Глава 25

История звучала так.

Молодой парень Адиль Абади, программист из Дохи, столицы Катара, был влюблен в Кантару Баргути, девушку с которой дружил со школьного возраста. В следующем году они должны были пожениться.

Девушка занималась в школе танцев и в категории индийский танец завоевала несколько титулов на соревнованиях в Дохе. Однажды после занятий к ней подошли двое незнакомцев и попросили следовать за ними, заверив в том, что ей нечего опасаться, так как с ней желает побеседовать известный человек, заинтересованный в ее спортивной судьбе. Их ждал огромный черный лимузин, и она шагнула в эту неизвестность с беззаботностью семнадцатилетней девчонки.

Через короткое время машина остановилась на площадке перед дворцом из сказки «Тысяча и одна ночь». В просторном зале с уносящимися ввысь колоннами и мозаичным полом вокруг небольшого бассейна с фонтаном в виде золотой рыбки стояли обшитые цветным шелком скамьи. Множество живых копий этого изваяния плавали в прозрачной воде среди водорослей, сверкая чешуей.

Кантара засмотрелась на это чудесное сияние и не услышала, как к противоположному краю бассейна подошел молодой мужчина. Он представился своим полным именем – шейх Мухаммед бен Рашид аль-Баргези – и выразил свое восхищение ее изяществом в танце. Рядом со скамьей, на которую он попросил ее присесть, расположился низкий столик с виноградом, финиками и персиками. Шейх предложил ей отведать фруктов, и девушка машинально взяла персик, приготовившись выслушать этого важного господина.

– Ты слышала о русской сказке про золотую рыбку? – начал Мухаммед и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Если золотая рыбка попадала в сети, то она ради возвращения обратно в море могла своим волшебством исполнить три любых желания рыбака. Того рыбака, который эти сети расставил. Тут много таких волшебниц, – он присел на край бассейна и опустил руку в воду, – и ты можешь загадать очень много желаний. Но я точно знаю по крайней мере об одном: ты бы хотела справедливости для твоего брата, который находится в тюрьме по неправедному оговору.

Кантара успела надкусить персик, но не успела стереть улыбку со своего лица, как из ее глаз покатились крупные слезы. Шейх продолжил, не обращая внимание на девичью влагу:

– Я же оставлю себе всего одну рыбку и загадаю всего одно желание. После того, как твой брат окажется на свободе и его честь будет восстановлена, ты согласишься посетить вместе со мной верблюжьи бега в Арабских Эмиратах. – В этот момент его голос потеплел, и он объяснил свое странное предложение тем, что он, отдавая дань древним традициям, является крупным заводчиком особой породы верблюдов, способных участвовать в этих состязаниях. Это прекрасный праздник, и ничего, кроме веселого времяпрепровождения, ей в этом путешествии не угрожает. И уже, вновь холодно: – Рыбки будут ждать три дня, потом они от тоски умрут, и чудес не будет.

Шейх хлопнул в ладоши, и появились те, кто доставил Кантару во дворец. Он приказал им отвезти девушку туда, куда она пожелает, и вложил в ее руку серебристый телефон с одной лишь функцией – прямым набором его номера.

Все это Кантара, заливаясь слезами, рассказала Адилю. Трагедия заключалась в том, что брат Кантары, недавно вернувшийся из армии, где он служил в танковом батальоне, попал на вечеринку «золотой молодежи», устроенную в его честь на вилле, принадлежавшей известному адвокату. Вечеринка была горячей – с выпивкой и девушками, и так случилось, что подруга хозяина вечеринки, сына адвоката, проявила чрезмерную симпатию к брату Кантары. На следующее утро в доме их родителей появились полицейские и предъявили молодому человеку обвинение в краже из дома адвоката часов баснословной стоимости. Через несколько минут обыска часы нашлись в потайном кармане его куртки.

Адиль был в отчаянии. Фирма, в которой он работал, посылала его в командировку в Саудовскую Аравию на неделю. Он не смел отказаться и умолял Кантару не принимать решения до его возвращения. Но через три дня получил сообщенние, в котором девушка просила его принять судьбу, ниспосланную Всемогущим, которая сильнее их любви и которую они не в силах изменить. А когда он вернулся в Доху, в аэропорту его встретил брат Кантары. Он рассказал Адилю о том, что его выпустили в тот же день, когда сестра посетила дворец шейха, и у нее не оставалось выбора кроме того, чтобы принять приглашение этого человека.

Все попытки несчастного «Ромео» связаться с любимой ни к чему не привели. Телефон молчал. Никаких других возможностей получить информацию о ее судьбе в условиях противостояния простого парня могущественному шейху не было.

Друзья Адиля, глубоко сочувствуя его несчастью, в какой-то момент обратили его внимание на сайт «Сатисфакции», запрещенной в Эмиратах. Решение в его обостренном сознании созрело моментально, и уже на следующий день он летел в Атланту, в центральный офис CNN. Та страсть, с которой Адиль описал эти события продюсерам одной из программ, побудила их дать молодому человеку возможность рассказать об этом в прямом эфире. Но они не ожидали, что Адиль воспользуется этой возможностью для того, чтобы вызвать шейха на дуэль под эгидой «Сатисфакции». Они не ожидали многого. Например, того, что эта история, на которую редакция отвела десять минут эфирного времени, перевернет весь арабский мир покруче «арабской весны».

Эфир CNN продублировала вначале «Аль-Джазира», а затем десятки арабских телеканалов практически во всех странах Ближнего Востока. Забурлил Интернет. События развивались с катастрофической скоростью, и в Катаре на этот вселенский ажиотаж не могли не отреагировать. Лучше всех это понимал сам виновник скандала, шейх Мухаммед бен Рашид. Первое, что сделали его советники, просмотрев устав «Сатисфакции», – отправили в ее центральный офис встречный вызов дерзкому юноше. Вызов считался легитимным только после официальной заявки. Публичного выступления, которым ограничился Адиль, было недостаточно. Опередили его опытные функционеры с двоякой целью: во-первых, перейти самим в разряд оскорбленных раскрытием в публичном пространстве частной жизни уважаемого человека. А во-вторых, воспользоваться правом назначить формат дуэли. Шейх не мог себе позволить сразиться в поединке с мальчишкой, недостойным его положения, на что, разумеется, и рассчитывал Адиль.

Адиль понимал, что ему не осилить командное сражение просто потому, что у него нет для этого финансовых возможностей. Это прекрасно понимали и люди шейха, поэтому условиями боя стали следующие пункты: количество бойцов – по двенадцать с каждой стороны; шейх в схватке не участвует; Адиль участвует в общем режиме; бой продолжается до последнего бойца.

Все это широко освещалось в средствах массовой информации уже мирового охвата, но арабский мир и его социальные сети были раскалены до предела. Молодому парню сочувствовали миллионы людей, ранее не вовлеченных в политические игры, из самых разных слоев общества – от простого народа до армии и интеллектуальной элиты.

С пониманием того, что у Адиля нет средств, чтобы нанять легионеров, способных противостоять тем, кого может себе позволить привлечь богатый и влиятельный противник, в соцсетях раздались призывы собрать для юноши необходимые средства. А новость о том, что «Аль-Джазира» опубликовала счет в банке, на который эти средства можно было перечислить, стала настоящей сенсацией. За три дня на этом счету оказались десятки миллионов долларов, и у Адиля Абади появилась возможность пригласить любую команду, арендовать или купить практически любое самое современное и эффективное оборудование для дуэли. Но, главное, он почувствовал поддержку миллионов своих единоверцев, а впоследствии и огромного количества людей из самых разных стран, представителей разных народов и конфессий.

По рейтингам последнего времени, среди лучших легионерских команд были бойцы спецназа военно-морского флота Австралии и английский SAS. Выше котировались американские «морские котики» и американские же Green Berets, ну и, конечно, израильский спецназ, в основном, «Аялон» и «Дувдеван». Представители этих легендарных брендов с некоторых пор могли участвовать в боях под эгидой «Сатисфакции», только будучи в отставке. Но при публикации списка участников их прежняя принадлежность к элитным подразделениям спецназа с мировым именем котировалась очень высоко и стоила очень больших денег. После того как стало известно о том, что Мухаммед нанял бойцов SAS, встал вопрос о том, кто сможет противостоять английской команде, этим непревзойденным воинам. Альтернатива была простой: американцы или израильтяне.

И тут обнажились такие скрытые прежде течения в неспокойном море арабского мира, о которых не подозревали даже прославленные спецслужбы правящих режимов стран Персидского залива. Стали известны некоторые посты в социальных сетях молодых арабских интеллектуалов о том, что они хотели бы жить в своих странах так, как живут люди в Израиле, сотрудничать с ними в научной среде, участвовать в технологическом развитии и, конечно, прийти к такому же уровню демократизации, свободы открытого мира. За такие публикации, если бы их авторы были обнаружены, эти молодые люди были бы в лучшем случае подвергнуты преследованию спецслужб и высылке из страны, но более вероятно, были бы просто убиты фундаменталистами.

Появились и высказывания нескольких исламских религиозных авторитетов о том, что арабский мир должен повернутся лицом к своим двоюродным братьям иудеям, которые, в сущности, ближе к арабам и исламу, чем все остальное человечество. В сторону кардинального улучшения взаимоотношений с Израилем неоднократно выступал и руководитель Египта, мощнейшей страны арабского мира. Ни при каких иных обстоятельствах вопрос, кого пригласить в защиту арабского юноши против арабского шейха, не мог бы касаться подобного выбора: Америка или Израиль? И новость о том, что в социальных сетях, жизнь в которых превратилась в раскаленную лаву противоборства, споров на самые неприкасаемые темы, миллионы арабов проголосовали подавляющим своим большинством за израильский «Аялон», потрясла весь мир. Игра керамических шаров отодвинула с первых страниц мировых событий все новости, затмив существующие реальные кровопролитные конфликты, противоречия мировых элит на политических аренах, котировки биржевых индексов. Главенствовал один заголовок: «Арабы выбрали евреев».

Не менее остальных были потрясены событиями этих дней и ребята из «Аялона» и их промоутеры. Первое, что они сделали, – отказались от гонорара в пользу совместного израильско-палестинского детского онкологического центра, и это взбудоражило социальные сети новой волной поддержки сделанного выбора.

«Сатисфакция», соблюдая нейтралитет, но в полной мере осознавая драматизм ситуации, предложила в качестве подарка обеим сторонам последние разработки страйкбольного оружия – беспилотники, способные атаковать через GPS, и ручное лазерное противооружие, которое может выводить из строя прицельную электронику дрона, после чего тот должен будет вернуться на базу.

Шейх был в растерянности. Он никак не рассчитывал оказаться в центре мирового и особенно в центре мирового исламского внимания. Он не был глупым человеком и понимал, на чьей стороне симпатии масс. Отказаться от дуэли было невозможно, но какие-то действия, которые могли бы хоть частично снизить негатив в его сторону, который стал проявляться и в среде равных ему по статусу единоверцев, необходимо было предпринять.

По уставу «Сатисфакции», место дуэли должен был выбрать Адиль, но он отказался от этой возможности, предоставив выбор клубу. В такой ситуации клуб должен был передать этот выбор второму участнику дуэли, и шейх предложил провести состязание в одной из деревень, предполагая повышенную сложность боя в городской застройке. Он даже внес определенную сумму на счет муниципалитета этой деревни, чтобы покрыть расходы на время переселения ее жителей в специально организованный лагерь. В результате консультаций со своими советниками он сообщил доверенным лицам о том, что решил отказаться от места проведения схватки, так как вмешательство в жизнь непричастных к этим событиям простых деревенских жителей представляется ему после долгих размышлений негуманным. Эти доверенные лица, ненароком проговорившись одному из корреспондентов «Аль-Джазиры», сделали это, в их понятии, весьма благородное решение шейха Мухаммеда достоянием гласности, что вызвало к жизни новый захватывающий поворот сюжета.

Король Иордании Абдалла II, один из самых прогрессивных монархов современного мира, умный и тонкий политик, увидел во всей этой истории шанс усилить свое влияние в бесконечной борьбе с фундаменталистской частью иорданского истеблишмента. Через офис «Сатисфакции» он предложил шейху потрясающее место для сражения, абсолютно соответствующее тому уровню накала страстей – без преувеличения, мирового уровня и небывалого по охвату информационного поля. Это место, прекрасно известное во всем мире, туристическая Мекка Иордании – древний набатейский город Петра. Там, в трехкилометровом отрезке каньона Сик, среди нависающих скал и множества пещер в песчаниковых стенах король своим указом позволил «Сатисфакции» обозначить лучами лазера границы, в которых смогут находиться в течение трех дней только участники дуэли. Это время может быть продлено в том случае, если в каждой из команд останется хотя бы по одному «живому».

За две недели до даты встречи обе команды по приглашению президента клуба посетили офис «Сатисфакции» в Нью-Йорке. Беседа была конфиденциальной. Темой обсуждения стал вопрос взаимоотношений противников в свете общественного резонанса. Руководители клуба опасались реакции англичан на огромную поддержку молодого программиста и выразили свое желание видеть игру со стороны защитников интересов шейха Мухаммеда, никаким образом не ослабленную психологическим давлением развернутой пропаганды в поддержку Адиля Абади. Игра должна была быть очищена от идеологии – только воля и мастерство. Любая фальшь не останется незамеченной при такой аудитории и при таком пристальном внимании профессионалов.

К началу игры попасть в Иорданию традиционными видами транспорта было невозможно. Аэропорты Queen Alia и Акаба оказались неспособны принять все рейсы, заявленные авиакомпаниями и турагентствами. Такая же картина сложилась в египетском аэропорту Шарм-эль-Шейх и израильском Бен-Гурион. На автотрассах во избежание беспорядков были выставлены патрули, ограничившие поток туристов в страну, за исключением тех, кто приобрел туры заранее. Но правительства этих стран постарались облегчить участь желающих принять непосредственное участие в этом «поединке века», как его уже окрестили блогеры. На въездах в Иорданию разбили лагеря со всем набором необходимой гигиены, палатками, полевыми армейскими кухнями. Во всех этих пунктах были установлены огромные экраны для трансляции сражения онлайн.

В финансировании этих мероприятий приняли участие благотворительные организации, «Сатисфакция», шейх Мухаммед бен Рашид и Адиль Абади, у которого после всех расходов оставалась огромная сумма, большую часть из которой он отдал в благотворительный фонд арабского Красного Полумесяца.

Бой начался с традиционной красной ракеты, но для многочисленных зрителей театр военных действий себя никак не проявил. Обе команды вели себя с осторожностью пантеры перед прыжком. Бойцы плавно перемещались по заранее подготовленным укрытиям, занимая наилучшие позиции для обороны и для перехода к атаке. Только через несколько часов прозвучали первые выстрелы, пристреливались минометы, а в воздухе показались, кроме штатных наблюдательных, и беспилотники-штурмовики.

От первой же атаки английского дрона «погиб» израильтянин. Банальность поговорки «где тонко, там и рвется» в бою оборачивается драматически мрачным наполнением. Израильская группа фактически имела только 11 спецназовцев. Адиль был славным парнем и готов был умереть за любимую, но бойцом он не был. Скорее он был балластом, который требовал дополнительного внимания и отвлекал еще одну боевую единицу. Израильтяне понимали, что в сложившейся ситуации Абади – это знамя, которое они обязаны сохранить. Это понимали и их противники, сделав юношу приоритетной целью.

В какой-то момент Абади совершил неосторожное движение, на которое мгновенно среагировал беспилотник. Реакция адилевского телохранителя также была мгновенной. Он успел выстрелить в дрон лазером, и тот «ослеп», разворачиваясь к аэродрому. Но мгновения состоят из более мелких временных частей, и на одну такую часть машина опередила человека. В момент выстрела телохранителя выстрелил и дрон, израильтянин прикрыл Адиля – и шрапнель в нескольких местах взъерошила ворс его комбинезона.

Адреналин успеха – опасная штука в бою нервов. Англичане не сразу поняли, что погиб боец, а не цель атаки дрона, и эмоции вывели двоих из них из равновесия. Снайпер «Аялона» произвел два выстрела, и количество бойцов в командах уравнялось: жертвами стали оператор дрона и его напарник.

Снайперская винтовка SR-99 израильского производства в страйкбольном исполнении была разработана в цехах «Hereticle» совместно с японскими партнерами и кардинально отличалась своими качественными показателями от ее предшественников. В отличие от стандартов дальности стрельбы существующего страйкбольного оружия – 30–60 метров при эффективном поражении с 20–30 метров, эта винтовка была эффективной до 150 метров. Проблемой было решить, как при необходимой высокой начальной скорости шара, при которой становится возможным достижение поражающего эффекта на таком расстоянии, сохранить безопасность живой цели, если она находится значительно ближе. Компанией был разработан уникальный переключатель, который был способен изменять силу выстрела, регулируя начальную скорость заряда, и имел три позиции: 50, 100 и 150 метров. Англичане, находившиеся на предельных 150 метрах, считали себя в относительной безопасности от стрелкового боя. Но они ошиблись.

Ночь прошла в обоюдной попытке нащупать слабые места обороны. Поле боя погрузилось в кромешную темноту южной ночи, и лишь изредка то одна, то другая сторона выстреливала в небо осветительной ракетой в надежде засечь перемещение противника. Боезапас берегли. По правилам дуэли, в период, определенный как максимальный – в данном случае трехдневный, никакие поставки, никакое пополнение не было возможно, включая замену вышедшего из строя оружия, продовольствия и воды.

Ранним утром наступил перелом. Израильтяне подготовили ловушку, создав у противника впечатление, что он сумел обнаружить проход в минном поле, по невнимательности оставленный израильтянами на пути к одной из скальных пещер, где якобы укрывались двое бойцов «Аялона».

Израильтяне позволили себя засечь на узкой полоске земли, соединявшей их основной опорный пункт с самой дальней точкой правого фланга. В проеме пещеры через прицел снайперской винтовки можно было увидеть край камуфляжной куртки, который через неравные промежутки времени исчезал и появлялся вновь. Место, с которого англичане могли попасть на эту тропу, огораживали каменные надолбы и густой кустарник. Это позволяло им предположить, что атака на пещеру имеет высокие шансы на успех.

Радиоуправляемые мины стали взрываться в момент достижения группой из четырех бойцов SAS входа в предполагаемое убежище противника. Трое «погибли» на месте, четвертого «расстрелял» спрятанный в пещере пулемет, приведенный в действие из блиндажа израильского командного пункта. Обмануло опытных бойцов Туманного Альбиона нехитрое устройство, представлявшее собой надетую на деревянный каркас куртку спецназовца, управляемое электромоторчиком в хаотичном режиме.

После этого англичане ушли в глухую оборону, забаррикадировавшись в двух скальных пещерах и расположив на недоступной высотке своего снайпера, прикрывающего единственную дорогу к их линии обороны. Атака началась к исходу второго дня. Израильтяне, имея абсолютное превосходство в живой силе, могли позволить себе некоторые жертвы в соответствии с классической формулой двойного преимущества атакующей стороны. Вход в пещеры забросали дымовыми шашками из миномета, и бойцы «Аялона» коротким броском прорвались к позициям, с которых можно было прицельно бросить гранаты.

Во время атаки снайперу SAS удалось вывести в расход двух бойцов противника, после чего израильтяне наконец ввели в бой свой беспилотник, и снайпер англичан был нейтрализован. Финал был коротким. После двух гранат, брошенных внутрь укрытий, в рукопашной схватке с оставшимися в живых защитниками были «убиты» двое израильских бойцов и все пятеро англичан.

Небывалая по количеству аудитория в полной мере получила свою сатисфакцию от увиденного, и еще долго бурлило мировое сообщество, обсуждая исход дуэли.

Арабский мир испытывал тектонические сдвиги в своем многовековом противостоянии с иудеями. Было бы наивно полагать, что в практическом смысле эти изменения каким-то образом могли проявиться в ближайшем будущем. Но, безусловно, этим необычным боестолкновением в сознание огромного количества людей с обеих сторон были заложены семена перемен.

В то время, когда после завершения дуэли толпы зрителей в Петре ликовали по поводу торжества справедливости, в одном из помещений дальнего крыла резиденции короля Абдаллы в тишине и молчании пребывало два десятка человек. В центре зала находилась юная Кантара Баргутти. Она сидела в свободной позе, закинув ногу на ногу, на ней был легкий льняной комбинезон цвета морской волны, густые черные волосы свободно спадали на плечи. Она была по-восточному красива и не скрывала того, что в полной мере осознает свою власть над мужскими душами. Чуть поодаль с двух сторон от нее находились дуэлянты – шейх Мухаммед бен Рашид аль-Баргези и Адиль Абади. Тишина и молчание были вызваны шоком после недлинной речи юной красавицы. Наверное, для подобной реакции есть определение покруче, но будем снисходительны к виновнице всемирного ажиотажа – ей только исполнилось восемнадцать.

В зале присутствовали представители администрации короля, члены сената и палаты депутатов, корреспонденты «Аль-Джазиры», центральных телеканалов Иордании, журналисты CNN, члены судейской бригады. На большом экране на прямой связи находился нью-йоркский офис «Сатисфакции».

И вот среди этих господ, цвета мировой элиты, прозвучала «ария из оперы»: а вот я вас всех «в виду имела». Разумеется, Кантара таких слов не произносила, но в переводе с арабского на, скажем, английский, суть вежливого изложения ее речи воспринималась бы именно в этих выражениях Либретто такое: раз пошла такая пьянка, не пошли бы вы все… Раз весь мир за мою свободу сражается, так я этой свободой воспользуюсь по полной. Я сама себя нарисую. Сама распоряжусь своим будущим. Я многое поняла за этот год и сумею принять те решения, которые посчитаю лучшим исходом для себя. Я не хочу быть призом для мужчин, разыгрывающих мою судьбу на потеху всему миру. И пусть меня простит Адиль, но я теперь с Мухаммедом, и это меня полностью устраивает.

Интересно было наблюдать за реакцией нью-йоркского офиса, ожидавшего апофеоза одного из самых ярких событий в истории клуба. Вместо победного «yes, мы это сделали» по офису прокатилось «fuck you, твою мать, вот сука».

Из всех присутствовавших во дворце лишь шейх Мухаммед, оказавшийся немногим старше несчастного Адиля, был явно доволен реакцией окружающих на блестящую эскападу юной хулиганки.

Непредсказуемость эмансипированной ближневосточной девчонки могла перечеркнуть весь смысл событий огромной социально-политической важности, высокодуховный подъем общества мог обернуться анекдотическим фарсом. Возникло классическое противоречие: что важнее – цель или средства ее достижения? На пути «Сатисфакции» эта дилемма будет вставать не раз, и однозначного ответа зачастую получить будет невозможно.

В этот раз ситуацию спас ведущий психоаналитик «Сатисфакции», сохранивший абсолютную невозмутимость в далеком Нью-Йорке. Все время, пока длился скандал, он чистил яблоко маленьким серебряным ножичком. Психоаналитика звали Эрик Кулек. Когда он попросил микрофон, президент клуба Гофф незамедлительно этот микрофон ему передал, и Кулек перевел ситуацию в спокойное русло прагматичной реальности, удовлетворив разом все заинтересованные стороны.

Все, кто формирует информационное поле данного события, должны признать, что все сказанное Кантарой является результатом, которого, собственно, и добивался Адиль Абади.

Линия освещения этих событий и судьбы любовного треугольника могут быть представлены как прорыв в отношении женщин Ближнего Востока в обретении самостоятельности и независимости от мужской властной безграничности. Кантара станет эталоном образа благородной красавицы, не пожелавшей стать игрушкой-вещью в руках самоуверенных мужчин, вступивших в игру, призом в которой должна была стать ее судьба. Будет правильно, если она решит провести какое-то время в одиночестве вдали от бушующего мира, так бесцеремонно вторгшегося в ее скромное существование.

Молодой человек должен получить материальные и карьерные преференции, определяющие его дальнейшую судьбу вне поля отношений с девушкой, которая дала ясно понять, как она к нему относится. Взаимоотношения шейха Мухаммеда и Кантары Баргутти – предоставить на их усмотрение, но при условии, что на один год они исчезнут из поля зрения средств массовой информации.

Так закончилась эта история. В сухом остатке в выигрыше оказались все. Главной преференцией, конечно, была политическая составляющая, изменившая на подсознательном уровне структуру отношений в регионе, основным политическим фактором которого был арабо-израильский конфликт.

Фильм, снятый на Universal великим режиссером, сыграл огромную роль в продвижении идей «Сатисфакции». «Сатисфакция» вклинилась в менталитет народов, изменяя и используя особенности всех его векторов удивительным способом, направляя в одно и то же русло – к справедливости. Ломая предрассудки и навязанную властями парадигму, в которой представление о справедливости могло разниться в зависимости от того, в какую идеологию властные элиты загоняли сознание своих подданных.