Дальше все было как и говорил следователь. Не успел я заварить чай — позвонил дежурный. Не успел пару глотков сделать, как под окнами засигналила машина — это приехал на личном авто следователь, и с ним — начальник розыска.

— Все слышали? — спросил я, устраиваясь на заднем сиденье.

— А как же, даже записали… как ты взятку вымогал, — хихикнул следователь и продолжил: — А вот мне, коллеги, непонятна одна вещь: почему они его повесили? Почему сразу не закопали, почему ослушались Паханов? Там дисциплина железная. Ослушники долго не живут. Странно. И почему они уже в воскресенье решили подсунуть этому хапуге, — он показал на меня, — сто тысяч? Ну, настучали бы непослушным по организму, дали бы команду тем, кто стучал, и закопали бы… вместе с проштрафившимися… в братской могиле. Закопать-то всяко-разно дешевле, чем такие деньги тратить, — снова задумчиво повторил он.

— А что здесь думать? Видимо, что-то не сложилось у вешателей, — ответил я.

— На 15 суток убийцы загремели, — хохотнул следователь, — за нарушение Правил дорожного… — и тут он звонко хлопнул себя по лбу. — Слушайте, а вдруг и впрямь автодорожка?!! Именно после того, как повесили жертву и ехали назад, они погибли, ну или очень сильно покалечились? И поэтому никто не знает, где висит труп, и поэтому никто не приехал его закопать. Надо срочно узнать обо всех ДТП, где были жертвы, начиная с субботы! Нет, даже с пятницы! Сергеич! — крикнул он начальнику розыска. — Срочно на рацию и у дежурного…

— Да понял, понял, — ответил тот, — сейчас к нашему «УАЗу» подъедем, и по рации все выясню.

— В нашем районе точно не было… — задумчиво ответил я.

— А за остальную трассу навскидку не скажу, — ответил розыскник.

Мы замолчали и, не проехав и двухсот метров по узкой, лесной дороге, уткнулись в стоящий на краю небольшой полянки милицейский «уазик».

— Да, — торопливо сказал следователь мне, — особо о причине смерти и своих домыслах не распространяйся. Молча осмотри, молча подойди ко мне — я в машине с папочкой буду сидеть — и тогда коротко продиктуешь объективную картину. А когда я вылезу из машины, ты громко скажешь, что он повесился, чего, мол, тут неясного? Понял?

— Есть, господин юрист первого класса, — шутливо отрапортовал я и ехидно спросил:

— Значит, у вас стукачок имеется?

— Имеется, имеется, — раздраженно ответил стоящий рядом майор. — Откуда бы тогда тот злобный голос так быстро узнал, когда именно мы едем на труп? И что вообще мы его обнаружили? Только вы, Евгений Батькович, рот на замок, хорошо?

Труп я быстро осмотрел и подошел к сидящему в машине следователю:

— Он повесился не сам. У него на шее есть странгуляция, очень характерная именно для удавления петлей, а не от повешения в ней. И сам он повиснуть там, где висел, не мог.

— Аргументируй, — тихо ответил следователь.

— Посмотри, где он висел: огромная береза в виде дуги, а вершина почти касается земли. Он висел высоко…

— Ну и что? Залез, привязал веревочку, потом петлю на шею и с дерева — брык! И… готово! Мог же?

— Мог, но ты лучше посмотри вон на того сержанта, что забирался на дерево резать веревку. Глянь, как у него спереди мундир белым вымазан! Это он пузом по белой березе елозил. А на одежде трупа — есть белое? Хоть чуть-чуть? Нету, — ответил сам себе я. — Даже особо не осматривая шею, я скажу, что он на дерево не забирался, а иначе не повесишься. Значит, ему помогли.

Тут хлопнула дверка «уазика», и подбежал майор:

— В пятницу вечером на въезде в город произошло ДТП. Машина из Охранного Агентства… лобовое с «КамАЗом», погибли двое, а один в реанимации областной больницы, без сознания, — майор помолчал и добавил: — Чувствую — это наши клиенты.

Потом труп загрузили в машину, и мы уехали.

На следующий день с утра все были мрачными, потому что подвижки в розыске не было. Все улики были косвенные. Ну, машина из Охранного Агентства, ну, звонили эксперту с мобильного телефона, чей номер числится за тем же Агентством. И все. Тот, что в реанимации, так и оставался без сознания, его не допросишь.

— И что теперь? — спросил я. — Ловить того, кто деньги принесет?

— А это тоже тупик. Рупь за сто, что их принесет какой-нибудь посторонний паренек. Типа, дядя попросил и дал за это 100 рублей, — грустно ответил следователь.

— И что делать?

— Каждому — свое дело. Тебе — вскрывать труп, а нам — ловить убийц. — Правда, оптимизма в голосе начальника розыска не было.

Труп я вскрыл, как и было договорено. Сомнений в том, что здесь имело место удавление петлей, не осталось. Колотая рана в области сердца была с сомнительными признаками прижизненности — типа контрольного выстрела. Кстати, в морге с утра сидели два опера, и когда пацан (угадал, начальник!) отдал деньги, пошли за ним. И вскоре убедились, что он непричастен к делам. Расспросили, конечно, о том, кто передал деньги, составили по его описанию фотопортрет…

Ну а дальше вновь на сцене появляется Его Величество Случай в лице алкаша Валерия Эйты. Но — все по порядку.

Часа в два дня мне позвонили из хирургии и сказали, что в отделение с переломами ребер доставили Валерия — твоего, мол, старого знакомого, и он просит тебя, Евгений Владимирович, подойти к нему. Через часок я освободился и пошел проведать страдальца. И вот прохожу по приемному покою и вижу, что в маленькой палате (типа распредпункта) лежит мужик с забинтованной головой. Увидев меня, он поспешно отвернулся. И если бы не это движение, я б на него и внимания не обратил. Когда я поднялся на третий этаж, то вспомнил, что это и есть тот самый липовый гаишник, ну, что за рулем тогда сидел. Я, конечно, сразу на телефон. Опера приехали через 5 минут, и взяли того под белы рученьки, и увезли (с разрешения хирурга) в отдел. А я зашел к Валерке, и он рассказал мне, что произошло. Бутылку виски он выпил еще вчера, и она была пуста уже сутки, а способов наполнить ее спиртом-технарем не просматривалось. Валерка сказал, что он был сильно не в духе, глаз заплыл и сильно болел, и что, вообще, он в тот день был очень злой. В обед он снова пошел в магазин и там — как на грех, на входе он нос к носу сталкивается с тем типом, что стукнул его в глаз. Ну и Валерка, на чистом инстинкте, со всей силы этой бутылкой треснул лысого по голове! «Бутылкой виски по виску», — ухмыльнувшись, сказал «юморист» Валера. Бутылка — вдребезги, лысый — на пол, а из раны — кровища. Из стоящей рядом машины выскочили двое все тех же парней и снова взялись Валерку пинать. Вот тут их патруль-то и задержал. Лысому и Валерке вызвали «Скорую помощь», а тех двоих — в ИВС, до выяснения. А когда узнали, что все они работники Охранного Агентства, взялись за них всерьез.

Потом еще оказалось, что пальчики травмированного лысого совпали с пальчиками на второй партии купюр, а пацан, что принес их в морг, его уверенно опознал. А попозже все задержанные «поплыли». Лысый оказался очень информированным человеком и кое-что рассказал интересное.

А для Валерки это был хеппи-энд. Через недельку, когда все успокоились, к нему в палату пришел начальник милиции — пожать руку: ведь только благодаря его импульсивным действиям удалось задержать лиц, причастных к преступлениям. И там же, в палате, начальник милиции предложил ему работу кочегара в котельной при милиции. Место было хорошее — туда многие рвались. И Валерка согласился. Тогда же опера скинулись и купили ему в подарок такую же бутылку «Johnnie Walker». (Все ж он им здорово помог, хоть и случайно.) И это была последняя бутылка, что он выпил. С тех пор прошло уже несколько лет, и жизнь Валерия потихоньку наладилась. Эти события встряхнули его и вырвали из болота прежней жизни. Он смог посмотреть на себя со стороны, оценить и понять…

— Вот, пожалуй, и все, — сказал Зенин и припал к кружечке.

— Как все? А кто убитый, за что его убили, почему сразу не закопали, а повесили? — посыпались вопросы.

— А, в общем-то, коллеги, рассказывать больше не о чем. Убийцами были именно те, кто и попал в аварию. Третий, что поначалу выжил, все равно через неделю умер от тяжелой черепно-мозговой травмы. Не смогли его «вытащить» доктора. Так что возмездие их быстро настигло. Того, кто с Евгеньичем говорил по телефону, тоже вычислили, возбудили дело о даче взятки, но не более того. Другого доказать поначалу не смогли. Ну и стукача из милиции тоже вычислили: он был родственником одного из работников того частного Охранного Агентства и за небольшие деньги сливал им информацию.

— А убитый? Кто он, за что его?

— А вот здесь все сложнее. Убитого установили достаточно быстро. Им оказался простой охранник из того же Агентства, и он ничем среди других своих коллег не выделялся.

— Интересно тогда, — сказал Биттер, — а за что такие деньжищи дали эксперту? За сокрытие этой насильственной, криминальной смерти «простоохранника»??? Непонятно! Ведь убийцы, судя по всему, погибли. Так что всяко-разно концы в воду. Непонятно, — повторил он.

— Да там не все так просто было, как потом оказалось. Примерно через полмесяца дело передали в областную прокуратуру, где им занялись «важняки». А еще месяца через три, в начале ноября, ко мне заскочил следователь, и за бутылочкой он кое-что поведал. Этот «простоохранник», оказывается, был ключевой фигурой в торговле наркотиками всего нашего региона. В результате размотали крупное дело и передали в областной суд.

И тут Зенин громко рассмеялся:

— А хотите еще одну хохму про Валеру Эйты — на этот раз последнюю. Когда ребра «зажили» и он выписался из больницы, то в сентябре приступил к работе. И тут неожиданный поворот: Валерку волокут в суд, обвиняя в причинении легкого вреда здоровью гражданину Х. — он именно ему тогда бутылкой башку разбил, ну а его адвокат подсуетился. Начальник милиции побежал к судье, а она развела руками: закон есть закон. По соответствующей статье она дала Валерке минимум — 1000 рублей штрафа, — Женька громко рассмеялся. — А знаете, что начальник милиции в ответ сделал? — и Евгений хитро оглядел нас…

— Знаю, — неожиданно сказал Биттер, — он выписал кочегару премию — 1000 рубчиков — из своего спецфонда, так?

— У-у-у… даже неинтересно с тобой. Все-то ты знаешь…

— Это просто — догадаться о таком пустяке, а вот что непросто, так это… — и Мишка замолчал.

— А что, что непросто? — спросил кто-то. — Поясни.

— Да я вот думаю: а если бы эксперту дали взятку не 200 тысяч, а раз в десять больше, например два миллиона? Или три… Возможности-то у них немалые. Пошел бы тогда эксперт к следователю или нет? Вот в чем вопрос.

И в комнате повисла тишина…