Давным-давно, когда кусок Кутузовского проспекта назывался проспектом Маршала Гречко – нет, ну, конечно, не так давно, хотя, когда я была совсем маленькая, Кунцево было дальней окраиной, – я работала в большой такой много-премногопрофильной больнице. Там был главный корпус с хирургами – сосудистыми, гастро– и общими, пульмонологами, травматологами, анестезиологами-реаниматологами, терапевтами всех мастей, патологоанатомами и… короче, заглянете в классификатор и шифры специальностей. Ещё там был роддом, детская больница, общежитие, статотдел, морг и поликлиника. Много-много подвалов, коридоров, лифтов – в общем, Толкиену немного нервно.

И случилось как-то раз в поликлинике ЧП. Чрезвычайное происшествие. На старую-престарую и до смерти доставшую не только пациентов, но и коллег урологессу накинулся озверевший пациент и нанёс ей лёгкое увечье прямо в правую руку. А для уролога-правши утрата работоспособности этой конечности ужасна. Особенно для уролога поликлиники. Потому что уролог-правша именно правой рукой пишет, и вообще пальцы этой самой руки куда только не сует. Но то обстоятельство, что она уже не могла писать, плюс возраст, зашкаливший за два пенсионных, позволило администрации со слезами радости отправить её на давно уже заслуженный отдых. Пациенту ничего не было, потому что как руководство, так и сотрудники больницы сочли чрезвычайным не само происшествие, а то обстоятельство, что на неё никто раньше не кинулся – такая она была доставучая и человеконелюбивая. Его пожурили строго. Ей – отступного небольшого дали, коллективно сбросившись. Сперва показали, конечно. И сказали, что дадут, если она на мужика в суд не будет подавать. Она при виде пачки дрогнула. И не подала, несмотря на титановую принципиальность, ранее демонстрируемую ею в отношении несчастного старичка (и не только), измождённого сбором справок и анализов для госпитализации. Он, бедолага, из области мотался каждый раз. И то одно у него просрочено на полчаса, то другое будет буквально завтра.

Отправили её, в общем, на пенсию, объявили тендер на кто больше даст главврачу – то есть на лучшего из лучших, – и стали ждать. Но главврач ждать может – ему-то, разлюбезному, легко команду дать, мол, а ну-ка, лентяи ужасные стационарные, а не отсидите ли вы в приказном порядке по две недели в поликлинике, пока я лучшего из лучших жду, потому что мне новая мебель в новый дом очень нужна. Со старой уже как-то не комильфо.

А кого отправят в поликлинику? Нет. Не тех, кто помоложе. А всех по очереди. Потому что заведующий урологическим отделением был строг, но справедлив. Теперь это такая редкость.

Ходить-то по очереди они ходили. Но врач стационара – это вам не с 9.00 до 17.00 – это и пациенты до-, пациенты после-; перевязки, цисто-, уретро– и прочие скопии, пункции через всё, операционная – ургентная и плановая. Круглосуточная мутотень. Так что они в поликлинике отсиживали – и к станку. Но круглосуточная мутотень она потому и круглосуточная, что пусть их, пациентов, в стационаре меньше, чем в поточной поликлинике, но зато они как родные. А поликлиника сродни работе плечевой проститутки. Клиентуры тьма, некогда вникать в индивидуальные особенности. Хай их дорогущие бабы из «Плазы» на Тверской, с эмгэушными дипломами, вникают. В поликлинике за день так накувыркаешься, что ни читать, ни писать, ни даже ходить не можешь. Тупо сидишь в родной ординаторской и смотришь в окно остекленевшим глазом. А в голове – там, где должны быть мысли, – паровозный гудок.

Ну, чего я вам рассказываю – вы же сами в поликлиниках были. Пусть и с той стороны баррикад. Это же вам кажется – ужас! – очереди! – злобный персонал! – тупые врачи-убийцы! Это же вам кажется, что вы «на минуточку», «только спросить», «я тут у вас забыл уточнить» и «а где здесь уборная?». А он – врач – в это время должен обдумать диагноз, ну хотя бы предварительный. Ну, быть может, синдромальный. Он должен обмозговать, как вас дальше обследовать и в какое отверстие вам чего запихнуть. Он ещё должен всё это изложить связно, чтобы ни один главврач, начмед и прокурор не докопались. А тут вы: «Я забыл тут у вас, как пройти в туалет!» Ну, давайте-ка я вам, офисным моим (хотите – бухгалтерам, а хотите – хоть и сисадминам, не говоря уже о дизайнерах и копирайтерах с аналитиками – последним троим, что правда, тоже в ухо любят кричать, ну так и ответственности меньше, а зарплата больше), буду орать, хлопая дверью: «А где здесь регистратура?! А когда нарколог принимает?! Скажите, а это не вредно/полезно/вкусно/больно?! А вот у моей бабушки/дедушки/собаки/тёти… Вам государство/работодатель зарплату платит – извольте отработать! Вы же знали и всё равно в сантехники/маркетологи/редакторы пошли, так что теперь давайте-ка, как апостол…» Вот, кстати, апостолов, понимаешь, с рук кормили. А врачи, вишь, «взяточники». А что до «знали», так я, к примеру, писать люблю. Призвание такое. Врач, может, в детском саду ещё всем кошкам клизмы ставил. Ему, лечащему, как и мне, пишущему, на зарплату наплевать. Некоторое время. А потом, знаете ли, семья, дети, пить/есть хочется и ботинки новые тоже, потому что климат у нас не апостольский, мягко скажем. К тому же, к примеру, пишу я, сидя попой в уютном кресле. В прекрасном одиночестве. И никто не спрашивает:

– А где здесь Мариванна?! – зайдя в грязных валенках в ургентную операционную. И журналы глянцевые мне платят за одну колонку официальную заработную плату врача акушера-гинеколога высшей квалификационной категории плюс учёная степень доктора наук. А интернет-порталы – зарплату Димки, о котором наш сказ. Дмитрия Анатольевича, три года как закончившего интернатуру на тот момент, но всё ещё считающегося «молодым врачом». Такая же фигня ещё только с писателями бывает – у него уже борода поседела и волосы облетели, как с белых яблонь дым, а он всё ещё «начинающий литератор». А Димка хоть и был «молодой врач», да уже умел поболе иных пенсионных маразматиков. Потому что он почему Анатольевич? Потому что сын того самого Анатолия Ивановича, которого Витёк подвальный напугал.

Уметь-то он умел, да ничего особо шибко не имел. Ну, понятно, квартиру-машину ему папа купил. А Димка сдуру взял да и женился ещё. На дочке начмеда одного из самых блатных городских родильных домов. А там такое монтекки-капулетти было, что родители ничего отбирать, конечно, не стали. Но сказали – теперь сами себе на сигареты, раз такая любовь. А она тоже – «молодой врач». И вот на двоих у них на месяц как раз мой одноразовый гонорар из глянца, минус налоги. Аккурат на сигареты. Она даже курить бросила. Потому что забеременела. И стала требовать красной икры, белых ландышей и всего, к чему в отчем доме привыкла. А Димка как раз заявку на ралли «Париж – Дакар» написал. И, что характерно, писал уже несколько лет. А тут его! Приняли! По классу, естественно, «любители», но это же ещё одна мечта всей жизни. А тут – жена беременная, денег нет и всё такое. Мрачный он стал, куда там тучам с бесами. И его как раз в этот не самый светлый период жизни отправляют париться в поликлинику.

Парень он был, в принципе, спокойный. Как плюшевый медведь. Но после первого дня в поликлинике он даже до родимой ординаторской стационара дойти не мог. Медсестры с санитарками донесли. После того как нашатырём облили и коньяка, разжав зубы шпателем, всю бутылку влили.

Ну, день-два – путь тернист, но постижим – смог Димка врубиться в работу этого молоха, медсестру на писанину посадил, что значительно убыстрило процесс. Потому как он в режиме надиктовывания стал работать. Пока он пальцем в заднице исследует, параллельно текст проговаривает. Тогда всякие разные печатные шаблоны только входили в моду и не особо приветствовались администрацией, и всю эту хрень: «Общее состояние удовлетворительное. Предъявляет жалобы на отсутствие уверенности в завтрашнем дне», – надо было вручную писать. Каждый раз. Димка молотком прибил к двери объяву – «Те, вашу маму и папу, кто на плановую госпитализацию – с 8.00 до 12.00. Те, у кого дело клиническое и жалобы – после». Потому что первых можно почти на автомате пропускать, а со вторыми думать надо, не отвлекаясь на: «Как пройти в библиотеку?!»

И вот, значит, Димка, не присаживаясь, одного за другим, потому что для плановой госпитализации в урологическое отделение нужно что? Пальцевое исследование простаты через куда? Ну, сами знаете. Пальцы у Димки были отнюдь не XXL размера, так как тут как раз не важен размер, а важна скорость, ловкость рук и никакого мошенничества. И параллельно медсестре диктует.

И тут дедок – божий одуванчик заглядывает в кабинет.

– Доктор, как…

– Раздевайтесь! – рявкает Дмитрий Анатольевич командным голосом врача-убийцы в третьем поколении. Хотя по жизни – милейший человек и голоса не повысит. Дедок тулуп снял и не угомонится никак:

– Доктор, а я хотел…

– Штаны спустить, лечь мордой вниз сюда! – как заправский комиссар, распоряжается Димка. Дед хлопнулся куда показали и руки даже за голову сложил. Димка своё дело сделал. Дед даже не ойкнул и не пикнул. Мужественный. На войне не такое наши Саввы Игнатьевичи терпели.

– Одевайтесь! – И стал Дмитрий Анатольевич медсестре надиктовывать чего надо. Но медсестры со стажем – опытные физиогномисты. Заподозрила. Впрочем, у неё карта деда в руках была, она, может, и так сообразила, прочитав. Димку перебила и спрашивает у молча одевающегося деда:

– Дед, а ты чего хотел-то?

– Да спросить я у вас хотел, где тут рентгенограммы расшифровывают, а вы сразу такое… – обидчиво пробормотал дед. Анатольевич выскочил в коридор и побежал курить. А медсестра деда успокоила, что, мол, даже для госпитализации в пульмонологию в вашем возрасте требуется такое вот исследование. Так что, считайте, одна очередь минус. Правда, именно очередь деда чуть не линчевала до состояния ургентной госпитализации по жизненным показаниям безо всяких обследований. Потому что он заходил «только спросить», а был целых десять минут, ещё и доктор после него куда-то убежал.

С другой стороны, всё лучше, чем прежняя урологесса с травмой руки, полученной при паршивом и медленном исполнении. Она с каждым пациентом беседу беседовала минут по сорок, потом тщательно и долго ковырялась в том самом «знаете где». Потом писала ещё это всё каллиграфическим почерком. Вот тот, из первых абзацев этой истории, дедуган, залюбившись мотаться третью неделю из области, чтобы госпитализироваться, и проткнул ей руку. Ручкой. Выдрал у неё и тыкнул прямо в руку.

Люди неувязанные. И психованные. И все хотят спросить: «Как?..» А ответ им неинтересен.

Потому что тот же Димка, к примеру, даже на отборочный тур ралли «Париж – Дакар» не поехал. Потому что жена беременная и ругалась. И что? Монтекки-капулетти помирились на почве внука. Всех златом и серебром осыпали. Дмитрий Анатольевич – уже просто врач, а не молодой. Жена его тоже уже заведует отделением. Красивые, успешные, и глаз не оторвать от них. На публике. И целуются сладко, и щебечут ладно. Что там у неё в голове и организме – понятия не имею. А Димка, если вдруг экстренный вызов в выходной или на праздники – значит, в 90 % случаев из ста, он очередную бабу склеил и рассказывает ей где-нибудь в гостиничном номере, какая сука жена – убила мечту. Сам ты её убил. Сам. Ты к боженьке пять лет стучался. Представляешь, как он разозлился, когда – на тебе, владей! – а ты ему: жена беременная. Не она виновата. А ты. А ведь каким ты парнем был! Да и сейчас бабы не могут пройти мимо красивой фигуры, мягкого голоса и умения расставлять в пространстве алгоритмы. А только это Воином не делает. Впрочем, дамы, это ваше дело, если вам по душе такие господа. Может, как тому деду, пригодится. Плюс-минус очередь.