширинку, — очень требовательный. Мне-то ты понравилась. Нежадная, симпатичная, детей не хочешь, животных нет, квартира опять же…

— Съёмная, — побелевшими губами прошептала Сонечка.

— Нехорошо! — строго сказал жених, но тут же смилостивился: — Ну да ладно. Это твои проблемы. Плати вовремя, да и будем жить-поживать, если ему, — «рыцарь» повторно кивнул в район дислокации «мужского хозяйства», — понравишься.

— Отличный любовник, говоришь? — саркастично поинтересовалась вышедшая, наконец, из ступора Сонечка.

— Обычно да. Но сейчас, извини. Устал. Да и ты — не фонтан. Была бы тут моя вторая жена — с места в карьер понеслось бы. А ты… Ну ладно. Фигура — дело наживное, не кисни! Хотя росточком ты, конечно, не вышла. Так что сейчас стели и баиньки.

Завтра я мусор выброшу и яичницу тебе на завтрак сварганю. А вечером — секс. Отосплюсь, восстановлю мужскую силу, пока ты на работе, и — милости просим!

— Милости просим?!!! — завопила Сонечка, трясясь мелкой дрожью. Резкий прилив осатанения затмил всё вокруг. — Вон из моего дома!!!

— Ты того… Не скандаль. И не таких обламывал, — угрожающе выговорил субъект, вальяжно раскинувшийся на Сонечкиных подушках.

— О нет! Я не буду скандалить! — Она схватила грязные ботинки и, брезгливо удерживая их на расстоянии вытянутой руки, прорысила к входной двери. Вышвырнув их в темноту лестничной площадки, Сонечка громко, внятно и раздельно сказала:

— Убирайся! Вслед! За ними! Чтобы духу! Твоего! Здесь! Не было! Пока я! Милицию! Вызываю!

Нимало не испугавшись, претендент на руку и сердце встал, неторопливо подошёл к двери и влепил Сонечке показательный тяжеловесный хук справа.

***

«Больно-то как!» — потирала Сонечка подбородок и левую скулу, которыми она хорошенько приложилась об край стола. «Надо же! Уснуть, сидя за компьютером! И приснится же такая чертовщина!» Стоя у зеркала, девушка внимательно рассматривала вспухшее лицо. «Хоть бы не разнесло к понедельнику. Будешь знать, как напиваться в одиночестве!» — погрозила она пальчиком отражению.

Сонечка полежала в горячей ванной. Побрила ноги. Причесалась. Приоделась. Присела за компьютер и набрала пару предложений. «Дело было вечером. Делать было нечего. Вернее, не с кем». Выпив последнюю рюмку водки для храбрости, она набрала номер телефона бывшего мужа.

— Привет. Как ты относишься к подаче кофе в постель вечером пятницы?

— Прекрасно. Но в качестве контрибуции тебе ещё долго придётся подавать мне его в постель утром и вечером ежедневно. Еженедельно. Круглогодично!!! — радостно выкрикивал в телефонную трубку бывший муж. — Я сейчас приеду! Да, ты всё ещё не хочешь ребёнка?

— Всё ещё?..

В понедельник редакционный коллектив был в шоке, глядя на произошедшие с Сонечкой метаморфозы. Она улыбалась всем накрашенным ртом, потрясала свежемелированными кудрями и отважно дефилировала по комнате на высоких каблуках. Главред, прочитав новую статью «Подайте женщине пальто!», спросил тоном обеспокоенного дядюшки:

— Сонечка, вы уверены?

— Да. Рейтинг журнала упал из-за некоторой однобокости нашей тематики. «Художник обязан переодеваться!» Разве вы не помните? — Она очаровательно рассмеялась. — Кроме того, — Сонечка заговорщически подмигнула ему, — под моим именем статья под таким названием — это же бомба! Вас интересует уровень продаж?

— Сонечка! Вы прирождённый журналист. Кофе?

— Да, пожалуйста. Чёрный. Без сахара.