«…и она их нашла!»
«Братва, не стреляйте друг в друга».
Из песни Е. Кемеровского
В поездку Папа любил отправляться именно на «Волге» и на все возражения «сподвижников» всегда твердо говорил: «Волга»! Вот и сейчас: Папин водила-виртуоз принялся бурчать, что вот, мол, лето, жара, нет кондиционера, а окна не открыть, взяли бы «Гелендваген», он как раз для дорог именно такой дыры. Папа вскипел:
– Не расплавишься. А привлекать к себе внимание разными там… «вагенами» глупо. Так только фраера типа тебя делают. Сам-то прикинь – въезжаем в городишко, где каждая собака друг друга знает, и не успеваем приехать, а весь городок уже знает, что в родном городке Папа нарисовался. А менты? Да они облизнутся от удовольствия и сразу на «хвост» сядут. А нам это надо? – спросил Папа и сам же ответил: не надо!
Все замолчали. Минут через пятнадцать Папа сказал:
– Вот что… Сверни-ка ты вон к тем кафешкам. Посидим, подумаем, чайку попьем…
– …покалякаем за жизнь нашу грешную! – заржал водила.
Папа недовольно поморщился и продолжил:
– Вот именно, покалякаем! Тормози!
Когда машина остановилась и все вылезли, потягиваясь, один из доселе молчавших быков пробурчал:
– А че стоять-то? Уже, считай, приехали…
– Слушай, ты, умник. Твое дело – морды бить и то, когда я разрешу, а сейчас резко захлопни пасть и двигай вон к тем дальнобойщикам…
– А на фига?
– Попросишь – вежливо попросишь! – у них на пару минут телефон: мол, срочно позвонить надо, а наш… да, сам наври, что с телефоном. И не забудь дать денег! – в спину быку сказал Папа. – А вы – в кафе, закажите похавать чего-нибудь.
Когда через десяток минут Папа зашел в кафе, он был мрачен и на молчаливый вопрос доселе не произнесшего ни слова четвертого участника поездки в сердцах бросил:
– Все то же! Недоступен. Не нравится мне это, ох не нравится! – и, отпив горячего чая, сказал: – Сделаем так: ты, Сергей Иваныч, езжай с водилой по адресу и потихоньку разведай, что там и как. И постарайся разузнать, может он вообще свалил отсюда?
Сергей Иванович – мужчина довольно интеллигентного вида с тонкими чертами лица и цепким колючим взглядом, молча кивнул и повернулся было идти в машину, но Папа, придержав его за локоток, отвел в сторону и сказал:
– Понимаешь, невезуха какая. Пока я на улице говорил по телефону, к соседнему павильончику подкатила легковушка с ментами. И хотя они были по гражданке, но я-то сразу просек… Так вот, морда одного из них мне показалась знакомой. Я чисто на автомате свою харю отвернул, но… – Папа помедлил и продолжил: – По-моему, один из них меня знает. Это Опер. Меня брал восемь лет назад. Правда, я не совсем уверен, но…
– Узнал? – быстро спросил собеседник.
– А кто его знает – быстро все случилось…
– Значит, исходим из того, что узнал, – задумчиво пробормотал Сергей Иванович и продолжил: – Давай, Папа, сделаем так: ты на нашей машине езжай по тракту дальше. Ну типа ты здесь проездом. А мы берем частника – вон их сколько – и едем в твой городишко. Там узнаем все, что надо, созваниваемся и решаем, что дальше делать. Хорошо?
– Согласен, – ответил Папа, и они разошлись.
* * *
Утро началось с противного звона будильника. А другим он и не бывает – ведь этот мерзкий звон достает, выуживает тебя из таких сладких, утренних объятий Морфея, что порой возникает желание шваркнуть этого зануду об пол. Другое дело, когда ты лежишь, бездумно пялишься в темный потолок и ждешь, когда можно встать, ибо рядом посапывает супруга, и незапланированно-ранний подъем бывает чреват критическими оргвыводами. Придушив будильник, Эксперт глянул на экранчик своей мобилы:
– Ого! Оказывается, в половине первого был звонок от Следователя Следственного Комитета! А телефон-то на беззвуке стоял. Наверное, опять какой-то труп образовался?
Впрочем, Эксперт особо не тревожился. Уже давно у них со Следователями был заведен негласный распорядок. Если Эксперт не отвечал на звонок, а случай требовал его непременного присутствия, к Эксперту домой отправляли машину, что означало: надо! В таких случаях Эксперт хватал вещички и бегом прыгал в машину. Другой случай – это просто звонок. И если Эксперт не ответил, то и ладно, не особенно-то Следователю и хотелось видеть на месте происшествия сонную и недовольную морду Эксперта.
– Значит, ничего особенного, – облегченно вздохнул Эксперт, – без меня справились.
Посидев пару минут, он вдруг вспомнил конец вчерашнего рабочего дня и слегка встревожился, что окончательно прогнало остатки сна. А дело было вот в чем: примерно за час до конца рабочего времени привезли труп молодого – чуть за тридцать – мужчины. В направлении Следователя никакой информации о возможной причине смерти не указывалось, а доставивший тело участковый инспектор милиции сказал, что он умер от отравления угарным газом: лежал пьяный, курил, уснул, загорелся матрац, надышался… А может, и просто от пьянки помер! – сказал участковый и ушел. И все бы ничего, но через полчасика заявились весьма шустрые ребятки и стали просить труп не вскрывать. Мол, он мусульманин, и по религиозным уложениям его вскрывать нельзя. Эксперт, как в таких случаях водится, отправил их к Следователю, сказав:
– Вот если Следователь письменное разрешение даст – приходите и забирайте!
Но ребята эти не угомонились и продолжали настаивать на своем, легонько стращали, пробовали деньги совать, и только когда Эксперт стал звонить в «дежурку», они все-таки убрались. Но в следствие об этом эксцессе он все же сообщил.
А вот сейчас, вспоминая тот разговор с нагловатыми парнями, он встревожился:
– Как бы они труп не украли! – и глянул на часы. Было почти семь утра, и, не мешкая, он позвонил в приемный покой больницы, попросив санитарок приемного покоя глянуть на двери морга – не взломаны ли? Однако его быстро успокоили – перезвонили и доложили, что все двери на замках и все спокойно. А раз спокойно, то и Эксперт успокоился. До прихода на работу успокоился.
Еще добираясь до работы, Эксперт гадал, что же там был за случай ночью – Следователь звонил, но машину не прислал. Наверное, висельник? Впрочем, все разъяснилось быстро. В направлении, что Эксперт взял в журнале, было указано, что труп неизвестного мужчины был обнаружен на улице городка – сбила машина, причем машину не нашли, свидетелей тоже. То есть назревало то, что на милицейско-следовательском жаргоне называлось «темнуха», «глухарь». Прочитав направление, Эксперт спросил у санитара:
– Саша, тебе не знаком этот клиент? – и подал ему направление.
– Нет, я еще в холодильник не заходил, – ответил тот. Эксперт, накинув халат, пошел глянуть на труп. А там начались сюрпризы. Он увидел тело вчерашнего парня – ну, того, что привезли в конце рабочего дня. Труп лежал не в холодильнике, а на полу секционного зала и, что совсем интересно, был голым. А одежда разбросана вокруг.
– Сашка! – заорал Эксперт. – Ты вчерашнего парня раздевал?
– И не думал, – как всегда неторопливо появляясь в дверях, ответил санитар.
– А это что? – ткнул пальцем в распростертый на полу труп голого человека.
Когда санитар с таким же недоумением уставился на голое тело, я вспомнил вчерашних «ходоков».
– А помнишь, вчера… – начал было санитар, но я уже бежал звонить Следователю. Однако и следак, и Опера приехали только часа через два и, осмотрев труп, никаких особенностей не обнаружили. Ни голову, ни руки-ноги не отрезали. Пока Эксперт осматривал тело, начальник Городского Розыска стоял молча, с крайне задумчивым видом, что совсем не походило на него, обычно очень говорливого.
– Игнатьич, – окликнул его Следователь, – об чем мысли твои? Поделись…
Опер задумчиво потер рукой свой массивный подбородок и каким-то неуверенным голосом сказал:
– Я, как вы знаете, только что приехал из Города, и перед тем как свернуть с тракта, мы остановились пообедать в нашем кафе.
– …ага, как же, пообедать они собрались! – начал было другой Опер, но Игнатьич, как бы не слыша его, продолжил:
– …и там мельком я увидел одного мужика, лицо которого показалось мне знакомым, только никак не мог вспомнить: где я его видел, когда? И вот только сейчас, когда я увидел мертвого Демидова, вспомнил! Тот мужик с тракта – криминальный авторитет Серый. В миру – Николай Петрович Сероежкин. Я его брал несколько лет тому назад по довольно громкому делу. А с Демидовым они подельники. Серому тогда впаяли пятилетку, а Демидов – погоняло Гильза – получил восьмерик. Вот такие дела.
– Интересно, – задумчиво протянул следователь Байбузян, – но ведь Гильза, то есть Демидов, умер вчера, а этот Серый приехал сегодня? Интересно… – повторил Следователь. – Сейчас поеду и подниму то дело. Не нравятся мне такие совпадения – и, обращаясь к Эксперту, попросил: – Ты уж, Михалыч, посмотри все внимательно. Не пропустить бы чего!
– Я всегда внимательно смотрю! – желчно ответил Эксперт…
– Да, Михалыч, вскрой побыстрее и второго, который с автодорожной травмой. Боюсь, и здесь могут быть сюрпризы, – закончил Опер, и они ушли. Поскольку время уже подкатывало к полудню, Эксперт с сотрудниками, не мешкая, занялись делом. А итогом вскрытия оказалось, что у парня имеет место быть отравление этиловым спиртом, а может, и наркотиками – на локтевом сгибе был найден след от инъекции, причем, по данным оперативных работников, никто «уколов» ему не делал. Ну и еще кое-какие внешние признаки указывали на отравление этими веществами. А вот столь характерных признаков отравления продуктами горения выявлено не было! Даже слабых, еле заметных, и тех не было. О чем и сообщили в дежурную часть ОВД.
А вот исследование второго трупа дало настолько неожиданный результат, что Эксперт позвонил Следователю. Тот прибыл очень быстро и, хмурясь, спросил:
– Ты, Михалыч, без меня, похоже, ничего сделать не можешь! Что опять?
– А то, что господин начальник розыска, похоже, накаркал. Вот смотри: здесь имел место переезд лежащего на дороге тела! Заметьте – переезд, а не наезд на идущего пешехода, причем в момент переезда человек лежал на животе, накатывание колеса произошло справа-налево через грудную клетку. Повреждения в виде скальпированной раны мягких тканей головы, скорее всего, были причинены касательным воздействием выступающих предметов днища кузова: глушителя, заднего моста – и Эксперт продемонстрировал места переломов, кровоизлияний и ран, подтверждающие его устные выводы.
Следователь молча закурил и, сделав несколько затяжек, спросил:
– А почему он валялся на дороге? Пьяный, что ли, сильно или…
– …Или! Вот глянь на органы шеи: здесь – перелом подъязычной кости, здесь хрящей надгортанника и смотри, какие хорошие кровоизлияния.
– Постой, постой! Ты хочешь сказать, что его…
– Вот именно! – согласился Эксперт. – Его сначала задушили, а потом положили на дорогу и проехали через тело, решив, что этого достаточно и что мы купимся на этот примитив.
* * *
Папа с водителем уже добрых полтора часа отдыхали в березовой роще, поставив машину так, чтобы с дороги ее не было видно. Папин вид не располагал к разговорам, но все ж водила – спортивного вида парень – не удержался и спросил:
– Папа, а правда, что тебе Гильза кучу денег задолжал?
– С чего ты взял? – удивился Папа.
– Так все говорят, что чуть ли не миллион «бакинскими».
Папа хмыкнул и, чуть улыбнувшись, спросил:
– Знаешь такую пословицу: «Любопытная Варвара на Зоне петухом стала?» – Потом посерьезнел: – Не бойся, петенькой ты не успеешь стать, потому что тебе сразу же отрежут длинный язык, а потом в бетонных сапогах отправят в речку купаться.
Папа говорил это, улыбаясь, но таким тоном, что водила нервно сглотнул и больше к Папе с вопросами не лез. В этот момент раздался звонок и Папа схватил мобилу:
– Так… так… Точно он? Сами видели? – и, послушав еще с минуту, коротко бросил: – Сейчас будем!
Водитель, выруливая из кустов, выехал на тракт и вопросительно глянул на Папу, но тот ограничился одним словом:
– В Городок.
Докатив до места за десять минут, увидели стоящего у крайнего павильона Сергея Ивановича, и уже в машине он рассказал:
– Гильзу мы нашли, но уже неживого. В морге со вчерашнего дня обосновался твой подельник. Похоже, Папа, нас кто-то опередил. И еще один момент. Ночью задавило машиной некоего Ивана Санькина, а этот Санькин появился у Гильзы сразу после того, как Гильза откинулся. По сути, он и приехал с этим Санькиным.
– Вот так номер! – воскликнул Папа и с досадой шлепнул себя по коленям. – Но ведь это значит, что есть еще некто, знавший о том, что хранил Гильза, и не исключено, что и Гильзу и этого… Санькина убили, предварительно выкачав из них всю информацию. А Гильза-то от чего помер?
– Да менты, похоже, и сами не знают. Видимых повреждений вроде нет. Предполагают, что отравился угарным газом. Поддатый курил в постели, загорелся матрац, надышался…
Папа задумался, а потом сказал:
– Что мы имеем? Мы имеем вариант, что искомое уже уплыло с теми, кто убил Гильзу и Санькина, и тогда нам достался кукиш с маслом! – злобно произнес Папа.
– Сука Гильза – прости меня, господи, – пробормотал он, мелко перекрестился и сказал: – Не выдержал, кому-то дунул в уши. Вот и поплатился. Или кто-то со стороны пронюхал…
– Что делать будем? – спросил Сергей Иванович.
– Искать, землю рыть! – злобно рявкнул Папа. – Я такое никому не спущу. Отмотать столько лет, и все зазря? И вот еще что, надо бы узнать, от чего помер Гильза…
– Узнаем – если труп уже вскрыли…
– Если там работает тот же Эксперт, что и пять лет назад, черта лысого вы узнаете. Идейный!
После неудачного посещения Эксперта, который, как и ожидалось, отправил их подальше, Папа ничуточки не расстроился. В ответ на предложения «воздействовать на Эксперта» Папа благодушно сказал:
– Да узнаем, узнаем, это не самое главное.
– Вот именно, – добавил Начальник Папиной охраны и продолжил: – Вскрывать они сегодня будут, узнаем…
– Все правильно, Иваныч, – сказал Папа и замолк, вглядываясь в приближающийся «Лендкрузер», черный, с мрачными тонированными стеклами. Он остановился в десятке метров от «Волги».
– Папа, для подстраховки, – быстро сказал Сергей Иванович, – у нас есть две машины. В одной – боец с «мухой», а в другой – с винтарем.
– Винтарь-то хоть с глушаком? – с застывшим лицом спросил Папа.
– Спрашиваешь! И с глушаком, и с оптикой! Так что…
Но фраза осталась незаконченной, потому что черное заднее стекло поплыло вниз, и все увидели жирную, улыбающуюся физиономию…
– Мясник, сука, – пробормотал Папа.
Да, это был он: ближайший и самый наглый конкурент Папы в криминальном мире Города. Он был толстоват – да что там толстоват – он просто был жирным. Круглое, с двойным подбородком, лицо и свешивающийся через ремень живот дополняли картину бездельника и обжоры. Но все это была одна видимость. Вкусно и много покушать он действительно любил, но был умен, хитер и очень настойчив в достижении своих целей. Недаром Сергей Иванович, главный телохранитель Папы, всегда Мясника опасался больше всех остальных, вместе взятых.
– Эй, Серый! – широко улыбаясь, крикнул тот. – Ты не это ищешь? – и в открывшееся окно машины он показал небольшой черный чемоданчик.
Некоторое время стояла тишина. Потом Серый разлепил губы и не голосом, а каким-то клекотом ответил:
– Может, и это… Может, и не это…
– А раз ты ищешь, то должен же знать, что внутри этого сейфика?
– Что было внутри того сейфа, который мы взяли восемь лет назад – знал, а что в этом – не знаю.
– А вот я глянул одним глазком, – продолжал Мясник, – и знаешь что… Забирай его себе и делай с ним что хочешь. Мне он не нужен.
– Ага, нашел дурака, – усмехнулся Серый, – открывай. Ну насмешил…
– Боишься – рванет? – усмехнулся Мясник. – Так давай вместе откроем. Но лучше не надо.
– Харе темнить, колись, мясницкая твоя морда!
– Эх, серость ты, серость! А еще Авторитет, – насмешливо протянул Мясник, – ты хоть представляешь, кем сейчас стал тот человек, о ком собрана здесь – и Мясник постучал кончиками пальцев о крышку ящичка, – компра? Это восемь лет назад ни тебе, ни мне он ничего бы не сделал, а сейчас Он тоже ищет. И если узнает, что компра у нас, то нам крышка. Нам не спастись от государственной машины. Не согласен? – пытливо глядя на Серого, спросил Мясник и, помолчав, продолжил: – Мы не можем его уничтожить – Он не поверит. Мы не сможем его спрятать – по той же причине, и в любом случае захрустят наши кости. Ты не согласен? – пытливо глядя на Серого, переспросил Мясник.
Серый долго молчал, а потом спросил:
– Это ты Гильзу хлопнул?
– Я. Вернее, мои люди. Он напился как свинья и не смог ответить на вопросы. Мы вкололи ему какую-то хрень – ну ту, что языки развязывает. Он только успел назвать Санькина и захрипел.
– А Санькин?
– Ну, его пришлось… С ним пришлось поработать – твердым орешком оказался. А самым большим дураком оказался я. Почему, хочешь спросить? А потому, что я знал, что ты идешь по следу чего-то ценного. А когда увидел эти ценности… Короче – давай решать, что делать.
– А у тебя есть предложения, как избавиться…
– Позвольте мне дать совет? – раздался со стороны «Волги» голос Сергея Ивановича, и, открыв дверцу, он вылез из машины.
– Я думал, у тебя помощники получше – не подслушивают… – пробурчал Мясник.
– Что у тебя? – угрюмо спросил Серый, глядя на телохрана.
Сергей Иванович вдохнул, выдохнул и быстро сказал:
– Сейф с документами надо отдать в ФСБ.
* * *
– Кто здесь о примитиве говорит? – входя в дверь морга, весело спросил Игнатьич, проходя к столу. Сопровождавшие его два дюжих бойца патрульно-постовой службы остались у дверей. Устроившись на диване, он потянулся «всеми членами» и довольным голосом сказал:
– Пока вы здесь дурака валяли, я кое-что выяснил: поднял я розыскное дело восьмилетней давности. Вот его суть: один чиновник из Областной администрации захотел положить ценности – примерно на миллион долларов – и какие-то документы в банковскую ячейку. Серый узнал об этом, решил, что негоже миллиону лежать без дела, и организовал налет на машину, что везла ценности. Итог: двое убитых охранников, миллион и документы похищены, машина сгорела дотла. Задержать Серого и Гильзу – третий налетчик погиб – удалось совершенно случайно. Когда их взяли, потерпевшую сторону сильно волновали именно документы, но и Гильза, и Серый упорно твердили, что они не видели никакого сейфа, а брали только дипломат с ценностями. Часть удалось вернуть, а тысяч двести долларчиков так и не нашлись. Так же как и мифические документы.
– Ну, а что у вас? – спросил начальник Розыска и, выслушав о характере и механизме причинения повреждений, сказал: – И точно! Из всех опрошенных потенциальных свидетелей одна бабулька видела большущую черную машину поблизости от того места, где нашли Санькина.
– Как вон та? – спросил Эксперт, показывая в окно, где за моргом, у противоположного края небольшой редкой березовой рощи, стояли черный «Лендкрузер» и «Волга»…
– Опа! Смотри, это же Серый! – возбужденно воскликнул Игнатьич, показывая на двух мужчин, стоявших у дверей черного мастодонта. – А второй…
– Второй, третий… – у вас есть возможность…
– Правильно! – откликнулся Игнатьич. – Надо срочно осмотреть «Лендкрузер», можем кровь найти! – и скомандовал своим «Орлам»: – За мной! – выхватил пистолет, и вместе с пэпээсниками они кинулись к машинам.
* * *
После этих слов Сергея Ивановича повисла тишина. Оба Авторитета в уме обыгрывали последствия.
– А что? Взять левого дурачка и отправить в приемную ФСБ.
– Или банальной почтой отправить…
– Или передать журналистам. Честным журналистам, идейным…
Вот на этом разговор и закончился, потому что подошел ментяра с пушкой, оказавшийся начальником Уголовного Розыска района, и предложил проехать в отдел для проверки. Когда машина трогалась, Мясник успел крикнуть в окно:
– Сделай, как он говорит! – и кивнул на стоящего чуточку в стороне Начальника охраны Серого… – Сдела-а-ай…
Однако ничего из предложенного ни Серый, ни Мясник осуществить не успели. Они вообще больше ничего в жизни сделать не успели. В тот же вечер Серый по пути в Город был убит. Его «Волгу» остановил патруль – липовый, естественно, и в упор из двух автоматов всех, кто был в машине, положили.
Мясник же обосновался в камере местного ОВД по подозрению в убийстве, поскольку на нижней части заднего моста «Лендкрузера» нашли брызги крови и даже пучок волос. Однако под стражей он пробыл всего трое суток, потом пришел парень из команды Мясника и написал явку с повинной. Мясник был освобожден и, радостный, поехал в Город. Но он не доехал ни до ресторана, ни до сауны, ибо на пороге собственного дома очередь из автомата навсегда избавила его от земных забот. Так была предотвращена возможная утечка очень важной информации.
А судьба документов, как и их содержание, осталась совершенно неизвестна широкой публике.